Дракон и Феникс

Рацлава Зарецкая, 2023

Китай, 1398 год. Первый император династии Мин вот-вот отдаст богу душу. Его внук, наследный принц Юньвэнь, в отчаянии пытается найти союзников, которые не только помогут ему укрепиться на троне, но и защитят от опасностей, грозящих ему после смерти деда.Китай, наши дни. Майя по чистой случайности обзавелась устройством, которое может перемещать человека во времени. Девушка, мечтая увидеть основателя династии Мин, по ошибке попадает не в год его воцарения, а в год его смерти. Череда событий приводит к тому, что Майя теряет устройство и застревает в прошлом. Чтобы попасть обратно в свое время, девушке предстоит пройти через многое: стать участницей дворцовых заговоров, пережить предательство и, конечно же, встретить настоящую любовь.

Часть 1

Глава 1

Наши дни

Я шла по мокрому после дождя тротуару, ела мороженое и любовалась деревянными домами на сваях. Таких зданий в небольшом, но необычайно красивом городке Фэнхуан, расположенном у подножия зеленых гор на краю реки Тоцзян, было очень много.

Двадцать пять лет назад моя мама окончила факультет востоковедения и отправилась на стажировку в этот китайский городок. Спустя год она встретила моего папу, а еще через два родилась я, Майя Ли.

Однако счастье родителей было недолгим. Разные взгляды на жизнь разобщили их, и они расстались. Мы с мамой уехали обратно в Россию, а когда я подросла, то начала каждый год приезжать к отцу в гости.

С каждым моим визитом город, который был назван в честь мифической птицы феникс, ни капли не менялся. Ничто здесь не напоминало о техническом прогрессе, даже люди. Проходя по мосту, я увидела, как несколько женщин на набережной полоскали свое белье в реке. Такая первозданность Фэнхуана всегда нравилась мне, заставляя с нетерпением ждать каждого визита к отцу.

Когда я наконец подошла к небольшой гостинице, которая, как и большинство домов здесь, находилась в деревянном здании на сваях, то уже успела доесть мороженое и даже пофотографировать местные красоты, чтобы потом показать их маме, все еще скучающей по этой стране.

— Дочурка! — раздался надо мной громкий окрик папы.

Я подняла голову и, увидев его на балконе, радостно помахала рукой. Спустя пару лет после развода папа женился второй раз на женщине, чья семья владела небольшой гостиницей в центре города. Когда вторая жена отца умерла, то гостиница перешла к нему. Она не приносила большой прибыли, но позволяла одинокому вдовцу держаться на плаву. Во время своих визитов я помогала ему на кухне печь лепешки из речных креветок — на большее я не способна, так как готовка явно не мой конек.

Зато мой конек — путешествия и языки. С тех пор как мне исполнилось восемнадцать, я объехала почти всю Азию. Особенно часто я бываю в Японии, Южной Корее и, разумеется, в Китае. Как и русский, я в совершенстве знаю английский, итальянский и китайский языки, а также свободно говорю на японском, корейском и французском. Все благодаря усиленной программе лингвистического факультета. Однако работать по специальности я пока не собиралась.

Дело в том, что неофициальный заработок у меня уже был, однако знал о нем лишь мой отец. Я несколько раз собиралась рассказать о нем маме, но боялась, так как заработок этот был опасным и весьма необычным.

— Я так рад тебе, детка! — объявил отец, когда я появилась на пороге гостиницы.

На радостях он метеором слетел со второго этажа и чуть не упал, оступившись на последних ступеньках.

— Осторожнее! — воскликнула я, кинувшись поддержать его. Однако отец устоял.

Он был крепким мужчиной, но весьма неуклюжим. Мама рассказывала, что в юности он был очень милым, робким и нежным пареньком с детской улыбкой. За это мама его и полюбила, однако я ее не понимала. Мне нравились совершенно иные мужчины: взрослые, сильные и мужественные. Однако, как правило, они были либо женаты, либо не воспринимали меня всерьез. Как, например, последний мой парень…

— Я в порядке, в порядке, — заверил меня папа, а потом улыбнулся мне той самой детской и невинной улыбкой, в которую когда-то влюбилась мама.

Мы обнялись и по-русски поцеловались три раза. Не дав мне закинуть вещи в свою комнату, папа сразу же повел меня к столу, аргументируя это тем, что после долгой дороги я наверняка страшно проголодалась. Он был прав, я с ума сходила от голода. Готова была съесть все, что мне подадут. Даже какую-нибудь слюнявую рыбу непонятного происхождения.

Подали же мне лапшу, рис, лепешки из креветок и тофу.

— Чем богаты, — прибавил отец, ставя передо мной миску горячей лапши с аппетитно плавающими в нем дольками вареных яиц.

— Благодарствую! — сказала я по-русски. Это слово отец хорошо знал, потому что так любит говорить мама.

На его тонких губах снова расцвела щемящая улыбка. Иногда мне казалось, что он скучает по маме и, может быть, все еще ее любит. Я знаю, что он пытался удержать ее, попробовал начать все сначала, но каждый раз несовместимость культур снова и снова порождала между ними раздор и непонимание, поэтому, чтобы не возненавидеть друг друга, они решили расстаться.

— Как у тебя дела? — спросил отец, садясь напротив меня.

Каждый раз, когда я приезжала, он усаживал меня за стол, угощал обедом и, глядя на то, как я ем, расспрашивал о жизни.

— Нормально, — ответила я, отпив горячего бульона и отправив в рот дольку яйца с размокшим желтком.

— Как мама?

— Потихоньку. Все свое время проводит в университете, даже про меня порой забывает, — пожаловалась я на родительницу.

Когда мама вернулась в Россию, то, отдав меня бабушке, отправилась доучиваться в магистратуре, а затем в аспирантуре, чтобы стать преподавателем в университете, в котором когда-то училась. Сейчас она доктор наук, автор нескольких книг о культуре и обычаях востока. Несмотря на ее занятость, я ею горжусь. И папа тоже.

— А про свои путешествия ты ей еще не рассказала? — задал новый вопрос отец.

Лапша так и застряла у меня в горле. Разговоры на эту тему я не любила. Секрет — он на то и секрет, что его ни с кем нельзя обсуждать.

— Тебе следует все ей рассказать, — заметил отец, расценив мое молчание как отрицательный ответ.

Кашлянув, я отставила миску с лапшой в сторону и недовольно посмотрела на отца.

— Не заставляй меня пожалеть о том, что я доверила тебе эту тайну.

— Мей, это опасно! Ты можешь погибнуть!

— Я Майя, пап, — поправила его я. — От тебя у меня только фамилия, не приписывай еще и имя.

Я понимала, что это его обидит, но ничего поделать не могла — слова сами слетели с языка. Мысленно обругав себя, я принялась усердно набивать рот лапшой. Лучше пусть буду выглядеть как свинюшка, чем позволю сказать себе еще что-то обидное.

Мы просидели в молчании до тех пор, пока я не поела. Горячая пища сделала свое дело: меня потянуло в сон. Еще не было и десяти вечера, но сил на прогулку, которую я хотела совершить после еды, уже не было.

— Принести чаю? — спросил отец, когда я отправила в рот последнюю лепешку.

Я помотала головой.

— Немного почитаю и спать. Устала.

Завтра меня ждал ранний подъем, потому что в планах была еще одна дорога — в Нанкин.

— Снова твое путешествие? — недовольно поинтересовался отец.

Я кивнула. В темных глазах отца отразилась грусть. Он понимал, что последние пару лет я стала приезжать к нему чаще не из-за того, что скучаю, а из-за своего увлечения, однако никогда меня за это не упрекал. Лишь волновался и предупреждал, чтобы я была осторожной.

— В этот раз куда?

— Нанкин.

— Как далеко?

— Еще не решила.

— Ну что ж, — вздохнул он, поднимаясь с колен. — Будь осторожна. Все же Нанкин город немаленький.

Я подола к отцу, поцеловала его в щеку и сказала:

— Ты же знаешь, что я всегда осторожна. К тому же, я могу за себя постоять, ведь у меня был самый лучший учитель боевых искусств — ты.

Щеки отца налились румянцем.

— Ты мне льстишь.

— Ни капли! — сказала я и, обняв отца, отправилась в свою комнату.

Прежде чем лечь спать, я принялась разбирать вещи. С собой я всегда привозила самый минимум — почти все, что нужно мне для жизни было в этой комнате, которую отец специально отвел для меня. Из дома я привозила только немного одежды, косметику, книги и аптечку.

Освободив дорожную сумку, я начала заново наполнять ее. Сменное белье, зарядка, книга, чипсы и батончики для перекуса, несколько бутылочек воды, аптечка, — вот и все, что мне пригодится в завтрашней поездке.

Перед сном я несколько раз проверила, все ли положила в сумку, как учила меня мама. Забывать что-то мне было нельзя, иначе придется несладко.

Заведя будильник на пять утра, я переоделась в пижаму и юркнула под одеяло, с наслаждением вдохнув свежий запах чистого белья.

Спала я плохо. Всю ночь лил дождь, капли монотонно стучали по периллам балкона, и я то и дело просыпалась от этого звука и подолгу не могла снова уснуть. Поэтому, когда запищал будильник, я с трудом смогла открыть глаза.

— Если дождь не кончился, никуда не поеду, — пробурчала я, без энтузиазма вылезая из-под одеяла.

Подойдя к окну, я раздвинула шторы и ойкнула. Летнее солнце светило так ярко, что мои неотдохнувшие после плохого сна глаза тут же заслезились.

— Окей, — согласилась я, снова зашторивая окна. — Уговор есть уговор.

Тихо собравшись, я на цыпочках спустилась в кухню и наскоро перекусила остатками вчерашнего ужина. Будить отца так рано не хотелось, поэтому я написала для него записку и, повесив ее на холодильник, вышла из дома и зашагала по залитой солнечным светом дорожке.

До Нанкина путь был неблизким, но я мужественно перенесла утомительную дорогу. Все же мы с мамой четыре года подряд ездили из Москвы в Питер на автобусе, не имея средств для более комфортного путешествия.

К вечеру я вполне благополучно добралась до Нанкина и, потирая затекшие мышцы на спине, пошла в гостиницу, где еще до своего приезда в Китай забронировала номер на ночь.

Потихоньку смеркалось. Страшно хотелось есть — живот урчал так громко, что на меня даже оглядывались прохожие, поэтому я принялась искать какое-нибудь приличное кафе или хотя бы продуктовый магазин. Рядом с гостиницей увидела небольшой ресторанчик, но заходить туда сразу же передумала: все столики были заняты, а снаружи на пластиковых стульях сидело еще больше людей, скрашивая часы ожидания лязганьем семечек.

Выпросив у добродушной на вид женщины горсть семечек, я оставила ресторан позади и направилась прямо в гостиницу. Закажу еду там, если получится. Кроме того, в сумке у меня оставалась еще пачка печений и бутылка воды. Голодной не останусь.

В маленьком, но уютном номере, пахнущим хвойным освежителем воздуха, я первым делом поставила телефон на зарядку и, приняв душ, принялась изучать в Интернете историю Нанкина. Мне хотелось найти период, когда Нанкин был особенно цветущим и оживленным, чтобы увидеть все это своим глазами и сделать фотографии.

Да-да, именно своими глазами. Как? Очень просто. С помощью сферы времени, которая лежала в моей косметичке. Вот уже несколько лет я берегла ее как зеницу ока, пряча ото всех, кроме папы. Он единственный знает правду о том, чем я занимаюсь.

Для всех я путешествую по странам, и это не совсем ложь, потому что путешествую я не только по странам, но еще и во времени. За моими плечами Россия при князе Владимире, Петре I и Екатерине II, Италия эпохи Ренессанса, Франция времен Людовика XIV, Корё и Чосон, Япония эпохи Мэйдзи, а также Китай времен правления династий Тан и Цин. Изо всех этих эпох я, разумеется, приношу сувениры, которые приобретаю на честно заработанные деньги, выручаемые от продажи лекарств из моего времени. Сувениры я продаю и получаю за них реальные бумажные деньги. Маме же говорю, что это доход от фриланса, и, опять же, не вру. Кто скажет, что то, чем я занимаюсь, своего рода не фриланс?

В общем, эта сфера времени подарила мне не только заработок, но и чудесное времяпровождение. А оказалась эта вещичка у меня чисто случайно. Мой последний бывший, Артем, работал инженером в какой-то крупной фирме, которая специализировалась на создании всяких технологических новшеств. Он многое мне не рассказывал о своих разработках, потому что подписывал документы о неразглашении, и я его за это не осуждала. Единственной проблемой в наших отношениях была его жена, от которой он хотел уйти, но все никак не уходил. Наобещав мне с три короба, Артем однажды явился среди ночи, сказал, что любит и накинулся на меня с такой страстью, что я потом долго не могла восстановить свое дыхание. Однако уже после он заявил, что это был прощальный секс, и что он твердо решил порвать со мной. Я даже не успела возмутиться, как он нагло уснул. Чувство было таким, будто на меня наступили подошвой и размазали по полу. В груди зарождалась ненависть, а в голове зрел план мести, однако он мне так и не понадобился.

Встав с кровати, я оделась и, подойдя к раскиданной по полу одежде Артема, с ненавистью начала резать ее маникюрными ножничками из своей косметички. Перейдя к брюкам, я услышала, как что-то глухо упало на ковер. Пошарив руками по полу, я наткнулась на что-то круглое и прохладное. В комнате царил полумрак, поэтому я на цыпочках вышла в коридор и, включив свет, принялась разглядывать свою находку.

Это оказалась металлическая сфера, вдоль которой тянулся тонкий разрез, а снизу прощупывалась маленькая кнопочка. Нажав на нее, я чуть не ойкнула от испуга. Сфера загорелась мягким, синим цветом и раскрылась, демонстрируя мне сенсорный экран, на котором отобразились четыре нуля.

Слава богу, мне хватило ума не тестировать прямо там. Поняв, что эта вещь имеет ценность, я поспешила ретироваться вместе со сферой. Разумеется, я не сразу поняла, что это машина времени. По закону подлости осознала я это только когда перенеслась в Москву XIII века. Благо, мое путешествие там было недолгим. Никто меня не поймал, в тюрьму не посадил, в колдовстве не обвинил. Однако без подготовки я больше во времени не прыгала.

Артем же понял сразу, куда делась его сфера. Он долго запугивал меня, пытался поймать, но у него ничего не выходило. Сказать на работе, что изобретение, которое остается тайной для всего мира, стащила его любовница, он не мог. Поэтому мой бывший забил на меня и, соответственно, на сферу, будучи, вероятно, уверенным в том, что я не соображу, как ее активировать. А может быть поверил, что она не у меня, ведь я со взглядом невинной овечки долго и упорно убеждала его в этом.

Собственно, так я стала обладателем совершенно фантастической вещи, которая творила невероятное. А все из-за человеческой халатности. Честно сказать, я до сих пор толком не осознавала, что делаю нечто из ряда вон выходящее. Для меня эти путешествия не были чем-то необычным. Казалось, что я просто гуляла по съемочной площадке, а не в другом столетии. Отчасти это было из-за того, что я соблюдала повышенную осторожность и лишний раз ни с кем не разговаривала. Одевалась мальчишкой или знатной дамой, продавала лекарства, получала деньги, приобретала редкие вещички, немного прогуливалась и возвращалась домой. Нигде я не задерживалась дольше, чем на три дня. Это было мое правило, и я неукоснительно ему следовала.

Лежа на жестком матрасе, я шерстила Интернет в поисках подходящего для меня года. До этого я переносилась в прошлое исключительно в маленьких городах, так как в больших, как сказал папа, больше опасности. Однако со временем мой опыт вырос, а с ним и интерес. Так я сначала замахнулась на Париж эпохи Людовика XIV, а потом на Петербург времен Екатерины II. Теперь же я приехала в Нанкин и выбирала, в какой год правления династии Мин мне отправиться. Мой выбор города и периода объяснялся тем, что с начала правления первого императора династии Мин, Нанкин был не только столицей, но и крупнейшим городом Китая. В руках императоров был частичный контроль торговли на реке Янцзы, что позволило торговым судам путешествовать от провинции Сычуань на западе Китая до Шанхая и Тихого океана. А место, где хорошо развита торговля, выгодно для меня.

Так, решив перенестись в 1368 год, который ознаменовал начало правления первого императора династии Мин, я зевнула, отложила телефон в сторону и тут же уснула.

Глава 2

Утром, перекусив паровыми пирожками, которые китайцы называют баоцзы, я сразу же направилась в магазин, где можно было достать одежду для любого столетия, правда, не такую качественную, как раньше. Шелка слишком дороги, а синтетика с виду идеально может его заменить.

Следуя по навигатору через узенькие улочки, заставленные мопедами, велосипедами и коробками, я размышляла о том, какой наряд мне выбрать: знатного господина или госпожи.

Когда смотришь фильмы, где девушки переодеваются в мужчин, и никто их не узнает, кажется, что это явный бред, ведь как можно попутать мужчину с женщиной? Однако раньше это вполне прокатывало, отчасти потому, что мужчины со своим раздутым эго даже не могли представить, что женщины могут выдавать себя за них. Кстати, бывали и такие случаи, когда дамой притворялись и мужчины. Самый яркий тому пример — шевалье д’Эон, который первую половину своей жизни провёл как мужчина, а вторую — как женщина. Причем вопрос о том, к какому полу он принадлежал, до сих пор остается открытым. Когда-нибудь я обязательно узнаю эту тайну и, может быть, познакомлюсь с самим д’Эоном, но это все потом, а сейчас…

Сейчас меня ждет Нанкин середины XIV века!

Из переулков навигатор вывел меня на дорогу, которая вела к могиле первого императора династии Мин Чжу Юаньчжана, расположенной прямо перед восточными городскими воротами Чжуншаньмэнь. Когда я была маленькой, мы с родителями поехали на выходные в Нанкин и гуляли по здешним местам, поедая мороженое. Чуть дальше находился музей, где мы с папой дурачились так, что смотрители не раз делали нам замечания.

Сердце предательски защемило от детских воспоминаний, и, чтобы совсем не раскиснуть, я снова уткнулась в телефон и зашагала по указанному навигатором маршруту.

Пройдя от музея вглубь города, я увидела какие-то старинные руины. Мы с родителями сюда не заходили, поэтому я забила в поисковике свое местоположение и, открыв несколько ссылок, узнала, что это развалины старого дворцового комплекса, который в свое время был предшественником знаменитого Запретного Города в Пекине.

Во время правления Чжу Юаньчжана этот дворцовый комплекс, разумеется, находился в целости и сохранности, а значит, мне следует держаться от него подальше. Где дворец — там стража, а где стража — там проблемы.

Время приближалось к полудню, и летний зной давал о себе знать. Я шла, изнывая от жары, и с завистью поглядывала на сидящих в тенечке стариков и дальновидных людей помоложе, которые додумались взять с собой веера.

Когда мне уже показалось, что идти дальше нет сил, навигатор пискнул, сообщая об окончании маршрута. Оторвавшись от телефона, я взглянула на пеструю витрину магазина. Подсвеченные алым иероглифы сообщали, что он называется «Цветущая слива». Хмыкнув, я убрала телефон в карман и шагнула в магазин. Мягко и мелодично звякнули колокольчики. Вдалеке послышалось шуршание и топот, а через несколько секунд ко мне выбежал маленький кругленький человечек с реденькой бородкой и такими огромными очками, что глаза за ними казались неестественно большими, как у мимимишных мягких игрушек.

— Чем могу помочь такой красивой девушке? — любезно осведомился человечек.

Как я в него не всматривалась, понять его возраст никак не могла. Волосы у него были редкими, но не седыми. В уголках глаз залегли мелкие морщинки, но щеки и лоб были гладкими и блестящими.

— Здравствуйте, — поприветствовала я забавного человечка. — Мне нужна красивая мужская одежда. Примерно XIV — XV веков. Такая, чтобы по ней можно было понять, что человек знатного происхождения, а не простолюдин.

Человечек закивал, понимая мою просьбу.

— Сейчас подыщу вам подходящий наряд, а вы пока садитесь, отдыхайте. — Он указал на потрёпанное, но уютное на вид кресло в углу магазина. — Хотите холодного чая? На улице сегодня весьма жарко.

— Спасибо, было бы славно, — поблагодарила я, усаживаясь в кресло.

Человечек подбежал к стойке с кассой, юркнул за нее и, достав кувшин с чаем, разлил напиток в два бокала. Один принес мне, а второй залпом осушил сам, будто это не я только что пришла с жаркой улицы, а он.

— Это ваш магазин? — поинтересовалась я, медленно попивая восхитительный чай.

Человечек носился от одного стенда с одеждой к другому, ища мне наряд и что-то бормоча себе под нос. Несмотря на жаркую солнечную погоду, в магазинчике царили полумрак и прохлада, что было весьма странно, так как кондиционера я тут не заметила. Может, какие-то скрытые технологии?

Выудив темно-синий халат, расшитый причудливыми красными узорами, человечек довольно кивнул сам себе и наконец-то ответил на мой вопрос:

— Это магазин моей дочери. Она покинула меня прошлым летом. Хоть бизнес шел плохо, я все же не смог продать магазин, ведь дочка так его любила. Вам бы понравилась моя Мейли, — добродушно улыбнулся хозяин магазина.

Услышав имя девушки, я тоже улыбнулась. Мы с ней были почти тезками. Хоть «Мей» — это всего лишь мое прозвище, однако в Китае оно считается именем, которое означает «слива».

— Меня тоже зовут Мей, — зачем-то сказала я, хоть и не особенно любила это прозвище. Несмотря на то, что моя кровь и была наполовину китайской, я все же ощущала себя больше русской.

— А меня зовут Пенгфей, — представился хозяин магазина. — Можно просто Пенг.

— Полет птицы, — перевела я значение его имени.

Мужчина кивнул, улыбнулся и преподнёс мне целую стопку одежды.

— Здесь все, что носили благородные мужчины во второй половине XIV века, — пояснил господин Пенг.

— Благодарю, — сказала я, проводя рукой по хлопчатобумажной рубашке, которая была расшита изображениями каких-то цветов.

Рассмотрев повнимательнее сложные узоры, я удивленно воскликнула:

— Это слива?

Господин Пенг загадочно улыбнулся. Я вскочила с места и порывисто поклонилась доброму человеку.

— Где я могу это примерить? — робко поинтересовалась я. — Просто у меня сегодня…эм…ролевая игра. По одной исторической дораме! Пойду прямо в костюме, если он подойдет.

Хозяин снова загадочно улыбнулся и указал на примерочную, которая располагалась в дальнем конце магазина. Еще раз поклонившись, я поспешила переодеваться. Нижняя рубашка оказалась немного грубоватой, но достаточно тонкой, чтобы не сопреть на жарком солнце. Поверх рубашки я надела темно-синий халат с красной вышивкой и подвязала его поясом. Завершали мой наряд такого же цвета штаны и аккуратные черные балетки, купленные мной еще в Москве. Они были похожи на ту обувь, что носили раньше в Китае, и я уже который раз путешествовала в прошлое именно в них.

Головной убор я надевать не стала. Вместо этого собрала длинные волосы в пучок и закрепила его традиционной китайской заколкой со шпилькой.

— О, вам так идут эти цвета! — всплеснул руками господин Пенг, когда увидел меня, выходящую из примерочной.

— Спасибо. Ткань такая приятная, будто настоящий шелк, — сказала я, пробежав пальцами по рукаву халата. — Сколько я вам должна?

— Сто юаней.

— Всего? За такую прекрасную одежду? — удивилась я.

Господин Пенг скромно улыбнулся и подтвердил свои слова кивком головы. Я спорить не стала. Расплатилась с хозяином и, пожелав ему всего наилучшего, поклонилась и вышла из магазина.

Воровато оглядевшись по сторонам, я свернула в безлюдный переулок и достала из сумки косметичку, в которой лежала сфера. Принцип ее действия оказался вполне понятным после длительного изучения. Достаточно было открыть ее, ввести на циферблате нужную дату и нажать на появившуюся зеленую кнопочку внизу экрана. Не знаю, как далеко сфера может отправлять и сколько путешественников может быть, но в одном я была точно уверена — путешествия в будущее были невозможны. Стоило ввести на циферблате любой будущий год, как цифры тут же стирались, и система требовала ввести дату заново.

Еще одной загадкой сферы было количество прыжков. С каждым ее использованием мое сердце замирало от страха, что на этот раз я не смогу прыгнуть во времени. Каждый мой прыжок сопровождался риском, но о том, что в один прекрасный день у меня не получится вернуться домой, я старалась не думать.

Вот и сейчас, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я открыла сферу и ввела четыре цифры: 1398. Нажав на появившуюся внизу экрана зеленую кнопочку и ощутив знакомое покалывание во всем теле, я вдруг с ужасом поняла, что выставила не ту дату. Вместо года восшествия на престол первого императора династии Мин я по ошибке ввела год его смерти, однако было уже поздно.

Глава 3

Июнь, 1398 год

Нанкин, Империя Мин

Свежим ранним утром на рынке уже было людно и шумно. Со всех сторон торговцы зазывали народ, трясли своими товарами и без конца расхваливали их. Запахи готовящейся на улице еды смешивались с пряностями и свернувшейся кровью из лавки мясника. Чумазые бездомные дети в рваных обносках сновали между толпами, то и дело норовя что-то украсть.

Обеспеченные люди в дорогих шелковых нарядах останавливались почти у каждого торговца, придирчиво разглядывали ткани и украшения, а потом, выбрав понравившиеся вещи, вынимали из своих набитых кошельков связки цяней¹ и небрежно кидали их на прилавок. Бедные с завистью поглядывали на богачей, крепко сжимая в кулаках несколько монет, предназначенных для того, чтобы купить немного риса.

Никто из посетителей рынка даже не задумывался, насколько заметно здесь различие между бедными и богатыми. Контраст этот был настолько ярким, что любой дурак бы его заметил, стоило только отвлечься от пестрых тканей и блестящих украшений, отойти в сторону и немного понаблюдать за людьми. Однако никто не спешил этого сделать. Никто, кроме двух молодых людей.

Они стояли поодаль от толпы и совершенно не интересовались изобилием рыночных товаров. Оба были молоды, красивы и знатны. О последнем говорила их одежда. На юноше, чье лицо было по-детски милым и добрым, красовался шелковый халат насыщенного темно-бордового цвета. Второй юноша был чуть повыше и имел серьезный задумчивый вид, а одеждой ему служил плотно прилегающий хлопчатобумажный халат темно-серого цвета, из-под которого торчал воротник такой же темной рубашки. На шелковой повязке, украшающей лоб юноши, блестела серебряная брошь с замысловатым узором. В руках он уверенно держал меч в черных ножнах с золотым орнаментом. Часть длинных черных волос обоих юношей была распущена и струилась по их спинам, а вторая часть убрана в пучок, который скрепляла серебряная заколка со шпилькой.

— Может, перенесем встречу на завтра? — тихо спросил своего приятеля юноша с серьезным лицом. — Как ваша голова?

— Терпимо, — ответил второй юноша. — Нет, ничего переносить мы не будем. Возможно, завтра у меня уже не получится прийти сюда.

Вздохнув, он завел руки за спину и шагнул в толпу. Его спутник молча последовал за ним.

— Господин! Возьмите цыплят! В хозяйстве пригодятся! — воскликнула женщина, мимо прилавка которой только что прошли юноши.

— Нам не нужно, благодарю, — вежливо отказался молодой человек с мечом.

— О! Цыплятки! — воскликнул его спутник, подбегая к деревянному ящику, из которого доносился писк птенцов. — Фанг, ты только посмотри, какие они чудесные!

Фанг, а именно так звали юношу с мечом, закатил глаза к небу, а потом злобно взглянул на торговку.

— Господин, нам не нужны цыплята, — сказал он, пытаясь угомонить восхищенного юношу.

— Я знаю, что не нужны. Дай хотя бы полюбоваться на них! — отмахнулся тот.

Аккуратно взяв двух птенцов, юноша начал ворковать с ними и, неуклюже попятившись, задел соседний прилавок с мешками риса, которые тут же попадали на землю. Молодой торговец в голубом одеянии кинулся подбирать товар так быстро, будто это были не мешки с рисом, а пирожные.

— Прошу меня простить! Я такой неловкий! — воскликнул юноша, кинувшись вместе с цыплятами помогать торговцу.

— Господин, вы не должны!.. — воскликнул Фанг.

Он попытался остановить юношу, но тот упрямо отмахнулся от протянутых к нему рук. Умудряясь одновременно поднимать мешки риса и держать на руке птенцов, юноша быстро устранил беспорядок.

— Благодарю вас, — сказал торговец, когда весь рис был собран.

Он вытер рукавом взмокший лоб и поправил янтарный кулон, висевший у него на шее.

Юноша добродушно улыбнулся ему и вернулся к торговке цыплят.

— Господин, нам лучше не задерживаться на одном месте, — стоял на своем Фанг.

Никакой реакции.

— Юн! — Стальной голос Фанга пробрал до дрожи даже рядом стоящих людей.

Юноша медленно поднял голову от цыплят и посмотрел на своего спутника.

— Хорошо, идем, — тихо сказал он.

Когда юноши отошли от прилавка с птицами и завернули в более тихий рыночный ряд, Фанг остановился и, прикрыв глаза, тихо сказал:

— Пожалуйста, не ведите себя так безрассудно. Выходить в город инкогнито опасно для вас, особенно сейчас. Держитесь меня и во всем слушаетесь, если не хотите вернуться обратно.

Юн потупил взгляд и кивнул. Остаток своего пути они продолжили в молчании, ни на что не отвлекаясь. Покинув рынок, юноши завернули за угол, обогнули несколько домов знатных вельмож и министров, и вышли к высоким воротам, на которых красовался большой красный пион. Фанг оглянулся по сторонам, подошел к воротам и с помощью меча сделал три долгих и четыре коротких стука. Спустя некоторое время ворота распахнулись, и перед юношами предстала очаровательная девушка с красным пионом в волосах. Ее высокую прическу без парика оплетали тонкие золотые нити, которые соединялись в причудливые витиеватые узоры. Тонкая накидка с изящной золотой вышивкой спадала с плеча девушки, обнажая молочно-белую кожу. Под накидкой красовались дорогие одеяния цвета ясного неба.

Девушка грациозно склонилась перед молодыми людьми, и те поклонились ей в ответ.

— Вас давно ждут, — пропела девушка сладким голоском. — Следуйте за мной.

Фанг вновь почтительно склонился, Юн же в это время с интересом осматривался вокруг и не видел, что его спутник прожигает его недовольным взглядом. Хихикнув, девушка прикрыла рот ладошкой и, кокетливо улыбаясь глазами, двинулась по вымощенной камнями дорожке.

Еле сдерживаясь, чтобы не отвесить Юну подзатыльник, Фанг тихо выдохнул и направился следом за девушкой, чей разрез юбки был настолько высок, что юноша то и дело видел стройную ножку, щиколотка которой была обвита золотым браслетом. Юн же смотрел на эту ножку как завороженный.

— Ты что, первый раз видишь минцзи²? — сквозь зубы прошипел Фанг.

Юн любил, когда друг разговаривал с ним как с равным, не соблюдая правил приличия, которые подразумевали, что к своему господину надо обращаться исключительно на «вы». Однако делал это Фанг крайне редко.

— Не первый, — ответил Юн, оторвавшись от созерцания изящной женской ножки и принявшись озираться по сторонам. — А вот в их доме я впервые.

— Веди себя подобающе, — прошипел Фанг. — Сегодня нам обязательно надо заручиться их доверием, иначе твой дядя…

— Знаю-знаю, — перебил его Юн. — Я прекрасно понимаю, что сделает со мной мой дядя, если у меня не будет преданных мне людей. Можешь не напоминать об этом.

Фанг сжал губы, но ничего не сказал — лишь продолжил идти вперед за красавицей минцзи. Он прекрасно знал, как волнуется Юн и как сложно ему в нынешних обстоятельствах, но еще Фанг знал, что дальше будет только хуже, и если Юн не заручится поддержкой, то шансы на то, что он проживет хотя бы пару месяцев, ничтожно малы.

Миновав клумбы с пестрыми цветами всех оттенков радуги и резной мостик, перекинутый через узенький прудик с кувшинками, юноши вышли к веранде, откуда доносились веселые крики.

— Ты уверен, что мы пришли в правильное место? — неуверенно спросил Юн.

В его округлившихся глазах плескались страх и опасение, из-за чего лицо юноши еще более походило на детское.

— Его мне назвал мой информатор, — ответил Фанг. — «Алый пион» — это база Летающих драконов. Мне показалось это вполне уместным. Где, как ни в доме минцзи лучше всего спрятаться наемникам?

— В пещерах? В лесу? В игровых домах? — предположил Юн, настороженно косясь на веранду, которая с каждым шагом была все ближе. Юноши уже могли различить богато одетых мужчин, сидящих за низкими столиками, и изящных минцзи, снующих между ними.

— Это последние наемники в округе, которые согласились на переговоры. У нас нет выбора, господин. — тихо произнес Фанг.

Девушка, что сопровождала их, остановилась перед входом на веранду, поклонилась и жестом предложила юношам пройти вперед. Пройдя мимо нее, Фанг ощутил терпкий запах духов и сморщился. Он не любил, когда от женщин пахло чем-то посторонним, неестественным.

Откинув полупрозрачную розовую штору перед входом, Фанг пропустил вперед Юна, который мгновенно преобразился, как только ступил на деревянные полы веранды. Спина юноши выпрямилась, руки, сцепленные за спиной, перестали дрожать, а выражение лица стало серьезным и хладнокровным. Фанг незримой тенью двинулся следом за господином, одновременно поглядывая на сидящих вокруг мужчин, которые были настолько увлечены женщинами и выпивкой, что даже не заметили новоприбывших. Пьяные и развязные, они так громко смеялись и кричали, что Фанг еле поборол желание снова сморщиться.

Юн тоже, казалось, не замечал сидевших в два ряда мужчин. Призвав все свое мужество и самообладание, он целенаправленно шел вперед, к почетным местам, одно из которых пустовало, а второе занимал статный молодой мужчина с распущенными волосами и длинной трубкой в левой руке. Сиреневый халат на нем был распахнут, обнажая грудь и длинный поперечный шрам на ней, явно оставленный мечом.

Мужчина был единственным, кто открыто заметил юношей. Он изучающе смотрел на них до тех пор, пока оба не подошли к нему и не склонили головы в почтенных поклонах — Юн слегка, а Фанг — значительно ниже.

Прошелестели одежды, и Фанг ощутил терпкий запах цветочных духов. Даже не поднимая головы, он понял, что мимо прошла их проводница с цветком пиона в волосах. Выпрямившись, Фанг встретился взглядом с девушкой, и та таинственно улыбнулась ему. Мужчина с трубкой так и не преклонил голову. Он медленно поднялся, шелестя полами шелкового халата, и подал руку девушке. Хихикнув, она коснулась тонкими пальчиками ладони мужчины. Придерживая подол, она аккуратно обошла столик и грациозно опустилась на подушку. Мужчина выпустил руку девушки и сел на свое место.

— Вина? — спросил он низким, грудным голосом.

— О, нет, благодарю. Я выпью только чаю, — ответила девушка.

Юн и Фанг молча наблюдали за происходящим, дивясь тому, как почтителен господин с простой минцзи.

Налив девушке чай, мужчина, наконец, снова обратил внимание на юношей. Окинув их взглядом, не выражающим ни одобрения, ни презрения, он сказал:

— А вы, значит, на…

— Названный сын моего старого знакомого! — громко воскликнула девушка, перебив говорившего. — Ему нужна ваша поддержка, дорогой брат.

Фанг удивленно вскинул бровь. Значит, это все же не обычная минзци. Тогда кто же она? Хозяйка «Алого пиона» или одна из Летающих драконов?

— Ну конечно, названный сын. — Мужчина усмехнулся и сделал пару затяжек, выпуская изо рта кольца дыма. — И почему я должен оказать тебе поддержку?

Фанг был возмущён таким непочтительным тоном, однако сделать ничего не мог. Сейчас ни он, ни Юн не имеют права возмущаться и указывать на свое положение, так как отчаянно нуждаются в поддержке наемников.

— Первая причина — это деньги, разумеется, — уверенным голосом заявил Юн. — Я весьма богат, а в скором времени стану еще богаче. Прямо как император.

Мужчина довольно улыбнулся и небрежным жестом велел юноше продолжать. Внимательно следящий за ситуацией Фанг заметил, что гости резко затихли и перестали казаться пьяными дебоширами. Десять пар абсолютно трезвых глаз с любопытством наблюдали за Юном, который невозмутимо продолжил:

— Вторая причина — это положение. Служа мне, вы перестанете быть простыми наемниками и станете элитными воинами.

— Спешу тебя огорчить: денег у нас тоже много, а положение нас не интересует. Думаю, союзу между нами не бывать. — Глаза мужчины холодно блеснули. Интерес в них угас.

Как по команде, мужчины вокруг снова начали галдеть и развязно хохотать. Застучали чаши с вином, заливисто засмеялись минцзи.

Кашлянув, Юн громко произнес:

— Поэтому я озвучу третью причину. — Вытянув руку в сторону, он указал на сидящего справа от девушки с пионом молодого мужчину в голубом шелковом халате, на шее которого висел янтарный кулон. — Этот человек незаконно продает соль, выдавая ее за рис. А вот этот, — Юн поднял вторую руку и указал на мужчину с едва проступившей сединой в черных волосах, — взяточник. Если я не ошибаюсь, за такие проступки полагается от ста ударов палкой. Интересно, сколько же грозит им? Говорят, после тысячи уже не выживают…

На веранде воцарилось молчание. Те, на кого указал Юн, раскрыли от удивления рты. Даже сам Фанг немного удивился поведению своего господина, но, разумеется, не показал вида.

— Саньгуй! — проревел мужчина в сиреневом кимоно.

— Да, г-господин, — заикаясь, промямлил обвинённый во взяточничестве мужчина.

— Вон!

— Но…

— Вон, я сказал! И чтобы больше ты мне на глаза не попадался! Я не потерплю у себя взяточников!

Саньгуй нехотя поднялся и, покачиваясь, зашагал к выходу. Присутствующие проводили его презрительными взглядами.

— Ты так просто поверил этому мальчишке? — вскочив с места, воскликнул мужчина в кремовых одеяниях. Его взгляд был суров и недоверчив. Он нервно перекинул назад заплетенные в толстую косу волосы и скрестил руки на груди.

— Я давно подозревал Саньгуя, а этот мальчишка лишь подтвердил мои домыслы, — устало вздохнув, сказал мужчина с трубкой. — Уймись, Вэньчэн. На правду не сердятся.

Вэньчэн сжал кулаки, но последовал приказу и спокойно опустился на свое место.

— Лунсин, — затянувшись и выпустив дым, сказал мужчина.

Молодой человек с янтарным кулоном на шее встал и склонил голову.

— Больше не попадайся.

— Слушаюсь!

Фанг бросил короткий взгляд на Лунсина и заметил, что тот весело улыбается, будто его господин не делал ему замечание.

— Что ж, названный сын, ты меня впечатлил. Посему я назову тебе свое имя. — Мужчина хитро улыбнулся, задумчиво коснулся указательным пальцем идеально очерченных губ и звучно произнес: — Меня зовут Яо Линь. Я глава Летающих драконов, а это, — он обвел руками находящихся в беседке людей, — это и есть мои драконы.

Юноша приклонил голову и представился в ответ.

— Пока что я не возглавляю никого, но надеюсь на крепкий союз с вами, — добавил он.

Яо Линь криво усмехнулся и, вальяжно развалившись, подтянул к себе правую ногу и небрежно положил на нее руку.

— Крепкого могу предложить только вина, а вот просто союз между нами будет. Долгий или нет — зависит от обстоятельств. Пока нам выгодно быть с тобой, мы будем с тобой.

Он налил себе вина и поднял чашу вверх. Все последовали его примеру.

— Мои драконы, а также девушки Сюин, — Яо Линь с обожанием посмотрел на свою сестру, а затем снова повернулся к Юну, — на твоей стороне.

Сказав это, он осушил чашу и с грохотом поставил ее на столик. Остальные повторили за своим предводителем, синхронно выпив вино и с грохотом поставив чаши на столики.

— Благодарю, — произнес Юн, прикрыв глаза. Вид у него был уставший.

Фанг заметил дрожь в его руках, спрятанных за спиной. Наверно, снова вернулась головная боль. Им бы уйти сейчас, пока он еще стоит на ногах.

— Присоединишься к нашему застолью или торопишься? — поинтересовался Яо Линь.

— Увы, тороплюсь. — Голос Юна прозвучал немного надтреснуто.

— В следующий раз непременно присоединяйся к нам, — сказала Сюин, одарив юношу ласковой улыбкой.

Юн приклонил голову сначала перед Яо Линем, а потом перед его сестрой и, резко развернувшись, зашагал к выходу так быстро, что Фанг еле за ним поспевал. Оказавшись за воротами «Алого пиона», Юн сделал пару неуверенных шагов и, охнув, упал на землю. Подлетевший к нему Фанг быстро поднял господина и похлопал его по бледным щекам.

— Юн? Юн! Голова? Снова голова?

Юноша слабо кивнул, не в силах открыть глаза. Фанг тихо выругался и отчаянно начал озираться по сторонам в поисках лавки лекаря, однако поблизости ничего подобного не оказалось. В отчаянии Фанг схватил за руку проходящего мимо мужчину и воскликнул:

— Лекарь! Поблизости есть лекарь?!

Мужчина испуганно отпрянул и, махнув в сторону рынка, поспешил по своим делам. Вздохнув, Фанг поднял Юна и, почти повесив его на себя, двинулся к рынку.

Глава 4

После полудня рынок начал вымирать. Посетителей становилось все меньше, а торговцы все больше горели желанием разойтись по домам, чтобы в спокойной атмосфере подсчитать свою прибыль за сегодняшний день.

У меня же дома здесь не было, но была комната на постоялом дворе, которую я сняла на три дня вперед. За вполне приемлемую плату мне предоставили теплый кров и двухразовое питание, хоть и не такое вкусное, как у моего отца, но довольно сытное.

Несмотря на то, что я ошиблась на три десятилетия, мой первый день в Нанкине 1398 года проходил вполне спокойно. Я продала почти половину лекарств, и, если завтра продам остальное, то домой смогу вернуться на день раньше. Конечно, я могла бы потратить оставшееся время на прогулку, но бродить по столице, где в любой момент можно наткнуться на солдат, я не хотела. Кроме того, я не запомнила, в какой день какого месяца умрет император Чжу Юаньчжан, а, как известно, в стране, где умирает правитель, могут начаться страшные междоусобные войны, которые затрагивают не только членов семьи правящей династии, но и простой народ.

Поэтому я, покидав в самодельную сумку оставшийся товар, собралась было идти в свою коморку, как вдруг случилось непредвиденное.

— Вы лекарь? Мне сказали, что вы лекарь! — услышала я со стороны взволнованный мужской голос.

Обернувшись, я удивленно расширила глаза. Передо мной стоял молодой человек, который в одной руке держал меч, а другой прижимал к себе еле стоящего на ногах мальчишку.

— Помогите, прошу! У него сильно заболела голова. Такое бывает с ним часто, особенно, когда он волнуется, — затараторил молодой человек. — Вы можете помочь? Мне сказали, что сегодня вы всех исцеляли своими лекарствами.

— Э-э, ну-у, — замялась я.

Мальчишка сморщился и простонал. Его спутник дернулся и обеспокоенно заглянул больному в лицо.

— Господин, помогите! Ему только хуже. Что, если у него взорвется голова?

— Голова у него не взорвется! — воскликнула я и тут же прикусила себе язык за то, что заговорила чересчур мелодичным голосом.

Я же выдаю себя за мужчину, надо быть грубее!

— Такого вообще не может быть, — понизила я голос, однако моего косяка никто не заметил — обоим было не до этого.

Подойдя к мальчишке, я пощупала его лоб — температура нормальная.

— Что еще беспокоит? — спросила я у него. — В глазах темнеет? В ушах звенит?

Трусливая часть меня хотела дать ему обычный аспирин и смыться, но вторая, совестливая и сочувствующая, пыталась понять, что с пареньком на самом деле. Пусть я и не медик, но моя бабушка больше пятидесяти лет проработала терапевтом, и кое-что я от нее переняла.

— Да…А еще… еще мне…трудно…дышать, — с трудом сказал мальчишка.

Его слова мне не понравились. Это явно гипертония, а не простая головная боль. Странно, у такого молодого? Жаль, у меня нет с собой тонометра…

— Так, — сказала я, развязывая ленточки на сумке. — Вот это должно помочь.

Достав нужный препарат, я выдавила в руку одну овальную таблетку серого цвета и огляделась по сторонам в поисках воды. Разумеется, ни колодца, ни бочки, ни кувшина рядом не было. Почти все торговцы уже собрали свои товары и ушли домой. Попросить немного воды было не у кого.

Скрепя сердце, я достала из сумки пластиковую бутылку с водой и протянула ее молодому человеку вместе с таблеткой.

— Пусть запьет это лекарство водой, — сказала я, кивая на мальчишку.

Молодой человек кивнул и, положив в рот паренька таблетку, дал ему выпить из бутылки. Я ждала, когда они заметят пластик и спросят у меня, что это такое, но, как я же убедилась в первый раз, обоим было не до этого.

Поставив бутылку на землю, молодой человек отвел мальчишку к лавочке, которая стояла неподалеку, и помог ему лечь. Убрав бутылку в сумку, я потопталась на месте, разрываясь от двух желаний: уйти и остаться.

Совесть во второй раз победила трусость, и я подошла к ребятам.

— Ему скоро будет лучше, — тихо сказала я, внимательно глядя на лежащего с закрытыми глазами паренька.

— Словами не выразить, как я вам благодарен, — сказал молодой человек. Его темные глаза светились благодарностью. Он страшно переволновался за своего спутника. — Меня зовут Лю Фанг. Как я могу вас отблагодарить?

— Да что вы, никакой благодарности не надо, — замахала руками я.

Мне даже денег от вас не надо, лишь бы мы поскорее расстались и больше никогда не встретились.

Тихо вздохнув, я перевела взгляд на лежащего мальчишку. На вид ему было лет пятнадцать, не больше. Кожа белая, словно фарфоровая, ресницы длинные, а губы красные — такому позавидовала бы любая девушка. Краем глаза я посмотрела на Фанга. Оба были красивы и дорого одеты, но все же мальчишка отличался от молодого человека. Кожа Фанга была смуглее, не такая ухоженная, а черты лица были более суровы, чем у паренька. Да и фигурой они отличались. Под одеждой Фанга проступали широкие плечи и грудные мышцы, в то время как мальчишка имел женственное строение и, по всей видимости, был худым, как щепка.

Внешне Фанг определенно нравился мне больше. Изящные мальчишки никогда не привлекали меня. Мужчина должен выглядеть как мужчина, а не как задохлик с кукольным личиком.

— И часто с ним такое? — помолчав немного, спросила я.

— В последнее время часто, — ответил Фанг, с сожалением глядя на паренька. — Началось после смерти отца.

Я деловито покачала головой. Скорее всего, гипертонию мальчишка заработал себе из-за нервов. Сложная, наверно, у него жизнь. Если отец умер, он, скорее всего, занял его место и стал главой семьи. Судя по одежде, он не из простых. Наверно, сын какого-то министра, а Фанг — его телохранитель. Или как раньше они назывались? Охранники?

Внезапно мальчишка закряхтел, открыл темные, как смоль, глаза и резко сел.

— О-ох! — протяжно выдохнул он, хватаясь за голову.

Я подскочила к нему и, надавив на его грудь, которая, к моему удивлению, оказалась вовсе не костлявой, заставила его снова лечь. Темные глаза недоверчиво уставились на меня. Поймав его изучающий взгляд, я вдруг замерла, не в силах пошевелиться. В его глазах, казалось, плескалась целая Вселенная — столько чувств и эмоций я еще никогда не видела, тем более, у какого-то мальчишки. Может, он и выглядел как юнец, но глаза его светились мудростью и такой вселенской грустью, будто он уже прожил так много, что ему стало скучно в этом мире. Как будто он устал жить…

— Юн, это лекарь, — вмешался с пояснениями Фанг, разрушая навеянные на меня чары. — Он дал тебе лекарства. Как себя чувствуешь?

Мальчишка неохотно оторвал от меня взгляд и, прикрыв глаза, нахмурился.

— Лучше. Голова только немного кружится.

— Скоро и это пройдет, — поспешила заверить его я. — Это потому что ты резко встал. — Поймав на себе строгий взгляд Фанга, я кашлянула и поспешила исправиться: — Вы. Вы резко встали, господин.

Фанг одобрительно кивнул. Интересно, почему ему можно общаться с мальчишкой фамильярно, а мне нет?! Возмутительно…

В молчании мы простояли минут десять, пока Юн аккуратно не поднялся и не сказал, что теперь в полном порядке.

— Голова перестала кружиться. Так быстро… Что это за лекарства?

Две пары темных глаз устремились на меня. Пожав плечами, я ответила:

— Лекарства как лекарства. На травках.

— Женщина, которая рассказала мне про него, — Фанг кивком головы указал на меня, — сказала, что сегодня он своими лекарствами исцелил много людей. Возможно, нам понадобятся его услуги, господин.

Мои глаза расширились от удивления, а живот свело неприятное ощущение страха. Они что, хотят забрать меня к себе? Этого мне только не хватало!

Прижав сумку к груди, я медленно начала пятиться в сторону. Авось, получится незаметно удрать. Правда, есть большая вероятность того, что Фанг меня догонит и, не дай бог еще, ударит по голове мечом в ножнах. Прощай, тогда, мой двадцать первый век! Блин, угораздило же так вляпаться…

— Вон они! — послышался сзади пронзительный крик. — Вон эти обманщики!

Мы втроем резко повернули головы в сторону кричащего. Маленький седой старикашка с клюкой стоял рядом с десятком вооруженных солдат и тыкал в нас скрюченным пальцем.

— Они продали моей жене лекарство от лихорадки, и теперь она полдня с горшка не слезает!

— Они? — удивился Юн. — А мы-то тут при чем?

Однако его вопрос ответа не получил, потому что солдаты кинулись на нас, осторожно огибая злобного дедка с клюкой.

— Вот блин! — вырвалось у меня.

— Бежим! — крикнул Фанг, засунув меч за пояс и схватив за руки меня и Юна.

Чуть не уронив сумку, я заспешила вслед за молодым человеком, всеми силами пытаясь не отстать от него. Юн бежал рядом и почему-то весело смеялся. Ненормальный какой-то. Что может быть веселого в побеге от целой кучи солдат с мечами и копьями??

Добежав до конца рыночной площади, Фанг резко свернул влево, и мы побежали по узкому переулку, виртуозно огибая развешенное тут и там белье. Рука, за которую меня крепко держал Фанг, вспотела и вот-вот норовила выскочить, поэтому я, уже порядком подустав, старалась ближе держаться к молодому человеку и не оглядываться на преследователей. Зато Юн, кажется, совсем не устал, и даже умудрялся оборачиваться и весело объявлять о том, что солдаты догоняют или же отстают.

Из одного переулка Фанг влетел в другой, петляя на каждом повороте и надеясь таким образом запутать преследователей. Минут через двадцать безумного бега нам все же удалось значительно оторваться, и тогда Фанг резко затормозил, от чего мы с Юном влетели в его мощную спину.

— У-уй! — хором застонали мы.

— Тс-с-с! — шикнул на нас Фанг. — Сюда, быстро!

Толкнув хлипкую дверь какой-то лачужки, он запихнул нас внутрь и зашел следом. В лачужке было темно и тесно. Юна придавило спиной к стене, меня — лицом к Юну. Сам Фанг повернулся к двери и, прижавшись к моей спине, приник глазом к маленько щелочке.

Как назло, у меня начало чесаться все тело. Неловко изгибаясь, я пыталась почесать хотя бы те места, до которых могла достать. Однако от этого я только плотнее прижалась к Юну, который тут же выпучил глаза, раздул ноздри и брезгливо уставился на меня. Сделав виноватое лицо, я пристыженно улыбнулась и хотела было извиниться, но Фанг вдруг толкнул меня, и я не просто сильно прижалась к Юну, а буквально впечаталась в него. Мальчишка пискнул, а Фанг снова цыкнул на нас, заставляя замолкнуть. Тут же послышались тяжелые шаги солдат, которые проходили мимо, ища нас.

Мне вдруг стало страшно и, забыв обо всем, я уткнулась носом в плечо Юна и задрожала. Мальчишка замер, а потом тихо вдохнул. Мое тело так плотно прижималось к нему, что я почувствовала, как быстро забилось его сердце. Видимо, ему тоже страшно.

Солдаты все не уходили. Словно чувствуя, что мы рядом, они медленно прохаживались по переулку и о чем-то тихо переговаривались. Мне показалось, что вперемешку с шагами я вдобавок расслышала цокот лошадиных копыт. Это что же, еще и конницу за нами отправили? Вернее, за мной. Ребята-то тут совсем ни при чем. Вот же противный дедок! Интересно, если ему прочитать лекцию о побочных действиях некоторых препаратов, он снимет свои обвинения? Думаю, что нет…

Цокот копыт стал еще громче. Кажется, всадник подъехал к нашему укрытию. Я задрожала еще сильнее и невольно сжала теплые ладони Юна. Он весь был таким теплым и пах очень приятно — какими-то цветами. Запах и тепло этого мальчишки подействовали на меня успокаивающе и, когда солдаты наконец отошли от нашего укрытия, я уже не дрожала.

Подождав некоторое время, Фанг прошептал:

— Кажется, ушли. Я проверю, а вы пока побудьте здесь.

С этими словами он осторожно приоткрыл дверь и тихо вышел. Я тут же отлепилась от Юна и застенчиво кашлянула в кулак. Юн же ни капли не смутился, а даже наоборот: с нескрываемым любопытством он разглядывал меня, от чего было неловко вдвойне. Сузив и без того узкие глаза, Юн открыл рот, чтобы что-то сказать, но ему помешал Фанг. Приоткрыв дверь, он махнул нам и объявил:

— Все чисто, идем.

Я тут же выскочила из лачужки и принялась дышать свежим, ну или не совсем свежим, воздухом. В душном и тесном помещении, прижатой к мальчишке, от которого пахло как от цветочного мыла, у меня чуть не закружилась голова.

— Вам нехорошо? — обратился ко мне внимательный Фанг.

— Порядок, — заверила его я. — Просто в лачуге было душно.

Перестав дышать как ненормальная, я приняла спокойное выражение лица и, низко поклонившись молодым людям, сказала:

— Прошу прощения за то, что доставил вам неудобство.

— Ты про этот побег? — подал голос Юн. Он снова стал улыбчивым и беззаботным, как и во время побега. От былой серьезности не осталось и следа.

— Угу, — буркнула я, не поднимая головы.

— Это было так весело! Тебе не за что просить прощения! — довольно заявил мальчишка.

— И все же вам досталось из-за меня…

— Подумаешь, немного побегали! — махнул рукой Юн, однако, поймав на себе суровый взгляд Фанга, веселиться перестал.

Постояв еще немного в поклоне, я разогнулась и крепче прижала к себе сумку, в которой помимо товаров лежали еще и заработанные деньги, косметика, одежда, телефон и сфера времени.

— Идемте, господин, — Фанг перекинул меч из одной руки в другую и двинулся к выходу из переулка.

Не спеша идти за Фангом, Юн некоторое время постоял на месте, изучающе глядя на меня. Совесть призывала меня поклониться второй раз. Я, конечно, гордая, но свою вину всегда видела и признавала. Однако поклониться я не успела. Фанг резко развернулся и кинулся назад, к нам. Мгновение, и он уже стоял рядом с Юном, прикрыв его своей спиной, а из-за угла показался целый отряд стражников.

Чертыхнувшись, я развернулась и кинулась бежать, но тоже наткнулась на еще один отряд стражников. Матерь Божья, их же было меньше! Откуда столько взялось?

Не успела я вернуться к парням, как меня грубо схватили за шиворот и заломили мои руки за спину. Сумка выпала и осталась валяться на земле, а меня подтолкнули вперед, на ходу связывая руки грубой верёвкой.

Фанг достал меч и, отбросив в сторону ножны, встал в замысловатую боевую позу. За его спиной Юн злобно сверлил глазами стражников. Однако при виде меня злость в его глазах сменилась на отчаяние. Он что-то шепнул Фангу и тот, мельком взглянув на меня, категорично мотнул головой.

— Вы думали сбежать от нас? — подал голос один из стражников, чья одежда немного отличалась от остальных. Вернее, обмундирование. Или что там носили воины конца четырнадцатого века?

Вся одежда солдат была в черно-бордовых тонах, и только по кожаным доспехам можно было отличить тех, кто был выше по рангу. Например, у того, что обращался к нам, на груди красовался дракон, в то время как у остальных доспехи были простыми, без каких-либо рисунков. Судя по всему, человек с драконом был командиром этого отряда. Он смотрел на нас с довольным видом, демонстрируя гнилые зубы.

— Положи меч, — обратился командир к Фангу. — Или этот мальчишка умрет. Нас сейчас ругают, если мы доставляем нарушителей мертвыми. Новая династия, новые правила, сами понимаете.

В подтверждение его слов мне тут же приставили к горлу холодный клинок. Юн прошипел что-то непонятное. Наверно, какое-то незнакомое мне ругательство.

— Считаю до трех, — скалясь, объявил командир с гнилыми зубами. — Один. — Клинок сильнее прижался к моей шее, и я почувствовала, как по коже потекла струйка теплой крови. — Два.

Фанг не дрогнул.

Черт возьми, так сложно положить меч? Или жизнь человека здесь ничего не стоит?

Командир задумчиво взглянул на меня, а потом на парней. Кажется, реакция Фанга, а точнее ее отсутствие, заставило его переосмыслить мою ценность в качестве заложника.

— Три.

— Стойте!

Громкий крик Юна прокатился эхом по всей округе. Все замерли и уставились на него.

— Господин… — предостерегающе произнес Фанг, но Юн его не слушал.

Выйдя из-за спины своего друга, он обвел суровым взглядом стражников и властны тоном приказал:

— Отпустите его! Живо!

Командир прыснул в кулак.

— С чего вдруг мне исполнять приказы какого-то глупого юнца?

— Отпусти! Это приказ наследного принца!

Командир крякнул и ехидно заметил:

— Это кто тут у нас принц? Ты что ли?

— Все верно, он — принц, — раздался сзади низкий мужской голос с хрипотцой.

Как по команде все солдаты почтенно склонили головы, даже Фанг опустил меч и преклонился, но только не Юн. Мальчишка с вызовом смотрел на того, кто стоял позади меня. Хотелось бы тоже увидеть этого человека, но мне мешал прижатый к шее клинок.

— Господин, вам не стоило тратить свое время… — начал командир, но его перебили.

— Это мой племянник. На него тратить время стоит.

Краем глаза я уловила движение рядом с собой. Кажется, это был всадник. Да, всадник на коне. Тот, что преследовал нас? Дядя Юна? А Юн тогда кто? Действительно наследный принц?

Так. Если этот мальчишка и правда тот самый наследный принц Юньвэнь, внук императора Юаньчжана, то у парнишки скоро начнутся большие проблемы, которые добром не кончатся.

Тем временем всадник обогнул солдат, стоящих рядом со мной, и предстал передо мной во всей своей красе. Именно красе — мужчина был весьма и весьма привлекательным. На первый взгляд ему было около сорока лет, не больше. Темные длинные волосы, собранные в пучок, который скрепляла серебряная заколка с синим камнем, блестели на солнце. Оливковая кожа, жгучие черные глаза, тонкие губы, легкая небритость. Черты лица правильные, благородные. Он проехал мимо, окинув меня безразличным взглядом, но почему-то это безразличие меня не испугало. Что-то в этом мужчине меня притягивало, манило, как свет манит мотылька.

— И что ты здесь забыл? — довольно невежливо обратился к всаднику Юн.

— Я не услышал в твоих словах должного уважения к дяде. Может, ты и наследник, но не император, мой дорогой Юньвэнь. — Полное имя племянника мужчина произнес с некой издевкой, подтвердив тем самым мои догадки. Да, я помогла избавиться от головной боли будущему императору с несчастной судьбой.

— Пока еще не император, — с вызовом бросил Юн, сделав акцент на первом слове.

Долгое время эти двое играли в гляделки, а потом всадник усмехнулся и, спрыгнув с коня, подошел ко мне.

Клинок, благо дело, от моей шеи убрали, однако он все еще оставался рядом в опасной близости. Стоило только дернуться, как на шее в миг образуется рана.

— Значит, это ты у нас мошенник? Продаешь людям ядовитые лекарства? — поинтересовался дядя Юна, разглядывая мое лицо.

— Я не виноват, господин, — тихо ответила я.

— Он спас меня, дядя, — вступился за меня Юн. — Если бы не его лекарство, я бы умирал от головной боли.

— Это правда, господин Ди, — подал голос Фанг. — Этот лекарь не самозванец.

Ди? Чжу Ди? Будущий император Юнлэ и тот, кого называют вторым основателем династии Мин?!

Мужчина продолжал внимательно всматриваться в мое лицо. От волнения я задышала сильнее, а на моем лбу выступили капли пота. Сразу же стало невыносимо жарко. Блин, угораздило же меня попасть в такую передрягу! Интересно, если попробую вырваться, смогу ли сбежать? Несколько солдат у меня получиться уложить, но вот со всей этой оравой не справлюсь. Да и руки у меня связаны. Черт, в кои то веки выдалась возможность опробовать приемы, которым учил меня папа, да вот силы крайне неравны. Вступать в бой сейчас было бы весьма опрометчиво…

— В темницу его, — спокойно объявил господин Ди. — Мошенничество нельзя оставлять безнаказанным.

От страха у меня подогнулись колени, и я бы упала, если бы меня не держали двое солдат.

— Что? Какая темница? Мне нельзя в темницу! — испуганно залепетала я, но, разумеется, меня никто не слушал.

Дядя Юна ухмыльнулся и, отвернувшись от меня, зашагал к своему коню. Солдаты загалдели, засуетились. Я отчаянно взглянула на спину мужчины, который отдал ужасный приказ, а потом перевела полный мольбы взгляд на Юна.

— Эй! Я же помог тебе! — воскликнула я.

На лице Юна отразилось отчаяние. Он смотрел то на меня, то на дядю и нервно сжимал кулаки. Казалось, что он вот-вот накинется на своего родственника, но Фанг сдерживал мальчишку.

— Господин Юн, — в отчаянии взмолилась я. Мне нельзя в тюрьму. Мне надо домой, к папе…

Но Юн молчал. Разумеется, он же всего лишь мальчишка. Что он может? Бессмысленно просить у него помощи. Все бессмысленно.

Его дядя ловко запрыгнул в седло и, повернувшись к держащим меня солдатам, велел:

— Давайте его сюда.

Только я хотела было возмутиться, как сзади мне на голову накинули вонючий мешок, больно ударили по ногам и, подхватив меня, перекинули через лошадь.

Глава 5

Западные ворота скрипнули и неохотно раскрылись перед наследным принцем и его слугой. Юн молнией влетел на территорию Запретного города, не оглядываясь на отстающего Фанга.

Дворцовая стража упала ниц при виде принца, служанки и евнухи замерли в низких поклонах, но Юн не обратил на них внимания. Он мчался к своему деду, императору Юаньчжану. Сейчас, когда его дядя Чжу Ди прибыл в столицу, управу на него мог найти только дед.

Однако император уже давно был нездоров. Несясь к нему, Юн молился небесам, чтобы дед смог принять его и выслушать.

На ступенях императорского дворца принца остановили императорские гвардейцы, перекрыв ему путь алебардами.

— А ну пропустите! — заорал Юн так, что даже Фанг вздрогнул.

Гвардейцы не шелохнулись, зато двери распахнулись, и из дворца вышел императорский евнух Бо. Несмотря на то, что этот человек практически вырастил Юна, принц все же не доверял ему — уж слишком скользким был главный евнух.

— Ваше Высочество, — держа руки в рукавах халата, почтенно склонил голову Бо. — Что привело вас сюда?

— Мне надо поговорить с дедом, — ответил Юн. — Вопрос жизни и смерти.

— Император плох, Ваше Высочество. Его нельзя беспокоить, — не поднимая головы, сообщил евнух.

— Но ведь еще вчера я разговаривал с ним… Пропустите, прошу. Это не займет много времени! — Юну ничего не оставалась, как молить. Не важно, что для наследника это унизительно. На кону — жизнь человека.

Евнух поднял взгляд на принца и сокрушенно покачал головой. Затем развернулся и заспешил обратно во дворец.

— Жизнь невинного человека зависит от вас! Прошу, дайте поговорить с дедом! — не унимался Юн.

— Господин, — прошептал сзади Фанг. Ему тоже было жаль лекаря, но он не хотел, чтобы наследный принц пресмыкался перед каким-то евнухом.

Бо остановился, медленно повернул голову и сказал:

— Простите меня, Ваше Высочество, но император не в сознании. Что бы вы ни делали, поговорить с вами он не сможет. — С этими словами он открыл двери и тихо скользнул внутрь дворца.

Воцарилась тишина, а потом наследный принц Чжу Юньвэнь прошипел такие ругательства, что у Фанга волосы на всем теле встали дыбом. Этот мальчишка умел удивлять даже того, кто почти всю жизнь провел рядом с ним.

— Что теперь будем делать? Оставим все, как есть? — тихо поинтересовался Фанг.

— С ума сошел? — возмутился Юн. — Я пойду до конца!

— У вас нет власти, чтобы противостоять Чжу Ди.

— Значит, пойду и покусаю его! Кусаться я умею очень хорошо! — заявил Юн и двинулся к восточной части дворцового комплекса — туда, где располагались темницы.

Фанг шагал за принцем и еле заметно улыбался. Юн всю жизнь то веселил его, то удивлял. Поразительное сочетание ребячливости, наивности и доброты с мужеством, хитростью и честью, — вот каким был наследный принц. Фанг не сомневался, что из Юна выйдет прекрасный император, вот только на стороне юного наследника не было никого, кто бы его поддержал. Никого, кроме Фанга и Минчжу. И хоть оба знали Юна с детства и были полностью преданы ему, ни у Фанга, сына военного министра от рабыни, ни у Минчжу, болезненной шестой дочери наместника Фан, не было того, что могло бы помочь юному наследнику укрепиться на троне — войска и власти.

— Только приехал, а уже раскомандовался, — бубнил на ходу Юн. — И что ему не сидится в своем уделе? Нет, прискакал сюда, приказы отдавать и невинных людей в темницу сажать!

— Смею заметить, Ваше Высочество, — подал голос Фанг, стараясь не отставать от принца, — что ваш дядя приехал не просто так.

— Разумеется, не просто так! — взмахнул широкими рукавами Юн. — Он чувствует, что император слаб день ото дня. Дядя надеется, что дед в последний момент передумает и объявит наследником его. Возможно, это было бы к лучшему, ведь ты знаешь, что мне этот трон и даром не нужен, однако…

— Однако дядя захочет убить вас в любом случае, — закончил за него Фанг.

Принц остановился, хмуро посмотрел на своего телохранителя и вздохнул.

— Не волнуйтесь. На вашей стороне теперь Летающие драконы.

— Они наемники, Фанг, — печально усмехнулся Юн. — Как только найдется тот, кто пообещает им больше, чем я, они без раздумий перейдут на его сторону.

— Значит, ваше предложение всегда должно быть лучше.

Юн задумчиво кивнул, а потом, спохватившись, сорвался с места и поспешил к темнице.

Разумеется, их и здесь не пропустили. Дворцовая стража была непреклонна — мол, приказ канцлера.

— Я — наследный принц Юньвэнь! Пропустите немедленно, иначе всех на дыбу отправлю, как только взойду на престол! — велел Юн, сжимая кулаки.

И то ли он произнес эти слова так убедительно, то ли стражники испугались дыбы, но Юна и Фанга в темницу неожиданно пропустили. Стараясь не выражать удивления, оба юноши спустились по ступеням в холодное и сырое помещение без окон. Редкие факелы освещали им путь к пыточной, а оттуда — в камеры. Юн поочередно заглянул в каждую из них, но лекаря так и не нашел. Осмотрев последнюю, принц начал заново, наивно полагая, что не смог узнать его в ком-то из узников.

Тем временем Фанг, стоящий ближе к выходу, услышал шаги и голоса. Кто-то шел в темницу.

— Господин, — позвал Юна Фанг.

Принц поднял голову и тут же выражение его лица из сосредоточенного стало недовольным.

— И что ты тут забыл, племянник? — раздался за спиной Фанга ехидный голос Чжу Ди.

— Ищу кое-кого, — нехотя ответил Юн.

Чжу Ди поскреб короткую бороду и задумчиво произнес:

— Случайно не того лекаря, которого мы сегодня поймали?

— Что с ним? — тут же спросил Юн, подавшись вперед.

Его дядя довольно оскалился.

— Он мертв.

— Что? — опешил принц. — Не может быть…

— Может. Только что казнили. Оказывается, за ним водилось много грешков.

— Нет…Нет…Он не мог быть плохим…Его не могли казнить, — бормотал Юн, глядя в пол.

Фанг подошел к нему и взволнованно заглянул в лицо принца. Он боялся, что у Юна снова может заболеть голова от волнения.

— Ваше высочество, не переживайте, прошу, — тихо попросил его Фанг.

— Его тело бросили в яму за воротами, вместе с остальными ворами и мошенниками, — продолжал Чжу Ди как ни в чем не бывало.

От его слов Юна начала быть мелкая дрожь. Принц держался за решетку камеры и смотрел на дядю жгучим, ненавидящим взглядом.

— Ваше Высочество, перестаньте! — Фанг тоже посмотрел на Чжу Ди с нескрываемой злобой.

Ухмылка вдруг сошла с губ мужчины, и выражение лица его стало безразличным и холодным.

— Уходи в свой дворец, племянник. С твоим слабым здоровьем в холодной темнице делать нечего, — сказал Чжу Ди и, развернувшись, направился к выходу. Следом за ним двинулась процессия из шести воинов его личного отряда.

Как только дядя ушел, ноги Юна подкосились, и он упал на пол, привалившись спиной к решетке. Фанг опустился на колени рядом и сочувственно посмотрел на Юна.

— А ведь я даже не узнал его имени… — с болью в голосе произнес принц.

— Надеюсь, они его не пытали, — пробормотал Фанг.

Юн кивнул.

Все в округе знали, что лучше умереть сразу, чем долгое время мучиться от ужасных пыток, которые превращают человека в мерзкое и жалкое существо.

Добравшись до своего дворца, Юн упал на шелковую постель и, уткнувшись лицом в подушку, пробубнил:

— Прикажи Пану принести выпить. И позови Минчжу.

Фанг нахмурился, но приказ исполнил. Через несколько минут в покои принца влетел его евнух — молодой паренек с лицом, как у щенка. С собой он привел нескольких слуг, которые несли еду и выпивку. Пан подбежал к заваленному бумагами столу, сгреб все в охапку, убрал в ящик и кивком головы подал слугам знак, что можно ставить яства.

Пока накрывали на стол, Юн ни разу не пошевелился. Опасаясь, что принц может задохнуться, Фанг тихо подошел к нему и прислушался. Юн дышал ровно и уверенно и задыхаться не собирался.

На самом деле Фанг прекрасно знал, что Юн принимал такую позу в моменты, когда хотел побыть один. Жизнь правящей семьи всегда в центре внимания, а уж наследника и подавно. Слуги и охрана находятся рядом с ним круглые сутки, поэтому один принц остается крайне редко. Фанг всей душой сочувствовал Юну и время от времени старался оставлять его наедине с самим собой, хоть это и было нарушением дворцовых правил.

— Ваше Высочество, все готово, — объявил евнух, почтительно склонившись перед лежащим принцем.

Не поднимая головы, Юн махнул рукой, отпуская слуг.

— Госпожа Минчжу придет с минуты на минуту, — пятясь к дверям, сообщил Пан.

Когда слуги вышли из покоев, Юн дернулся и медленно сел. Волосы выбились из пучка, лицо было помятым.

— Выглядите отвратительно, господин, — заметил Фанг. — Минчжу придет в ужас.

Юн закатил глаза и вытащил из заколки шпильку — длинные волосы рассыпались по его плечам черным водопадом. Встав с кровати, принц достал из маленькой шкатулочки бордовую ленту и ловко завязал волосы в высокий хвост.

— Ваше Высочество! — заголосил стоящий за дверями евнух. — Пришла госпожа Минчжу.

— Впускай, — объявил Юн.

Отворились двери, и в покои вошла миниатюрная девушка с огромными блестящими глазами. Сделав пару неуверенных шагов вперед, она остановилась и, нервно сминая изящными ручками края своих одеяний, в отчаянии смотрела то на Юна, то на Фанга.

–Чжу Ди казнил вашего знакомого? — наконец спросила она.

Юн горько хмыкнул.

— Сплетни во дворце разносятся быстро, — заметил Фанг.

— Расскажете, что случилось? — робко спросила Минчжу.

Юн развел руками, приглашая обоих сесть за стол. Придерживая подол, Минчжу изящно села на стул. Фанг опустился рядом и, взяв чайник с вином, налил сначала Юну, потом Минчжу и в последнюю очередь себе.

Взяв чашу, Юн долго всматривался в вино, а потом тихо начал рассказывать о том, как они встретили лекаря, как он им помог и по глупости попался в лапы его дяди. Минчжу спокойно выслушала рассказ, молча подняла чашу вверх и, прошептав слова молитвы, выпила содержимое. Фанг и Юн последовали ее примеру.

Когда у кого-то из троих случалось что-то хорошее или плохое, они всегда собирались вместе и пили вино. Это помогало им выживать в таком змеином гнезде как дворец. Помогало не сойти с ума, держаться и идти дальше. В мире интриг и предательств иметь верных друзей было роскошью, которой позавидовал бы любой император. Молодые люди ценили свою дружбу и всеми силами старались поддерживать друг друга, потому что ближе и роднее у них никого не было. Они уже давно стали настоящей семьей, знающий друг о друге все. В особенности, это ценил Юн, который знал, что в скором времени, когда он взойдет на престол, такие преданные люди будут нужны ему как воздух.

С каждым словом и с каждой чашей вина на душе у Юна становилось легче. Забывшись, он начал улыбаться Минчжу и поддразнивать чопорного Фанга.

Внезапно крепко закрытые ставни распахнулись, и в комнату влетел порывистый ветер. Минчжу испугано вскрикнула, а Фанг мгновенно вскочил на ноги и схватился за меч.

— Это всего лишь ветер, — спокойно заметил Юн.

— Мне показалось, что я видела тень за окном, — дрожа, прошептала Минчжу.

Фанг подошел к окну и выглянул на улицу. Осмотревшись, он пожал плечами и закрыл ставни.

— Никого? — спросил Юн.

Фанг помотал головой.

— Значит, мне привиделось? — спросила девушка, все еще с опаской поглядывая на окно.

— Не бойся, мы с тобой, Минчжу, — сказал Фанг, встав рядом с девушкой.

— Сегодня полная луна, — прошептала она.

Оба Юноши нахмурились. Каждое полнолуние по территории дворца блуждал призрак, и каждое следующее за ним утро находили тела задушенных слуг. Одни говорили, что это кто-то из династии Юань, погибший страшной смертью. Другие же считали, что призрак принадлежит придворной даме, которая при жизни мучила слуг. Однако Юн и Фанг точно знали, что это человек, потому что только человек может убивать людей.

— Ва-аше Высочество-о! — протяжно завопил стоящий за дверями евнух.

Минчжу вздрогнула от испуга.

— Вас хочет видеть Ее Высочество!

Юн печально вздохнул. Не успел он ответить евнуху, как двери распахнулись и в покои, шелестя пышными юбками, влетела принцесса.

— Что случилось, Цюань? — мягко спросил у нее Юн.

Принцесса недоверчиво посмотрела на Фанга и Минчжу, вздернула свой маленький носик и заявила:

— Мне хотелось бы провести сегодняшнюю ночь с вами, Ваше Высочество.

Фанг потупился и двинулся к выходу. Минчжу последовала его примеру.

— Останьтесь, — сказал Юн. — Цюань, дорогая, мы еще не закончили. Возвращайся к себе. Я приду позже.

— Вы не придете, — процедила принцесса, обиженно глядя на Юна. — Вы всегда так говорите, но не держите своего обещания. Оставляете меня одну в пустом дворце!

— В твоем дворце слуг больше, чем у всех жен моего деда. — Юн внимательно вглядывался в лицо жены, пытаясь понять, чем она так взволнована.

— Ваше Высочество, вы чего-то боитесь? — робко спросила Минчжу.

Принцесса резко повернула к ней голову с немыслимой прической. Заколки с бубенцами в ее волосах глухо звякнули.

— Призрак, — шепнула принцесса. — Все служанки шепчутся, что он убьет сегодня ночью.

Фанг сжал рукоять меча, стремительно подошел к Юну и, склонов голову, сказал:

— Господин! Позвольте мне сегодняшней ночью охранять Ее Высочество!

— Читаешь мои мысли, — кивнул Юн. — Сопроводи принцессу до ее покоев и оставайся рядом всю ночь.

— Ваше Высочество, а вы… Вы не придете?

На лице принцессы отразилось отчаяние.

— С тобой будет один из лучших воинов Империи. Зачем тебе я?

— Но…

— Фанг, — Юн махнул рукой, веля другу увести принцессу.

— Ваше Высочество, идемте, — склонов голову, тихо сказал Фанг.

Принцесса обиженно посмотрела на своего мужа, развернулась, шурша юбками, и быстрым шагом покинула покои. Фанг тихо вышел следом за ней. Когда двери закрылись, Юн тяжело вздохнул, налил себе в чашу вина и залпом выпил.

— Ох, Минчжу, как же я хочу, чтобы ты вышла замуж по любви, — печально сказал Юн.

Девушка грустно улыбнулась.

— Поэтому я и отвергаю тех немногих претендентов, что мне посылают.

— Фанг все еще не понимает? Может, мне пора сказать ему об этом?

Минчжу замотала головой.

— Я сама все скажу. Как только наберусь храбрости.

— Не затягивай с этим. Ты же понимаешь, что Фанг хоть и умный, но в любви ничего не понимает. Как и я.

Он хмыкнул и налил себе еще вина. Минчжу встала, приподняла подол, подошла к принцу и села с ним рядом, плечом к плечу. На лице Юна расцвела милая улыбка.

— Ты просто еще не встретил свою половинку. Уверена, когда ты ее найдешь, то поймешь, что такое любовь.

— Надеюсь, мои чувства будут взаимными, и у меня будет достаточно храбрости, чтобы признаться ей.

Минчжу положила свою ладошку на руку Юна.

— Я уверена, что у тебя будет все хорошо. Ты же наследник целой Империи, будущий император! Да как тебя можно не любить?

Улыбка Юна сделалась еще шире. Он весело рассмеялся и чмокнул Минчжу в щеку.

— Что бы я без тебя делал, — зевая, сказал он.

— Лег бы спать. У тебя уже глаза закрываются. Я пойду.

Девушка встала, но Юн вцепился в широкий рукав ее платья и заканючил:

— Не уходи! Сегодня по дворцу ходит призрак, и мне страшно спать! Фанга же я отправил с Цюань.

— С тобой Пан и еще куча слуг. Думаю, все будет хорошо.

Минчжу аккуратно разомкнула цепкие пальцы Юна и, пожелав ему спокойной ночи, ушла.

Принц вздохнул, подошел к окну и открыл ставни. Прохладный ночной воздух тут же ударил в лицо. Юн вдохнул полной грудью и выдохнул. Запах пионов в его саду был таким сильным, будто принц стоял сейчас не в своих покоях, а прямо посреди клумбы.

Наблюдая за кружащимся у фонарика мотыльками, Юн краем глаза увидел промелькнувшую у входа в сад тень. Призрак? Или убийца? А может, просто кто-то из слуг или же разыгравшееся воображение?..

Помотав головой, принц закрыл ставни и подозвал евнуха, чтобы тот приготовил его ко сну.

Глава 6

Когда с моей головы сняли мешок, я приготовилась увидеть перед собой решетки темницы, холодную и мрачную пещеру, пыточную камеру, но точно не роскошную светлую комнату, на стенах которой красовались рисунки животных и ветви цветущей сливы.

Принц Чжу Ди стоял рядом и с интересом наблюдал за мной.

— Что вам от меня надо? — тихо спросила я.

Если он привел меня в комнату, а не в темницу, очевидно, что я ему для чего-то нужна.

Кривая ухмылка исказила красивые черты лица мужчины. Принц почесал затылок, от чего его растрепанная прическа стала еще небрежнее, однако это не уменьшило его привлекательности.

— Сначала ничего, а потом… — Он наклонился и достал из-за стоящей рядом ширмы мою сумку.

Вот же блин, у меня там и телефон, и зарядка и, черт возьми, трусы! А еще сфера! Господи, как же так получилось, что я вляпалась в такие дела…

— У тебя очень любопытные вещи. — Чжу Ди достал из сумки телефон. — Эта вещь загорается и показывает мне лес, когда я надавливаю на этот бугорок сбоку.

Он наглядно продемонстрировал сказанное и показал мне мою заставку на телефоне — березовый лес рядом с маминой дачей. Я изо всех сил старалась сдерживать рвущиеся из меня негодование. Если буду кричать и возмущаться, он поймет, что вещи очень дороги мне, и не вернет их.

— У тебя там еще очень много всего интересного, — сказал мужчина, деловито роясь в моей сумке, — но самое интересное — это.

Он достал сферу и, зажав ее между большим и указательным пальцами, продемонстрировал мне. Мое сердце бешено забилось.

— Отдайте! — не выдержала я.

Ухмылка снова появилась на губах мужчины. Он сделал шаг назад и спрятал сферу в кулак.

— А вот это я тебе не отдам.

— Забирайте все, только отдайте сферу!

Ухмылка на его губах стала еще шире. Он опустился на пол и скрестил ноги по-турецки.

— Мы с тобой плохо начали наше знакомство, — сказал принц, внимательно глядя мне в глаза. — Меня зовут Чжу Ди. Я — будущий правитель Империи Мин.

— А мне показалось, что наследник — это ваш племянник.

Чжу Ди фыркнул.

— Это просто досадная ошибка. Скоро я ее исправлю.

— Замышляете переворот?

— А ты смышленая, девочка из будущего!

От удивления у меня перехватило дыхание. Как он узнал? По вещам? Но почему решил, что я из будущего, а не какая-то колдунья или шпионка?

— Ты думала, я не пойму, что ты женщина? — усмехнулся ЧжуДи. — Может, тех олухов и можно в этом убедить, но только не меня. — Он подался вперед, приближая свое лицо к моему, и шумно вдохнул. — Запах женщины я всегда узнаю.

Мне хотелось отстраниться от него, но я не могла. Черные, как смоль, глаза прожигали меня насквозь, сканируя мое сознание, мои мысли, мои чувства. Я понимала, что нахожусь в опасности, но, почему-то, я ее не ощущала. Чувство самосохранения сильно подводило меня сейчас.

— Нечего сказать? — спросил Чжу Ди, резко отстраняясь от меня. — Отрицать то, что ты из будущего, не следует. Я видел такую как ты.

Я насторожилась. Что? Он видел путешественника? В этом времени?

— У нее тоже глаза и волосы были значительно светлее, чем у нас. Скажи, в будущем мы все будем такими? Это результат смешения кровей?

— Ты никогда метисов не видел? — раз он все понял, нечего мне перед ним выкать.

Глаза мужчины сузились в тонкую щелочку, а уголок рта приподнялся. Он явно заметил, что я сменила тон, но ничего не сказал на это.

— Метисы? — переспросил он.

— Это дети со смешанными генами. Ну, дети, чьи родители принадлежат к разным народам.

Чжу Ди понимающие кивнул.

— Ты попала сюда с помощью этой круглой вещицы?

— Сферы.

— Да, сферы. Так с ее помощью?

— Развяжи, тогда расскажу, — нагло заявила я. Похоже, ему нравилась наглость.

Подумав немного, он достал кинжал, подошел ко мне сзади и разрезал веревки на руках, а потом и на ногах. Облегченно вздохнув, я потерла онемевшие запястья и, оглядевшись вокруг, увидела стоящий на подносе чайничек с двумя чашками.

— Можно? — спросила я, кивая на чайник.

Чжу Ди благосклонно развел руками, мол, пей на здоровье.

Я подошла к чайнику, молясь, чтобы это была вода, а не вино. На мое счастье это был остывший чай. Горький, конечно, но мне сейчас было на это плевать — страшно хотелось пить.

Чжу Ди смиренно ждал, пока я напьюсь, а потом еще и поинтересовался:

— Есть не хочешь?

— Хочу, — нагло ответила я.

Он встал, приоткрыл дверь и что-то шепнул стражнику. Раздумывая, как бы мне отсюда сбежать, я выглянула из-за плеча Чжу Ди и чуть не ойкнула — в коридоре было столько стражи, что даже и мышь бы не пробежала незамеченной. С побегом придется повременить…

Замешкавшись, я не успела отойти назад и, когда Чжу Ди повернулся, мы встретились с ним нос к носу. Взгляд жгучих черных глаз оценивающе скользнул по моему лицу. Сердце отчаянно забилось, и стало нечем дышать. Это что, страх? Но ведь я его не боюсь. Господи, он что, мне нравится? Но он же меня похитил…

— Продолжим, — объявил он, вновь опускаясь на пол.

Последовав его примеру, я села и скромно поджала под себя ноги. Щеки горели. Как же я сейчас ненавидела реакцию своего тела!

— Что я должна сделать, чтобы ты отдал мне сферу? — перешла я сразу к делу. Нечего тянуть кота за сами знаете что.

— С чего ты взяла, что я тебе ее отдам? Может, она мне нужна, — задумчиво сказал Чжу Ди.

— Хочешь попасть в будущее? — приподняла я правую бровь.

Он пожал плечами.

— Почему бы и нет?

Действительно, почему бы и нет? Достаточно лишь отвести меня в пыточную, показать страшные орудия и я продиктую ему полную инструкцию работы сферы времени. Не вижу смысла хранить это в тайне, раз уж попалась. Авось, когда-нибудь уговорю его отправить меня домой…

— Ну и что ты замолчала? Тебе больше нечего сказать? Жаль.

— Я думаю.

— О чем? — в темных глазах мужчины горел неподдельный интерес.

— О том, как утащить у тебя сферу и вернуться домой, — сказала я правду.

По комнате разнесся громкий смех. Ну да, очень смешно сказала, прям обхохочешься. Посмотрела бы я на тебя, если бы ты оказался в современном мегаполисе в плену у какого-нибудь маньяка. Смеялся бы ты тогда? Думаю, что нет.

— Тебе не надо ее у меня красть, — отсмеявшись, сказал Чжу Ди. — Я сам тебе ее верну. Она мне не нужна, уверяю тебя.

— И какова цена? — поинтересовалась я, подозрительно прищурившись.

— Послужи мне некоторое время. Лекарем. Говорят, ты хорошо исцеляешь.

— Я слышала обратное, — буркнула я.

Чжу Ди отмахнулся от моих слов.

— Не слушай этих глупых крестьян. Я не верю, что человек из будущего не может правильно лечить.

— Не боишься, что я тебя отравлю? — прямо спросила я. Пока что было не очень понятно, что конкретно он от меня хочет.

— Если ты меня отравишь, тебя казнят, — просто ответил Чжу Ди.

Аргумент. Не поспоришь.

И убить его не убьешь, и сбежать не сбежишь — тут куча стражников, да и куда мне бежать без сферы? Выход один — согласиться служить ему лекарем. А когда кончатся таблетки? Самой делать? В травах я, конечно, разбираюсь, но на уровне «продвинутый лох». Что ж, будем импровизировать!

— И это все? Больше от меня ничего не требуется? — уточнила я.

Мужчина коварно улыбнулся. Ох, опасная эта его улыбка. Чую, доведет она меня до чего-то нехорошего…

— Когда придет время, ты должна будешь попасть во дворец и стать ближе к будущему императору.

А вот и подвох!

— К этому мальчишке, Юну?

— Да, к Юньвэню, — кивнул Чжу Ди. — Постарайся, чтобы он сделал тебя своей наложницей.

— Ну уж нет! — замотала головой я.

— Почему? — искренне удивился Чж уДи.

— Императоры спят со своими наложницами, а я под этого сопляка не лягу. Он же еще ребенок!

— Моему племяннику двадцать лет, — стальным голосом сказал Чжу Ди.

— Сколько? Двадцать? — не поверила я. — Да на вид ему все пятнадцать!

Мужчина развел руками, мол, таким вот уродился мой племянничек. А я-то думала, он хочет свергнуть ребенка, а этот Юн уже давно не деточка, оказывается.

— И все равно я не буду его наложницей, — упрямо заявила я. — Может, есть еще варианты?

— Евнух.

— Хм. Не очень мне подходит. Еще идеи будут?

— Наложница, — стоял на своем принц. Упертая зараза!

В этот момент двери распахнулись, и в комнату вошел евнух с подносом еды. Склонив голову, он просеменил к Чжу Ди и поставил поднос перед ним.

— Не мне. Ей, — сказал мужчина, кивком головы указывая на меня.

Евнух пробормотал извинения и, не поднимая головы, переставил поднос ко мне.

— Спасибо, — поблагодарила я, на что евнух отреагировал странно — прямо позеленел от возмущения. Похоже, тут не благодарят слуг…

От большой миски супа поднимался такой приятный запах, что я не смогла удержаться и, игнорируя этикет, налетела на еду. Рядом стояло еще пять маленьких блюдец с какими-то непонятными закусками. Все, что я смогла опознать — это вареное куриное мясо и ростки. Остальное я есть не стала.

— Я так понял, что ты согласна быть моей шпионкой и лекарем? — уточнил Чжу Ди с интересом наблюдая, как я ем.

— Можно подумать, у меня есть другой выход, — ядовито заметила я. — Вот только наложницей не буду. Хоть убей. Буду придворной дамой. А если Юн меня узнает, то расскажу, что убежала от тебя. Похоже, он добрый мальчик, не сдаст меня.

— Не получится.

— Почему?

— Потому что я сказал, что тебя казнили, — пожал плечами Чжу Ди.

— Что? Зачем? — возмущенно воскликнула я.

Совсем больной что ли? Как можно хоронить живого человека?

— Чтобы позлить, — ответил Чжу Ди. — Он так стремился тебе помочь, что чуть не заплакал, когда узнал о твоей казни. Радуйся, у тебя быстро получилось завоевать его расположение в обличии мужчины, а значит, как женщина, ты справишься еще быстрее.

Я хмуро уставилась в его жгучие черные глаза. Неужели у меня нет другого выхода? Просто не верится, что придется учувствовать в этом цирке, чтобы вернуться назад. А все из-за моей доброты душевной, будь она неладна. Зачем только помогла этому мальчишке-принцу? Лучше бы он помер прямо там, на рынке. Все равно он не такая уж и важная фигура в истории.

— Вижу, ты в нерешительности, — заметил Чжу Ди, внимательно глядя на меня. — Однако, как ты и сказала, у тебя нет другого выхода. Тебе нужна твоя сфера, поэтому придется играть по моим правилам.

Страшно хотелось вдарить кулаком по его хитрой морде, но я себя сдерживала. Думаю, если вдарить принцу, то после этого уже живой не останешься…

Так, надо взять себя в руки. Этот гад прав — выбора у меня считай нет, а значит, надо попытаться смириться с ситуацией и не злить того, в чьих руках мое будущее.

— Ладно, какой план? — вздохнув, спросила я.

В глазах ЧжуДи заплясали радостные огоньки.

— Раз ты не хочешь быть наложницей, изволь быть придворной дамой. Мой племянник узнает тебя, но, разумеется, решит, что ты — сестра его спасителя. Не разубеждай его. Играй свою роль.

— Какую роль? Ты придумал мне легенду?

— Легенду? — Чжу Ди приподнял одну бровь.

— Мою ложную историю. Как я попала к нему во дворец.

Мужчина задумался. С фантазией у него было не очень хорошо. Он долго думал, хмурился и вздыхал, а потом, поднявшись, раздвинул двери и велел позвать какую-то Чунхуа. Прошло несколько минут, и в комнату влетела тоненькая и миниатюрная девушка с глазами, как у лани. Ее длинные черные волосы были зачесаны назад и заплетены в косу, а одежда была невзрачной и простой, из чего я поняла, что девушка — служанка.

Чунхуа низко склонилась передо мной и Чжу Ди и пролепетала:

— Чего изволит хозяин?

Чжу Ди не обратил на девушку никакого внимания и, глядя на меня, сказал:

— Это Чунхуа, она страшно неловкая, но моя жена любит ее за сказки. У этой девчонки невероятно богатое воображение. Попроси ее придумать для тебя трогательную легенду, и Чунхуа сделает это быстрее, чем ты успеешь моргнуть.

Девушка потупилась и зарделась. Слова принца она явно восприняла как комплимент.

— Оставлю вас вдвоем, придумывать легенду. — Чжу Ди поднялся и направился к выходу из комнаты. — Ах, да, я не спросил, как тебя зовут.

Называть ему свое имя мне не хотелось. Больше из-за вредности. Мы некоторое время смотрели друг другу в глаза, а потом я сдалась и ответила:

— Майя.

— Мей. Слива. Красиво.

— Нет, я Майя! — разозлилась я.

— Странное имя, — скривился мужчина. — Я буду звать тебя «Мей».

Я надула губы и взглянула на Чунхуа, в надежде поймать ее сочувствующий взгляд, но поймала я совсем другое выражение — казалось, что девушка вот-вот заплачет, что было крайне странно, ведь мгновение назад она выглядела совсем не расстроенной. Что за странная реакция на слова принца?

— И еще, — объявил Чжу Ди. — Чун теперь будет прислуживать тебе. Если не понравится, говори, я заменю ее.

Сказав это, он вышел из комнаты и задвинул за собой двери. Я осталась наедине с глазастой девушкой, которая замерла на одном месте и, кажется, еле дышала.

Деликатно кашлянув в кулак, я сказала:

— Душновато тут у вас.

Сказала просто так, не подумав, а девчонка тут же кинулась открывать окно и кланяться мне. Боже, ну и порядки тут у них…

— Ой, да что ты, я же просто так сказала, — замахала я руками.

— Госпожа хочет, чтобы я закрыла окно? — пролепетала служанка.

Прохладный вечерний ветерок залетел в комнату и приятно обдул мое лицо. Я вдохнула свежего воздуха и помотала головой.

— Нет, не закрывай. Стало свежее.

— Но на ночь вы все же окно закройте, — тихо сказала девушка, избегая смотреть мне в лицо.

— Почему?

Чунхуа мешкала с ответом. Я терпеливо ждала, но девушка так мне ничего и не ответила.

— Чун, — обратилась я к ней с ласковой улыбкой. — Могу я называть тебя так?

Девушка кинула на меня настороженный взгляд, снова потупилась и неуверенно кивнула.

— Чун, я неместная, и поэтому ничего тут не знаю. Мне показалось, что ты могла бы мне помочь освоиться. Я бы хотела с тобой подружиться, Чун.

Мои слова были правдивы. Мне надо было наладить отношения с местными, чтобы попытаться освоиться в этом времени. Чжу Ди на роль друга мне не подходил, его солдаты тоже, а вот Чунхуа была идеальной кандидатурой.

Девушка вздрогнула от моих слов, будто я дала ей пощёчину.

— Что вы, госпожа! Как слуга может стать вашим другом? — прошептала она, глядя в пол.

— Очень даже может, — попыталась разубедить ее я. — У меня другие понятия, я же не местная.

— А откуда вы? — голос Чун был уже не таким робким, в нем ощущалось любопытство.

Я задумалась, как лучше ответить.

— Русь. Знаешь, где это?

Девушка помотала головой. Конечно, откуда простой служанке знать про такое государство.

— В общем, это на севере.

— Где всегда лежит снег?

— Ну-у, не всегда, но зимой лежит, да.

— Там, наверно, красиво, — мечтательно сказала Чунхуа. — Мне нравится снег.

Я снег не любила, но говорить об этом не стала. Рассказала девушке про Русь, про князей и монголо-татар. Вот их она очень хорошо знала, потому что последняя династия, Юань, была монгольской.

Дослушав меня и осмелев, девушка аккуратно поинтересовалась:

— А как к вам относились на родине?

Я непонимающе уставилась на нее.

— Хорошо ко мне относились, — настороженно ответила я.

— У нас бы вам пришлось несладко, госпожа. Благо, вы больше похожи на здешний народ.

Не понимая, о чем она, я хотела было переспросить, но вдруг догадка пронзила мое сознание. Во мне течет кровь двух разных наций и, если в моем времени это нормально, то в этом — нет.

— Здесь не любят полукровок, да? — уточнила я.

Чунхуа кивнула.

— Когда я была маленькой, рядом с нами жила женщина. Она родила от чужеземного моряка светловолосую девочку с голубыми глазами. Малышку забили камнями на рынке, когда той было три года.

— О, боже! — ахнула я.

— Не волнуйтесь, госпожа! — воскликнула служанка. — Вас не забьют камнями! Вы не похожи на чужеземку. Если только чуть-чуть.

Я и не боялась, что меня забьют. Меня больше потрясло то, что маленького невинного ребенка убили только из-за того, что он был смешанных кровей. Черт возьми, куда я попала?

Задумавшись, над этим вопросом, я спросила у Чун:

— А где мы сейчас находимся?

— В столице Империи, — тут же ответила она.

Это я и без нее понимала. Мне нужно было конкретно знать, куда притащил меня этот гадкий принц.

— Чей это дом? Где именно в столице он расположен, ты знаешь?

Служанка посмотрела на меня как на глупенькую.

— Это дворец покойной императрицы. Его высочество принц Чжу Ди останавливается здесь со своей женой и свитой, когда приезжает в столицу. А расположен дворец в самом центре Нанкина, в…

— Только не говори, что я в…

–…в Цзыцзиньчэн. В Запретном городе.

Глава 7

В общем, я попала. В самый центр Империи и в самое средоточие власти — в дом императорской семьи Мин. То, что я избегала всеми силами, все же меня настигло. Наверно, если долго не влипать в неприятности, то они рано или поздно все же настигнут тебя, но уже в двойном объеме, потому что во всем, видимо, должен быть баланс.

Делать нечего, надо выкручиваться. Выполнять задания этого самодовольного принца и пытаться вернуть сферу. А может, сказать ему, что через четыре года он так и так станет императором, чтобы сейчас не дергался? Отдал бы мне за такое предсказание сферу и отпустил с миром. Только вот вряд ли все будет так просто. Да и стать императором Чжу Ди хочется именно сейчас, а не через несколько лет.

Вздохнув, я позволила Чунхуа надеть на меня замысловатый головной убор, похожий на грибную шляпку, и опустить на лицо вуаль. Это было обязательным условием моего многослойного наряда отвратительно-розового цвета, так как наследный принц, дворец которого располагался неподалеку, мог увидеть и узнать меня, а Чжу Ди полагал, что нам с ним еще не время видеться.

— Госпожа, вам очень идет этот цвет, — искренне сказала Чун, поправляя мою юбку.

Я недовольно скривилась. Ненавижу розовый цвет. И персиковый.

— Обязательно носить эту страсть на голове? Почему я не могу просто прикрыть лицо вуалью? Ну или хотя бы дайте мне маску, — поныла я.

Разумеется, никто не внял моим просьбам, и уже через некоторое время я бродила по каменным дорожкам в саду покойной императрицы под присмотром Чун и нескольких стражников. Слава богу, мне оставили мои балетки. Чун задумчиво покрутила их в руках, хмыкнула и позволила мне их обуть. Правда, здешние безразмерные носки увеличили мои ноги на целый размер, так что балетки слегка жали, но это не так страшно. Страшнее была тишина и чувство, что тебя ведут на казнь.

Не в силах больше выносить молчание, я попросила Чун рассказать о себе. Девушка потупилась и пробормотала, что мне будет не интересен ее рассказ.

— Умоляю, расскажи мне хоть что-то, — прошептала я. — Иначе я сойду с ума.

— Могу придумать вам легенду, госпожа, — предложила Чун.

Я согласилась. Хоть что-то…

Чун ненадолго призадумалась, а потом выдала мне такую душещипательную историю, что я чуть не прослезилась. Суть была такая: я и мой брат принадлежали некогда к богатой и знатной семе, но нашего отца ложно обвинили в предательстве и казнили, мать умерла с горя, а меня отдали в дом минцзи, однако брат спас меня и спрятал в горах. Финал был печальным: брата тоже ложно обвинили в мошенничестве и казнили, а мне пришлось спуститься с гор и искать себе работу. Собственно, так я и оказалась во дворце.

— Ты уверена, что в эту сказку поверит наследный принц?

— Господин Чжу Ди говорит, что он глуп и сентиментален, — пожала плечами Чун.

— А ты ему это рассказывала?

Чун кивнула.

— И он одобрил? — с сомнением спросила я.

Снова кивок.

— Ну, тогда сойдет.

Раз работодатель одобряет, значит, и я одобряю.

Мы дошли до конца сада, я с тоской посмотрела на высокий красный забор. Вздохнула, развернулась и чуть не влетела в расфуфыренную мадаму. Исходящий от нее запах свежих яблок ударил мне в нос. Чихнув, я отступила назад и внимательно уставилась на женщину перед собой. Статная и высокая, с навороченной прической, в которой блестела куча золотых и нефритовых заколок, и с надменным, красивым лицом. Величественная настолько, что я решила сначала, будто передо мной императрица, но вовремя вспомнила, что та умерла.

Тем временем женщина тоже с интересом разглядывала меня. Ее свита, состоящая из одной придворной дамы и двух служанок — я уже могла различать их по одежде, — стояли позади и поглядывали на нас с Чун из-под опущенных ресниц.

— Кто это? — бесцветным, холодным голосом спросила мадама, указав на меня рукой, унизанной перстнями.

Замешкавшаяся Чун словно очнулась ото сна, вздрогнула и низко склонилась перед женщиной.

— Это гостья принца Чжу Ди, Ваше Высочество, — пробормотала служанка.

Так она принцесса!..

— Гостья ли? — Женщина приподняла одну бровь. — Или очередная игрушка моего мужа?

Мужа?.. Ах, ну да! Чжу Ди же упоминал о своей жене, когда рассказывал мне о таланте Чун сочинять сказки.

Чун жене принца так ничего и не ответила. Служанка все еще стояла перед принцессой в почтительном поклоне.

— Какое у нее имя?

Лицо Чун сделалось напуганным. Девушка в отчаянии посмотрела на меня, потом на надменную мадам и снова потупилась.

— Прошу простить меня, госпожа…

— Меня зовут Мей, — сказала я, сделав шаг вперед. Запах яблок, который до этого был свежим и приятным, теперь показался мне слащаво-терпким. — Не понимаю, почему вы задаете эти вопросы Чун, если я стою прямо перед вами.

Надменная принцесса медленно перевела свой взгляд на меня, презрительно осмотрела с ног до головы, а потом снова повернулась к Чун.

— Передай моему мужу, что эта такая же невежественная, как и предыдущая. Надеюсь, ее так же успешно поставят на место.

Я заметила, как от ее слов Чун забила мелкая дрожь. Видимо, жена Чжу Ди тут местный тиран. Мне хотелось поставить ее на место, но ввязываться в эту историю было опасно. Если я хочу получить сферу и благополучно вернуться домой, мне надо быть тише воды и ниже травы.

Прикусив язык, я пригнула голову и молча двинулась обратно в свою комнату, однако дойти до нее мне так и не удалось. Внезапно тишину прорезал истеричный женский крик, на который обернулась каждая из нас. На надменном лице жены принца отразился неподдельный испуг. Приподняв подол, она полетела в сторону, откуда донесся крик, а я почему-то кинулась вслед за ней.

Миновав еще один сад, куда более роскошный, чем тот, что принадлежал покойной императрице, мы пробежали по мосту и чуть не влетели в толпу, окружившую дерево магнолии. Вспомнив, что не должна привлекать лишнего внимания, я низко склонила голову и медленно отошла в сторону от толпы. Принцесса, напротив, не дожидаясь бегущей за ней свиты, прорвалась сквозь толпу и ахнула. Я встала на цыпочки, чтобы увидеть, что вызвало такое любопытство. В этот момент ко мне подбежала запыхавшаяся Чун.

— Госпожа! — воскликнула она, с упреком глядя на меня.

Я злобно цыкнула, и служанка мгновенно замолчала и виновато потупилась.

— Кто ее обнаружил? — донесся из толпы стальной голос принцессы.

— Служанки, Ваше Высочество, — ответил ей надтреснутый голос, скорее всего принадлежащий старику.

Как я ни старалась, разглядеть ничего не могла. Может, толкнуть в толпу Чун? Пусть разузнает, что там происходит, а то мне очень уж любопытно.

— Это сделал призрак? — спросила жена Чжу Ди.

Старик молчал. По толпе пробежал тихий ропот.

— Что за призрак? — шепнула я Чун.

— Неприкаянный дух, — так же тихо ответила девушка. — Чья-то душа, жаждущая мщения. Появляется раз в полнолуние и убивает кого-то из слуг.

Нифига себе у них тут триллер!

— И давно убивает?

— Семь лун.

— Очуметь…

Чун непонимающе уставилась на меня, а я махнула рукой, мол, не важно.

— Сейчас тоже кого-то убили, как я поняла? — спросила я, все еще пытаясь увидеть хоть что-то, кроме человеческих спин.

— Думаю, да.

Любопытство взяло верх над здравым смыслом, и я двинулась к толпе. Что может быть увлекательнее мистического убийства в стенах императорского дворца? Однако протиснуться через толпу мне так и не дали.

— Ва-аше Высочество! — оглушительно громко и протяжно завопил старик, что разговаривал с принцессой — я таки увидела его, когда подошла ближе к толпе.

Высочество? Чжу Ди? Или…наследный принц?..

— Что здесь происходит?! — услышала я знакомый голос.

Наследный принц Юньвэнь в сопровождении своего верного слуги Фанга на всех парах несся к месту преступления. Теперь мальчишка был одет в еще более нарядный халат золотого цвета с темно-красными витиеватыми узорами. Волосы были полностью собраны и скреплены золотой заколкой с рубином.

Все разом приклонились перед наследником, и я, чтобы не выделятся, последовала их примеру.

— Мое почтение, принцесса Жэньсяовэнь, — Юньвэнь кивнул женщине и уставился на землю под деревом.

Ну и имечко у нее, язык свернешь.

— Это уже восьмая жертва, — произнес наследник, прикрыв глаза.

Фанг что-то тихо сказал ему, отчего Юньвэнь сделался еще мрачнее.

— Евнух Бо, — произнес принц, повернувшись к старику. — Как звали эту придворную даму?

— Дама Джи, Ваше Высочество, — ответил ему евнух.

— Найди придворного лекаря, пусть он осмотрит тело. После этого распорядись, чтобы у дамы Джи были достойные похороны. Найди родственников и заплати им. Передай от всей императорской семьи глубочайшие соболезнования, — распорядился Юн.

— Слушаюсь, Ваше Высочество. — Евнух поклонился принцу и поспешил выполнять его приказ.

Толпа зашушукалась.

— Мы не какие-то простолюдины, чтобы приносить соболезнования родственникам прислуги, Ваше Высочество, — надменно заявила принцесса с длинным и дурацким именем.

Юн, который с тоской смотрел на дерево магнолии, перевел взгляд темных глаз на женщину.

— Эта дама служила моему деду большую часть своей жизни, — медленно, чеканя каждое слово, произнес принц. — Даже если бы она была простой служанкой, я бы сделал то же самое. Чем они отличаются от нас, кроме того, что не родились богатыми?

Странные рассуждения для конца XIV века. Кто его такому научил? Не сам же он до этого додумался в свои-то годы…

Принцесса хотела что-то сказать, но ее прервала подошедшая дворцовая стража. Двое крепких мужчин в форме наклонились и подняли тело придворной дамы. Опершись о плечо Чун, я встала на цыпочки и увидела окровавленное зеленое платье и безвольно свисающие бледные руки.

Побег, похищение, убийство — что еще мне готовит этот чертов Запретный город?!

Глава 8

Когда Чжу Ди узнал, что я покинула территорию дворца императрицы и предстала перед целой толпой, которая, кстати, меня почти не заметила, то очень разозлился. Ну, может, не очень, конечно, но разозлился. Пока принц отчитывал меня, я смиренно молчала. Вообще-то он был прав — если бы Юн и Фанг узнали меня, то план Чжу Ди полетел бы к чертям. Возможно, я бы как-то оправдалась перед наследником, но не факт, что Юн поверил бы мне. У них тут, знаете ли, с доверием туго.

Если я отделалась лишь раздраженными нотациями, то Чун огребла по полной — на следующее утро служанка пришла ко мне бледная, тихая и хромая. Я заставила ее показать ноги и, когда увидела багровые воспаленные раны, оставленные розгами, выругалась, как заправский сапожник. Благо, у меня были мои медикаменты. После долгих сопротивлений, Чун все же позволила мне промыть ранки и смазать их заживляющей мазью.

После завтрака явился Чжу Ди. Он одарил Чун стальным взглядом, и та поспешила ретироваться из комнаты.

— Это ты приказал избить Чун? — спросила я сразу же, как служанка покинула комнату.

Принц приподнял правую бровь.

— Нет. Я не бью слуг.

— Тогда кто бьет?

— Моя жена.

Мерзкая ведьма. И как я сразу не догадалась? Она еще вчера злобно смотрела на Чун.

— Я отправлю ее к лекарю, — пообещал Чжу Ди.

— Не стоит, — помотала головой я. — Я уже обработала ее раны. Тем более, я и есть твой лекарь, забыл?

Левый уголок губ принца поднялся вверх. Кривая улыбка шла ему, придавая внешности какую-то загадочную пикантность. Я невольно залюбовалась его губами, но тут же пришла в себя и отвернулась.

— У меня есть для тебя задание, — сказал принц.

— Какое? — спросила я, затаив дыхание. Неужели, пришло время внедряться к наследнику?..

— Ты должна научиться нашим обычаям! А еще знать всех членов императорской семьи.

Час от часу не легче.

— И зачем мне это? Я и так неплохо осведомлена об этом периоде истории, — недовольно заявила я.

Глаза Чжу Ди хитро блеснули. Он подошел ближе, опустился на пол и резко подался ко мне. Вопреки ненависти к близости чужого человека, от этого мужчины я не отстранилась. От принца пахло терпким чаем и розовым маслом. Странное сочетание для мужчины.

— Хочешь сказать, что знаешь, кто будет следующим императором? — прошептал он мне на ухо, опаляя кожу своим дыханием.

Я невольно вздрогнула и резко отстранилась.

— Пути господни неисповедимы, — выдала я фразу, которую так любят употреблять священники.

Чжу Ди хмыкнул. Я приготовилась к допросу, однако он не последовал. Принц помолчал немного, обдумывая что-то, а потом сказал:

— Будущее меня не волнует. От того, что я его узнаю, не будет проку. Я все равно сделаю все так, как считаю нужным. Так что можешь ничего не рассказывать, я не обижусь.

Казалось, он говорил искренне, а если так, то мое мнение о нем поменялось в лучшую сторону. Сколько не смотрела фильмов про путешествия во времени, антагонисты всегда пытались выведать у путешественников о том, что будет в будущем. Чжу Ди сломал стереотипы. Может, он вовсе и не антагонист?..

— А что тебя волнует? — поинтересовалась я.

— Мой народ, — сразу же ответил он.

— Тогда ты должен отдать мне сферу и отпустить с миром. Я ведь тоже твой народ. Правда, в далеком будущем.

Черные глаза весело блеснули.

— Насколько оно далекое? — спросил принц, зацепившись за второстепенную тему разговора, тем самым избегая главной.

— 2020 год, — ответила я. Понятно, отпускать он меня просто так не собирается. Все же он — антагонист.

Принц восторженно присвистнул.

— Не думал, что такой год вообще настанет.

— Мы тоже не думаем, что может настать 3000 год, — вздохнула я, вспоминая проблемы нашего времени, включая глобальное потепление и загрязнение воздуха и мирового океана.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем, а потом Чжу Ди громко хлопнул в ладоши, от чего я подпрыгнула и злобно уставилась на него. Проигнорировав мое недовольство, принц подошел к письменному столу, притаившемуся в углу комнаты, опустился на подушку и принялся шелестеть тонкой бумагой. Я подползла к нему и устроилась рядом, наблюдая за его действиями.

Чжу Ди выудил из-под стола небольшой ящичек, в котором лежали письменные принадлежности: несколько кистей разных размеров и тушечница. Я сразу поняла, что он будет разводить тушь, так как смотрела много исторический дорам. Однако в сериалах это действо показано быстро, а вот в реальности процесс разведения туши оказался долгим и тягомотным. Чжу Ди медленными круговыми движениями растирал тушь в воде, при этом задумчиво пялясь куда-то в сторону.

Когда прошло минут десять, я не выдержала и воскликнула:

— Ты издеваешься?! Я сейчас усну!

От неожиданности принц дернулся и резко ударил по туши. Черная краска брызнула на его холеное лицо и дорогой наряд. Не удержавшись, я прыснула в кулак, с трудом подавляя желание дико рассмеяться. Чжу Ди одарил меня стальным взглядом, медленно поднял руку и вытер лицо широким рукавом шелкового халата. Благо на его черном одеянии чернильные пятна были почти не заметны.

— Что ж, — проговорил он через сжатые зубы. — Начнем урок.

— О, так ты будешь моим учителем? — удивилась я, двигаясь ближе к принцу. Кажется, я его уже совсем перестала бояться. Странно, ведь он мой тюремщик…

Чжу Ди важно кивнул и, взяв кисточку, написал имя первого императора Мин.

— Это мой отец. Он родился в крестьянской семье, был нищим попрошайкой без дома и без какой-либо поддержки, однако своими силами добился того, что возглавил восстание Красных повязок, сверг монголов и стал основателем новой династии.

Чжу Ди говорил без всякого восторга, тоном учителя, который просто констатирует исторический факт. Если бы я была дочерью такого отца, я бы гордилась им каждый миг своей жизни.

— Ты не испытываешь особой любви к отцу, ведь так? — осторожно поинтересовалась я. Это странно, ведь, согласно историческим фактам, сам император Юаньчжан очень ценил своего среднего сына.

Рука принца замерла. С кисточки сорвалась капля туши и расцвела на белой бумаге черным пятном.

— Я гордился им. До тех пор, пока он не предпочел мне своего хилого внука. Мне было бы не так обидно, если бы отец выбрал кого-то из старших братьев, но почему именно этот сопляк?

— Потому что он сын покойного наследника, — предположила я.

Чжу Ди закатил глаза и недовольно пробормотал:

— Тогда зачем было обещать мне трон, если не собирался назначать меня наследником?

Ответа на этот вопрос я не знала. В Интернете было написано, что после смерти старшего сына Чжу Бяо император Юаньчжан колебался, решая вопрос о престолонаследии. Некоторые советники предлагали ему наплевать на принцип старшинства и назначить наследником Чжу Ди, который уже тогда имел множество заслуг. Однако в последние годы царствования император Юаньчжан стал панически бояться заговоров. Он мало кому доверял, подозревая даже членов собственной семьи. В руках Чжу Ди был Пекин, приличная армия, одобрение некоторых министров и признание народа за заслуги в борьбе с монголами. Возможно, император боялся, что если назначит Чжу Ди наследником, то тот, не дожидаясь смерти отца, учинит переворот и взойдет на престол. Судя по тому, что принц планирует свергнуть своего племянника, эта версия могла быть правдой.

— Продолжим! — объявил Чжу Ди, прерывая мои размышления.

На протяжении целой недели принц рассказывал мне об императорской семье, ее дальних родственниках, министрах, губернаторах, военных и о прочих личностях, которые имели какое-либо отношение ко двору императора. Чунхуа же, в перерывы между уроками этикета и прочей белибердятины, которую должна знать приличная девушка этого времени, подкрепляла факты сплетнями о высокопоставленных личностях.

Так я узнала, что в гарем императора лучше не соваться, потому что почти все его ныне здравствующие жены (их число никто не мог точно сосчитать), были злобными и коварными, как змеюки. Все они без конца воевали друг с другом за внимание императора и хотели получить титул императрицы, однако Чжу Юаньчжан так страдал от потери своей первой жены, что больше никого не возводил в императрицы.

Еще я узнала, что всем своим многочисленным сыновьям, которых, кажется, было где-то штук двадцать, император пожаловал уделы. Таким образом, каждый из сыновей имел свой собственный дворец в крупных городах страны, где, собственно, размещалась их ставка. В подчинении сыновья, или ваны, как их тут называли, имели свою армию, небольшой штат преданных (ну или нет) им чиновников и, разумеется, щедрое материальное обеспечение и широкие полномочия. Короче, эти ребята были в шоколаде. Особенно, Чжу Ди, про которого, кстати, ходило много всяких интересных слухов. В глазах мужчин он был искусным воином и стратегом, а в глазах женщин — роковым соблазнителем. Чун сказала, что принц ни одной юбки не пропускает. Понятно теперь, почему его жена ходит такая злая.

Вообще, жены тут все злые и обделенные. Как оказалось, наследник тоже уже давно пребывает в браке, вот только не очень счастливом. Они, конечно, со своей супругой по имени Цюань ладят, но отношения у них скорее дружеские, чем любовные. Наследник не ночует в покоях принцессы и даже не заводит себе гарем. Свободное время он проводит со своими близкими друзьями — Лю Фангом, бастардом военного министра Лю Вона, и Фан Минчжу, дочерью наместника Фан Сяожу из какой-то отдаленной провинции. Первый, несмотря на свое положение, был на хорошем счету в Запретном городе и считался одним из лучших воинов Империи. Вторая — постоянно болеющая хрупкая девушка, разлученная со своей семей из-за здоровья (наследник полагал, что ей лучше жить при дворе из-за благоприятного климата и хороших врачей).

Помимо обучения, на моих плечах так же лежали обязанности лекаря. Весть о том, что император возможно в скором времени отправится на Небеса, разнеслась по всем уделам, и в столицу повалили его сыновья со своей свитой. Каждого из них Чжу Ди приводил ко мне и рассказывал, какие у меня золотые руки. Мне же он велел осматривать своих братьев и их жен и, разумеется, лечить их недомогания. А теперь представьте себе, сколько всяких гадостей я увидела! Изжогу, простуду, головную боль и прочие легкие недомогания я, разумеется, им вылечила, однако для борьбы с сифилисом, подагрой и сердечно-сосудистыми заболеваниями средств у меня не было. Когда этот непрерывный поток пациентов иссяк, у меня даже не было сил доползти до кровати — я просто упала на пол и не могла пошевелиться.

Был поздний вечер. Из приоткрытого окошка дул прохладный ветерок, несший дивные запахи каких-то цветов. В животе периодически урчало, и я начала задумываться о том, чтобы позвать Чун и попросить принести что-нибудь поесть.

Скрипнули раздвинувшиеся двери, и на пороге моей комнаты появился Чжу Ди с подносом еды. Приподнявшись на локтях и недоуменно взглянув на него, я изогнула одну бровь и спросила:

— С каких это пор принцы приносят простым смертным еду?

Держа поднос одной рукой, Чжу Ди задвинул дверь и, сделав несколько шагов вперед, опустился на пол и поставил передо мной принесенную еду. Ничего необычного — половинка вареной курицы, яйца и какие-то зеленя. Все холодное, но вполне съедобное.

— Я больше ничего не смог найти на кухне, — пожал плечами принц. — А будить поваров и слуг не стал — они не спали несколько суток, готовя еду для моих прожорливых братьев.

Откусив кусочек от куриной лапы, я с интересом посмотрела на Чжу Ди. Вид у него был уставший. Бедный, наверно замотался развлекать своих родственничков, которые слетелась со всех уголков Империи для того, чтобы проводить своего отца в последний путь. От Чун я знала, что принимал гостей именно Чжу Ди, хотя, по идее, этим должен был заниматься наследник.

Несмотря на мою неприязнь к принцу, — все это время я усиленно напоминала себе, что он мне не друг, и сближаться с ним мне нельзя, — я все же не могла не сочувствовать ему. Почему? Не знаю. Чжу Ди был напыщенным, заносчивым и недобрым человеком. В его руках была реальная власть, и он во всю ею пользовался, не считаясь с теми, кто вставал на его пути. У принца было много наложниц, каждую из которых он забывал сразу же после нескольких бурных ночей. Он с нетерпением ждал, когда умрет его отец и мечтал уничтожить своего юного племянника, который казался мне маленьким невинным щеночком. Так почему же я была на стороне Чжу Ди? Из-за сферы? Или из-за какого-то сверхъестественного магнетизма, который распространял этот харизматичный человек?

Откинув эти странные мысли, я полностью сосредоточилась на еде. Чжу Ди с интересом наблюдал за мной, пока я не подавилась из-за его повышенного внимания. Встрепенувшись, принц быстро оказался рядом и участливо постучал по моей спине. Откашлявшись, я смахнула рукой проступившие на глазах слезы и отставила недоеденную курицу.

— Наелась? — спросил Чду Ди.

Я кивнула и хотела было встать, как принц вдруг вытянул ноги и нагло положил голову мне на колени.

— Сдурел? — возмутилась я такому повороту событий.

— Ш-ш-ш, — прошипел Чжу Ди, прикрыв глаза. — Не порть момент.

Целое изобилие ругательств крутилось у меня в голове, и все они предназначались этому наглому человеку, уютно устроившемуся на моих коленях. Страшно хотелось сказать ему кучу ласковых или смачно огреть по голове, но я взяла себя в руки и ограничилась тем, что пригрозила ему кулаком, пока он не видел.

Мы просидели так в полной тишине минут десять. Я слушала размеренный ритм его дыхания, вдыхала терпкий запах, исходящий от его тела и одежды, смотрела на темные блестящие волосы, собранные в простой высокий хвост без каких-либо украшений. Любуясь красивыми и мужественными чертами лица принца, я начинала понимать, почему за ним пойдет народ и почему признает его, как нового правителя. Было в Чжу Ди что-то, что притягивало человека и заставляло доверять. Возможно, подобным обладали Гитлер и Наполеон, однако Чжу Ди станет поистине великим императором, чьи заслуги люди будут вспоминать веками. Так как такой человек может быть плохим? Нет, я определенно ошибалась на его счет…

Не отдавая отчета в своих действиях, я протянула руку и хотела было коснуться тонких губ принца, как вдруг двери резко раздвинулись, и на пороге возник евнух. Запыхавшийся, с выпученными глазами и красным лицом он противно закричал:

— Ва-а-аше Высочество-о-о!

Чжу Ди открыл глаза и резко сел, от чего чуть не стукнулся со мной лбом, однако я вовремя отпрянула.

— Что случилось? — хрипло спросил принц.

— Ваш отец скончался.

Глава 9

Этой ночью Юн почти не спал. Нехорошее предчувствие бередило душу наследного принца, не давая спокойно провалиться в сонное забытье. Только перед рассветом ему удалось сомкнуть глаза, но лишь на мгновение.

Тяжелые позолоченные двери распахнулись, и в покои влетел Фанг, а за ним — толпа слуг во главе с евнухом Паном.

— Господин Лю! Его Высочество еще не проснулся! Куда же вы?!

Глядя на эту шумную толпу воспаленными от бессонницы глазами, Юн хрипло сказал Пану:

— Ничего, я уже не сплю.

Вообще не спал…

— Юн! — Фанг подошел к принцу и сочувствующе на него взглянул.

— Случилось? — спросил Юн, прекрасно понимая, что произошло.

Фанг кивнул и тихо объявил:

— Император скончался.

Юн посмотрел на друга, потом на слуг и, печально усмехнувшись, объявил:

— Ну, вот я и император.

***

Пока слуги наряжали Юна в траурное одеяние, он думал о том, как его деда готовят к погребению. Вот главный евнух Бо со слезами на глазах отдает приказ поднять покойного с постели и отнести в купальню для омовения. После деда наряжают в лучшие одежды и кладут в рот кусочек золота, обернутого в бумагу. Вместе с телом в гроб положат еще золота, нефритовых камней, всякую серебряную утварь, дорогой фарфор и другие сокровища.

Звездочеты еще не решили, в какой день и час лучше всего устроить прощание и похороны, и Юн надеялся, что этот процесс не затянется. О дате же своей коронации принц вообще старался не думать.

Минчжу пришла сразу же, как узнала о смерти императора. Она крепко обняла Юна и велела крепиться.

— Мы с тобой, — прошептала она, ободряюще сжимая руки принца. — Ты не один.

Стоящий рядом Фанг подтвердил ее слова красноречивым взглядом. Если бы не эти двое, Юн сошел бы с ума от страха и волнения.

В час Козы прибежал Бо с вопросом, который поверг Юна в ужас. Главный евнух интересовался, скольких наложниц следует умертвить и захоронить вместе с императором. Разумеется, Юн наотрез отказался умерщвлять женщин — такая древняя традиция вызывали у наследного принца отвращение и ужас.

— Но Ваше Высочество, как же император будет на том свете без своих женщин?! — возмутился евнух Бо.

— В этой усыпальнице захоронена его жена, — ответил Юн. — Дед скучал по ней. Думаю, ему будет вполне достаточно ее компании.

Евнух недовольно сжал губы, но противиться будущему императору не стал.

— И еще, — сказал Юн. — Проследите, чтобы мой дядя Чжу Ди как можно скорее покинул Нанкин.

Всю ночь они с Фангом и Минчжу обсуждали, что им делать с Чжу Ди. Фанг предлагал оставить его при дворе и не отпускать обратно в удел, чтобы таким образом держать врага на виду. Минчжу же считала, что следует отправить его назад, так как он может переманить на свою сторону чиновников и офицеров дворцовой стражи. Юн колебался, но все же принял решение прогнать Чжу Ди со двора.

— Что?! — воскликнул удивленный евнух. — Ваше Высочество, а как же похоронная церемония?

— Он не должен на ней присутствовать, — категорично заявил Юн.

— Но Ваше Высочество! Покойный император был его отцом! Вы не можете запретить сыну проститься с родителем!

— Еще как могу! — воскликнул Юн. — Я — наследник престола! После похорон деда я займу его место, и никто не сможет мне указывать!

Главный евнух замолк и, склонив голову в почтенном поклоне, молча покинул дворец наследного принца.

Фанг, который не отходил от Юна ни на шаг, после ухода евнуха вздохнул и спросил:

— Вы уверены в своем решении, господин?

— Я уже ни в чем не уверен, — вздохнув, признался Юн.

В час Петуха звездочеты объявили, что выбрали подходящее время для траурной церемонии — через два дня в час Дракона. Благо, погода выдалась прохладной, и тело старого императора, которое постоянно натирали ароматическими маслами, не испортилось настолько, что на него нельзя было смотреть.

В назначенный для похорон день Юн проснулся вместе с солнцем и уже не мог уснуть. Кликнул слуг, которые помогли ему искупаться, одеться, а затем принесли завтрак. Несмотря на аппетитный вид, еда не лезла в горло наследного принца. Руки, державшие палочки, предательски тряслись, а голова была тяжелой и горячей. В конце концов, Юн выпил лишь чай, отодвинув от себя роскошную еду. Фангу это не понравилось, но указывать будущему императору он не осмелился, хоть Юн и любил, когда друг вел себя как его старший брат.

Когда чайник опустел, евнух за дверью громко объявил:

— Ваше Высочество, к вам Его Высочество Чжу Ди!

Юноши переглянулись.

— Что он здесь забыл? — тихо спросил Фанг.

Юн пожал плечами и велел евнуху впустить дядю.

— Доброе утро, племянник! — громко объявил Чжу Ди, появившись в покоях принца.

В отличие от замученного бессонными ночами Юна, четвертый сын императора Чжу Юаньчжана выглядел бодрым и свежим. Волосы были собраны в аккуратную прическу, а кожаные доспехи с переплетающимися между собой драконами выглядели так, будто десять слуг одновременно полировали их всю ночь.

— Не доброе, раз ты здесь, — нагло заявил Юн.

— Об этом я как раз хотел поговорить.

Принц шагнул ближе к наследнику, от чего Фанг напрягся и крепче сжал меч. Чжу Ди это заметил и ухмыльнулся.

— Успокой своего пса, племянник. Я пришел просто поговорить.

— Ни я, ни Фанг тебе не доверяем.

— Разве я давал повода усомниться в себе?! — наигранно удивился Чжу Ди.

— Предоставить тебе список? — предложил Юн.

Принц весело хмыкнул.

— Так вот, что вы делаете со своими дружками, когда запираетесь в библиотеке! Записываете все мои грешки?

Юн еле сдерживал желание прогнать дядю. Всего один приказ, и Фанг мгновенно бы выставил его из дворца, но надо терпеть. Ни к чему еще сильнее обострять конфликт.

— Почему ты гонишь меня обратно в Пекин? — прямо спросил Чжу Ди.

Наконец-то он заговорил о деле, а то Юн думал, что дядя так и будет ходить вокруг да около, мерзко ухмыляясь.

— Я не гоню, а отправляю. Ты здесь загостился, — ответил наследник.

— А как же похороны отца и твоя коронация? Я — часть семьи Мин, второй в очереди престолонаследия. Забыл? — На лице Чжу Ди не было недовольства или возмущения. Казалось, его ни капли не оскорбило то, что Юн приказал ему немедленно вернуться в свой удел.

— Я скоро стану императором, поэтому мои приказы не обсуждаются, — цедя каждое слово, произнес Юн.

Черные глаза дяди сощурились. Хитрая улыбка не сходила с лица принца, и Юн не мог понять, что у него на уме.

— Но пока что ты не император, мой дорогой племянник. — Ухмылка Чжу Ди превратилась в оскал.

Он шагнул еще ближе к Юну и Фанг дернулся, но наследный принц жестом велел другу оставаться на месте.

— Я знаю, ты боишься меня, — продолжил Чжу Ди, глядя Юну прямо в глаза, — но поверь, я — не единственный твой враг. Прогнав меня из столицы, ты не вздохнешь спокойно. Пока я буду растить свои силы и готовиться к войне с тобой, еще один твой враг дремать не будет.

Собрав в кулак все свое мужество, Юн выдержал тяжелый взгляд дяди и как можно спокойнее спросил:

— И кто же этот враг?

Чжу Ди склонил голову, помолчал, словно раздумывая, стоит ли ему отвечать, а потом сказал:

— Шэньши.

— Конфуцианская интеллигенция?

— Именно.

— Почему я должен их бояться? — не понял Юн. Большая половина сословия служила новой императорской семье в течение всей жизни его деда, а те, кто не служил, всегда благосклонно относились к династии Мин.

— Потому что большая часть из них до сих пор преданна династии Юань, — ответил Чжу Ди. — Они считают моего отца и твоего деда не Сыном Неба, а крестьянином-бунтарем.

Сказать, что Юн был удивлен, — ничего не сказать. Всегда опасаясь своего дяди, принц даже предположить не мог, что поблизости притаился еще один враг, который давно выжидает подходящего момента для удара.

— Я вижу, ты озадачен, племянник, — довольно заявил Чжу Ди. — Оставлю тебя наедине с твоими мыслями.

Сказав это, принц развернулся и зашагал к выходу, однако у самых дверей вдруг остановился, повернул голову и тихо, так, чтобы слуги за стеной не услышали его, сказал:

— На самом деле, мне вовсе не выгодно, если сторонники Юань уничтожат тебя. Тогда мне придется бороться с ними, пусть и ослабленными войной с тобой. Гораздо лучше, если вы уничтожите друг друга, и я спокойно смогу занять трон.

Такое открытое заявление о войне добило выдержку Юна. Еле держась на ногах и изо всех сил сжимая кулаки, наследный принц чувствовал, как зарождается боль в его голове. Подобно круглому черному сгустку, она быстро росла и становилась все невыносимее.

— Ты подумай, племянник, — продолжил Чжу Ди. — Если не хочешь умереть от рук бунтовщиков, зови меня. Вместе мы одолеем предателей, но тебе придется уступить мне трон и удалиться в монастырь. Мне кажется, это достойная плата за жизнь.

— Убирайся, — сквозь стиснутые зубы прорычал Юн.

Боль в голове стала совершенно невыносимой. Принцу казалось, что его череп вот-вот лопнет.

— Как скажешь. — Чжу Ди вскинул руки и толкнул бедром тяжелые позолоченные двери. — Ты знаешь, где меня найти.

Когда дядя покинул комнату, Юн постоял еще некоторое время, а потом тяжело упал на пол. Фанг подлетел к принцу и поднял его на руки. На звук от падения прибежал евнух Пан и две служанки.

— Принеси отвар от головной боли, — приказал Фанг евнуху.

Без лишних слов Пан кивнул и вылетел из покоев, оставив служанок, которые принялись хлопотать над наследным принцем.

Спустя некоторое время он пришел в себя и увидел нависшие над ним встревоженные лица Фанга и Минчжу.

— Вы смотрите на меня так, будто я тоже отправился на тот свет, — пробурчал Юн.

Друзья облегченно вздохнули.

— Юн, выпей отвар. — Минчжу тут же поднесла к губам принца чашу с темной жидкостью.

Вспомнив, какой горький на вкус отвар от головной боли, Юн скривился и отвернулся.

— Не буду. Мне уже лучше.

— Ты как ребенок! — возмутилась Минчжу, но зато чашу все же отставила. Она не любила принуждать людей что-то сделать, потому что ее саму принуждали всю ее жизнь.

— Мой дядя покинул столицу? — обратился Юн к Фангу.

— Да, — кивнул тот. — Думаю, в ближайшее время он нам не опасен.

— Зато опасны шэньши, — вздохнул Юн.

— Ты ему поверил? — спросил Фанг.

— А ты нет?

Юн внимательно посмотрел на друга. Он понимал его сомнения, но почему-то ему казалось, что дядя не лгал.

— Сам подумай, — начал Юн, усаживаясь в кровати. — Почему дед так боялся удара изнутри? Почему никому не доверял? И зачем создал Цзиньи-вэй³?

— А потом вдруг его упразднил? — продолжила Минчжу, которой Фанг передал сказанное Чжу Ди, пока Юн лежал без сознания.

Наследный принц поднял вверх указательный палец, давая понять, что девушка говорит дело.

Фанг хмыкнул.

— Упразднил потому, что Цзиньи-вэй злоупотребляли своими полномочиями.

— У нас почти все чиновники злоупотребляют своим положением, — фыркнула Минчжу. — Что же, всех гнать?

Фанг замолчал, признавая аргумент.

— В любом случае, нам надо быть наготове, — задумчиво сказал Юн. — И начинать наращивать силы.

— Думаешь, нам уже нужны наемники? — спросил Фанг.

— Да, пора призвать Летающих драконов.

Глава 10

— Как это тебя не будет рядом?! — возмущенно закричала я.

Принц Чжу Ди молча развел руками, мол, так вот вышло. Он стоял передо мной в кожаных доспехах и с мечом за поясом. Залетел ко мне и объявил, что уезжает и что мне придется втираться в доверие наследника без его помощи.

— Куда ты намылился?! — злобно поинтересовалась я. Как вообще можно сваливать в такой момент?!

— Что сделал? — не понял мужчина.

Я закатила глаза и раздраженно пояснила:

— Куда ты собрался?

— Обратно в Пекин.

— Зачем?

— Юньвэнь отослал. Не хочет, чтобы я присутствовал на похоронах и коронации.

— Почему? — не унималась я.

Чжу Ди пожал плечами.

— Наверно, потому что боится. Он же трус.

Я задумалась, вспоминая прочитанные мной статьи в Интернете. Информации об императоре Юньвэне было мало, потому что он правил недолго и не успел совершить ничего значимого. К тому же, я не сильно им интересовалась, потому что планировала попасть на начало правления его деда, так что вспомнить, на самом ли деле Юн отослал своего дядю, я не могла. Будем надеяться, что так. Не хватало мне еще временного парадокса из-за изменений в истории…

— Ладно, — вздохнув, сказала я. — Какой у нас теперь план?

Принц хмыкнул и с задумчивым лицом опустился на пол, звеня мечом. Последовав его примеру, я села напротив него, поджав под себя ноги.

— Оставляем все, как планировали раньше, — помолчав немного, сказал Чжу Ди. — Я договорился, чтобы тебя взяли на место придворной дамы, которую убили недавно.

По моей спине пробежали мурашки. Так значит, дама Джи служила императору…

— В ее обязанности входило заваривать императору чай. Надеюсь, ты справишься с этим.

Я сдавленно кивнула, все еще находясь в легком шоке от того, что заменю погибшую придворную даму.

— Еще я сказал главному евнуху Бо, что ты неплохой лекарь. Возможно, он проверит тебя и, если будет удовлетворён твоими способностями к врачеванию, то ты будешь еще и готовить лечебные отвары.

— Не подозрительно, что ты замолвил за меня словечко? — спросила я. — Может, мне надо было самой попытаться получить работу во дворце императора?

— Исключено. Сама бы ты ни за что не пробилась даже в простые служанки.

— Но подозрения…

— Я все уладил, не переживай, — заверил меня принц.

— И как же?

На лице Чжу Ди расплылась хитрая улыбка.

— Я сказал, что встретил тебя и не смог отпустить. Ты подарила мне незабываемую ночь, а взамен я похлопотал за тебя, устроив во дворце.

— Что??? — Моему возмущению не было предела. — Да как ты посмел врать, что спал со мной???

В порыве ярости я подалась вперед, чтобы огреть этого мерзкого принца по голове, но он перехватил мою занесенную руку и ловко уложил меня на пол, придавив сверху своим телом. Я начала верещать еще громче, пытаясь одновременно выбраться из-под принца и укусить его за руку, но все было тщетно. Темные глаза Чжу Ди пристально смотрели на меня и смеялись.

— Отпусти, — попросила я после того, как сил сопротивляться уже не было.

— Не хочу, — заявил принц.

Раздражение снова начало закипать во мне. Я поджала губы и тихо зарычала, от чего глаза Чжу Ди заблестели, а губы растянулись в довольной ухмылке. Самым наглым образом он придвинул свое лицо к моему и прижался губами к моим губам. От возмущения я дернулась и приоткрыла рот, чтобы заголосить, но принц не дал мне этого сделать. Шумно выдохнув мне в рот, он с удвоенной силой прижался к моим губам. Когда его язык наглым образом скользнул мне в рот, я сдавленно ахнула и невольно прильнула ближе к мужчине. Заметив это, принц ухмыльнулся мне в губы и продолжил поцелуй, углубляя его. Мое тело бросило в жар, и я сразу же забыла, о чем мы говорили до этого. От принца пахло кожей и металлом, и это возбуждало еще больше. Его руки крепко сжали мои плечи, а его тело придавило меня к полу так сильно, что мне стало тяжело дышать. Мне было больно, неудобно и жарко, но, черт возьми, как же мне это нравилось. Жгучая животная страсть намного эмоциональнее обычной романтической нежности.

Принц отстранился первым, однако его черные глаза продолжали возбуждающе гореть, и я видела, как с трудом он отвел от меня взгляд. Мне хотелось продолжения, но я не решилась сказать об этом вслух. То, что сейчас между нами было, казалось нереальным.

— Мне пора. Племянник ждет, что я незамедлительно покину дворец, — хрипло сказал Чжу Ди, поднимая выскочивший из-за пояса меч и возвращая его на место.

Я бездумно кивнула, все еще находясь в ступоре после случившегося.

— Мей, — вдруг прошептал принц совсем рядом со мной.

Я вздрогнула и поймала на себе взгляд его жгучих черных глаз.

— Все будет хорошо, слышишь? — он взял мою руку и начал гладить разгоряченную после поцелуя кожу. — Ты всегда можешь послать мне письмо с голубем. Чун будет с тобой и во всем поможет, слышишь?

Я сдавленно кивнула, не в силах оторвать взгляда от его глаз. Его слова казались теплыми и подбадривающими, но взгляд оставался бесчувственным и холодным. Как такое может быть?..

— Мне так не хочется уезжать от тебя, но у меня нет выхода, прости, — продолжил шептать принц. — Пожалуйста, помоги мне стать императором, чтобы потом мы с тобой зажили счастливой и великолепной жизнью.

— Мы? — неуверенно переспросила я.

— Если я буду императором, то только с тобой.

Что он такое говорит? Что за сладкие речи? И почему я таю от них, как мороженое на солнце?

— А как же твоя жена?

— Моя жена никогда не сможет затушить пожар моих чувств к тебе, — прошептал Чжу Ди мне на ухо, опаляя горячим дыханием мою кожу.

Мне хотелось задать ему еще массу вопросов, но мой язык меня не слушался. Казалось, что меня накачали наркотиками, от чего моя реакция стала замедленной, а мысли превратилась в кашу.

— Давай сделаем это, моя дорогая девочка из будущего. Давай построим для нас новый мир.

— Давай, — ответила я, утопая в черном омуте его глаз.

Глава 11

Наследный принц Юньвэнь в траурном одеянии стоял перед гробом своего деда, тер покрасневшие от бессонницы глаза и молился о том, чтобы этот ужасный день скорее закончился. Позади него в полном молчании стояли Фанг, Минчжу и Цюань, которые тоже были облачены в траур. Все четверо понимали, что должны сказать последние слова покойному императору, но в голову ничего подходящего не приходило.

В конце концов, Юн, тяжело вздохнув, подошел ближе к гробу деда и взглянул на покойника.

Императора одели в желтый атласный халат, отделанный драгоценными камнями и украшенный императорским символом — драконом. Между телом покойного и стенками гроба положили разноцветные шелковые одеяла, на которых золотыми нитками были вышиты буддийские изречения. На эти одеяла были наложены всевозможные подарки родственников: золотые статуэтки будд, нефритовые фрукты, золотые и серебряные браслеты и кубки.

Юн разглядывал все эти богатства, с которыми его дед отправится в свой последний путь, и дивился, как слуги понесут эту тяжесть в усыпальницу.

В назначенный час золотые двери распахнулись, и в императорские покои вошел главный евнух Бо с десятью младшими евнухами, двое из которых несли крышку гроба.

— Ваше Высочество, пора, — сказал Бо, кланяясь.

Юн кивнул и молча отступил в сторону. Два евнуха подошли к гробу и аккуратно, почти бесшумно закрыли его крышкой. Бо сделал несколько шагов к гробу и накрыл его желтым шелковым покрывалом, расшитым драконами. После этого евнухи разбились на две группы по пять человек, встали с разных сторон гроба, по команде подняли его и медленно двинулись к выходу. Юн, Фанг, Цюань и Минчжу последовали за ними. Главный евнух засеменил сзади.

На улице их ждала целая толпа, состоящая из многочисленных родственников усопшего. Увидев их, Юн недовольно скривился, за что получил легкий тычок от Минчжу.

— Не показывай своего недовольства, — шепнула ему девушка. — Сделай вид, что ты скорбишь.

Юну захотелось скривиться еще больше, но, взглянув на суровое лицо Фанга, последовал совету Минчжу.

Спустившись по ступеням императорского дворца, евнухи опустили гроб на катафалк и понесли его к южным воротам Запретного города.

Мавзолей, который покойный император Чжу Юаньчжан начал строить еще при жизни, располагался на юго-западном склоне лесистой горы Цзыцзиньшань, недалеко от городской стены Нанкина. Его строительство еще не было завершено, но, несмотря на это, здесь уже была похоронена любимая жена императора, которая покинула его почти двадцать лет назад.

Вся дорога к мавзолею была посыпана желтым песком, а по ее обочинам стояли, подобно живой стене, солдаты. За их спинами галдели толпы зевак, которые пришли посмотреть на похороны императора. Возглавлявший похоронную процессию Юн то и дело слышал со всех сторон разные шепотки: кто-то оплакивал императора, кто-то проклинал его и весь его род, кто-то благословлял наследника, а кто-то желал ему скорее последовать за дедом в могилу. Цюань с самого утра не проронила ни слова и, кажется, даже не слышала, о чем переговаривается народ. Фанг, шедший по правую руку принца, тоже слышал эти шепотки и крепко сжимал в руке меч. Минчжу шагала рядом с Фангом и была такой бледной, что, казалось, вот-вот упадет в обморок. Оба юноши все утро отговаривали ее от участия в похоронной церемонии, но девушка наотрез отказалась остаться во дворце. Так что, помимо безопасности принца, Фанг еще и следил за состоянием подруги и был готов в любой момент подхватить ее на руки.

За друзьями, выстроившись в четыре ряда, шли сыновья покойного императора вместе со своими женами и детьми. Ни с одним из них Юн и словом не обмолвился за время, что они гостили в Запретном городе. Он понимал, что этим выказывал свою нерасположенность к ванам, но лебезить перед каждым из дядьев, улыбаться и подливать им вино в чашки принцу совсем не хотелось. Да и зачем снова пытаться склонить их на свою сторону, если половина из них предана Чжу Ди, а остальные просто предпочитают сохранить нейтралитет, спокойно отсиживаясь в своих уделах.

Юну вдруг страшно захотелось повернуться к ним, высунуть язык, снять тяжелый траурный халат и сбежать отсюда со своими друзьями куда-нибудь подальше, где никто бы их не нашел. Минчжу бы такой поступок одобрила, а Фанг сначала начал бы возмущаться, а потом все равно принял бы их сторону.

Но убегать было нельзя. Дед готовил его к правлению, видел в нем своего приемника, правителя Империи. Как бы ни хотелось Юну сбежать, совесть не позволит ему этого сделать.

Хоть мавзолей и располагался неподалеку, путь к нему оказался изматывающим. Министры и буддийские священники, замыкавшие процессию, немного отстали. Их лица были красными и потными, когда они, наконец, догнали начало процессии, которое уже достигло врат мавзолея.Ярко расшитые знамена в руках министров и солдат покосились и уже не были такими величественными, как в начале пути.

Народ устал.

Главный евнух Бо, мокрый от пота, обошел процессию и, что-то тихо сказав носильщикам, открыл для них ворота и пропустил вперед. Когда гроб скрылся в мавзолее, подул легкий прохладный ветер. Юн на несколько секунд прикрыл глаза и подставил разгоряченное лицо приятному ветерку. Досчитав до пяти, принц открыл глаза и шагнул в усыпальницу.

Гроб Чжу Юаньчжана поставили на богато украшенное драгоценностями ложе с выгравированными на нем драконами. Рядом служанки расставили еще больше золотых будд, жертвенных сосудов из бронзы и фарфора, а также большое количество бумажных жертвоприношений: «жертвенные деньги», фигурки чиновников, слуг, стражи и еще много всяких бытовых мелочей, которые окружали императора при жизни. Под звуки молитв священников евнухи и служанки принялись жечь эту бутафорию в жертвенном очаге перед гробом императора.

Совершая траурные поклоны вместе со всеми скорбящими, Юн поглядывал на странные большие ящики, вмурованные в каменные стены усыпальницы. Они не освещались и пребывали в полумраке, и принц не мог понять, что это такое.

Наконец, когда траурные церемонии были соблюдены, все вышли из усыпальницы, и огромная каменная глыба, служившая дверью, была спущена вниз тремя солдатами, навеки отгородив покойного императора от мира живых.

Церемония погребения императора Чжу Юаньчжана завершилась. Близилось еще одно суровое испытание для Юна — его коронация, которая не заставила себя долго ждать.

Последующие затем дни пролетели как в тумане. Евнух Бо коршуном кружил над Юном, готовясь к его коронации и запрещая юному наследнику выходить из дворца. По каким-то глупым традициям, будущий император должен был молиться несколько дней перед восхождением на трон, поститься и соблюдать чистоту.

— Что за странные стены были в усыпальнице деда? — спросил Юн, проглотив немного пресного бульона.

Он вспомнил об этих стенах, глядя на шкатулки возле своей кровати. Вмурованные в них ящики походили на эти шкатулки, только были гораздо больше и могли вместить взрослого человека.

Евнух недовольно сжал губы и сделал вид, что не услышал. Этот старик любил прикинуться глухим, когда не хотел отвечать на неприятные ему вопросы. Зная эту его особенность, Юн повторил свой вопрос значительно громче, пристально глядя на старика. Поймав взгляд наследника, евнух не смог выкрутиться и ответил:

— Это гробы, Ваше Высочество.

— Чьи? — удивился Юн.

— Наложниц покойного императора, Ваше Высочество.

— Я же приказал не убивать их! — От возмущения Юн поднялся с места так порывисто, что миска с пресным супом опрокинулась и, упав со стола, покатилась по деревянному полу.

— Так велит обычай, Ваше Высочество, — низко склонив голову, ответил главный евнух.

— Сколько? — бесцветным голосом спросил Юн. — Сколько их было?..

— Тридцать восемь, Ваше Высочество.

Тридцать восемь. Тридцать восемь молодых душ, которые могли бы еще жить и жить. Тридцать восемь девушек, которых Юн планировал содержать до конца своей жизни и даже постараться выдать замуж, ведь все они верой и правдой служили его деду, пусть и совсем иначе, чем остальные придворные.

— Зачем чтить такие жестокие обычаи? — чеканя каждое слово, спросил Юн. От злости и возмущения кровь в его жилах закипала, а в висках начало неприятно пульсировать.

— Это жертва почившему императору, Ваше Высочество, — не прекращая кланяться, сказал Бо. — Если вас это порадует, то умерщвлены были не все наложницы. Двенадцать девушек осталось. Часть из них хотят отправить в монастырь, а остальных в мавзолей, ухаживать за гробницей покойного императора.

‒ Не смейте! ‒ рявкнул Юн. Его собственные слова эхом отразились в голове принца, усилив боль в висках. ‒ Пусть девушки живут так, как жили. Не трогайте их.

‒ Как вам будет угодно, ‒ склонил голову евнух.

— Позови Минчжу, — велел принц.

— Вы должны блюсти чистоту перед коронацией, Ваше Высочество! — возмутился старый евнух.

— Черт возьми, я разве зову ее спать со мной?! Минчжу мне как сестра! Живо приведи ее! — заорал Юн.

Главный евнух на мгновение замер, пораженный гонором кроткого на вид наследника, а потом, придя в себя, засеменил выполнять приказ.

— Как только взойду на престол, отправлю этого мерзкого старика на кухню. Пусть руководит поварами, — пробубнил Юн, устало опускаясь на постель.

Фанг сдержанно усмехнулся и спросил:

— Не боишься, что в отместку он тебе подсыплет яда?

— Да ладно, — отмахнулся принц. — Он воспитал меня. Я слишком хорошо его знаю. Все, на что способен Бо — это заварить слабительный отвар вместо утреннего бодрящего настоя, да и то по ошибке.

Фанг снова усмехнулся, но уже не так сдержано. Взглянув на улыбающегося друга, Юн тоже расплылся в улыбке. В последнее время он был слишком напряжен, поэтому минутное веселье он может себе позволить.

Когда без всяких объявлений двери открылись, и в покои принца вошел глава Летающих драконов, Юн не смог сдержать разочарования. Он-то думал, что пришла Минчжу…

— Ваше Величество! — пропел Яо Линь, склонив голову в притворном приветствии.

С самых похорон он называл Юна «Величеством», однако интонация, с которой он обращался к наследнику, была ироничной.

— Я еще не император, — в который раз напомнил мужчине Юн.

Хитрые лисьи глаза Яо Линя коварно блеснули. Пропустив замечание принца мимо ушей, он сказал:

— На коронации нам тоже прикажете облачиться в одежду дворцовой стражи? Сколько еще будете нас прятать?

— Сколько потребуется, — буркнул Юн. — Не забывайте, что я плачу вам немаленькие деньги.

— А вы, Ваше Величество, не забудьте, что я согласился на сделку с вами не из-за ваших денег.

Оба молча уставились друг на друга. Юн — злобно, а Яо Линь с издевкой. Игра в гляделки продолжалась с минуту, а затем глава Летающих драконов вдруг громко и со вкусом засмеялся, от чего у принца дернулся левый глаз. Внимательно следящий за ними Фанг напряженно хмыкнул, переминаясь с ноги на ногу.

— Так как насчет маскировки? — отсмеявшись, спросил Яо Линь.

Потерев все еще дергающийся время от времени глаз, Юн пару раз моргнул и ответил:

— Сегодня последний раз. После того, как стану императором, у вас будет специальная форма. И звания.

В хитрых глазах Яо Линя особой радости не отразилось. Мужчина лишь задумчиво хмыкнул и поправил спадающий с плеча халат насыщенного фиолетового цвета. Переведя взгляд на Фанга, глава Летающих драконов ухмыльнулся и сказал:

— Тебе привет от Сюин.

Юн повернулся к другу и с интересом заглянул в его суровое лицо.

— Это не то, что вы подумали, Ваше Высочество, — сдержанно сказал Фанг. — Я не был в доме минцзи с последнего нашего визита.

— Сюин от этого очень грустно, — притворно вздохнул Яо Линь. — Ты ей понравился.

Принц внимательно смотрел на друга, надеясь стать свидетелем того, как тот краснеет, но, увы. С эмоциями у Фанга были большие проблемы.

— Что ж! — объявил Юн, повернувшись к Яо Линю. — Готовь своих воинов к коронации. И помни, что они не должны отличаться от дворцовой стражи.

Яо Линь подобострастно улыбнулся и, хитро глядя на принца, изящно поклонился.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — сладким голосом пропел он.

Когда глава Летающих драконов ушел, Фанг прошипел сквозь сжатые зубы:

— Хитрый лис. С ним надо быть во всеоружии.

— И ты мне только сейчас это говоришь? — вздернул правую бровь Юн.

Он прекрасно помнил, как Фанг убеждал его, что этот союз им очень нужен, а теперь предостерегает о коварстве Яо Линя.

Друг ничего не ответил. Лишь сильнее сжал свой меч.

Вскоре к ним присоединилась Минчжу, в присутствии которой Юн забыл про насущные проблемы и окончательно расслабился. Вся злость на евнуха и Яо Линя разом улетучилась, стоило ему почувствовать поддержку друзей.

Массируя виски, пульсация в которых тоже начала потихоньку ослабевать, Юн вспомнил лекаря, который помог ему справиться со страшной головной болью. Он уже плохо помнил лицо этого человека, но его нарочито грубый голос и приятный запах, исходивший от его волос, принц забыть не мог. Как и то, что Чжу Ди приказал его казнить.

Юн подумал, что если когда-нибудь у него получится загнать Чжу Ди в ловушку и подрезать ему крылья, то первое, что он припомнит ему перед тем, как отрубить голову, будет смерть лекаря, имя которого принц так и не узнал.

— Юн. Юн! — Минчжу потрясла его за плечо, призывая прийти в себя.

— Что? — воскликнул принц, возвращаясь в реальность и крутя головой по сторонам.

В дверях стояла Цюань, нарядная и полностью готовая к церемонии коронации. Ее богатые желто-красные одеяния, расшитые золотом и серебром, словно блестели в свете солнечных лучей, проникавших в покои принца через открытые окна. Многочисленные украшения на внушительной прическе колыхались от дыхания девушки и тихо позвякивали. С собой Цюань привела евнуха Пана и несколько слуг.

— Ваше Высочество, пора готовиться к церемонии, — проворковала принцесса, жестом веля слугам подойти к будущему императору.

Вздохнув, Юн позволил им раздеть себя, искупать в ароматной воде, натереть цветочными маслами, а потом одеть в праздничные, желто-красные одеяния, под стать своей будущей императрице.

Церемония должна была состояться в Зале Верховной гармонии — месте, где первый император династии Мин восседал на престоле, проводя собрания и аудиенции. Там же проводились самые значимые празднования в Империи — свадьбы члена императорской семьи, китайского нового года, дня зимнего солнцестояния и дня рождения императора. Теперь же в Зале Верховной гармонии состоится коронация второго императора династии Мин, Чжу Юньвэня.

Когда Юн вместе со своей женой Цюань прибыл к Залу Верховной Гармонии, его площадь была полностью заполнена людьми. Чтобы увидеть будущих императора и императрицу, сюда пришли все обитатели Запретного города — от служанок и младших евнухов до офицеров и наместников. Вдоль мраморной лестницы, которая вела к дверям Зала, стояли стражи в парадных мундирах. Стоило Юну и Цюань ступить на красную дорожку, которой был устлан путь к Залу, как все стражники синхронно склонили головы, приветствуя императорскую чету.

Собравшись с духом, Юн взял Цюань за холодную, словно неживую, руку, и направился к лестнице. Медленно преодолевая ступень за ступенью, он позволял каждому подданному увидеть себя и свою жену в этом величии триумфа, который ничего не значил для будущего императора.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они добрались до дверей Зала Верховной гармонии. Двое стражников отворили тяжелые деревянные двери, обвитые медными узорами, и императорская чета вошла внутрь.

В самом Зале собрались приближенные к императору — министры и генералы, которых более всех ценил покойный Чжу Юаньчжан. Среди них Юн увидел лица своих друзей, которые ободряюще улыбнулись ему, пока тот шел к трону, находящемуся на возвышении из семи гладких ступеней из белого мрамора, контрастирующего с темным полом. Сам же трон был богато украшен витиеватыми золотыми и деревянными узорами — под стать Сыну Неба.

Юн множество раз видел, как дед восседал на этом троне. Стоял с ним рядом и даже присаживался ненадолго на край трона, однако никогда не мог представить, что однажды один сядет на него и будет править целой империей.

Несколько шагов — и вот Юн и Цюань уже перед троном. Оба медленно развернулись и плавно опустились на мягкие подушки. Краем глаза принц видел, что Цюань не может скрыть довольной улыбки — ей явно нравилось быть императрицей, чего не скажешь о Юне.

Как только императорская чета заняла трон, главный евнух Бо, стоящий на возвышении за колоннами, протяжно заголосил:

— Да здравствует новый император! Да здравствует новая императрица! Долгих им лет царствования!

Тут же все присутствующие подхватили его слова, громко повторяя:

— Да здравствует новый император! Да здравствует новая императрица! Долгих им лет царствования!

Улыбка на лице Цюань стала еще шире. Юн смотрел на жену и понимал, что она прекрасна, вот только никаких чувств она в нем не разжигала. Он смотрел на нее спокойно, без какого-либо интереса, как на ценное и красивое украшение, которое много лет принадлежало ему и которое уже воспринималось как должное. Ему вдруг вспомнились слова Минчжу о том, что когда-нибудь и он найдет ту единственную, при виде которой его сердце отчаянно забьется.

Придворные еще долго восхваляли новых правителей, а потом, замолкнув, перешли к другой части церемонии — присяге. Под звуки церемониальной музыки Юн и Цюань принимали клятвы верности от военачальников и министров, раболепно кланяющихся перед троном. Каждый из них обещал никогда не предавать своего императора и служить во благо ему и народу. Юн ни на минуту не поверил никому, кроме Фанга, его отца и наместника Фана, которого он планировал сделать одним из своих советников. Когда перед троном склонился канцлер, Юн уже представлял, как ставит печать на указе, который сошлет мерзкого старика в самую дальнюю провинцию Империи.

Поток придворных все не иссякал, а Юн уже начинал нервничать и хотеть скорее покинуть Зал Верховной гармонии. На кокай-то момент он позволил себе отвлечься, и его взгляд заскользил по толстым колоннам из красного дерева, на которых были вырезаны извивающиеся драконы. Колонны почти прилегали к стенам зала и не были освещены ни солнечными лучами, ни лампадами. За ними всегда стояли высшие по рангу слуги — придворные дамы и евнухи, служившие во дворце императора.

Отдаленно слушая льстивые речи коленопреклонённых, Юн лениво рассматривал своих будущих слуг, среди который увидел евнуха Пана и несколько придворных дам, что отвечали за его одежду и водные процедуры. Остальных слуг Юн не знал, поэтому быстро потерял к ним интерес и хотел было уже переключить свое внимание на напыщенных министров, как вдруг среди придворных дам он заметил ту, при виде которой его сердце отчаянно забилось.

Глава 12

После того, как Чжу Ди уехал и оставил меня в полнейшем смятении, прошло несколько дней, которые я провела как в тумане. Почти сразу же после отъезда принца за мной прислали двух придворных дам, которые заставили меня облачиться в такое же зеленое одеяние, что было на них, а потом велели следовать за ними.

— Поверить не могу, что теперь мы будем работать во дворце императора! — восхищенно щебетала Чун, прижимая к груди мою сумку.

Я же подобного энтузиазма не испытывала. По словам Чжу Ди, главный евнух и старшая придворная дама будут испытывать меня, проверяя, пригодна ли я для службы императору. Если проколюсь, не смогу помочь принцу взойти на престол, а себе вернуть сферу. Облажаться мне никак нельзя…

Однако не все было так страшно, как я себе представляла. Главный евнух — старикан с тяжелым взглядом и недовольной миной — особо меня не мучал. Попросил лишь заварить несколько разных видов чая, тонизирующий утренний отвар и лекарство от головной боли. Эти задания не доставили мне хлопот, так как Чун заранее научила меня тому, что умела покойная придворная дама Джи.

Когда испытание было пройдено, и евнух Бо с плохо скрываемым недовольством пробубнил, что я принята, мы с Чун вышли на улицу и облегченного выдохнули.

— Надо было тебе становиться придворной дамой, — поделилась я своими мыслями с девушкой. — А я была бы при тебе служанкой.

— Что вы, госпожа! — воскликнула Чун, округляя и без того большие глаза. — Как вы могли о таком подумать?

— Тогда тебе придется помогать мне с моими обязанностями. Хотя бы сначала. — Я угрюмо уставилась на низкорослые кусты, которые росли под корявой сосной.

Пока Чун заверяла меня в своей преданности, я вдруг вспомнила, как под деревом магнолии нашли тело дамы Джи. Вздрогнув, я отвала взгляд от кустов и спросила у девушки:

— Когда следующее полнолуние?

— Еще нескоро, госпожа. Не думайте об этом.

Кажется, Чун заметила мое волнение. Раньше эти убийства вызывали во мне интерес, но сейчас, когда я сама стала прислугой, хоть и высшего ранга, начала опасаться за свою жизнь.

— Сейчас вас больше всего должна заботить завтрашняя коронация, — добавила Чун, в упор глядя на меня.

Точно. Завтра состоится коронация. Наследный принц Юньвэнь взойдет на престол и станет императором. Как только это произойдет, я начну служить ему. Стараться втереться в доверие, собирать сведения и передавать их Чжу Ди, который спокойно будет сидеть в Пекине и ждать от меня вестей.

Чертов принц! Почему именно он попался мне на пути? Что за жалкая у меня судьба — пресмыкаться перед мальчишкой, чтобы выслужиться перед напыщенным мужиком. Да еще и рисковать своей шкуркой! Как только все это закончится, и я вернусь домой, то больше ноги моей не будет в Китае! Честное слово!

— Госпожа. — Чун заглянула прямо мне в лицо, от чего я вздрогнула и резко отпрянула от нее.

— Что? — ошалело спросила я.

Девушка некоторое время пристально смотрела мне в глаза, а потом, отстранившись, тихо поинтересовалась:

— Вы готовы?

— К чему?

— К своему заданию. Готовы жить в доме врага, тщательно собирать сведения и пытаться сблизиться с императором? — Чун сейчас была совершенно иной: передо мной стояла уже не зашуганная служанка, а настоящая революционерка. Ее глаза возбужденно пылали, отчего мне стало немного страшно — вдруг, она какая-нибудь террористка?

— Думаю, что да, — аккуратно сказала я, боясь брякнуть что-то не то.

Чун удовлетворенно кивнула и, протянув ко мне руки, немного поколебалась, а потом все же порывисто схватила мои ладони.

— Госпожа, прошу вас, не забывайте, кто на самом деле ваш друг, а кто враг. Дворец опасен и коварен. Тот, кто хорошо будет к вам относиться, на самом деле может хотеть вашей смерти. Помните, госпожа, что вы на стороне принца Чжу Ди.

Она горячо шептала эти слова, сжимая мои руки в своих. В глазах девушки уже не было революционного огня — в них плескалось волнение. За меня? За то, что я подведу ее господина? Не знаю. Однако ее слова на меня подействовали. Дворец и правда был тем еще гадюшником, в этом я нисколько не сомневалась. Поэтому мне действительно стоит быть на чеку.

— Я буду бдительна, — заверила я девушку. — И ты мне с этим поможешь.

Чун кивнула и отпустила мою руку. Всю дорогу до нашей комнаты, которая располагалась в специально отведенном для слуг императора здании, мы молчали. Чун тихо шла чуть позади меня, а я, приподнимая длинный подол своего зеленого халата, размышляла о предстоящей коронации и о том, что сейчас делает этот гад Чжу Ди.

Странно, но сейчас, когда принц был далеко, я не чувствовала к нему ничего, кроме раздражения. Я совершенно не скучала по нему и не горела желанием обнять или поцеловать. Видимо, его магнетизм на расстоянии совершенно не действовал.

Подойдя к дому для слуг и увидев снующих туда-сюда людей в одинаковых зеленых халатах придворных дам и бело-голубой форме служанок, я вдруг поняла, как сильно не хочу идти дальше. От одной мысли, что придется оказаться среди всех этих людей, мне стало не по себе.

Заметив, что я остановилась на месте и с кислой миной смотрю на наш новый дом, Чун положила мне руку на плечо и предложила:

— Госпожа, может, немного прогуляемся? Осмотрим окрестности императорского дворца.

Я повернулась к девушке и с благодарностью посмотрела на нее. Может, она и бывает странной, но человек она определенно хороший. И понимающий. Думаю, мы обязательно с ней подружимся. Научить бы ее еще разговаривать со мной на равных…

Не сговариваясь, мы одновременно развернулись и медленно зашагали назад, к садику с беседкой, стоящей рядом с небольшим прудом. Увидев огромных разноцветных карпов, которыми кишел водоем, я похлопала себя по карманам, с сожалением понимая, что мне совершенно нечем их покормить.

— Ничего страшного, госпожа, — утешила меня Чун. — Они уже заелись. Их кормит каждый, кому не лень. Вы только посмотрите, какие они огромные.

Рыбы действительно были большими. Интересно, их можно есть? Сейчас бы пожарить одного такого на сковородочке. М-м-м, вкуснятина!

От пруда с карпами мы побрели по каменной дорожке и вышли на большую площадь с видом на величественные ворота.

— Это Ворота Небесной Чистоты, — сказала Чун, заметив мое замешательство. — За ними — Внешний Двор, который завтра заполнится людьми, что придут посмотреть на коронацию.

Коронация. Она меня пугала. Сразу после нее мне придется предстать перед мальчишкой-императором. Как он отреагирует, увидев меня? Поверит ли моей легенде? Страшно не хотелось, чтобы наступал завтрашний день, но часы неминуемо тикали.

Мы побродили по Внутреннему Двору — главной резиденции императорской семьи, — а потом, миновав школу, где обучались императорские дети, вышли к самому большому зданию этой части Запретного города — Дворцу Небесной Частоты.

— Здесь умер император Юаньчжан? — тихо спросила я у Чун, с каким-то благоговением глядя на величественное сооружение, чьи красные стены гармонично сочетались с желтой черепицей.

Чун кивнула, подтверждая мои слова.

— А теперь здесь будет жить его наследник, — констатировала я.

Ответ мне был не нужен, однако Чун все равно кивнула.

Мне вдруг стало не по себе от мысли, что этот мальчишка Юн будет теперь спать в той самой постели, в которой лежало остывшее и потихоньку разлагающееся тело его деда. Пройдет время, и сам Юн будет тоже лежать на этом месте со сложенными на груди руками и закрытыми глазами. Ах, нет, он же не умрет спокойно в своей постели. Мальчишке суждено в скором времени заживо сгореть в огне, который уничтожит весь Запретный город в Нанкине…

Обойдя Дворец Небесной Чистоты, Чун завела меня в императорский сад, который поражал обилием цветущих растений и невероятных сладостных запахов, исходящих от них. Глядя на этот рай для флориста, мне так и хотелось собрать для себя небольшой букетик, чтобы украсить маленькую скромную комнатку, что мы занимали с Чун. Потянувшись к одному из цветков пиона, я уже схватилась за его толстый стебель, но Чун тихо сказала мне, что в садах императора и императрицы цветы нельзя не только рвать, но и нюхать.

— Лучше вообще к ним не прикасайтесь, госпожа, — посоветовала девушка, и я отшатнулась от пиона как от прокаженного.

Чун, глядя на меня, хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Я тоже ей улыбнулась. Мы явно были на одной волне, вот только Чун все еще оставалась скованной и пугливой. Ну, ничего, мы это исправим!

Свернув с каменной садовой дорожки, Чун повела меня по каким-то цветочным дебрям. Когда мы подошли к стене, которая, насколько я знала, отделяла дворец императора от дворца императрицы, девушка убрала в сторону ветки разросшегося плюща, и я увидела узенькую деревянную дверь.

— Это что, потайной ход? — удивилась я.

Чун хитро улыбнулась, толкнула дверцу плечом и сделала шаг вперед. Я последовала ее примеру и сразу же ахнула, увидев уже знакомую мне местность — сад за дворцом императрицы.

— Ну ни фига себе! — вырвалось у меня.

Поймав на себе непонимающий взгляд Чун, я махнула рукой и спросила:

— Это так император ходил к своей жене?

Девушка пожала плечами.

— Я не застала покойной императрицы, — ответила Чун, задумчиво глядя на покатую крышу Дворца Земного Спокойствия. — Говорят, она была красивой и доброй. Покойный император ее очень любил.

— Однако это не мешало ему завести целый гарем других женщин, — недовольно заметила я, поглядывая в сторону, где, как мне рассказывала Чун, располагался дворец с наложницами.

— Наложницы — это показатель богатства и силы императора, — возразила Чун. — Чем больше наложниц в гареме, тем богаче считается император. Как материально, так и духовно.

Я скосила недоверчивый взгляд на девушку. Ага, да, конечно. Знала я одного парнишку, у которого была куча женщин. Менял их как перчатки, а при этом был бедный, как церковная мышь. Да и здоровье, как потом оказалось, его подвело. Нахватался он того самого, с чем ходят потом к венерологу.

Обдумывая, как лучше преподнести Чун такой вот пример, я вдруг услышала тихий плач. Сначала я не обратила на него внимания, потому что подумала, что мне это чудится, однако, когда плач стал громче, и Чун тоже навострила уши, я принялась оглядываться по сторонам.

Цель была найдена почти сразу же.

Под толстой вишней, прямо на земле, в белом халате, который здесь считался нижним бельем, сидела девушка и жалостливо всхлипывала, прикрыв лицо ладонями.

Мои ноги сразу же заспешили к ней, хоть Чун и предостерегающе зашипела. Не обращая на служанку внимания, я подлетела к плачущей девушке, опустилась рядом с ней на колени и тихо спросила:

— Что случилось? Почему вы плачете?

От звука моего голоса девушка вздрогнула и, перестав плакать, медленно подняла голову и взглянула на меня. Миндалевидные темные глаза с покрасневшими веками внимательно вглядывались в мое лицо, силясь понять, кто я такая. Когда взгляд девушки опустился ниже и скользнул по моей одежде, в ее глазах отразилось понимание — перед ней одна из придворных дам.

— Все в п-порядке, — заикаясь, ответила она. — Вас послала дама Ксу?

Я не знала никакой дамы Ксу, поэтому ответила, что она меня не посылала, а потом добавила:

— У вас ничего не болит? Я могу вас вылечить, если вы больны.

Девушка помотала головой, а потом на мгновение замерла, в нерешительности глядя на меня, словно раздумывая, стоит ли мне довериться.

— А можно… — девушка замолкла, вытирая слезы с припухших глаз. — Можно вылечить душевную боль?

Эх, была бы у меня бутылочка виски и литр кока-колы…

— Что случилось? Расскажете? — ласково спросила я у нее.

Чун так и осталась стоять на месте, испуганно глядя на нас и прикрывая рот руками. Я не понимала, почему она не может подойти к девушке и помочь мне ее утешить. Возможно, не все такие сердобольные как я.

Мило икнув, девушка шмыгнула носом и сказала:

— Мой муж не хочет спать со мной.

Я фыркнула. Ну конечно, из-за чего еще может горько плакать девушка? Из-за мужчины.

— У него есть кто-то еще? — аккуратно спросила я.

Девушка смахнула с щеки слезу и пожала плечами.

— Я не знаю, ходит ли он к другим женщинам, но он часто проводит время со своими друзьями, и это меня очень злит! — Глаза девушки внезапно загорелись жгучим огнем, тонкие маленькие пальчики с силой сжали белый подол. — Он совершенно мной не интересуется! Не приходит ко мне, не разговаривает со мной, а трапезничаем мы вместе только раз или два в месяц!

Вот это игнор! Зачем тогда женился?

— Мне нужно скорее родить ему наследника, но как это возможно, если после свадьбы он провел со мной только две ночи?!

Бедная девушка…

— Что мне дела-а-ать??? — вновь залилась слезами эта горемычная.

Я смело подалась вперед, прижала голову девушки к себе и начала успокаивающе гладить ее по шелковистым черным волосам, заплетенным в растрепанную косу.

— Все уладится, не плачь, — шептала я, не заметив, как перешла на «ты». — Ты не должна плакать из-за такого козла, как твой муж.

— Но он не козел, — перестав плакать, обиженно заявила девушка. — Он хороший и красивый.

— Ладно, из-за такого хорошего и красивого козла, как твой муж, — исправилась я. — Знаешь, сколько женщин живет с такими проблемами? Да целая куча!

— И что же мне делать? — пробубнила девушка мне в плечо.

— Ну, тут два варианта: либо родить от кого-то другого и соврать, что родила от мужа, — сказала я, вспомнив фильм «Еще одна из рода Болейн», — либо попытаться соблазнить твоего благоверного.

— Благо чего? — не поняла девушка.

— Мужа твоего! Соблазнить надо.

— Как? — девушка отстранилась от меня, вытерла оставшиеся слезы и внимательно посмотрела мне в глаза.

— Да просто! Приходишь ночью к нему, закрываешь дверь, скидываешь всю одежду и предстаешь перед ним в чем мать родила. Делала так?

Девушка помотала головой.

— Тогда сделай. Ни один мужик не устоит, уж поверь! — В подтверждении своих слов я ударила себя в грудь кулаком.

Девушка задумалась. Щеки ее слегка порозовели, а губы растянулись в несмелой улыбке.

— Хорошо, я попробую! — воскликнула она, глядя на меня глазами, полными надежды. — Завтра же! После коронации!

Я одобрительно показала ей большой палец, но, зуб даю, что она меня не поняла. Зато у нее появилась надежда, и она перестала плакать. Это уже хорошо.

Мы обе поднялись с земли, я отряхнула свои и ее колени от травинок и сухих листочков, и помахала ей рукой.

— Удачи, — сказала я, искренне улыбнувшись этой милой девушке.

Она тоже улыбнулась мне в ответ, приподняла подол своего белого халата и юркнула в сторону дворца.

— Госпожа, — обратилась ко мне Чун, как только я подошла к ней. — Вы знаете, с кем сейчас разговаривали?

Вид у служанки был напуганный, от чего мне в голову сразу же пришла глупая и пугающая мысль — эта плачущая девушка была призраком?

— Не-ет, — настороженно протянула я.

Сглотнув, Чун тихо ответила:

— Это Её Высочество принцесса Цюань. Будущая императрица.

Глава 13

Вспоминая о том, как я обращалась к будущей императрице на «ты» и учила ее тому, как соблазнить своего мужа, я в ужасе ожидала предстоящую коронацию. Надо ли говорить, насколько мне не хотелось туда идти?! Думаю, что нет. Однако выбора у меня не было.

Когда Чун собирала мои волосы в замысловатую, но довольно скромную прическу, я нервно теребила сережку, пока замок на ней не раскрылся, а сама сережка не упала на пол.

— Ой, — неожиданно вырвалось у меня.

Чун оторвалась от моих волос, нагнулась и подняла сережку.

— Возьмите, госпожа.

Я приняла сережку, вдела ее в ухо и поблагодарила девушку. Из-за того, что я сегодня постоянно ее теребила, английский замок стал слабее. Скорее всего, вскоре она снова выпадет из моего уха. Будет очень жаль, если она потеряется, ведь это подарок папы на мое двадцатилетие.

— Все готово, госпожа, — через некоторое время сказала Чун. — Нам пора.

А я думала, что она провозится с моими волосами намного дольше. Эх.

Тяжело вздохнув и жалостливо посмотрев на Чун, я нехотя встала, поправила неудобные рукава халата, под которыми был еще один хлопковый халат-рубашка, и двинулась к выходу из комнаты.

Увидеть, на самом ли деле Внешний Двор был заполнен людьми, я так и не смогла. Евнух Бо собрал всех слуг императора высшего ранга возле жилого павильона, а затем повел окольным ходом к Залу Верховной гармонии. Во время пути я снова убедилась, что в Запретном городе очень много потайных ходов и скрытых дверей, благодаря которым в Зал Верховной гармонии мы попали практически незамеченными.

В помещении было пусто. Лишь туда-сюда сновали служанки, организовывая последние приготовления к коронации. Скоро сюда начнут приходить министры и офицеры, а затем прибудет и императорская чета, при мысли о которой у меня нервно начинало подергиваться правое веко.

Главный евнух жестом велел нам выстроиться вдоль стены, куда почти не падал свет. Таким образом, мы вроде бы и присутствовали на коронации, но, в то же время, нас словно и не было. Слуги — это неотъемлемая часть императорской жизни. Они должны быть тихими и незаметными. Они должны быть тенью своих господ. Тенью, которая всегда рядом и готова в мгновении ока предстать перед господином.

Меня ничуть не расстроил тот факт, что нас поставили в самую отдаленную часть Зала. Наоборот, это даже придало мне некое спокойствие — будет время обдумать мои действия при появлении перед императором в его дворце после коронации.

Ожидание тянулось бесконечно долго. Спустя примерно час после нашего прихода, в Зал начали стекаться высокопоставленные лица. Сначала я внимательно разглядывала каждого из них, замечая, что многие одеты одинаково — в красный халат с крупной вышивкой на груди. По всей видимости, это были министры. На них еще были забавные черные шапочки и нелепые нефритовые пояса. На офицерах же красовались начищенные кожаные доспехи, которые отличались друг от друга лишь напыщенностью.

Когда зал заполнился, а мне надоело разглядывать каждого министра и офицера, главный евнух распахнул настежь огромные резные двери и громко провозгласил:

— Его Императорское Высочество! Ее Императорское Высочество!

Все разом затихли и обратили взгляды к дверям. Прошло некоторое время, и в Зал Верховной гармонии вошла держащаяся за руки императорская чета.

В величественной и безмерно прекрасной женщине я еле-еле могла узнать ту плачущую девушку, что жаловалась мне на своего мужа. Принцесса Цюань была словно сказочное видение. Фарфорово-белое лицо контрастировало с ярко-красными губами, что придавало ей одновременно величие и загадочность. Невероятная прическа, которая наверняка была страшно тяжелой и неудобной, поражала своим великолепием и обилием золотых и нефритовых украшений. На тонких пальчиках принцессы красовались мощные тяжелые перстни. Однако самое великолепное в Цюань — это ее наряд. Красно-желтый халат, расшитый черными и золотыми нитям, струился по ее телу шелковой волной, спадая на пол и волочась за принцессой красивым шлейфом. На спине халата был изображен феникс, который покровительствовал императрице и являлся символом женского начала.

Я перевела взгляд с наряда принцессы на наряд наследного принца. Цветовая гамма, ткань и узоры совпадали, только на спине Юньвэня, соответственно, был изображен дракон. Лицо принца не выражало ничего, кроме сдержанности, но почему-то мне казалось, что он пребывает в страшном волнении, хоть и умело это скрывает. Чун упоминала, как Чжу Ди сказал, что наследный принц глуп. Лично я так не считала. Я еще плохо знала этого мальчишку, но в том, что он далеко не глуп, я была уверена. Это сказали мне его глаза — вроде бы такие же, как у всех местных, но все же другие: мудрые, печальные и бездонные, как целая Вселенная.

Императорская чета проследовала к возвышению, на котором стоял трон, и торжественно опустилась на него. Оба двигались с поразительной изящностью и синхронностью. Складывалось впечатление, что они — очень гармоничная пара, вот только все это было иллюзией.

— Да здравствует новый император! Да здравствует новая императрица! Долгих им лет царствования! — закричал евнух Бо, от чего я вздрогнула и, оторвав взгляд от Юньвэня, оглядела собравшихся, которые подхватили слова евнуха и на весь зал восхваляли императорскую чету.

Позже началась присяга. Топчась на месте и тихо охая от долгого стояния, я украдкой поглядывала на императора и императрицу. Цюань буквально светилась от счастья, сидя на троне рядом со своим супругом. Ей нравилось, что люди преклоняли перед ней колени и клялись в верности до самой смерти. Интересно, она понимала, что большая часть из них вовсе не воспринимает эти слова всерьез и при любой возможности без раздумий поменяет сторону?

Юн же восторга от происходящего вовсе не проявлял. На его красивом, по-детски милом лице отражалась плохо скрываемая скука. Он уже не смотрел на коленопреклонённых — взгляд юноши блуждал по Залу, поверхностно разглядывая собравшийся.

В который раз я порадовалась, что стою в тени, и увидеть меня с трона практически невозможно. Тем более, одеждой и прической я ничем не отличалась от других придворных дам. В полумраке мы все походили друг на друга как родные сестры.

В какой-то момент я опустила голову и принялась разглядывать носки своих туфель, а когда подняла глаза, то встретилась с пристальным взглядом императора Юньвэня.

***

Я в одиночестве стояла посреди покоев императора и, опустив голову, еле дышала. Бешеное биение сердца противно отдавалось в ушах. Во рту пересохло, а в висках поселилась напряженная боль. Перед глазами все еще стоял пронзительный взгляд императора. Он точно узнал меня, иначе бы не смотрел так пристально, забыв обо всех.

После коронации и пира евнух Бо схватил меня под локоть и потащил за собой. Он не отличался особой разговорчивостью, поэтому добиться, куда он меня ведет, мне удалось только с третьего раза.

Оказывается, император захотел меня видеть. Сейчас же, не дожидаясь официального представления слуг. Собственно, я не удивилась — если он так сверлил меня взглядом всю оставшуюся церемонию, то надо думать, что он призовет меня, как только освободится.

И пусть я ни капельки не удивилась, и даже была готова к подобному, то вот со страхом я справиться никак не могла. Причем он завладел мной только сейчас, когда я в полнейшем одиночестве стояла в покоях императора, а напряженная тишина тяжким грузом давила на меня со всех сторон. Раньше этот мальчишка совсем меня не пугал, но, когда я встретилась с ним взглядом в Зале Верховной гармонии, мне показалось, что на меня смотрел уже совсем другой человек — не юный принц, а настоящий император.

Мысленно повторяя про себя слова, которые приготовила для императора, я надеялась на то, что Юньвэнь даст мне хотя бы пару минут для объяснений, ведь у меня приготовлена очень неплохая легенда, поверить в которую обязан каждый, кто живет в нынешние времена.

Неожиданно высокие позолоченные двери открылись, и в покои стремительным шагом, спрятав руки за спиной, вошел император Юньвэнь. Следом за ним шли Фанг и несколько евнухов. Остановившись, император махнул рукой и Фанг, кивнув, резко развернулся и закрыл двери прямо перед носом у евнухов.

Забыв, что слугам перед господами надо стоять смирно и смотреть в пол, я извернулась и вовсю таращилась на Фанга и императора. Мой любопытный взгляд заметил лишь Фанг, но ничего мне не сказал. Юньвэнь же прошел мимо, даже не взглянув на меня. Проследив за ним, я невольно подалась вперед. В этот же миг император резко развернулся и шагнул ко мне, оказавшись прямо у меня под носом. От неожиданности я дернулась назад и чуть не упала.

— Кто ты такая? — спросил император, внимательно вглядываясь в мое лицо.

Сглотнув, я ответила:

— Меня зовут Ма…Мей. Ваше Величество.

— Откуда ты и как оказалась во дворце? — задал он следующий вопрос.

Я замялась. Почему-то все, что я по сто раз проговаривала про себя и что так хорошо запомнила, разом вылетело из головы, стоило мне заглянуть в бездонные глаза императора.

— Я родилась в Пекине, Ваше Величество. В семье Ли. Мои родители живы и здоровы, но обстоятельства разлучили меня с ними. Чтобы вернуться домой, мне нужны деньги. Во дворце хорошо платят и кормят, поэтому я рискнула и попробовала стать придворной дамой.

Не знаю, почему я вдруг отступилась от легенды, придуманной Чун, и выложила императору правду, умолчав лишь о своем благодетеле.

Юньвэнь нахмурился. Он молча разглядывал меня, силясь понять, лгу я или нет.

— У тебя есть брат? — наконец задал он самый главный вопрос, на который я просто никак не могла ответить правдой.

— Да, у меня был брат-близнец, но его казнили за предательство.

Лицо императора оживилось. Он моргнул, слегка отстранился от меня и тихо произнес:

— Он никого не предавал, это было ошибкой. Ошибкой, которую я не смог исправить, и которая тяжким грузом висит на мне.

Мне бы повозмущаться, покачать права, защищая себя в облике моего брата, но почему-то мне этого совершенно не хотелось. Ожидая следующего вопроса, я не сводила взгляда с лица Юньвэня и спиной чувствовала стоящего сзади Фанга, который так же пристально следил за мной.

— Значит, ты сестра лекаря? — спросил император. Признаться, не этого вопроса я ожидала. Думала, он спросит о том, пришла ли я во дворец для мести, но ошиблась.

Пытаясь разобраться, есть ли в этом вопросе подвох, я медленно кивнула. Уверена, что со стороны вышло крайне неубедительно, но переиграть этот момент я уже не смогу.

Мне показалось, что глаза Юньвэня весело блеснули, однако ни один мускул на его лице не дрогнул. Удивительно, каким двойственным может быть этот человек. И каким непонятным…

Внезапно император придвинул ко мне свое лицо так близко, что я почувствовала на щеке его дыхание. Юньвэнь резко вдохнул, словно пытаясь уловить запах, исходящий от моих волос, и, хмыкнув, отстранился. В этот раз я не дернулась только из-за того, что впала в ступор и вспомнила вдруг момент, когда мы прятались в тесной лачуге.

— Что ж! — воскликнул император уже другим тоном — радостным и теплым. — Добро пожаловать во дворец, Мей. Я рад, что ты здесь.

В лице Юньвэнь тоже резко изменился — император исчез, уступив место мальчишке.

— Благодарю, Ваше Величество, — запинаясь, сказала я.

Как там еще говорится? Ваша милость безгранична?

— Ваша ми…

— Ох, как же я уста-а-ал! — громко заявил император, перебив меня.

Подняв руки и встав на цыпочки, Юн вытянулся во весь рост и сладко потянулся, от чего суставы в его позвоночнике глухо хрустнули.

— Ой, — воскликнул он, опустив руки. — Засиделся на троне. Спина как деревянная.

Взгляд императора скользнул по мне, а глаза хитро сощурились.

— Придворная дама Мей! — обратился он ко мне. — Умеете ли вы делать массаж?

— Чего? — вырвалось у меня.

— У Его Величества болит спина, — подал голос стоящий сзади Фанг. — Он спрашивает, умеете ли вы…

— Да поняла я, что он хочет! — воскликнула я, злобно зыркнув на телохранителя императора.

— Тогда зачем переспрашиваете? — искренне удивился Фанг. — И вообще, как вы разговариваете с императором?!

— Нормально она со мной разговаривает. Мне нравится, — подал голос Юн.

Вид у него и вправду был довольным. Происходящее его явно забавляло.

Фанг не нашелся, чем возразить императору, поэтому лишь фыркнул и уставился в сторону, задрав нос кверху. Юна это позабавило еще больше. Мальчишка искренне и беззаботно засмеялся, а потом взглянул на меня и снова спросил:

— Так что насчет моей спины? Умеешь делать массаж?

Я закатила глаза к потолку. Интересно, он специально выводит меня или наивно полагает, что я действительно ему сейчас сделаю массаж?

— Если только «рельсы-рельсы, шпалы-шпалы», — буркнула я.

— Это что еще такое? — спросил Фанг.

Они с императором обменялись непонимающими взглядами, а потом в ожидании ответа уставились на меня.

— Ничего хорошего, — быстро нашлась я. — Очень неприятный массаж. Просто ужасный.

— Не бывает ужасных массажей, — со знанием дела заявил Фанг.

Юн важно кивнул, подтверждая его слова. Ну, им лучше знать, они же китайцы. Кажется, массаж получил широкую известность именно в этой стране.

— Так что давай, придворная дама Мей. Делай мне массаж! — объявил император.

Вот этого, конечно, я никак не ожидала. А еще не понимала, шутит ли мальчишка, или говорит правду.

— Мне вас оставить? — спросил Фанг.

— Да, подожди за дверью, — распорядился император. — Хотя, нет! Лучше сходи к Минчжу. Узнай, как она себя чувствует. На коронации она была бледной и уставшей.

Фанг молча склонил голову перед императором и вышел из покоев. Проводив его взглядом, я медленно и без энтузиазма повернулась к Юньвэню, который уже начал снимать свой нарядный халат. Значит, император не шутил насчет массажа…

— Так и будешь смотреть на меня, дама Мей? — вопросительно изогнул одну бровь Юн.

Нарядный халат слетел с его плеч и с тихим шелестом упал на пол. Император остался в шёлковой рубашке и брюках. Расценив его вопрос как приказ, я отвернулась и начала с интересом разглядывать витиеватый орнамент на дверях. Снова послышался тихий шелест. Надеюсь, он оставил на себе штаны…

— Ваше Величество, я принес масло!

От громкого голоса за дверями я вздрогнула и чуть не прикусила язык.

— Войди, — разрешил Юн.

Двери раскрылись, и в покои вошел молодой евнух, неся на руках поднос со стеклянным флаконом, горлышко которого было заткнуто деревянной пробкой.

Евнух подошел ко мне и протянул поднос. Помешкав, я взяла флакон и кивнула в знак благодарности. Евнух слабо улыбнулся мне, низко склонился перед императором и, пятясь, вышел из покоев.

— Я готов, — объявил Юньвэнь, когда тяжелые двери закрылись за евнухом.

Я повернулась. Император лежал на постели животом вниз и пристально смотрел на меня. Рубашки на нем не было, но штаны он все же оставил.

— Что мне с этим делать? — спросила я, показывая императору флакончик с маслом.

— Вылей немного мне на спину и начинай массаж, — ответил он.

Сделав глубокий вдох, я шагнула к широкой кровати с пологом из желтых шелковых штор. Взгляд темных глаз внимательно следил за мной. Сжимая флакон, я рассматривала лежащего мальчишку и думала, с какой стороны мне к нему подступиться. Если сяду на краешек кровати, это будет грубым нарушением? Как вообще слуги делают господам массаж?

Как назло, император молчал. Он явно понимал, что я не знаю, что делать, однако подсказывать мне не собирался.

Ну и не надо! Сама разберусь!

Подвернув мешающиеся широкие рукава халата, я плюхнулась на постель рядом с императором и, выдернув пробку из флакона, ливанула приличную часть масла на его спину. По всей комнате распространился резковатый цветочный запах. Мой нос тут же зачесался, и я изо всех сил постаралась сдержать чих, но было тщетно. Громко и смачно чихнув, я по привычке буркнула:

— Спасибо.

— За что? — не понял император.

— Э-э-э…За вашу милость! — тут же нашлась я.

— А-а-а, — понимающе протянул Юньвэнь.

Кажется, для слуг милость императора заключается даже в помывке его ног и вычищении козявок из носа. Не знаю, правда, как здесь практикуют последнее, да и знать не хочу. Надеюсь, меня это обойдет стороной.

Тем временем Юньвэнь заметно расслабился, с наслаждением вдыхая аромат, исходящий от масла. Он откинул в сторону прямоугольную подушку, похожую на обтянутый шелком кирпич, сложил руки крест-накрест и опустил на них голову.

— Можешь начинать, — великодушно разрешил император.

И я начала.

Аккуратно коснулась его плеч кончиками пальцев, втирая в кожу масло. От моего прикосновения Юньвэнь заметно напрягся — мышцы на руках и плечах стали каменными, что меня порядком удивило. Я-то думала, он совсем хилый…

От плеч я перешла ниже, к пояснице. Медленно, едва касаясь, растирала масло и молча завидовала идеальному состоянию кожи мальчишки, которая была гладкой и тонкой — в некоторых местах даже можно было разглядеть узорчатые переплетения вен. Ни синяка, ни родинки, ни прыщика. Как спина может быть настолько идеальной?

Постепенно император полностью расслабился и даже прикрыл глаза, а потом, спустя некоторое время, спросил:

— А когда начнется сам массаж?

— Я его уже делаю, Ваше Величество, — соврала я.

— Нет. Это не массаж. Давай, начинай уже.

Что ж…

Я подняла руки вверх и уставилась на ровный изгиб позвоночника мальчишки. Раз он просит массаж — будет ему массаж!

— Рельсы-рельсы, — выразительно начала я, проводя линии вдоль его позвоночника. — Шпалы-шпалы. — Теперь поперек. — Ехал поезд запоздалый.

Поездом мне послужил кулак, который проехался по позвоночнику от поясницы до самой шеи.

— Из последнего окошка вдруг посыпался горошек! — Я резво начала тыкать пальцами по всей спине мальчишки, изображая просыпавшийся горох.

Император от обилия гороха дернулся, но ничего не сказал. Я продолжила массаж:

— Пришли куры, поклевали.

Куры у меня были похожи на горох, а вот гуси…

— Пришли гуси, пощипали-пощипали!

Увлекшись, я зачарованно принялась пощипывать тонкую кожу мальчишки, от чего он пискляво ойкал и ёрзал.

— Вам не нравится? — спросила я, перестав щипать императора.

— Нет-нет, — сдавленно ответил он. — Продолжай.

Я взглянула на его покрасневшую кожу и коварно усмехнулась. А ведь я предупреждала, что массаж ужасен!

Следующим императору Юньвэню потоптался медведь — я грохала кулаками по спине мальчишки, приговаривая:

— Пришел медведь!

От каждого моего кулака император тихо охал.

Когда пришел слон, я разжала кулаки и ладонями начала шлепать императора. Не сильно, но и не слабо. До слона, конечно, далеко, но я все же не стала прикладывать всю силу — не дай Боже еще отобью парню его императорские почки…

— Пришел директор зоопарка! — торжественно объявила я.

Юн притих, со страхом ожидая, что будет дальше, а я, вспомнив, что дальше идет щекотка, расхотела продолжать.

— Что за зверь такой, этот директор зоопарка? — спросил император, не дождавшись от меня продолжения массажа. — И что он делает?

— Я забыла, — соврала я, убирая руки со спины мальчишки. — На этом все, Ваше Величество.

Я ожидала, что он с облегчением вздохнет, но, кажется, император разочаровался. Он нехотя поднялся, убрал за уши выбившиеся черные пряди и стал оглядываться в поисках рубашки. Она лежала рядом со мной, поэтому я взяла рубашку и протянула императору. Мой взгляд невольно скользнул по его телу, и от удивления я ойкнула. Мальчишка, которого я ошибочно представляла как хилого дохляка, вовсе таковым не был. Да, он был худым, а его точеной фигуре позавидовала бы любая девушка, но его грудь и пресс были рельефными. Талия, пусть и узкая для мужчины, но с хорошо развитыми косыми мышцами живота. Изящно и одновременно мужественно. Как правило, такие тела бывают в основном у моделей.

Моего удивления император не заметил. Принял рубашку из моих рук, надел ее и завязал узелки на талии. Он смотрел в сторону, не моргая, и о чем-то размышлял.

— Ваше Величество, время купания! — послышался из-за дверей голос евнуха.

Император закатил глаза, но войти евнуху разрешил. Разумеется, он был не один — еще три служанки, очень миловидные, шли сзади, неся принадлежности для купания.

— Ты свободна, — сказал мне Юн.

Слава тебе, Господи!

Неловко поклонившись, я двинулась к выходу, но вдруг император меня окликнул.

Вот блин, что еще ему от меня надо?

— Я не спросил, что входит в твои обязанности.

Я замялась, и поэтому за меня ответил евнух.

— Даму Мей поставили на место дамы Джи, Ваше Величество. Той, что заваривала чаи покойному императору.

— Чудесно! Тогда я жду завтра утром тебя и твой чай, — обратился ко мне Юньвэнь.

— Ваше Высочество! — удивленно воскликнул евнух. — Вы же не пьете чай по утрам!

— Теперь пью, — просто ответил император и улыбнулся так, что на щеках появились милые ямочки, которые придали его лицу некую ребячливость.

Евнух склонился перед императором, а потом повернулся ко мне и сказал:

— Его Величество просыпается в час Дракона. Вы должны приносить чай ни позже, ни раньше. Понятно?

Я кивнула.

— Ступай, — велел евнух и повернулся к императору, который с нескрываемым интересом смотрел на одну из служанок.

Вот же говнюк мелкий! На свою жену внимания не обращает, а на служанок заглядывается! Все мужики одинаковые.

С этими мыслями я покинула императорский дворец и поспешила в свою комнату, чтобы скорее все рассказать Чун и попросить ее помочь завтра с приготовлением чая.

Глава 14

С того мгновения, как Юн увидел Мей в Зале Верховной гармонии, и до самого ее ухода из его покоев, сердце императора не прекращало бешено биться.

Сначала он не поверил своим глазам. Думал, что это видение, однако девушка оказалась реальной, живой. В женской одежде она выглядела изящнее и красивее, а скромная прическа придворной дамы очень ей шла.

— Выходит, Чжу Ди нам соврал, — задумчиво произнес Фанг, когда Юн перед пиром рассказал другу о Мей. — Вот только зачем?

— Тут два варианта, — подала голос стоящая рядом Минчжу. Церемония ее утомила, и девушка еле держалась на ногах, но не пожелала уходить к себе. — Либо он сказал тебе это назло, либо девушка — его шпионка.

Фанг закивал, подтверждая слова Минчжу.

— Надо приставить к ней одного из драконов. Вдруг она захочет тебя отравить.

— Тогда зачем было помогать мне в тот день на рынке? — спросил Юн.

Друзья пожали плечами. Ситуация с этой девушкой была непонятна всем троим, однако, несмотря на опасения, Юн не мог не признать, что страшно рад тому, что она жива. С того самого момента в хижине сердце Юна так и не успокаивалось.

— Как ты понял, что она девушка? — спросил Фанг немного погодя, когда Минчжу все же согласилась покинуть пир и отдохнуть в тишине и покое.

Юн хитро улыбнулся. Он и сам не сразу понял, что утончённый паренек с большими светло-карими глазами и длинными ресницами на самом деле девушка. Только когда она тесно прижалась к нему в лачуге, и он вдохнул ее свежий, немного сладковатый запах, в голову юноши закрались сомнения. Ну а потом он начал внимательно всматриваться и все понял. Тонкая талия, маленькие изящные руки и едва заметная грудь, которую она наверняка стянула так, что дышать было почти невозможно.

И запах.

Как же приятно она пахнет! Словно какие-то неизвестные ему луговые цветы. Едва уловимо, сладко и нежно.

Даже сейчас, сидя в ванне с ароматическими маслами и лепестками роз, Юн все еще ощущал ее запах.

Что же эта за тяга к той, которую он почти не знает? Почему он так жаждет завтрашнего утра, когда она принесет ему чай? Как может так сильно тянуть к человеку, который, возможно, созник твоего врага?..

Одна из служанок аккуратно наклонилась и проверила температуру воды. Кажется, ее звали Дандан, и она страшно была похожа на ту, что однажды пыталась отравить его деда. Когда служанка вошла в его покои, Юну на мгновение показалось, что мертвая девушка вернулась к жизни. Он долго всматривался в служанку, и только когда понял, что она просто очень похожа на незадавшуюся отравительницу, вздохнул с облегчением. Однако, несмотря на это, Юн никак не мог перестать наблюдать за ней.

Запрокинув голову назад и слегка прикрыв глаза, Юн следил за служанкой, и от его внимания не укрылось, с каким интересом девушка смотрела на его грудь и часть живота, что не скрывала вода и плавающие по ней лепестки розы. Мей тоже удивилась, когда увидела его без рубашки. Юн не хотел демонстрировать ей свое хорошее физическое состояние, но в последний момент потерял бдительность и открылся.

Во всем Запретном городе о том, что он с детства усиленно тренировался сначала со своим дедом и отцом Фанга, а потом уже и с самим другом, знали немногие. По сути, это не было секретом, но покойные родители Юна не хотели, чтобы мальчик занимался подобным, так как считали, что императорскому отпрыску не престало самому воевать. Однако его дед, который был воином-мятежником, считал иначе, и поэтому, втайне от любимого сына и невестки, учил внука сражаться. Этот навык не раз помогал Юну. Особенно, когда на них с Фангом и Минчжу напали бандиты.

Тогда они были уже не детьми, но еще и не взрослыми. Юные и бесстрашные, они в очередной раз переоделись и сбежали из Запретного города, чтобы погулять по улочкам Нанкина. Вот только добром это не кончилось. Их чуть не убили. Минчжу испугалась до полусмерти, а сам Юн был ранен в левое плечо. Если бы не Фанг, который вовремя оттолкнул друга, стрела бы попала точно в сердце. После этого юноши больше не брали на вылазки Минчжу, да и сами стали осторожнее.

Размышляя об этом, Юн невольно коснулся выпуклого шрама на плече. Императоры и императрицы не должны иметь шрамов, так как подобные изъяны считались уродством и не нравились людям. Поэтому Юну приходилось скрывать свое несовершенство вместе со своим телом.

Интересно, настанут ли времена, когда люди будут принимать друг друга такими, какие они есть?..

За дверью в купальню послышались разговоры. Юн навострил уши и почувствовал недоброе. Когда дверь открылась, и евнух Пан объявил, что пришла императрица, Юн чуть не охнул от досады. Только ее сейчас не хватало…

Вид жены ему не понравился. Лицо у Цюань было слишком хитрым, глаза слишком блестели, а халат на ней был слишком тонким и слишком оголял ее плечи. Невольно Юна пронзила мысль о том, что Цюань всегда была для него слишком хороша. Она чересчур яркая, созданная для того, чтобы сверкать всеми своими бесчисленными украшениями. Она — императрица, богиня, а он всего лишь человек, который мечтает о свободе и не желает быть ни императором, ни богом.

Цюань величественно прошла к ванне, презренно взглянула на служанок и жестом велела им выйти. Девушки замешкались, глядя на своего господина, и Юн благосклонно кивнул, после чего служанки быстро исчезли за дверью, оставив мужа и жену наедине.

Юноша открыл рот, чтобы спросить, с какой целью Цюань пришла к нему, однако вопрос так и застрял в его горле. Императрица вскинула руки, легкий шелковый халат скользнул по ее телу и упал на пол, открывая Юну совершенно обнаженную девушку.

Учитывая то, что вместе они никогда не купались, а ночи проводили в темноте, будучи наполовину одетыми, Юн увидел голой свою жену впервые. И снова это слишком. Слишком худая, слишком бледная, слишком изящная…

Наверно, если бы Юн любил Цюань, то она была бы для него идеальной, и никаких «слишком» он бы в ней не замечал.

— Хочешь искупаться в моей ванне? — спросил Юн, глядя в лицо жене. Если будет разглядывать то, что значительно ниже, то она может неправильно это расценить.

— Я хочу не только искупаться.

Цюань подняла правую ногу и ступила в воду. Подошла ближе к мужу и медленно опустилась ему на колени. От ее прикосновения у Юна внизу живота появился томительный зуд, а сознание словно начала заволакивать туманная дымка.

— Я не хочу, — хрипло ответил он, ощущая, как девушка прижалась к нему грудью.

— Неправда, — прошептала она, хищно глядя ему в глаза. — Я чувствую твое желание.

Больше всего Юн сейчас ненавидел свое тело, которое не поддавалось контролю. Тело, которому было плевать на чувства юноши. Тело, которое сейчас хотело только одного.

— Тебе все равно, что я чувствую? — вдруг спросил Юн у жены. — Важно только то, чтобы у нас появился наследник?

Цюань опустила голову и провела языком по шее юноши, от чего Юн слегка вздрогнул, но мысль разговора не потерял. Ждал, что она ответит.

— Для начала я хочу, чтобы ты меня любил, — отстранившись и заглянув Юну в глаза, сказала Цюань. — Наследник может подождать. Мне плевать, что обо мне ходят сплетни. Ты не избавишься от меня, потому что за мной стоит моя семья, которая помогла взойти на престол твоему деду. Империя не может лишиться их поддержки.

Юн тяжело вздохнул. Он давно хотел сказать Цюань, что у него так и не вышло полюбить ее, как бы он ни старался. Наверно, пришло время.

Вдохнув полной грудью, Юн тихо, но уверенно сказал:

— Я пытался тебя полюбить. Небо тому свидетель — я ежедневно молился о том, чтобы меня одарили любовью к тебе, но ничего не вышло. Цюань, я не люблю тебя и, боюсь, уже никогда не полюблю.

На мгновение девушка замерла, ошарашено глядя на него, однако длилось это всего мгновение. Она быстро взяла себя в руки, коварно улыбнулась и сказала:

— Что поделать. Значит, будем просто делать наследников. Без всякой любви.

От ее слов Юну стало противно. Этот разговор отрезвил его, и тело, которое до этого отчаянно хотело эту женщину, уже немного успокоилось. Однако теперь Юн сам хотел продолжения. Хотел показать, насколько бездушно это будет, если делать это без чувств. Возможно, Цюань не понравится, и она перестанет донимать его так часто.

Откинув голову назад, Юн положи локти на мраморные бортики ванны и закрыл глаза, предоставив жене делать с ним все, что ей захочется. Ему было настолько все равно, что даже если бы сейчас кто-то зашел в купальню, он бы и бровью не повел. Ласки Цюань были приятными, но не более. От них кожа не горела огнем, дыхание не перехватывало, а зреющее возбуждение было каким-то приглушенным.

Когда все закончилось, Юн даже не открыл глаз. Цюань шептала ему на ухо ласковые слова, целовала шею, но он никак не реагировал, ожидая, когда она уйдет.

— Тебе неприятно? — вдруг тихо спросила девушка.

Юн приоткрыл глаза и посмотрел на жену. Вид у нее был разочарованный. Наконец-то она поняла, что он чувствует?

— Мне все равно, — честно ответил Юн.

— Может, тебе нужен гарем из мальчиков? — предположила жена.

Наверно, если бы он признался ей, что любит мужчин, Цюань было бы легче. Тогда бы это сразу объяснило то, почему Юна к ней не тянет.

— Мне не нужен гарем. Ни из женщин, ни из мужчин, — ответил Юн, пристально глядя в глаза императрицы. — А теперь, пожалуйста, слезь с меня. Я очень устал и хочу спать.

Девушка посмотрела на Юна так, словно ждала, что он изменит свое решение. Что он скажет, что, несмотря на усталость, он останется с ней еще ненадолго.

Юн устало взглянул на Цюань. Поняв, что ей ничего больше не светит, девушка поднялась и молча вышла из ванны. Юн последовал ее примеру и, стряхнув с рук маслянистые капли воды, взял приготовленное для него полотенце и тщательно вытерся. Цюань все еще стояла нагая и мокрая. Полотенца для нее подготовлено не было, поэтому Юн протянул ей свое. Накинув халат, он дождался, пока императрица вытрется и оденется, и только после этого стремительно вышел из купальни. Толпа слуг во главе с евнухом Паном, которая ожидала его за дверью, сразу же ломанулась следом за ним.

На улице было свежо и прохладно. Разгоряченная после ванны кожа сразу же остыла и Юн подумал, что хорошо бы еще немного побыть на свежем воздухе, подставив лицо прохладному ветру с гор. Однако евнух Пан наверняка начнет бубнить, что Юн может простудиться, да и вообще не пристало императору в одном халате ходить по улице среди ночи.

Вздохнув, Юн с сожалением направился в сторону своего дворца, глубоко вдыхая душистый ночной воздух, словно стараясь надышаться им как можно больше за время, что ему отведено на короткую дорогу от купальни до дворца.

Глава

15

Цюань вышла из купальни с высоко поднятой головой, но уже по дороге к Дворцу Земного Спокойствия слезы хлынули из ее глаз, и она заплакала как ребенок. Служанки, что сопровождали императрицу, кинулись к ней, но Цюань грубо от них отмахнулась.

— Исчезните! — воскликнула она дрожащим голосом. — Уходите!

— Но Ваше…

— Оставьте меня!!!

Служанки испуганно вздрогнули, поклонились и поспешили удалиться. Перечить императрице никто не решался. Цюань подумала об этом и горько усмехнулась. В ее руках сейчас сосредоточена настоящая власть. Она — императрица огромной Империи Мин, но что проку ей от ее титула, если она не может влюбить в себя своего мужа?

Тихо всхлипывая, Цюань обогнула дворец и вошла в сад. Этой ночью было холодно, поэтому в саду царила непривычная тишина. Обычно Цюань выходила вечерами на улицу, чтобы послушать стрекот цикад и пение птиц, но сегодня ни те, ни другие не хотели усладить слух императрицы.

Решив, что сегодняшний день уже не принесет ей ничего хорошего, Цюань смахнула горькие слезы и уже было направилась во дворец, как вдруг тихая и нежная мелодия зазвучала где-то в глубине сада.

Зачарованная мелодичным звучанием, Цюань устремилась на поиски источника звука. Девушка еще плохо знала окрестности Дворца Земного Спокойствия и, немного поплутав, она вышла к цели не так быстро, как планировала.

На скамье под плакучей ивой сидел молодой мужчина. Его красивое точеное лицо освещал полумесяц, от которого кожа мужчины светилась таинственным светом. В руках он нежно, словно ребенка, держал жуань или лунную лютню — так еще называли этот музыкальный инструмент. Изящные пальцы музыканта ловко пощипывали струны, рождая чарующую музыку, которая показалась Цюань слаще птичьего пения.

Завершив мелодию, мужчина откинул назад длинные волосы и поднял взгляд на девушку. Цюань сразу же почувствовала, как ее щеки загорелись румянцем. Она стояла одна, в ночном саду, наедине с незнакомым мужчиной простоволосая и почти раздетая. Чувство стыда усилилось, и Цюань порывисто прикрыла руками большой вырез на халате.

Мужчина ухмыльнулся. Его взгляд из любопытного стал дерзким. Он аккуратно отложил жуань в сторону, закинул ногу на ногу и облокотился спиной на толстый ствол ивы.

— Передо мной прекрасное видение или богиня этого сада? — мурлыкающим голосом спросил мужчина.

От звука его нежного голоса, который словно вторил мелодии, что он только что играл, тело Цюань бросило в жар. Она крепче прижала ладони к груди и сделала шаг назад, когда тело хотело сделать шаг вперед. Что-то в этом роковом мужчине притягивало, и под его взглядом Цюань чувствовала себя загнанной в угол ланью, которая была так заворожена взглядом хищника, что не могла даже пошевелиться.

— Что наложница забыла в саду императрицы? Неужто взыграла ревность, и ты решила избавиться от соперницы? — продолжал мурлыкать мужчина.

Значит, он принял ее за наложницу. Как же низко она пала. Хотя, чего она хотела с таким-то видом? Даже евнух при виде ее поймет, что она только что выскочила из чьей-то постели. Или, в ее случае, из купальни.

Сначала Цюань захотелось включить все свое презрение и продемонстрировать, с кем на самом деле разговаривает этот дерзкий мужчина, однако в самый последний момент она вдруг передумала.

Наложница? Что ж, пусть так. Сегодня она будет для него наложницей.

— Вы кто? — склонив голову на бок, невинным голосом спросила Цюань.

— Музыкант.

— Вы прибыли, чтобы играть на коронации? Я вас не видела.

— Плохо смотрела, — ухмыльнулся мужчина, не сводя жгучего взгляда с Цюань.

— У меня хорошее зрение. Вас бы я заметила.

Глаза музыканта весело блеснули.

— Вы находите меня особенным?

Цюань прикусила язык и мысленно отругала себя за неосторожные слова. Выпрямившись, она величественно подняла подбородок и надменно посмотрела на мужчину. Его ухмылка стала еще наглее. Он поднялся с места и стремительно шагнул к девушке. Его движения были такими быстрыми и легкими, что Цюань успела лишь моргнуть, как он уже стоял вплотную рядом с ней. Она уловила приятный фруктовый аромат, исходивший от него.

— Так что ты забыла в саду императрицы? — томно прошептал музыкант. — Действительно хочешь убить нашу госпожу?

— А что музыкант здесь забыл? Пытается соблазнить кого-то из слуг? — вопросом на вопрос ответила Цюань.

Она уверенно и с вызовом смотрела в омут темных глаз музыканта и старалась убедить себя в том, что голова у нее начинает кружиться вовсе не от его пьянящей близости.

Мужчина медленно моргнул, чуть отстранился и мечтательно сказал:

— Мне нашептали, что императрица настолько прекрасна, что многие мужчины, находясь рядом с ней, слепнут от ее красоты.

Цюань не смогла сдержать смешок. Боже, неужели ходят такие слухи?

— Этот смех… — мужчина подозрительно сузил миндалевидные глаза. — Неужели, я зря пришел? Императрица не так хороша, как о ней говорят?

Улыбка Цюань стала еще шире. Она кокетливо прикрыла ее ладонью и ответила:

— Вам, мужчинам, лучше знать. Разве женщина способна в полной мере оценить красоту другой женщины?

— Значит, я продолжу томиться в ожидании императрицы, — самоуверенно заявил музыкант.

Резко отвернувшись от Цюань, он вернулся к скамье и сел рядом со своим инструментом. От того, что он удалился, девушке вновь стало прохладно. Все то время, что музыкант стоял рядом, он защищал ее тело от прохладного ветра, а теперь она снова была беззащитна перед ночным холодом.

— Напрасно вы тут сидите, — скрестив руки на груди, как бы невзначай заметила девушка.

— Почему же? — вскинул голову мужчина.

Несколько прядей упали ему на лицо, и он небрежным жестом откинул их в сторону.

— Императрица не придет. Она сейчас в покоях императора.

— Да ты что? А я слышал, что у них разлад в отношениях. Поэтому и удивился, зачем ты сюда пришли. Что проку убивать ту, которая тебе вовсе не соперница?

Ох уж эти сплетни! Кажется, уже не только Запретный город, но и вся столица знает, что муж с ней не спит. Это просто невыносимо!

— Так почему я не увижу императрицу? — нетерпеливо поинтересовался музыкант.

— Потому что она редко выходит из дворца.

— Даже в сад?

— Даже в сад. Она не любит цветы. И пение птиц.

Мужчина недоверчиво посмотрел на Цюань.

— Какая женщина не любит цветы и птиц? — удивился он.

Цюань пожала плечами, мол, хочешь верь, хочешь нет, но императрица именно такая.

— Значит, сегодня я не увижу императрицы? — спросил музыкант, медленно поднимаясь с лавки.

— Нет.

— И не смогу узнать, действительно ли она так красива, как говорят? — Он сделал шаг к Цюань.

— Нет.

— И не смогу подойти к ней вот так? — Еще одни шаг. Мужчина уже снова стоял вплотную к девушке.

Сердце Цюань быстро заколотилось, а дыхание участилось. Ей снова стало тепло, но, не сколько от того, что мужчина загораживал ее от ветра, сколько просто от его непосредственной близости. И от его дерзкого, желанного взгляда. Ни один мужчина еще так не смотрел на Цюань. Глаза музыканта горели неподдельным желанием.

— Значит, я даже не смогу прикоснуться к нежным и сладким губам императрицы? — хрипло прошептал мужчина, опаляя лицо Цюань своим горячим дыханием.

Девушка, не в силах больше говорить, лишь помотала головой. Ухмылка мужчины стала еще шире.

— Тогда, раз я потерпел неудачу с императрицей, то хотя бы попытаю удачу с наложницей, — сказал он и порывисто накрыл губы девушки своими.

Так страстно и пылко Цюань еще никогда не целовали. Ее муж ограничивался лишь легкими касаниями, которые и поцелуем не назовешь. Сейчас же девушке казалось, что весь мир разом сузился и сконцентрировался на мужчине перед ней: на его мягких губах, изворотливом языке и горячем дыхании. Цюань падала в темную, бархатную тьму, которая окутывала ее со всех сторон, согревала и успокаивала.

Когда, спустя, казалось, целую вечность, мужчина отстранился, Цюань не смогла сдержать грустного вздоха. Она понимала, что целовать незнакомого мужчину в ночи совершенно, абсолютно неправильно, но в то же время девушка не хотела открывать глаз, которые закрыла в момент, когда их губы встретились. И не хотела, чтобы этот волшебный миг заканчивался.

Какая же абсурдная ситуация: поцелуй незнакомца вызвал в ней больше чувств, чем ночь с ее мужем, которого, как ей казалось до этого момента, она так любила!

Горько усмехнувшись, Цюань открыла глаза, но перед ней уже никого не было. Девушка повернулась к скамейке, но и там было пусто — ни музыканта, ни его инструмента.

Что ж, это даже к лучшему. Он пришел неожиданно как гром среди ясного неба, опьянил ее своим обаянием и нежным голосом, а потом исчез, оставив после себя лишь слабый фруктовый аромат.

— Буду считать это сном, — прошептала Цюань, глядя на пустую скамейку под ивой.

Глава 16

Я приготовила отвратительный чай: крепкий и горький, словно чифирь. Пить его было совершенно невозможно, однако Чун заверила меня, что так и должно быть.

Бедный император. Представляю, как исказится его кукольное личико, когда он сделает глоток этой дряни. Теперь я понимаю, почему он до этого не пил чаи.

— Лучше ты все это неси, — сказала я Чун, расставив на подносе чайные принадлежности. — Иначе я могу оступиться и все разбить.

Одежда придворных дам была страшно неудобной. Я то и дело путалась в нескольких слоях своих юбок, спотыкалась на ровном месте, а один раз даже чуть не упала в пруд. Благо, Чун вовремя схватила меня за воротник.

— Мне с вами нельзя, госпожа, — с обидой в голосе сказала девушка.

— Это еще почему?

— Потому что император приказал впустить только вас.

Вот же мерзкий мальчишка! Он что, надеется, что я снова буду делать ему массаж? Ну уж нет! Хватит ему и того, что я с раннего утра готовила этот мерзкий чай, который, я уверена, он пить не станет.

Проглотив свое недовольство, я взяла поднос и отправилась в императорский дворец.

Утро, как и вечер, выдалось прохладным, но на небе не было ни облачка, а солнце потихоньку начинало припекать, обещая вскоре теплую погоду без осадков. Я шла по идеально-чистым дорожкам вдоль стен двух дворцов, название которых запомнить так и не смогла. Единственное, что я знала: один из них принадлежит наследному принцу. Сейчас, разумеется, он пустует, однако все в Запретном городе надеются, что вскоре в нем поселится маленький жилец.

Вспомнив исповедь императрицы, я взглянула на покатую крышу дворца наследника и усмехнулась. Интересно, последовала ли она моему совету? Если сделала все, как я сказала, наверняка смогла уложить этого мальчишку на лопатки, а значит, вероятность того, что у императорской четы в ближайший год появится наследник, значительно повысилась.

Удивительно, но мне удалось донести поднос до пункта назначения целым и невредимым. Перед позолоченными дверями я, правда, оступилась, но сохранила равновесие и смогла удержать поднос. Императорский евнух, кинувшийся ко мне с протянутыми руками, резко остановился, когда я перестала раскачиваться.

— Все в порядке, — заверила его я, весело подмигнув.

Евнух, которого Юн называл «Пан», слабо мне улыбнулся и, повернувшись к дверям, завопил:

— Ваше Величество! Пришла Дама Мей!

— Впустите, — тут же послышался голос императора.

Младшие евнухи распахнули передо мной двери и я, сделав глубокий вдох, шагнула в покои императора. В отличие от вчерашнего вечера, когда всюду здесь горели масляные свечи, а ставни на окнах были распахнуты, впуская свежий воздух и лунный свет, сейчас в покоях стояли полумрак и духота.

— Ваш чай. Я принесла. Вам. Ваше Величество, — на автомате отчеканила я, полностью сосредоточившись на императоре.

Юньвэнь сидел на постели, подогнув под себя одну ногу. Прическа была растрепана, одежда помята, а лицо выражало усталость и недовольство. Я подошла ближе, поставила поднос на стол и тихо поинтересовалась:

— Вы плохо себя чувствуете?

Император вздрогнул и взглянул на меня. Его отрешенный взгляд прояснился, и он выдавил слабую улыбку.

— Мей. Со мной все хорошо. Просто немного болит голова из-за беспокойной ночи.

— Не удивительно, — недовольным тоном сказала я. — У вас темно и душно, как в склепе. Надо открыть ставни!

Засучив рукава, я решительно двинулась к окнам. Император молчал и, наверняка, смотрел мне в спину. Видимо, энергии у императрицы было этой ночью очень много, раз она так утомила своего муженька.

Распахнув настежь ставни на всех окнах, я ощутила, как в покои ворвался прохладный утренний ветерок, который заставил меня улыбнуться. Так-то лучше.

Когда полумрак рассеялся, я повернулась к императору и увидела темные круги под его глазами. Патчи бы ему налепить, а то похож на упыря.

Юньвэнь поежился от прохладного ветерка, поднялся и подошел к столу, на котором стоял поднос с чаем. Спохватившись, я кинулась к императору и аккуратно налила ему в чашку немного чая.

Мальчишка с любопытством посмотрел на напиток и спросил:

— Его дегустировали?

— Да. Я и моя служанка, — ответила я.

Император недоверчиво глянул на меня, а потом кликнул евнуха и, когда тот вошел, протянул ему чашку.

— Пробуй, — велел он.

— Но, почему я, Ваше Величество? — опешил Пан.

— А кто? Она что ли? — Юн кивнул головой в мою сторону. — Пей, Пан.

С недовольной гримасой евнух взял чашу из рук императора и сделал маленький глоток.

— Больше хлебни, — велел Юньвэнь.

Евнух подчинился и сделал большой глоток.

— Теперь уходи. Если будет плохо — кричи. А если ничего не произойдет — тоже кричи.

Поклонившись, Пан попятился к дверям. Вид у него был крайне недовольный.

То, что император мне не доверяет, не особенно меня удивило. Как-никак, мы мало с ним знакомы. С чего ему вдруг довериться мне так сразу? На это нужно время, которого, катит сказать, у меня не так уж много. Чем дольше я задержусь, тем больше будут волноваться родители.

— Налей еще, — приказал император, кивнув на чайник.

— Так евнух же еще не одобрил, — не поняла я.

— Чтобы остыл немного. Не люблю кипяток пить, — сморщился Юньвэнь.

Я невольно улыбнулась. Кипяток мне тоже не нравился. Я вообще его не могу пить и всегда разбавляю холодной водой, будь то чай или кофе.

Выполнив приказ, я отставила в сторону чашу и снова уставилась на изможденное лицо императора.

— Почему вы не спали? Может, сделать вам тонизирующий отвар?

Этими вопросами я одновременно хотела убить двух зайцев: во-первых, показаться заботливой и заслужить каплю доверия, а во-вторых, узнать наверняка, получилось ли у Цюань соблазнить императора.

Юньвэнь потер кулаками глаза и буркнул:

— Нет, не надо отвара. После чая меня приведут в порядок, и я отправлюсь в Зал Верховной Гармонии, чтобы озвучить свои первые указы.

Первые указы. Принцу Чжу Ди наверняка будет интересно, что навыдумывал новый император. Я обязана быть на этой аудиенции. Вот только как мне туда попасть? Одно дело — стоять в тени на коронации, но на заседании — совсем другое.

Император замолчал и отрешенно уставился на дымящуюся чашу с чаем. Я тихо стояла в стороне, сложив руки на животе. Сегодня мальчишка был не особенно разговорчивым и казался каким-то одиноким и потерянным.

Кстати, об одиночестве! Где же его телохранитель? Отлынивает от своих обязанностей? Может, поэтому император такой потерянный? Скучает по своему дружку? Не удивлюсь, что между ними что-то есть. Это бы сразу объяснило, почему император не интересуется своей женой и не ходит к наложницам.

Задумавшись, я не сразу заметила, что мальчишка внимательно меня рассматривает.

— Что? Хотите еще массаж? — спросила я.

Интонация вышла слишком дерзкой, и я поспешила прикусить язык, однако было уже поздно.

— Я смотрю, дерзость для тебя все равно, что воздух, — усмехнулся император. — Мне полагается выпороть тебя за такое, но я этого не хочу. Знаешь, почему?

Я помотала головой.

— Вот и я не знаю, — печально вздохнул император. — Твой массаж, хоть и был очень странным, но все же мне понравился.

Серьезно? Да он шутит!

— Однако сейчас я не хочу ничего подобного.

— Значит, я могу идти? — в надежде спросила я.

Мне еще предстояло обдумать, как незаметно пробоваться в Зал Верховной Гармонии и подслушать все, что будет сказано там.

— Пока нет. Помоги мне с волосами, — потребовал император. Встав со стула, он переместился на кровать и махнул мне рукой, приглашая к действию.

Мои плечи опустились вниз. Да блин, моя обязанность — готовить чай, а не чесать его императорские лохматушки. Почему я должна выполнять чужую работу? Доплата за это вообще будет? Или мне просто радоваться, что император не собирается меня наказывать?

— Что мне сделать? — недовольно поинтересовалась я, глядя на его выбившиеся пряди волос.

Император пожал плечами, поджал под себя ноги и уселся по-турецки.

— Сделай все так, как делают служанки: расчеши и собери в пучок. Заколку оставь эту же. Мне без разницы.

Сказав это, он похлопал по месту возле себя. Мне ничего не оставалось, как последовать его указаниям.

Усевшись позади императора, я взяла из его рук нефритовый гребень, вдоль зубчиков которого был искусно вырезан дракон, и начала рассматривать прическу мальчишки. С виду это был обычный пучок, который держала заколка со шпилькой. Отложив гребень в сторону, я аккуратно вытащила шпильку и сняла заколку. Волосы мальчишки рассыпались по его спине блестящим черным водопадом. Я аккуратно взяла их в руки и чуть не ахнула от того, насколько они были мягкими и шелковистыми.

— Господи, чем ты их моешь? — невольно вырвалось у меня.

— Э-э-э, не знаю. Мне моют голову служанки.

Ну конечно! Кто бы сомневался. Надо будет позже выведать у девчонок секрет таких идеальных волос.

Вообще, у азиатов волосы сами по себе прочные и густые. У моего отца такие же, но так как у моей мамы они светлые, тонкие и ломкие, я унаследовала некую волосяную смесь, родившись с темно-русыми волосами средней густоты. Не могу сказать, что мои волосы плохие, но в сравнении с волосами императора они казались веником из сухих трав, что было весьма обидно.

Взяв гребень, я принялась аккуратно расчесывать черные густые пряди. Как и в случае с массажем, от моих прикосновений спина мальчишки напряглась, а спустя некоторое время снова расслабилась. Мне даже показалось, что император слегка начал заваливаться в бок.

Прекратив расчесывать волосы, я изогнулась и посмотрела на лицо Юньвэня. Глаза его были закрыты. Голова чуть склонилась. Из приоткрытого рта доносилось равномерное дыхание.

Спит! Ну надо же, как он вымотался. Теперь я процентов на семьдесят уверена, что императрица его все же соблазнила! Хо-хо!

Мне очень не хотелось будить мальчишку. Во сне он выглядел еще моложе и милее — так и хотелось потеребить за щечки. Однако, когда я начала собирать волосы в пучок, он вздрогнул и проснулся.

— И все же, что вам мешало спать, Ваше Величество? — как можно дружелюбнее спросила я.

— Сначала моя жена, — внезапно ответил император.

Бинго! Она все же его соблазнила! Ай да я! Ай да мои советы!

— А потом мы с Фангом ходили смотреть тело новой жертвы…

— Что? — испуганно воскликнула я.

Шпилька выпала у меня из рук и с тихим звоном ударилась о пол. Проследив за ней, мы оба нагнулись, чтобы поднять ее, но столкнулись головами и в один голос ойкнули.

— Простите, — выдавила я, потирая ушибленный лоб.

Юньвэнь, тоже потирая больное место, ласково улыбнулся, поднял шпильку и протянул ее мне.

— Это тот самый убийца? Призрак? — спросила я, заново собирая волосы императора.

— Да.

— Но почему он убил не в полнолуние? Почему отступился от своих принципов?

— Мы думали об этом всю ночь. У меня нет ответа, — вздохнул Юн.

Накрыв пучок заколкой, я вдела в нее шпильку и, убедившись, что волосы хорошо скреплены, спросила:

— Кто жертва?

— Молодой евнух. Совсем еще мальчишка. Нашли его в траве у моста с перерезанным горлом.

Пусть я и могла за себя постоять, но все же страх сковал мое тело. Ходить по запретному городу, где полно вооруженной охраны, оказалось крайне небезопасно. Надо постараться не выходить из своей комнаты с наступлением темноты. И стараться всегда брать с собой Чун. Вдвоем ходить не так страшно.

А еще лучше было бы поймать убийцу. Тогда мое пребывание здесь будет чуть безопаснее. В моих же интересах не скопытится в этом времени и благополучно вернуться домой.

— Тело еще не похоронили? — спросила я.

Спина Юна напряглась. Мальчишка стремительно развернулся и с интересом уставился на меня.

— А что?

— Возможно, я могла бы что-то обнаружить на нем. Какую-то подсказку, которая могла бы привести к убийце.

Может, опыта работы в убойном отделе у меня и не было, но зато на моем счету столько просмотренных детективных сериалов, что сосчитать невозможно!

— Тело осматривал главный придворный лекарь, который ничего, кроме причины смерти, нам не озвучил. Сомневаюсь, что придворная дама может еще что-то обнаружить.

— Эта придворная дама, — я ткнула пальцем себе в грудь, — дала вам чудодейственный препарат, от которого вам мгновенно стало лучше.

— Хороший аргумент, не поспоришь, — кивнул Юн, признавая мои слова. — Хорошо, осмотрим тело вместе. Только сначала мы пойдем в Зал Верховной Гармонии. Хочу, чтобы ты была сегодня в числе моей свиты. Идет?

Божечки! Конечно же, идёт!

Я усиленно закивала головой, как китайский болванчик. Юн хохотнул и, ощупав свою голову, спросил:

— Все готово?

— Угу. Сделала, как и было. Только аккуратнее.

Император кивнул, встал и сладко потянулся. Потом взглянул на уже порядком остывший чай, перевел настороженный взгляд на двери и крикнул:

— Пан! Ты живой?

— Живой, Ваше Величество, — тут же отозвался евнух.

— Тогда какого черта ты не сказал, что чай можно пить?!

Глава 17

Поёрзав на троне, император протянул руку к свиткам с указами и, взяв верхний, раскрыл его и начал читать про себя. Наблюдая за ним из зоны для прислуги, я была готова чем угодно поклясться, что у мальчишки затекла спина и устали плечи. Если он снова заставит меня делать ему массаж, то я воспользуюсь не руками, а ногами. Кстати сказать, я сама уже порядком устала стоять на одном месте. Вступительные речи министров затянулись на целый час, а то и больше.

— Первый указ императора! — заголосил стоящий рядом с троном суровый седовласый мужчина лет шестидесяти, одетый в боевые доспехи из кожи, в которую местами были вделаны металлические пластины. За спиной у мужчины алел ярко-красный длинный плащ, расшитый золотыми узорами.

Как мне сказал евнух Пан, который топтался рядом, этот вояка по имени Лю Вон — отец Фанга. Телохранитель императора был не единственным его ребенком, но так вышло, что в живых остался только он. Трагическая кончина его старших братьев сыграла Фангу на руку, иначе бы ребенок от наложницы никогда бы не стал наследником.

Юн кашлянул и выразительно прочел:

— Я, император Чжу Юньвэнь, назначаю на должность канцлера наместника Фан Сяожу!

По Залу пробежали шепотки. Канцлер, а вернее, уже бывший канцлер, с расширенными от удивления глазами подлетел к императору и упал перед ним на колени.

— Ваше Величество! — взвыл он. — За что-о-о?

Юн сморщился. Положил свиток на стол и, взяв тяжелую нефритовую печать в форме головы дракона, с силой опустил ее на указ.

— Мои указы не оспариваются, — холодно сказал император. — Уведите бывшего канцлера из зала.

Тут же к мужчине подлетели два солдата и, взяв его под руки, повели к выходу. Бывший канцлер особо не сопротивлялся. Наверно, он еще не осознал, что его вот так просто могут лишить должности.

— Наместник Фан, подойдите к Его Величеству, — прогремел генерал Лю.

Из последнего ряда чиновников вышел маленький сухопарый мужичок с реденькой бородкой.

— Это отец госпожи Минчжу, — шепнул мне на ухо Пан.

Я кивнула. Отец и дочь были совершенно непохожи друг на друга. Девушку я видела лишь мельком на коронации, но никакого сходства определенно между ними не было.

Наместник встал на колени перед императором. Юньвэнь одобрительно улыбнулся.

— Примите…

— Пришла Ее Величество императрица! — послышалось со стороны входа.

Собравшиеся снова начали перешептываться между собой. Императрицу явно никто не ждал. Юн выглядел недовольным. Его руки, до этого расслабленно лежащие на коленях, теперь сжались в кулаки.

Скрипнули тяжелые двери, и в Зал Верховной Гармонии вошла императрица. С высоко поднятой головой, на которой крепилась сложная прическа с сотней звенящих украшений, Цюань гордо прошла к трону, склонила голову перед мужем и, приподняв длинные полы черно-желтого одеяния, расшитого золотыми хризантемами, села на трон рядом с императором.

— Примите свой новый титул и служите мне верой и правдой! — торжественно, но уже с легким раздражением в голосе произнес Юньвэнь.

Не поднимая опущенной головы, новый канцлер поднялся с колен и, протянув дрожащие руки, принял свиток с его назначением.

— Лю Фанг! — объявил Юньвэнь, когда отец Минчжу вернулся на свое место.

Телохранитель императора встрепенулся. Все с тем же непроницаемым лицом он подошел к трону и приклонил колени. Пристально наблюдая за Юном, я видела, как ему тяжело сдерживать улыбку при виде своего друга. Свиток со своим следующим указом он держал бережно, а на Фанга смотрел с гордостью и еле скрываемой радостью.

— За твою верную службу я назначаю тебя командиром дворцовой стражи. Прими свою новую должность и продолжай служить мне с той же преданностью.

— Ваша милость безгранична! — чеканя каждое слово, произнес Фанг.

Подавая другу свиток, Юн все же не смог сдержать слабой, но искренней улыбки.

— Его Величество несколько дней к ряду пытал меня вопросами, бывают ли какие-то звания у женщин, — склонившись ко мне, зашептал евнух Пан. — Ему так хотелось возвысить еще и госпожу Минчжу.

— И что вы ему сказали? — спросила я.

— Что если вы не намерены сделать эту девушку своей второй женой или наложницей, то никакой должности ей не светит.

— Как же обидно! — искренне опечалилась я.

Хоть я и плохо знала Минчжу, но, со слов служанок, у меня сложилось мнение, что она очень милая и добрая девушка. Правда, она слишком много болеет, от чего в глазах своих расчетливых родственников потеряла какую-либо ценность.

Пан удивленно посмотрел на меня.

— Точно так сказал и Его Величество.

Пока мы шептались, Фанг уже вернулся на свое место, а Юн зачитывал следующие указы, которые возвысили еще двоих чиновников — Ци Тая и Хуан Цзыдэна — в должности первого и второго советников.

Пока зачитывались указы, а чиновники с подобострастием принимали свитки из рук императора, императрица откровенно скучала. Засмотревшись куда-то в сторону, она забылась и вдруг закинула одну ногу на другую. Под пышными юбками это было практически незаметно, но, так как я внимательно наблюдала за императорской четой, от меня это действие не укрылось.

Уйдя в своих мыслях куда-то далеко, Цюань приоткрыла аккуратный алый ротик и начала что-то шептать.

Я пригляделась.

Проклятия? Заклинание? Да нет, не похоже. Кажется, что она…поет?

Понимаю, что в нынешнем времени и в нынешних обстоятельствах это звучит максимально странно, но императрица действительно пела. Еле заметно шевелила губами, отрешенно смотрела в сторону и слегка покачивала ножкой в такт музыки, которая играла у нее в голове.

Такое поведение, которое абсолютно не вязалось с окружающим миром, показалось мне очень милым. Я всегда думала, что люди из далекого прошлого, а в особенности монаршие особы, были страшно чопорные, правильные и скучные. Иначе сказать, я их за людей даже не принимала. Однако теперь, понаблюдав за Юном и Цюань, я поняла, что все люди одинаковые.В какое бы время они ни жили.

За исключением Фанга. Его каменное выражение лица и чопорное поведение полностью соответствовали моим суждениям о людях из прошлого.

— А теперь мой последний указ! — объявил император и, встретившись взглядом с генералом Лю, кивнул.

— Последний указ императора! — оглушительно прокричал генерал. — Открыть двери!

По его команде огромные двери распахнулись, и в Зал Верховной Гармонии вошел небольшой отряд из семи молодых мужчин, прекрасных, как летний восход на море. Все семеро были одеты в одинаковую черно-фиолетовую форму с серебряным тиснением по краям и кожаными нашивками на плечах. Черные волосы стянуты в высокие хвосты, которые скрепляли серебряные заколки, а на головах красовались черные повязки с вышитым серебряным драконом по центру.

Не мужчины, а загляденье.

Я невольно растянула губы в мечтательной улыбке, за что тут же получила легкий тычок в плечо от евнуха Пана.

Отряд эффектных мужчин подошел к трону и замер. Один из них значительно выделялся: выглядел старше, мудрее и хитрее. Он шагнул вперед и слегка склонил голову в приветствии. Судя по тому, что эти ребята не проявляют должного уважения к императору, перед нами стоят те самые наемники, о которых ходили слухи уже второй день. Служанки поговаривали, что император впустил в Запретный город свирепых головорезов, которым заплатил кучу денег. В кротчайшие сроки Его Величество приказал пошить им форму и выдать лучшее оружие.

— Мало ему дворцовой стражи, — буркнула сегодня за завтраком одна из служанок, которая занималась шитьем формы для наемников.

— Во дворце становиться все страшнее, — закивала вторая, ее подруга. — Призрак убивает слуг, а теперь еще и наемники наверняка будут нас притеснять. Думаю, пора мне доработать последний месяц и вернуться в свою деревню.

Вспомнив этот разговор, я ухмыльнулась. Хотела бы я посмотреть на лица этих служанок, когда они увидят таких красавцев-наёмников.

— Слушайте последний указ императора! — закричал генерал.

Я перевела взгляд на трон и послушно приготовилась внимать словам императора, как вдруг мое внимание привлекла императрица. Она уже не была такой расслабленной и мечтательной, как некоторое время назад. Ее лицо побледнело, глаза расширились, а руки мелко задрожали. Она изо всех сил пыталась демонстрировать хладнокровие, но у нее это плохо получалось. Взгляд ее испуганных и одновременно удивленных глаз был прикован к наемникам, а точнее, к наемнику, что стоял во втором ряду справа и тоже удивленно взирал на императрицу.

Любопытно.

–…повелеваю создать особый императорский отряд под названием «Летающие драконы» во главе с их капитаном — Яо Линем, — между тем вещал Юньвэнь.

— Молодого императора видимо совсем страх одолел, раз он уже к наемникам обратился, — послышался рядом чей-то шепот.

Я повернула голову в сторону говорившего и увидела двух молодых мужчин, которые заговорщицки склонили головы друг к другу. Оба стояли в последнем ряду и были облачены в синие халаты, цвет которых говорил о невысоком чине этих сплетников.

— Интересно, он понимает, что долго на троне не продержится? — подал голос второй чиновник с реденькой бородкой и пухлыми щеками.

— Не уверен. Зато точно могу сказать, что это знают почти все министры. Они даже делают ставки: умрет Юньвэнь от руки дяди или же от рук бунтовщиков шэньши.

От наглых речей этих двоих у меня чуть глаза на лоб не вылезли. Их же слышит человек двадцать! Почему никто не сделает замечание? Разве можно говорить о таком в присутствии императора? Это же измена…

Я дернула за рукав евнуха Пана и, когда он повернулся ко мне, возмутительно указала в сторону этих двух типов.

Евнух, который тоже наверняка слышал их разговор, вздохнул и, прикрыв глаза, помотал головой.

— Но… — возмутилась было я, однако Пан злобно цыкнул.

— Мы — слуги, забыла? Нас не должны ни видеть, ни слышать до тех пор, пока мы не понадобимся. Стой молча и смотри.

Хотелось возмутиться, но пришлось подавить в себе это желание. Может быть, император по какой-то неведомой причине прощает мне мою дерзость, но вот остальные точно делать этого не будут.

После того, как Юньвэнь вручил командиру Летающих драконов свиток, отряд склонил головы и, разделившись, окружил трон полумесяцем. Их служба официально началась.

Юньвэнь взглянул на опустевший поднос, где некогда лежали свитки с указами. В его глазах промелькнуло облегчение. Кажется, все закончилось, а значит, мы скоро пойдем осматривать труп евнуха. От этих мыслей мне сделалось немного не по себе. С одной стороны, было страшно, а с другой, меня так и тянуло посмотреть на тело. Очень странное чувство.

— Ва-а-аше Величество! Прошу выслушать нас! — два новых советника упали на колени перед троном.

Юн удивленно вздернул брови, а я скорчила недовольную мину. Что им еще надо, а?

— Говорите, — разрешил император.

Советник Ци Тай — старикашка со щелочками вместо глаз и с длинной полуседой бородой — поднял голову и затараторил:

— Я и ваши покорные слуги, — он обвел рукой чиновников, стоящих справа, — просим вас, Ваше Величество, провести контрреформы относительно сыновей покойного императора.

— Что конкретно вы хотите сделать? — нахмурился Юн.

— Следует незамедлительно упразднить уделы ванов, Ваше Величество. В их руках слишком много власти. Если им придет в голову свергнуть вас, то они незамедлительно сделают это без каких-либо усилий.

Император задумался. Если он согласится на это, ваны взбунтуются? Наверняка. Причем во главе этого бунта будет стоять Чжу Ди. Он, конечно, вроде как не планировал скорого наступления, и пока только наращивает свои силы, но, если император открыто пойдет против ванов, у принца не останется иного выбора, кроме как поднять восстание.

— Ваше Величество! Позвольте мне сказать! — обратился к Юну генерал Лю.

Император снисходительно кивнул.

— Упразднение уделов приведет к междоусобной войне. Ваны восстанут, и мы не сможем отбиться от них. Если все они объединятся под предводительством Чжу Ди, то численность их войск превзойдет нашу.

— Но столкновение с дядей неизбежно, — заметил Юн. — Рано или поздно он придет за троном.

— И к этому времени вы уже будете готовы! — воскликнул генерал. — Я сейчас же займусь подготовкой наших войск. Просто дайте мне время. Не обостряйте конфликт, Ваше Величество.

С этими словами генерал Лю покорно склонил голову. Юн пожевал нижнюю губу, кивнул и сказал:

— Контрреформ не будет. Наша цель заключается в том, чтобы быть готовыми отразить как внутренние, так и внешние атаки. Пока у ванов есть их уделы, они нам не враги.

— Но в любой момент могут ими стать, — пробубнил советник Ци Тай.

Вид у него был крайне недовольный. Старик смотрел на генерала с такой жгучей ненавистью, что, казалось, вот-вот готов был вцепиться ему в глотку.

— Как я сказал, так и будет! — объявил император, вставая с трона. — На этом все. Я удаляюсь по своим делам.

Вместе с Фангом он спустился по мраморным ступеням вниз и зашагал к выходу. Министры тут же склонили перед ним головы. Драконы выстроились в три ряд и направились следом за императором. Их предводитель почему-то остался на месте.

— Идем, — скомандовал нам евнух Пан.

Все послушно развернулись и последовали за евнухом. Уже на уличной лестнице мы присоединились к свите императора и покорно последовали за ним и драконами.

Миновав большую площадь перед Залом Верховной Гармонии, мы прошли вдоль одного из павильонов, где хранились все богатства императорской семьи: золото и серебро, драгоценные камни, меха, шелка и многое другое. Когда Чун рассказала мне, что в этом павильоне около тридцати комнат и каждая доверху забита сундуками с богатствами, у меня чуть слюнки не потекли. Как же тянуло стащить оттуда хоть кусочек золота, хоть один маленький драгоценный камушек. Для меня это целое состояние, а для императорской семьи всего лишь одно из зернышек риса в огромной миске.

Размечтавшись об императорских богатствах, я не заметила, как наша процессия вдруг остановилась. Чуть не врезавшись в спину евнуха Пана, я ошалело помотала головой и, заозиравшись по сторонам, поняла, что все пристально смотрят на меня.

Нервно сглотнув, я лихорадочно начала думать, что сделала не так, однако поток моих отчаянных мыслей прервал император, который возник передо мной как черт из табакерки. От неожиданности я взвизгнула и поспешила прикрыть рот ладонью. Император, заложив руки за спину, смотрел на меня с невинным выражением лица, однако задорный блеск его глаз меня насторожил.

— Ты пойдешь со мной, — заявил он, пристально глядя на меня. — Ты, Фанг и Ичиро. Остальные свободны.

— Но Ваше… — начал было Пан, но Юньвэнь одарил его мечущим молнии взглядом, и евнух тут же умолк.

Когда слуги и драконы разошлись, а на площади перед воротами остались лишь мы четверо, Юн резко изменился в лице, ссутулился и, бубня что-то себе под нос, попытался снять с головы нелепый головной убор с висящими спереди и сзади разноцветными бусинами.

— Как же я ненавижу эту штуку! — шипел он в тщетной попытке избавиться от головного убора.

Фанг и стоящий рядом с ним дракон, которого император назвал Ичиро, с интересом наблюдали за Юньвэнем.

— Дайте сюда, — не выдержала я, подходя к императору. — Только еще хуже сделаете, и тогда эту фигню придется с волосами отрезать.

Юн замер и покорно склонил передо мной голову. Я оглядела нелепое украшение, которое, судя по всему, было чем-то вроде короны, и аккуратно принялась развязывать узелки и вынимать из волос императора шпильки, на которых крепилось это произведение искусства. После того, как головной убор удалось благополучно снять, волосы Юна рассыпались по его плечам и лицу. Он недовольно сдул несколько прядей, но они снова вернулись на место.

— Заколки у вас нет? — с надеждой спросила я.

Император помотал головой. Я взглянула на мужчин, волосы которых были стянуты лентами. Оторвать что ли от своей юбки? Это вообще будет нормально? Или император заголосит, что-то типа «да как ты смеешь завязывать мои прекрасные волосы своей грязной тряпкой!».

Подумав немного, я обошла императора и, встав у него за спиной, собрала его волосы, сняла со своей руки резинку, которую по привычке всегда носила с собой, и ловко завязала на голове Юна высокий хвост.

— Прекрасно! — воскликнул император. — Я могу видеть!

Я скромно улыбнулась, надеясь, что потом смогу вернуть назад свою резинку.

— А теперь идем осматривать труп! — объявил Юн и, отвернувшись от Врат Небесной Чистоты, двинулся в сторону, противоположную Залу Верховной Гармонии.

Глава 18

Цюань покинула Зал Верховной Гармонии последней. Она просто не могла заставить себя подняться — ноги словно одеревенели. До сих пор каждый шаг давался ей с трудом, однако она все же уверенно шагала к своему дворцу. Императрица всеми силами пыталась отвлечься, рассматривая покатые крыши зданий, стоящих на ее пути. У нее почти получилось сосредоточиться, но, когда она проходила мимо пруда с карпами и увидела плакучую иву, перед глазами тут же встало красивое лицо того мужчины.

Она думала, что он всего лишь приходящий музыкант, которого на следующий день уже не будет во дворце. Поэтому она позволила себя поцеловать, но как же она ошибалась.

Он обманул ее.

Однако и она не сказала ему правды.

Счет был равным. Оба смотрели друг на друга ошарашенными взглядами. Цюань шокировало, что он — один из специального отряда императора, и теперь они часто будут видеться. Его же поразило то, что она оказалась не наложницей, а императрицей. Во взгляде мнимого музыканта было не только удивление, но еще и страх.

Страх…

Цюань остановилась на мостике и, глядя на кувшинки, задумчиво хмыкнула.

Преимущество было на ее стороне. Она в любой момент могла сделать с этим мужчиной все, что захочет. Одно ее слово, и его тут же схватят и отправят в пыточную. Мнимый музыкант понял это в тот самый миг, когда увидел Цюань, восседающую на троне. А вот сама императрица сначала страшно смутилась, а потом испугалась.

И только сейчас она поняла, что ей-то как раз нечего бояться. Она — императрица. Ее отец — влиятельный чиновник, а брат — подающий надежды воин, имеющий звание капитана. У ее семьи куча денег, которыми активно пользуется Империя. Да как она вообще могла испугаться какого-то наглого наемника?

Довольно улыбнувшись своим мыслям, девушка отвернулась от пруда и направилась в сторону дворца, но, увидев на своем пути того, о ком только что думала, резко остановилась и ахнула.

Мужчина стоял перед мостом в нерешительности, словно размышляя о том, стоит ли ему продолжить свой путь или повернуть назад. От былой наглости не осталось и следа. Лицо мужчины выражало сомнение и одновременно любопытство. По всей видимости, он хотел подойти к Цюань, но дворцовые правила его останавливали.

Когда удивление и смятение от столь внезапной встречи покинули императрицу, на их место пришло новое чувство: любопытство. Всего мгновение понадобилось Цюань, чтобы понять, что ее тянет к этому человеку.

Взяв себя в руки, она обернулась к совей свите, состоящей из двух придворных дам и четырех служанок, и отдала приказ:

— Отойдите.

Женщины покорно склонились и попятились назад.

— Дальше, — крикнула императрица, когда слуги остановились в начале моста.

Женщины отошли еще на небольшое расстояние и замерли

Цюань прикинула, что оттуда ее не будет слышно и, повернувшись к мужчине, кивком головы велела ему подойти. Он замялся, но лишь на мгновение. Крепко сжал в руке меч и в три широких шага преодолел расстояние между ними.

— Моя дерзость непростительна, Ваше Величество! — воскликнул мужчина, опустившись перед Цюань на одно колено. — Прошу, убейте меня!

Глядя на его опущенную вниз голову, Цюань вдруг испытала сильное развязать ленту, что держала волосы мужчины и распустить эти длинные блестящие пряди. Небрежный образ музыканта-обольстителя шел ему больше, чем строгий образ воина.

— Я прощаю тебя. Поднимись, — как можно строже попыталась сказать Цюань.

Мужчина медленно поднялся. Их взгляды встретились. Глубокие и пронзительные глаза мнимого музыканта смотрели на Цюань с осторожностью. Он явно ждал подвоха. Не верил, что так просто отделался.

— То, что было ночью в саду, ты должен забыть. Если кто-то узнает, я прикажу казнить тебя и тех, кто услышит от тебя об этом. Понятно?

— Да, Ваше Величество, — смиренно склонил голову мужчина.

Цюань брезгливо поморщилась. Она не любила лицемерие и притворство. Тот человек, что целовал ее в саду, и этот — будто совершенно разные люди. Как можно быть настолько двойственным?

Императрица повернулась, чтобы уйти, но помедлила и, обернувшись, спросила:

— Как тебя зовут?

Мужчина поднял голову. Лицо было оживлённым — он не ожидал такого вопроса. В прочем, Цюань тоже не ожидала от себя подобного. Какая разница, как его зовут? Однако вопрос уже был задан, и она, затаив дыхание, ждала ответа.

— Ланьлин, Ваше Величество.

Ланьлин.

Цюань несколько раз мысленно произнесла это имя, и его звучание понравилось ей. Оно подходило музыканту, но не воину.

— Ланьлин, — произнесла она вслух. — Надеюсь, наши встречи будут редкими.

С этими словами Цюань развернулась и пошла к своей свите. Из-за того, что она так и не решилась пройти мимо Ланьлина, ей теперь придется идти длинным путем, но уж лучше так.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Цянь — китайская монета с отверстием в центре.

2

Минцзи (mingji) — «престижные куртизанки». В эпоху правления династии Мин эти утончённые и талантливые женщины были настоящими законодательницами моды своего времени.

3

Цзиньи-вэй или «стража в парчовых халатах» — специальный отряд дворцовой гвардии, придворная тайная полиция, которая подчинялась только императору Чжу Юаньчжану.