Сенька-гармонист

Рашид Варисович Гизатулин, 2021

Мои книги с рассказами для подрастающего поколения написаны с большим энтузиазмом. По написанию этих книг я руководствовался фантазией, реальностью нашего бытия, со сказочным вымыслом, в современном стиле и уходящим в глубь веков. Все мое писательское воображение было целеустремлено написать рассказы так, чтобы мальчикам и девочкам действительно было интересно читать, и обязательно, чтобы эти рассказы были поучительны и повышали интеллектуальные способности каждого из них, Познавая наш мир, как с плохой, так и с хорошей стороны, стремлением к возвышенному, о чем ярко написано на задней стороне обложки. И судя по отзывам из школ Саратовской и Волгоградской областей, в которые я дарил свои книги, у меня получилось, что до сих пор иногда поступают телефонные звонки с вопросом: «Дядь Рашид, а вы еще что-нибудь написали?» Странно, думаю я, откуда они узнают мои телефонные номера, мистика какая-то. Впрочем, почему и нет. Наверное, они уже с дальних расстояний могут осуществлять свои желанья.

Осенняя берёзка

Пронизывающий ветер с белыми снежинками и дождём на окраине большого города был столь неприятен нескольким жёлтым листочкам, ещё висевшим на молодой берёзке, росшей неподалёку от автомобильной трассы, что, казалось, вот-вот, окончательно увядшие, отяжелевшие от сырости и обессиленные, они сорвутся с веток и, приземлившись на землю ко всем остальным, печально прошелестят: «Теперь и мы с вами».

Но эти пригорюнившиеся листья, увядшие утончённой вязью, никоим образом не желали покидать свои возлюбленные места. Из последних усилий стараясь остаться там, где они находились, листья с грустью вспоминали очаровательную весну с не менее прекрасным летом. Но, увы, осень, перешагнув за свои пределы в начало декабря, неумолимо приближала их к неизбежному. Оставался просто небольшой промежуток времени — и участь оставшихся будет решена, как и остальных листьев, ранее находившихся на берёзе.

Старая сорока, пристально смотря, перечитывала чудом ещё висевшие листья, устроившись на дорожном знаке «Поворот направо запрещён»:

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… Позавчера и вчера тоже было восемь, — с некоторой грустью подытожила она. — Значит, всё висите, утихомириться, как остальные, не желаете?..

— Висим, а тебе какое дело до нас? — прошелестел верхний лист.

— Нет, да вы посмотрите на эту бессовестную птицу! — враз зашелестели остальные. — Она нас прямо-таки видеть не желает.

— Грубиянка! Бесчувственная! Бесстыжая! Нет бы пожалеть нас, поддержать, — неслось отовсюду с дерева.

Самый верхний лист, неожиданно сорванный с ветки, ещё не осознав, что он уже обречён, подгоняемый ветром, возмущённо шелестел:

— Хвост! Хвост ей надо оторвать! Э-э-х-х, если б я сумел…

Внезапно ослабевший ветер и выглянувшее из-за тучи солнце как бы навеяли на всех миролюбивое настроение.

Сорока, взлетев со своего наблюдательного поста, пролетев небольшое расстояние, расположилась на изогнутой ветке и с задумчивым видом продолжила:

— Глупые вы, глупее даже представить затруднительно. Мне-то до вас какое дело! Висите вы тут, да пожалуйста, висите хоть вечность! Если бы вы мне мешали, то я бы давно вас всех клювом посрывала.

— А чего же тогда каждый день нас пересчитываешь и желаешь, как ты говоришь, чтоб утихомирились? — прошелестел боковой справа.

— Так я каждый год по осени и весне за берёзой, то есть за вами, наблюдаю, безошибочно наперёд кое-что предугадываю.

— И что же ты, глядя на нас, угадываешь, если не секрет? — прошелестел самый нижний.

Сорока, перелетев на соседнюю ветку, некоторое время почистив клювом пёрышки на левом боку, продолжила:

— В данный момент угадывать уже нечего, просто прилетаю и смотрю по привычке. Ну а если вам интересно, то могу перечислить то, что сумела за прожитое мною время приметить и услышать.

— Перечисли, — громко прошелестел нижний, — перечисли, мне интересно.

— И нам, и нам, — дружно зашелестели остальные.

Сорока, опять перепрыгнув с ветки на ветку, застрекотала:

— Если листья на берёзе по осени начинают желтеть сверху, то это к холодной ранней зиме — делаю я вывод. Если верхние листья не особо спешили желтеть, а первыми были те, что снизу и посередине, значит, зима предстоит не особо холодная… Только вот почему вы до сих пор висите, я в полном недоумении.

— Нет, ну вы на неё посмотрите! — опять возмутился боковой справа. — Если бы мы уже не висели, тебе веселее, что ли, было бы?

— Да успокойся, замолчи! — дружно заголосили остальные. — Не обращайте внимания на него, продолжайте, пожалуйста. Очень даже интересно.

— В особенности когда сам о себе абсолютно ничего не знаешь и начинаешь узнавать от встречных-поперечных, — опять прошелестел самый нижний лист.

— Да-да! Мы с тобой согласны! — наперебой поддержали его три боковых слева.

Сорока, некоторое время покачавшись справа налево, вновь застрекотала:

— По весне, как только берёза раскрывает листочки, через неделю, не боясь очередных похолоданий, можно сажать картошку.

— Тебе-то от этого какая польза? — прошелестел левый.

Сорока, не обращая внимания, продолжала:

— В весенне-летнее время в грозу не было такого случая, да и не бывает, чтобы молния ударила в берёзу или неподалёку, поэтому многие, сажая берёзу у дома в саду, могут быть спокойны.

— Зря, значит, боялись, что молния может в нас ударить, — с сожалением прошелестел очередной боковой слева.

— Поэтому в сильную грозу, по мере возможности, я стараюсь спрятаться в вашей густой листве, — подытожила сорока и вновь замолчала на некоторое время.

— Ну а ещё что-нибудь можешь добавить к перечисленному? — несколько съёжившись от пронизывающего ветра, прошелестел верхний лист.

Сорока, взлетев на самый верх берёзки, громко застрекотала:

— Берёза исцеляет от многих недугов, возвращает утраченные силы, снимает усталость и восстанавливает душевную гармонию. В народной медицине используется и лист берёзы, и берёзовые почки, и берёзовый сок, и кора, и берёзовый гриб, и берёзовый дёготь, и уголь. Берёза — долгожитель, живёт от ста до четырёхсот лет. В первые годы деревья растут очень медленно, затем их рост быстро ускоряется. Есть такие берёзы, которые в возрасте ста восьмидесяти — двухсот лет достигают до тридцати — сорока пяти метров в высоту и шестидесяти сантиметров в диаметре. Благодаря тёмным полоскам и чёрточкам на стволе белая берёзка без труда способна переносить и жару, и холод. Когда становится сильно жарко, они раскрываются и пропускают внутрь всего растения воздух, по мере похолодания, наоборот, сжимаясь, не дают окончательно промёрзнуть.

— А откуда, откуда ты всё это знаешь? — радостно шелестели листья вслед улетающей сороке. — Да не может быть! А мы-то за столько лет, засыпая и возрождаясь вновь, впервые всё это услышали.

Вечерние сумерки, словно сжимаясь невидимым природным обручем, становились темнее и темнее, ветер, вновь усилившись, всё так же пестрил белыми снежинками с дождём окружающее пространство.

Ближе к полуночи сорвавшийся с ветки верхний лист прошелестел:

— Ра-а-аз.

Ему дружно ответили остальные:

— Два, три, четыре, пять, шесть, семь.

* * *

Ранним утром, чуть забрезжил рассвет, сорока, прилетев, вновь расположилась на том же дорожном знаке. Она пристально смотрела на молодую берёзку, вид у неё был несколько опечаленный. По-видимому, она хотела добавить ко всему сказанному самое главное: «Берёза — светлая красавица лесов, о ней написано много стихов, спето и поётся много песен, нарисовано много картин. Берёза — одно из самых красивых и распространённых деревьев в нашей стране…» Но листьев уже не было.