До мозга костей

Ребекка Шеффер, 2018

Нита расчленяет монстров. Ее мать их убивает и приносит дочери, чтобы потом продать органы и части тела в интернете. Но однажды мама приводит домой живое создание. Нита решает: это уже слишком, и, спасая жертву, сама в качестве товара оказывается на Рынке смерти, самом большом рынке по продаже частей тел сверхъестественных существ, ведь она… тоже монстр. Нита совершила благородный поступок – и лишилась всего. Теперь, чтобы спастись, ей придется совершить много плохих.

Глава 10

Нита не могла сказать, сколько времени она проплакала. Казалось, несколько часов, но, возможно, и несколько минут. Время утратило единицы измерения, однако даже если они и были, Ните было слишком плохо, чтобы это замечать.

Как ее мать могла такое сделать?

Конечно, Нита поступила неправильно. Да, вероятно, ее поступок стоил им миллионы, но… это всего лишь деньги. Ее семья не на мели. У них было около десятка банковских счетов, о которых Нита знала, и, скорее всего, еще несколько, о которых не знала. Они годами отмывали и скрывали деньги, полученные от продаж на черном рынке. Семье не грозила бедность.

К тому же у отца Ниты была настоящая работа с настоящей зарплатой, налоговыми декларациями и всем прочим. У них не было проблем с финансами.

О чем думала ее мать? «Пусть Нита проведет несколько ужасных дней в плену, усвоит урок, а потом я приду и освобожу ее»?

Нита цеплялась за эту слабую надежду. Мать вполне могла придумать такое наказание.

— С тобой все в порядке? — раздался тоненький голосок с другой стороны комнаты.

Нита отвернулась от Миреллы.

— У меня сейчас нет желания разговаривать.

— Извини. Я должна была предупредить тебя насчет занни.

— Все нормально.

— Не волнуйся. Сеньора Рейес держит его на коротком поводке. Она не позволяет таким чудовищам разгуливать на свободе.

Нита обернулась и посмотрела на Миреллу с отвращением.

— Поэтому мы сидим в клетках? Потому что таким чудовищам, как мы, тоже нельзя позволять разгуливать на свободе?

Мирелла закатила глаза.

— Мы здесь, потому что выставлены на продажу. Это другое.

На продажу.

Именно так — сейчас в клетке сидела сама Нита. Это она ждала монстра-садиста, который отрежет ей ухо или свяжет, чтобы выколоть глаз. Это ее кровь будет брызгать на стены, а крики — будить людей по утрам. В голове внезапно зазвучал голос Фабрисио, который умолял ее о помощи, и вдруг Нита подумала: кого она сама будет просить о пощаде?

Да и маловероятно, что она ее получит.

Нита зажмурилась и свернулась калачиком на кровати. Сейчас ей хотелось только одного — побыть наедине со своими мыслями. Мирелла на этот раз все поняла и не приставала к Ните с разговорами.

«Какую часть мне отрежут первой?» — подумала Нита.

«Прекрати. Немедленно. Это не поможет», — сказал внутренний голос.

«Ты хочешь, чтобы я просто это игнорировала?»

Пауза.

«У тебя это очень хорошо получается».

Так и есть.

Нита представила свой секционный зал. Перед глазами встает гладкий металлический стол для вскрытий, на нем тело занни. Такого же, как тот, которого она расчленяла несколько дней назад. Такого же, как Ковит. Нита подходит и начинает работу. Она представляет ложечку, которой выковыривает глаза. Представляет сердце — руки в перчатках осторожно кладут его в банку. Медленно, шаг за шагом, она расчленяет тело, пока не остается ни одной неупакованной и неподписанной части. И даже костей.

Вот оно. Так гораздо лучше. Она чувствует себя спокойнее. Теперь все под контролем, и она готова посмотреть на мир.

Нита сделала глубокий вдох. Она не знала, как далеко зайдет наказание матери, поэтому не могла рассчитывать на спасение. Нита должна выбраться сама. Ее мать уважала такие решения. Возможно, этого будет достаточно, чтобы получить прощение.

«Значит, у тебя есть вариант на случай, если мать не придет тебя спасать?» — прошептал тоненький голос в голове.

«Заткнись, — сказала ему Нита. — Папа этого не допустит. Он бы никогда на это не согласился. Если за мной не придет мама, то придет он».

— Теперь тебе лучше? — спросила Мирелла.

Нита оглянулась на девушку и в свете люминесцентных ламп заметила, что ее кожа потрескавшаяся. Возможно, из-за сухого воздуха.

— Нормально.

Мирелла мягко улыбнулась.

— Никому не нормально.

Нита вздохнула и подперла рукой подбородок. Раз уж ее соседка не хочет молчать, можно попытаться добыть какую-то информацию.

— Так ты знаешь, который час?

— Нет. — Мирелла пожала плечами. — Лампы включены все время. Еду приносят, когда захотят. Я не заметила никакой системы.

Просто здорово. Интересно, сколько времени прошло с момента ее похищения и слышал ли об этом отец?

— Э-э, Нита. — Мирелла бросила на нее косой взгляд, которым учителя смотрят на провинившихся учеников. — У тебя, э-э… интересный испанский. Откуда ты?

Нита пожала плечами.

— Мой папа из Чили, но до шести лет я жила в Мадриде. Я из…

Откуда она? Она родилась в Испании, росла в Штатах, Германии, Вьетнаме, а теперь и в Перу. Впрочем, ее не тянуло ни к одному из этих мест. Ну, разве что к Чикаго, потому что там сейчас жил отец.

— Я не знаю.

— Э-э, ну ладно… — удивленно протянула Мирелла, а затем тактично сменила тему. — Я видела, как ты заживляла рану. Это круто.

— Не совсем. — Нита посмотрела на девушку с серовато-розовой кожей. Она не очень хотела говорить о себе с незнакомкой. — Какая история у тебя?

Мирелла пожала плечами.

— Ты когда-нибудь слышала о розовых дельфинах в реке Амазонке?

— Ага. Слышала. Ученые до сих пор не могут сказать, почему они розовые. Я где-то читала, что такой цвет обусловлен минералами, находящимися в воде. В другом же источнике говорилось, что такими дельфины стали из-за того, что их кровеносные сосуды располагаются близко к коже.

Нита очень хотела поехать к Амазонке и увидеть розовых дельфинов. Она просила у матери съездить туда в ее день рождения, но та отказалась без всяких объяснений.

— На самом деле они как фламинго — едят пищу из-за которой и приобретают такой цвет. Если едят другую — становятся серыми. — Мирелла говорила медленно, как будто с маленьким ребенком, и Ните захотелось дать ей пощечину. — Но мне больше нравится легенда.

— Не поняла.

— Ну, среди тех, кто живет вдоль Амазонки, ходит древняя легенда, — устраиваясь поудобнее, Мирелла скрестила ноги и запрокинула голову, — о том, что в деревню приходит бледный мужчина в шляпе, охмуряет девушек и, если ему удается привлечь одну из них, забирает ее с собой к реке, где она становится его невестой, а потом топит ее в воде.

Нита нахмурилась.

— Разве не русалки топят людей?

— Они тоже, — неохотно признала Мирелла. — Более популярная версия легенды гласит, что дельфины просто оплодотворяют женщин, а на следующее утро уходят, но мне больше нравится вариант с утоплением.

Нита признала, что ей тоже.

Мирелла поменяла позу.

— Если ты снимешь с бледного мужчины шляпу, раскрывается его истинная сущность — дельфина. Он несется к реке и уплывает в другой город — охотиться за новыми невестами. Говорят, его обувь превращается в сома, а пояс — в угря, а… Ну, еще много чего говорят.

Нита моргнула.

— Так ты можешь превратиться в дельфина?

— Нет, конечно, — фыркнула Мирелла.

— Тогда к чему ты клонишь?

Мирелла скрестила руки на груди и нахмурилась.

— Я пыталась рассказать тебе предысторию.

— Да, но это всего лишь легенда. — Нита попыталась скрыть раздражение в голосе. — Меня интересуют факты. Кто ты?

— Я человек, — окрысилась она. — Такой же, как ты.

Нита вздохнула.

Мирелла продолжала дуться.

— Однако моя пигментация похожа на дельфинью. Я меняю цвет в зависимости от рациона. Все эти истории были основаны на легендах о моем народе.

Нита прислонилась к стеклянной стенке своей камеры.

— У тебя есть еще какие-нибудь способности, кроме этой?

— Нет.

— Никаких других изменений?

Нита и не надеялась услышать другой ответ. Цвет кожи меняется благодаря наличию в пище каротеноидов. Люди, особенно младенцы, тоже могут в некоторой степени менять свой цвет. Она читала о детях, которые становились желто-оранжевыми из-за того, что ели слишком много моркови, а их матери почти всегда списывали это на желтуху. Еще в далеком детстве Нита пыталась менять свой цвет, но делать это оказалось сложнее, чем ей казалось, плюс в ее коже изначально было много меланина.

С тех пор она не пыталась экспериментировать с цветом кожи, хотя думала, что сейчас ей удастся его изменить. Может, в двенадцать лет и круто быть искусственным хамелеоном, но в данный момент Нита не видела смысла, тем более вряд ли сильно поможет.

Конец ознакомительного фрагмента.