Лилит. Госпожа огненных пустошей

Регина Птица, 2015

Три сотни лет прошло с тех пор, как закончилась великая война героев против Ада. С тех самых пор Лилит томится в заключении в глухой деревушке. Нелегко забыть о подвигах, которые выпали на долю Тёмной Госпожи. Особенно, когда в дверь стучится великий герой с мечом света, а бывший прихвостень норовит занять Тёмный Трон…

Глава 2. Ты будешь мне служить

Двэйн яростно метался из одного конца зала в другой. Он не мог поверить, что опоздал. Только он сумел выманить очередного Хранителя на свет, только узнал его имя и придумал, как с ним связаться — а Лилит уже втёрлась к нему в доверие и, наверняка, вовсю строит козни. Двэйн заставил себя остановиться и глубоко вздохнуть.

«Стоп, — сказал он себе. — Зачем Лилит строить козни? Она могла бы просто вернуться домой и…» Додумать Двэйн не успел. Двери тронного зала отворились, и на пороге показалась робкая фигурка беса-гонца. Тот так трогательно прижимал ушки к золотистой голове и так воровато прятал глазки, что Двэйн понял сразу — новости будут плохие. Сложив на груди руки, он грозно посмотрел на беса.

— Э-э-э… господин? — прошелестел несчастный.

— Триста лет как господин.

— Господин Двэйн… Меня прислал к вам господин Абигор Кроган. Он… э… — бес вроде как склонил колени, но Двэйн-то видел, что он просто готовится рвануть прочь с низкого старта.

— Не трать моё время, — бросил Двэйн, отворачиваясь.

— Абигор просит прощения. Передовой отряд пятнадцатого корпуса потерян. Жертвы сбежали!

Бес действительно стартанул и, сделав разгоночный полукруг по залу, с размаху врезался в закрывшуюся перед носом дверь.

— Как понять, — произнёс Двэйн, медленно приближаясь к бесу, — передовой отряд — разгромлен?

Он подошёл к гонцу вплотную, за ухо поднял его в воздух и заглянул в бешено вращающиеся красные глазки.

— Быстро отвечать! — рыкнул Двэйн. — И по делу!

— Абигор… э-э… мы пытались сражаться… Но на нас налетела эта консерва с Мечом Света.

— Вы посмели сдохнуть от Хранителя Меча?

Двэйн по-прежнему рычал.

— Не-е-е-ет! Мой господин! Всё шло хорошо! Мы бы его точно завалили. Но тут из тумана как рванёт!

— Чародейка, — медленно сказал Двэйн.

— Точно, Повелитель. Чокнутая колдунья. Она стояла, не вмешивалась. А потом ка-ак жахнет — герой чуть не испёкся вместе с нашими ребятами.

Двэйн растерянно отпустил ухо, и бес тут же забился под трон — теперь его глазки перепуганными угольками сверкали оттуда.

— Чокнутая колдунья, — сказал Двэйн. — Кто бы сомневался.

Он вышел из тронной залы и чередой длинных коридоров прошёл в свои апартаменты. Взял из буфета бутыль с вином и, плеснув быстрым жестом в золотой кубок, осушил до дна. Развернулся и замер.

— А это ещё что? — спросил он в пустоту, рассматривая стройное полуобнажённое тело, соблазнительно раскинувшееся на его постели. Девушка была гибкой и достаточно крепкой на вид. Под смуглой кожей переливались мышцы, однако тонкая кость создавала ощущение хрупкости.

— Моё имя Сканлан, Владыка, — сообщила демоница, перетекая на пол и оказываясь на коленях перед Двэйном. — Я пятая дочь леди Регины.

— Суккуб, — понимающе заметил Двэйн.

— Вы хотели видеть заложника от нашего клана. Леди Регина выбрала меня.

— Ну что ж, заложник, — Двэйн снова наполнил кубок и, упав в просторное кресло, раздвинул ноги, — посмотрим, на что ты способна.

Девушка растянула губы в томной улыбке, но Двэйн к долгим прелюдиям был не готов и одним сапогом нетерпеливо подтолкнул Сканлан ближе к себе.

***

— Тёмная, ты не хочешь исповедаться?

Лилит посмотрела на Кигана и удивленно вскинула бровь.

— Я же вижу, тебя гнетет тяжесть твоих грехов.

Лилит издала носом неприличный звук — нечто среднее между смешком и хрюканьем. Они уже третий день тащились по очередному бездорожью. По каким-то загадочным причинам — возможно, по рисунку звёзд — Алистир сделал вывод, что послание должны были доставить в замок в Сумрачных Горах. Ноги колдуньи давно уже были стоптаны в кровь, а нос хлюпал с самого болота — все остальные спутники без зазрения совести пользовались целительскими навыками Кигана, Лилит же даже не пыталась обращаться к храмовнику за помощью.

— Хочешь сказать, это поможет? — спросила она.

— У всех у нас свои тайны. Церковь лечит недуги тела, но я знаю лекарство и от мук совести, — загадочно сообщил клерик.

— Да ладно, — недоверчиво произнесла Лилит. — И в чём же оно состоит?

Киган хитро улыбнулся.

— Сначала ты должна исповедаться.

Лилит закусила губу.

— Ну-у… — протянула она и подумала: «Была не была». — Когда я ещё занималась всякими… разными вещами, был у меня один помощник, — сообщила Лилит и задумалась, подбирая слова. — Так вот… помощник. И я обращалась с ним… ну, знаешь… причиняла ему боль. Била. И не только.

— Ты же была Чёрной Госпожой, — разумно рассудил Киган, ничуть не удивившись. — А он — твоим прихвостнем.

Лилит посмотрела на Кигана с нескрываемой злобой.

— Что, лавочка закрывается? Уже отпущение грехов? Так быстро?

— Ладно, ладно. Слушаю дальше.

Лилит вздохнула.

— Ну и… теперь… у меня перед глазами всё время стоит его лицо… Распростёртое тело… Щека, прижатая к полу моим сапогом, — лицо Лилит озарила мечтательная улыбка, но она тут же вспомнила, что рядом с ней храмовник. — Ну вот, собственно, и всё. Я не жалею, что всё пошло так, как пошло. Но вот этот… помощник…

— Я тебя понял, — Киган положил руку на плечо Владычицы, — будь спокойна, сестра. Ты сделала первый шаг к свету.

— Правда? А что насчёт лекарства?

Киган скинул с плеча вещмешок и, покопавшись в нём на ходу, достал моток бечевки, связанной так, чтобы на одном конце получалась пятерка хвостов, усеянных тугими узлами, а на другом — некое подобие рукоятки.

— Каждый вечер перед сном. Начать можно с пятнадцати раз.

— Что? — опешила Чёрная.

— Самобичевание, — сообщил Киган и вложил верёвку в руку чародейки. — Отлично помогает от ненужных мыслей.

***

Солнце близилось бы к полудню, если бы в этом сумрачном краю его можно было увидеть на небе. Лилит устало плелась в самом хвосте растянувшейся вдоль скалистого склона процессии, когда услышала оклик впередиидущего:

— Сверху!

Лилит стремительно подняла взгляд к небу, готовая выпустить атакующее заклятье. Раньше, чем разглядела противника, она увидела вокруг себя зелёный свет, синий, затем жёлтый — и почувствовала, что кровь понеслась по венам быстрее.

— Рух! — бросила она. — Она не видит неподвижные цели!

Со стороны самой высокой вершины к ним стремительно приближался двухметрового роста воробей с золотистым оперением.

— В пещеру! — крикнул Алистир, как обычно игнорируя волшебницу.

— Кретин! — не выдержала Лилит, но весь отряд уже прыгал по камням в сторону небольшого грота.

Лилит вздохнула и побежала следом.

Рух, путь которой, как видно, просто пролегал мимо, плавно завернула в их сторону и спикировала в центр кучки людей. Лилит увидела, как гном, бежавший последним, нарисовав в воздухе неописуемый кульбит короткими ножками, подпрыгнул как мячик и оказался в пещере. Лилит же отрезал от отряда золотистый птичий хвост. Она поднырнула под чудовище и уже почти успела запрыгнуть в темноту, когда буквально перед её носом громыхнул булыжник, и лаз закрылся.

Лилит резко остановилась. Не обращая внимания на истеричный визг обманутой птицы, она перечислила имена самых злобных демонов, которых сумела вспомнить. Медленно повернулась на каблуках и ударила посохом о землю. Рух открыла клюв, явно собираясь полакомиться последним оставшимся червячком, и прямо ей в пасть ударил поток горячего воздуха. Рух завизжала ещё громче, подпрыгнула, пытаясь подняться в воздух, но Лилит была уже порядком разозлена. Она ещё раз ударила посохом о землю, и Рух заплясала на месте — камень раскалился, больно обжигая нежную кожу на птичьих лапах. Рух уже почти удалось взлететь, когда раскат грома настиг ее, и ветвистая молния ударила птицу в загривок. Рух осела на землю.

Секунду бывшая Владычица стояла на месте, тяжело дыша. Затем вдалеке раздался бурлящий рокот — то ли огромный осьминог пускал пузыри в воде, то ли гремели и тёрлись друг о друга тысячи камней. Лилит посмотрела туда, откуда доносился шум. Попятилась, но тут же поняла, что это бесполезно и, на каждом шагу содрогаясь от боли в разбитых ногах, рванула по тропинке вдоль линии лавины, которую сама же со злости и вызвала.

***

Только через несколько часов чародейка выбралась на перевал. Посох к этому времени давно перестал быть для неё оружием и превратился в необходимое средство передвижения. В какой-то момент лавина всё же нагнала её, и Лилит едва сумела удержать над головой магический щит — будь она обычным человеком, давно бы уже покоилась под толстым слоем снега.

Лилит тяжело дышала. Сердце колотилось как бешеное. Далеко внизу простирался зелёный край лугов и озёр. Замок Эльвиры стоял в самом центре небольшого острова, окружённого порожистой рекой — казалось, что он вонзается в небо в самом центре водопада. Лилит выбрала место посуше, сбросила на землю вещмешок и уселась на него сверху. Повела рукой, разжигая на камне костёр. Она смотрела на огонь, шевелила освобожденными от сапог пальцами на ногах и размышляла. Основная мысль была такой: наконец-то она смогла отвязаться от команды горе-спасателей. Однако, как ни странно, свобода давила на плечи неожиданно тяжкой ношей. Маленький домик с чудесным огородом, в котором Лилит могла бы так славно возиться, казался неимоверно далёкой мечтой.

Поразмыслив, Лилит решила навестить Эльвиру. Она хорошо знала хозяйку замка и могла рассчитывать на толику гостеприимства. Но это — завтра. Колдунья посмотрела на солнце, уже коснувшееся краем горных вершин. Встала, расстелила одеяло для ночлега, достала и съела припрятанный в мешке толстый ломоть хлеба. Стемнело очень быстро. Тишина действовала на Лилит угнетающе. Она давно не оказывалась в незнакомом месте в одиночестве, к тому же мысли о Двэйне действительно не давали ей покоя.

Когда из костра вышла фигура, облачённая в чёрное, Лилит не удивилась. Она даже не посмотрела в сторону гостя.

— Лилит… — позвал тихий голос.

И вот тут-то Лилит взметнулась вверх будто птица. Она перехватила ворот демона и слегка приподняла, заставляя того встать на носочки.

— Для тебя — Владычица, — прошипела она в лицо гостя.

От рывка капюшон сполз на спину, обнажая короткие белые волосы демона и такие же белоснежные, загнутые назад рога. Красные глаза яростно блестели, но ответил он совсем тихо:

— Я пришёл с миром, Лилит.

Лилит с силой отшвырнула демона, заставляя того врезаться в отвесную каменную скалу. Двэйн с трудом отлепился от гранита и, поправив плащ, потёр придавленное горло.

— Лилит, я хочу предложить союз.

Лилит медленно, будто пантера перед прыжком, двинулась по направлению к визитеру.

— Союз? — промурлыкала она.

Двэйн шагнул назад, снова упираясь плечами в камень.

— Лилит, — произнес он почти просительно, — мне не нужен герой. Если ты будешь служить мне, я сделаю тебя…

— Служить тебе? — спросила чародейка тем же голосом.

— Лилит! — выдохнул демон, когда тонкие пальцы волшебницы рванули его вверх, теперь уже за горло.

— Запомни, Двэйн. Раньше солнце упадет на землю, чем я стану «служить тебе».

Она поймала взгляд Двэйна, в котором метались блики костра, и, повинуясь порыву, впилась в губы демона поцелуем. Двэйн попытался отодвинуться, но лишь упёрся затылком в камень. Требовательный рот смял его губы, острые зубы колдуньи пронзили мягкую плоть, и Лилит тут же втянула в себя капельку крови, выступившую из ранки. Рука колдуньи скользнула ниже, легко разрывая льняную безрукавку, скрывавшую тело Двэйна, нежно огладила мускулистый торс сверху вниз, затем впилась в него когтями и провела обратно, наверх, до самого горла.

Двэйн застонал — Лилит надеялась, что от боли.

— Пока жив этот мир, — сообщила чародейка, с неохотой отпуская мягкие губы, — ты будешь служить мне.

Всё ещё удерживая демона одной рукой на весу, она внимательно разглядывала его лицо, вспоминая каждую чёрточку. Двэйн изловчился и ударил чародейку в живот, а затем разжал её рефлекторно ослабившие хватку пальцы. Всё ещё держась за горло, боком он стал отступать к костру.

— Времена изменились, Лилит, — выдохнул демон, — ты больше не Владычица Ада.

— Я всё ещё твоя… — собиралась ответить Лилит, но фигура демона растворилась в пламени.

Лилит упала на одеяло. Кровь стучала в висках. Нужно было попытаться уснуть.

***

Двэйн ворвался в свои покои будто вихрь и, с разбегу начертив пальцем пентаграмму в пространстве, потребовал:

— Явись! Сканлан!

Едва огненные линии успели проявиться на полу, в круг пламени рухнула демонесса с длинными огненно-красными волосами. Из одежды на ней были лишь короткие шаровары такого же красного цвета как и волосы, едва прикрывавший грудь лиф и золотой амулет на шее.

— Что вы де…? — выдохнула суккуба, но Двэйн не обратил на это внимания.

Подхватив демоницу за талию, он молча швырнул её на постель лицом вниз и дернул вниз шаровары, разрывая тонкую ткань.

— Ты! Будешь! Мне! Служить! — выдыхал он с каждым рывком, не слыша, как жалобно поскуливает жертва.

— Я служу вам! Служу, Двэйн! Вы — мой господин!

Голос Сканлан лишь сильнее злил Двэйна.

— Ты будешь мне служить! — простонал Двэйн в последний раз.

Он перекатился в сторону и медленно откинулся на подушки. Сканлан перевернулась на бок и свернулась крючком, плотнее прижимая колени к груди. Пустые глаза заложницы смотрели вникуда.

***

Лилит не могла уснуть. Она несколько раз переворачивалась с бока на бок, подкладывала мешок под голову и обнимала его руками. Но сон не шел. Перед глазами стояли красные всполохи в глазах Двэйна. Губы ощущали сладкий вкус его крови. Наконец она села, высыпала содержимое мешка на одеяло и стала перебирать то немногое, что посчитала нужным взять с собой: смену белья — естественно, чёрного, — тубус с картами, связку резинок для волос, кулёк с семенами подсолнуха — полузгать на досуге.

Взгляд ее упал на узловатую верёвку, свернувшуюся среди мелочёвки. Лилит поморщилась. Киган, конечно, посмеялся над ней.

Чародейка отвернулась и стала смотреть на пламя костра. Спать по-прежнему не хотелось. Через некоторое время она, не отводя взгляда от пламени, неторопливо расстегнула кожаный корсаж и отложила в сторону. Собрала волосы в хвост и перекинула через плечо. Размяла пальцы. Взяла в руки верёвку и неловко нанесла первый удар. Чуда не произошло. На душе было так же тошно. Лилит повторила действие, но уже энергичнее. В голове чуточку прочистилось. Это чувство ей понравилось, и она ударила ещё — уже в полную силу. Тело пронзила острая боль, и Лилит выдохнула. Это оказалось интересно.

Удар — боль. Она одновременно была тем, кто её причиняет, и тем, кто её испытывает. Это лишало её элемента неожиданности, но придавало странное ощущение власти над собой. Ещё удар. Лилит тихо застонала от пронзившего её чувства. Сознание опустело. Она вся стала болью.

— Шесть, — стала она считать вслух, — семь, восемь.

После десятого удара Лилит перестала ощущать окружающий мир. Остались только плеть и боль. Мучительное стремление закончить пытку — и остаться в ней навсегда.

— Пятнадцать, — выдохнула Лилит. Она упала на одеяло, тяжело дыша, и, не одеваясь, уснула.