Роза и кинжал

Рене Ахдие, 2016

Продолжение романа «Ярость и рассвет». Эпическая история любви, вдохновленная книгой «1000 и 1 ночи». Бестселлер The New York Times. «100 лучших фэнтези романов всех времен» по версии журнала TIME. Когда-то Шахразада поклялась отомстить кровавому тирану за гибель своей подруги. Но теперь она не считает его чудовищем и безжалостным убийцей, потому что знает: на халифа было наложено смертельное проклятие. Ради своей возлюбленной Халид обрек на гибель целый город. Его королевство на грани войны с многочисленной армией врагов. Шахразаде необходимо раз и навсегда снять проклятие и остановить бессмысленное кровопролитие. Но для этого ей придется рискнуть всем, чтобы спасти свою единственную и настоящую любовь.

Истории и тайны

Ирса зажала рот обеими ладонями, чтобы заглушить удивленный возглас.

Она с изумлением наблюдала, как сестра заставляла двигаться потрепанный коврик по кругу внутри шатра лишь с помощью легкого направляющего касания.

Волшебный предмет струился по воздуху с грацией облетающей листвы. В конце концов Шахразада легким взмахом руки вернула коврик обратно на пол и вопросительно посмотрела на Ирсу:

— Ну как?

— Милостивые небеса, — выдохнула та, садясь рядом со старшей сестрой. — Это маг из Храма огня тебя научил?

— Муса-эфенди только подарил мне ковер, — отрицательно покачала головой Шахразада. — А также сказал, что я унаследовала способности от баба́. Нужно разыскать храм, чтобы спросить мага… еще много о чем.

— Значит, ты собираешься покинуть нас?

— Да, — кивнула Шахразада. — Как только сумею убедиться в вашей безопасности и придумать способ путешествовать скрытно.

— Может… — Ирса замялась. — Может, когда ты отыщешь Мусу-эфенди, то спросишь и о баба́? Учитывая, что он… — она осеклась, не желая заканчивать мысль, так беспокоившую обеих сестер.

О том, что отец никогда не оправится от последствий обрушившегося на него во время грозы несчастья.

«Что будет с ними, если он умрет? Что будет с ней?»

Ирса обхватила колени руками и упрекнула себя за столь эгоистичные мысли тогда, когда лишения коснулись почти всех. Сейчас не время и не место беспокоиться о собственной судьбе. Особенно пока есть другие, о ком следует беспокоиться. Особенно пока баба́ не очнулся.

Шахразада наклонилась, чтобы убрать коврик, и висящее на шее кольцо выскользнуло из-под одежды. Оно было надежно спрятано от посторонних глаз, однако Ирса не удержалась и спросила:

— Как ты могла простить халифа, Шази? После всего, что он сделал с Шивой. И с остальными девушками?

Сестра замерла, потом одним плавным движением обернулась к Ирсе и осведомилась, взяв ее ладони в свои:

— Ты доверяешь мне, Сверчок?

Сверчок. Она ненавидела это прозвище с самого детства. Оно служило напоминанием о тех временах, когда Ирса была совсем девчонкой с тонкими ножками и скрипучим голосом. Шахразада единственная могла использовать это ужасное слово, не опасаясь немедленного возмездия.

Уже в который раз за последние несколько минут Ирса пытливо взглянула в лицо старшей сестры, стараясь прочитать на нем ответы, что же творилось у той в потаенных уголках души. За прошедшие короткие месяцы, проведенные во дворце, Шахразада изменилась, хотя и осталась такой же красавицей, как раньше. Наверное, посторонние люди и вовсе не заметили бы разницы, но Ирса видела, что сестра слегка осунулась и побледнела. К счастью, она по-прежнему упрямо выпячивала подбородок и задирала нос. Но отказывалась говорить, почему в ее ореховых глазах время от времени мелькали тени.

Вот и сейчас в свете ближайшей лампы взгляд Шахразады таинственно мерцал. Ее радужки постоянно меняли оттенок. Как менялось и ее настроение. В одну секунду сестра могла смеяться и готовить очередную шалость, а в другую — стать абсолютно серьезной и непреклонной, способной сразиться со смертью и победить.

Никогда нельзя было точно предсказать, чего ждать от Шахразады. Однако ей всегда можно было доверять. По крайней мере, Ирса доверяла.

— Конечно же, да, — кивнула она. — Не неужели ты не в состоянии поведать…

— Это не мой секрет, Сверчок, — вздохнула Шахразада, заставив сестру закусить губу и отвести взгляд. — Извини. Я и сама ничего не хочу от тебя скрывать, но просто не смогу вынести, если тебе навредят в попытках выведать опасную тайну.

— Я не такая беспомощная, как ты думаешь, — фыркнула Ирса, отстраняясь.

— Я никогда такого и не говорила.

— Некоторые вещи не обязательно произносить вслух, — слегка усмехнулась она. — Например, я и так вижу твои чувства к Халиду ибн аль-Рашиду. А ты и так знаешь, что после твоей свадьбы я каждый день засыпала в слезах. Любовь говорит громче любых слов. — В ответ сестра лишь молча заморгала и подтянула колени к груди. Ирса вздохнула про себя и начала собирать в мешочек травы для чая. — Пойдешь со мной навестить отца?

Шахразада молча кивнула, поднимаясь на ноги.

По поселению бедуинов гулял горячий ветер, бросая песок на хлопающие стенки шатров. Ирса убрала косу под одежду, чтобы волосы не били по лицу.

Шахразада не успела последовать примеру сестры и теперь изрыгала проклятия, так как распущенные черные пряди хлестали по щекам, лезли в глаза, взлетали над головой, путаясь и мешаясь.

— Кто научил тебя так ругаться? — с трудом пряча усмешку, спросила Ирса. — Неужели халиф?

— Ненавижу это место!

— Скоро привыкнешь, — прокомментировала она, хотя нежелание Шахразады отвечать даже на самый безобидный вопрос расстраивало. — На самом деле здесь не так плохо. — Проигнорировав укол обиды, Ирса взяла сестру под локоть и прижалась к ней.

— Почему из всех заброшенных мест мы должны были оказаться в этой пустыне? Почему старый шейх бедуинов согласился предоставить нам убежище? — спросила Шахразада настолько тихо, насколько позволял завывающий ветер.

— Меня не посвятили в детали. Я лишь знаю, что он продал дяде Резе лошадей и оружие. Это племя торгует и тем, и тем. Может, именно поэтому нам позволили остаться в поселении? — Ирса замолчала, так как ей в голову пришла новая мысль. — Или все дело в их близком знакомстве с Тариком. Шейх относится к нему, как к родному сыну.

— Разве Омар аль-Садик не предоставил своих воинов и не присоединился к планированию восстания? — в замешательстве нахмурилась Шахразада.

— Мне кажется, нет, — покачала головой Ирса. — Сообщу тебе все детали, как только меня позовут на следующий военный совет.

Шахразада фыркнула и в сотый раз заправила непокорные пряди за уши.

Пока они шли к шатру отца, Ирса заметила, что сестра внимательно осматривает окрестности и проследила за ее взглядом. Чуть поодаль виднелась высокая фигура паренька, который не менее пристально наблюдал за ними.

— Кто это? — ткнула Шахразада младшую сестру в бок острым локтем.

— Эй, поаккуратнее! — не осталась в долгу Ирса. — Ты имеешь в виду Паука?

— Кого?

— Ну, это я его так зову из-за длинных рук и ног, а еще из-за манеры затаиваться в самых неожиданных местах. Он приехал вместе с эмиром Кереджа. Кажется, Паук — его настоящее имя Теймур или Тайвар — приходится ему дальним родственником.

— Этот Паук выглядит слегка… настораживающе.

— Он странный, но безобидный, — нахмурилась Ирса.

Шахразада поджала губы, но промолчала.

Они нырнули в небольшой шатер, где лежал отец. По иссушающей дневной жаре темнота замкнутого нагретого помещения казалась еще более удушающей, чем утром. Ирса приготовила новый стакан с чаем, пока Шахразада зажгла масляную лампу. Баба́ сумел проглотить теплый напиток, после чего повернулся на бок, все так же невнятно что-то бормоча и прижимая к себе странную книгу.

— Отец весь вспотел, — прокомментировала Шахразада, обмахиваясь ладонью. — Нужно сменить на нем одежду и обтереть хотя бы шею влажной тряпкой.

Ирса налила прохладную воду в глиняную миску, достала чистые отрезы ткани, намочила их и спросила:

— Ты расскажешь ему о волшебном ковре? Уверена, отец будет счастлив, что передал тебе магические способности. — Ирса улыбнулась, отжимая тряпицу.

— Баба́? — выдохнула Шахразада, склоняясь над его телом.

На ее озадаченном лице промелькнуло какое-то странное выражение. Тревога?

Ирса уронила тряпку и поспешила к отцу.

— Что случилось? Он пришел в себя?

— Нет… — покачала головой Шахразада. — Кажется, я услышала что-то снаружи, но, похоже, ошиблась. — Она приподняла уголки губ в слабой улыбке. — Наверное, это пустыня подшутила над моим утомленным разумом. Ты протри лицо отца, а я займусь его руками.

— Уверена? — уточнила Ирса.

— Вполне, — последовал твердый ответ с явным намеком не настаивать.

Они молча стали протирать влажными тряпками тело отца.

Хотя Ирса и послушалась сестру, но знала, что та лжет, и вернулась к расспросам, как только они вышли из шатра.

— Что случилось? Скажи правду, Шази, или я…

— Думаю, что слышала, как кто-то бродит снаружи, — схватив Ирсу за запястье и притянув к себе ближе, тихо ответила сестра. — И не хотела обсуждать ничего важного в чужом присутствии.

— Полагаешь, кто-то за нами шпионит? — прошептала Ирса, хотя и не представляла, зачем кому-то понадобилось подслушивать их разговоры.

— Не знаю. Возможно.

Прижав к груди вещи, Ирса ускорила шаг, затравленно озираясь по сторонам. За несколько недель в поселении бедуинов она ни разу еще не чувствовала себя в опасности. Ни на миг. Чаще всего по утрам она возилась с детьми Аиши, а после обеда училась скакать на лошади, как настоящий бедуин, под присмотром Рахима.

Кто мог угрожать двум обычным девушкам незнатного происхождения?

Ирса покосилась на сестру, вспомнив, что та уже не просто дочь хранителя библиотеки, а жена халифа Хорасана. И настоящий подарок для его врагов. Которых накопилось немало.

Но нет, это слишком невероятное предположение. В конце концов, Шахразада появилась в поселении только вчера. Ей просто почудилось. Неудивительно, что она стала подозрительной после жизни бок о бок с чудовищем, когда приходилось каждый день опасаться, увидишь ли завтрашний рассвет.

Успокоив себя таким образом, Ирса проскользнула в свой шатер, тут же почувствовала, как на шее смыкаются чьи-то потные ладони, и придушенно взвизгнула.

Длинные пальцы нападавшего сжались сильнее, кожу опалило его дыхание.

— На твоем месте должна была оказаться твоя сестра, — прошептал на ухо мужской голос. — Прости.

Ирса заморгала, чтобы глаза быстрее привыкли к полумраку, увидела перед собой Паука и воскликнула:

— Что ты делаешь?

— Отпусти ее, — велела Шахразада, появляясь в проеме шатра.

Ее лицо превратилось в бесстрастную маску, но глаза сверкали неукротимым гневом. Ладонь сестра держала на рукояти украшенного драгоценными камнями кинжала и вела себя так, словно ожидала нападения.

Эта мысль заставила Ирсу похолодеть.

— Вы приказываете мне, госпожа? — прошипел Паук.

— Нет, обещаю.

— И что же?

— Если ты отпустишь мою сестру, то я останусь здесь, выслушаю все твои претензии и постараюсь их развеять, если сумею. — Шахразада слегка наклонила голову. — Клянусь.

— Я не верю пустым обещаниям, — выкрикнул Паук, обдав шею Ирсы горячим дыханием.

Она чувствовала, как парень дрожит.

— В этом случае следует сделать исключение, — угрожающе произнесла Шахразада, подходя на шаг ближе, — потому что я также обещаю, если не отпустишь мою сестру, уже ты будешь выслушивать мои претензии. А я предпочитаю доносить их не словами, а кулаками и сталью.

— Не удивлен, — хрипло рассмеялся Паук. — Какая еще может быть шлюха у кровожадного чудовища.

Шахразада вздрогнула. Ирса поняла, что оскорбление попало в цель, и при виде боли на лице сестры начала яростно вырываться.

Паук усилил хватку на шее заложницы, и та стала задыхаться.

— Отпусти ее! — воскликнула Шази, поднимая руки как знак, что сдается.

— Отдай свой кинжал.

— Отпусти ее, и я все сделаю. — Она вытащила клинок из ножен.

— Сначала ты! — прорычал Паук, еще сильнее стискивая шею Ирсы.

— Ша…зи… — прохрипела та.

— Я отдам кинжал! — пообещала Шахразада, по ее лбу скатилась капля пота. — Только отпусти сестру. Это со мной ты желаешь свести счеты.

— Брось оружие, и Ирса может идти. Но если она только попробует привести кого-то или если я услышу поблизости голос Белого сокола, то сразу убью тебя.

— Она не будет звать на помощь, — бросив под ноги кинжал, заверила Шахразада. — И вообще ничего не станет делать.

Ирса почувствовала одновременно облегчение, когда хватка на горле ослабла, и обиду от того, что сестра считала ее ни на что не способной. Совершенно, абсолютно бесполезной. И, по правде говоря, имела на то основания.

— Подтолкни кинжал ко мне, и я отпущу ее, — почти разомкнув пальцы, велел Паук.

Шахразада ободряюще кивнула Ирсе и выполнила его требование.

Он выпустил заложницу и подтолкнул ее к выходу.

Она нерешительно посмотрела на старшую сестру, и та взглядом попросила бежать.

Ирса хотела остаться. Хотела вмешаться и уговорить Паука образумиться. Но она боялась и не знала, чем может помочь, кроме как тщетно умолять жестокого парня. Из-за нее Шахразада уже лишилась кинжала.

Поэтому Ирса выбежала под палящее солнце, смирив бешено колотящееся сердце и растоптанную гордость, и принялась озираться в поисках того, к кому должна была обратиться за помощью. В поисках высокого юноши с широкими плечами, пронзительным взглядом и улыбкой, подобной летнему полдню. Юноши, который любил Шахразаду с тех пор, как они оба еще были детьми. Юноши, который сразу начнет действовать и лишь потом станет задавать вопросы.

Тарик разберется, как помочь. Он свернет тощую шею Паука.

Едва соображая из-за стучащей в висках крови и спотыкаясь на каждом шагу, Ирса побежала сквозь песок к шатру со знаменем Белого сокола. Кто-то окликнул ее.

Знакомый голос юноши, которого она хотела найти. Юноши, чье лицо искала среди других снова и снова. Но нет, сейчас требовалась помощь решительного и безрассудного Тарика, а не его осмотрительного друга.

— Ирса? — снова окликнул ее Рахим, нагоняя девушку и подстраиваясь под ее шаг. — Почему ты бежишь?

— Где Тарик? — задыхаясь, спросила она.

— Отправился на разведку в соседние земли, — проинформировал собеседник, затем заступил Ирсе путь и подозрительно прищурился. — А в чем дело? Что-то случилось?

— Нет, я просто… — выпалила она, покачав головой, и принялась в отчаянии озираться. — Мне нужен Тарик!

— Но зачем?

— Потому что необходимо действовать! — порывисто выдохнула Ирса, пытаясь обойти Рахима. — Необходимо хоть что-то предпринять. Ты не понимаешь… Шази…

— Скажи, что нужно сделать, — решительно потребовал он, беря девушку за плечи.

Его прикосновение странным образом успокаивало, придавало сил.

Но нет. Ни один из них не обладал лидерскими качествами. Они оба следовали приказам. Рахим слушал Тарика, а сама Ирса… она была той, кто всегда убегала. Той, кто не могла ничего, кроме как спасать собственную шкуру.

Следовало схватить кинжал Шази. Или сделать хоть что-то.

Почувствовав оглушающее чувство вины, Ирса задрожала, несмотря на палящий зной солнца. Затем ощутила ободряющее прикосновение Рахима, придававшее сил, и выпрямилась, сжимая руки в кулаки.

Шази бы ни за что не уступила страху. И точно не стала бы дрожать и мяться в нерешительности, как никчемная размазня, а начала бы действовать. Бросилась бы в бой и сражалась насмерть. И проявила бы при этом смекалку, как умела только она.

По-прежнему трясясь всем телом, Ирса все же смогла ровным тоном произнести, пока в голове начал формироваться план:

— Тарик забрал с собой сокола?

— Нет, — с легким недоумением ответил Рахим. — Зорайя уже облетела земли утром, поэтому он оставил птицу отдыхать.

— Я должна кое о чем попросить, — глубоко вдохнув, выпалила Ирса. — Поможешь мне?

Рахим молча кивнул.

Настала пора действовать.