В рядах королевской династии

Ридс Мила, 2023

Простая девчонка – это не просто статус. В нем – гарантия свободы и права выбора. Не очень большого, но гарантированного. И когда я, Ася из провинции оказалась на месте заносчивой мифической эльфийки, мало никому не показалось. Вот что бывает, когда попаданцы похожи на представителей королевской крови из параллельных миров. И начинаются очень странные дела…

Глава 1.

Порой кажется — вот оно. Хуже и быть не может. И дело не в настоящей оценке обстоятельств. Дело — в том, каково у вас настроение. А, понимаю. Вам кажется — женское настроение… Подумаешь! Подожди пять минут — и оно поменяется. Даже если эта женщина серьезна, или — относительно постоянна, или — если она феминистка, и пр. Все мы люди, и это здорово. Впрочем, я отвлеклась. В то утро я еще была размазней. Это сейчас мне стыдно вспоминать те времена и то уныние, в котором я пребывала. А тогда мне казалось иначе. Мне казалось, что я этакий философ, отшельник, на котором жизнь забила. И это давало мне право ныть.

В те времена я еще была обычной студенткой обычного провинциального учебного заведения — так мне кажется теперь. Я училась в лучшем учебном заведении родины России — Великого Новгорода. Мне повезло оказаться на отделении электронных и информационных систем. Я жила в общежитии, так как моя родина — не совсем Великий Новгород. Это сейчас я вспоминаю те времена как кладезь нормальной жизни и стабильности. А тогда я оплакивала тяжкую бесперспективную судьбину. А теперь я Анженесса, Поклоняющаяся прекрасной диадеме, Вольная, как ветер… В общем, до того, как я так низко пала, я была обычной студенткой. Более того — мне удавалось вести достаточно разнузданный образ жизни. Нет, я не о парне. Он у меня был — бедный Славик, натерпелся от меня… Мы познакомились по интернету. Тогда я уже отчаялась, была уверена, что меня никто не любит, и что надо скорее строить отношения из того, что есть рядом — из первого попавшегося. Третий курс, конец надежды, детородный возраст проходит… В общем, я вышла на местный сайт знакомств и познакомилась с ним. Он терпел сколько мог. Впрочем, я опять тороплюсь.

Утро началось ужасно. Надо сказать — не только у меня. Вчера наш бармен, Саша, отмечал день рождения. Мы все его знаем…А, вас удивляет слово «бармен»? Ну, просто у нас есть бар, куда могут себе позволить ходить студенты. У меня была какая-никакая работа, и я туда ходила — была среди избранных. Там работал один из студентов, Саша. Хороший парень, хоть и голубой. А, я опять отвлекаюсь? Ладно, к делу. Мы его уважаем и смирились с некоторыми его недостатками. А дни рождения он закатывает для всех посетителей бара — кто придет с подарком. Я пришла с подарком. Точнее, мы. К девушкам он более лоялен. Мы — это жительницы нашей комнаты: я, Клара и Даша. Мы учимся на разных факультетах. Но курс один. Итак — вчера мы гудели. Сашка получил от нас внешний диск на 2500 гигов. Не буду грузить вас описанием подарка. Боюсь, что большинству читателей эти показатели безразличны. В общем, хорошая штука, и мы такие красивые… Да, такая собралась компания. Мы все работали — правда, не по специальности. Но это неважно. Теперь это все неважно…

На следующее утро меня растолкали нежные руки. При этом, изо рта будившей меня Клары пахло вчерашним гульбищем. Голова гудела. Я гнусаво пожаловалась на жизнь.

— Какой у тебя противный голос… — поделилась Клара. — Вставай, Аська.

Ася — это я. Такое имя идиотское. Ужас, да? Ася Николаевна Радистова. И фамилия не лучше. Говорят — нам ее дали за то, что у нас среди предков был отличный радист.

— Не хочууууууууууууууууууууууууу…

— Не скули. У нас экскурсия.

Я застонала и села. Действительно, сегодня утром всего-то надо было сходить на экскурсию. На скучную до зубовного скрежета — в музей истории, на какую-то особую выставку. Вообще-то, у нас история уже преподается последний год. Со следующего курса нас ждут только специальные предметы. Нас почти перестали строить. Эта безобидная прогулка — дань зачету в четверти. Это намного легче, чем лекции. Мы погуляем по музею, нам поставят палочку в журнале и отпустят трезветь. Ой. В смысле — заниматься дальнейшими делами. Потому мы перестали возникать и возражать. К тому же, преподавательница — Ольга Петровна, интеллигентная умная дама, с седыми, всегда уложенными волосами и кучей перстней на пальцах, а также с занятным амулетом в форме ключа — понимала, что наладить отношения можно с любым потоком. Нужно только осознавать степень потребности в своем предмете. В школе многие любили историю. Но теперь мы взрослые. Некоторые из нас даже с семьями. А некоторые — неудачницы, вынужденные подрабатывать, так как своя семья тратит свои средства на других двоих детей… А я разве не говорила? Это нудная скучная семейная история. О ней — в другой раз.

Мы быстро привели себя в форму. Синяков под глазами почти не было. Мы давно освоили некоторые хитрости — с утра кто-нибудь бежал за свежей петрушкой, и она накладывалась на глаза. Похмеляться мы не решались — еще не хватало вонять на нашу милейшую Ольгу Петровну. Конечно, она делает вид, что не замечает. Но на фоне холеной умной преподавательницы смотреться мавром как-то стыдно и… ну, обидно, что ли.

Сохраняя каменные выражения на лицах, мы добрались до проклятого музея. Я не даром его так величаю. Ведь из-за этой экскурсии все и началось. Мы бродили следом за экскурсоводом, энергично объяснявшем разные интересные вещи. Великий Новгород — это город, где разные исторические вещи чувствуют себя, ну будто как на своем месте. Тут пахнет зарождением цивилизации. Когда я еще не была противным нытиком — я радовалась, приехав в этот город. И меня не расстраивало, что я в своих драных недорогих джинсах, льняной приталенной вышитой рубашке в стиле этно здесь смотрюсь странно. Верх вроде бы соответствует. К тому же, я люблю заплетать свои волосы в косы. Волосы не пышные, но длинные, и я втайне ими любуюсь. Да, а вот джинсы и кроссовки унисекс — каково это Великому Новгороду? Впрочем, столичный город был рад любым гостям — если они согласны соблюдать хотя бы минимальные правила поведения. Впрочем, это все из серии — как я стала вечно жалующимся отшельником, проживающем в столичном городе, учащимся в хорошем вузе. В музей я не переодевалась. Смысла нет. Одета я не очень позорно. Вообще у нас факультет отличался гламурностью. Мужская часть учащихся в большинстве прихорашивалась и косила под унисекс. Это было смешно, так как девушек у нас учится немного. Опять отвлекаюсь, да? Это все от смены событий…

Мы гуляли по музею. У экскурсовода был такой тон, будто она рассказывала некую сказку детям-дебилам, нуждающимся в эмоциональности. Сначала это раздражало, но потом даже показалось смешным и забавным. С нами давно так никто не разговаривал. Нас обычно держат за стадо переростков, которым уже ничего неинтересно и которым достаточно зачета. Но на самом деле это не совсем так. Интересоваться историей или нет — дело каждого. Чтобы не сочли снобом — достаточно проявлять активную реакцию. Проще говоря — громко ржать в нужных местах, временами нагло переговариваясь вслух.

Итак — наша экскурсия шла к концу.

— А теперь взгляните на эту диадему. Она похожа на одну нашу известную корону времен Николая Первого, которую хранили в Царских палатах. Но эта диадема создана особым образом.

Глаза женщин восхищенно горели. В музее на выставке были разные украшения, среди них много — ювелирных, из разных стран. Это была суперкрутая выставка, которую завезли всего лишь на три дня. И сегодня был второй.

–… ее отличие — в том, что она не одевается как обруч. Основание расходится на затылке. Она будто не соединена. — продолжала экскурсовод. Мы охотно рассматривали и внимали. Вещица действительно была очаровательна — и не успела я это подумать, как мой телефон зазвонил. Я вздрогнула. Вообще-то, я ни от кого не ждала звонка. Я сунула руку в сумку, нащупала трезвонящую чушку. К счастью, все делали вид, что их совсем не бесит моя рассеянность. Я отменила вызов и с глупой улыбкой отключила аппарат.

После занятий мы пошли в бар. Да, мы — из работающей элиты. Но средств на опохмел у нас немного. Одна из причин моей обширной депрессии — это недостаток средств. Мне, правда, много для счастья не надо. Я ношу одни джинсы по несколько месяцев, не брезгую магазинами эконом. Пыталась заходить и в секонд-хенды. Но там надо знать даты, когда приходят новинки. Пару раз мне звонила милая продавщица из одного секонд-хенда, как раз в день привоза. Я взяла вполне приличную сумку и высокие сапоги — а нафига они мне?.. В общем, телефон был еще у нескольких женщин. Мы разобрали лучшие шмотки, но мне показалось, что я беру то, что не является предметами первой необходимости. Да что там — просто необходимости. Так, на второй раз мне достался хороший пояс для чулок, и не очень дорого. Вопрос в том, что я такие вещи никогда не одену! Мне тогда казалось, что моя никудышняя жизнь кончена, и мне они не нужны. К тому же, сказать по совести — лучше немного прибавить и купить новую шмотку. Одно мне понравилось при таких диких закупках. Во мне просыпался интерес — да, низкий и недолгий, но я внезапно начинала хотеть что-то отбить для себя. Да и не надо мне много вещей. Я не выношу хлама в нашей милой комнате. Да и с деньгами у студентов сложно. Мне звонили в разное время, и если в этот период средств не будет — звонок пропадет… Об этом я размышляла в баре, пока мои подруги весело употребляли шампанское. На меня уже подействовало спиртное. Пьянею я быстро. Снова вспомнив, как мне тоскливо, я начала безвольно жаловаться бармену. Сегодня Сашка благоразумно взял отгул, о чем все знали — он всегда его берет после крупных гулянок. Сегодня вместо Сашки за стойкой дежурила незнакомая девица. Она казалась такой… не от мира сего. У ней была идеальная кожа. От ее улыбки даже безнадежный несчастный почувствовал бы радость. У ней были такие пальцы… В общем, я расклеилась окончательно.

— Ты хы-ыыть знаешь, что такое тоскааааа? — плакала я, запивая слезы очередной порцией алкоголя. Я все же была целенаправленна — шла на повышение градуса. — Чтыбы челов. Ик.. ик был щаслив — ему нужна обстновка. Ты хоть знаешь, что значит — грустно и… и сушчно…

— Вам скучно? — вежливо поинтересовалась барменша, протирая стакан.

— Скушно.. Мну… Одноко. Все надоело, и скууучно… Этот мир скучччный… — меня жестоко вело, но я еще держалась. В моей руке оказалась следующая порция — с водкой. Я залпом все выпила не закусывая.

— Вам кажется, что мир скучный. — равнодушно подитожила барменша.

— Нет! — гаркнула я решительно — так, что парня, который пил рядом со мной, старшекурсника — кажется, Василия — повело, и он отклонившись повалился окончательно. Впрочем, от удара видимо он пришел в себя и заполз обратно.

— Нет. — несколько аккуратнее икнула я. — Не кажется. Этот мир скучный. Вася! — я затрясла соседа. — тебе весело?

Васе не было весело. Я не знаю, разделял ли он мою точку зрения. Но он был зелен лицом, и явно не желал веселиться. Он молча помотал головой и снова начал корениться назад.

— Мне не кажется. А жизнь проходи…ик… А так хочитсса… этого… сщастья.

— Желания иногда исвполняются. — загадочно ответила барменша. Я помахала перед глазами рукой. Все плыло. Надо идти домой. Хде туд мой Славка? Я оглянулась и вспомнила, что я ему должна была позвонить, чтобы он меня забрал. У него вечерняя практика. Но он изловчится и отведет меня. Я погрузилась в поиски телефона. Его не было. У меня большая сумка, но там сейчас ничего нет, кроме кошелька и документа.

— Блииин… — я в ужасе схватилась за голову. Я потеряла телефон. Он не то чтобы дорогой. Но лучше бы его найти. Где я видела его в последний раз? В голове всплыла ситуация, когда мне пришлось из-за него краснеть. Где ж это было?

В общем, я не помню, как я оказалась возле музея. Кажется, кто-то пытался меня остановить. Но меня вела одна мысль — телефон. Перед входом меня осенила мысль — ведь уже поздно, и заведение культуры закрыто. Но я так бежала — боялась потерять телефон, пыталась сбежать от преследователей и т.д. — что с разбегу стукнулась лбом о дверь. Может быть, мне бы повезло — как Васе, который от удара об пол только взбодрился. Но дверь была предательски открыта. Точнее — открыта, но прикрыта. И я оказалась на входе.

Странное это чувство — быть ночью в общественном заведении. Особенно среди таких ценностей. Конечно — они все подключены. Моя пьяная голова вспомнила, что говорила экскурсовод. Кажется, эта коллекция собиралась с привлечением частных лиц — очень состоятельных или влиятельных. Здесь море суперпуперсовременной сигнализации. Из-за выпитого голова кружилась. Из-за беготни страшно болел живот. Из-за пролитых пьяных слез щипало опухшие глаза. Я поплелась по лестнице. Запоздало стукнула идея, что здесь навалом скрытых камер. А может — и не скрытых. Ну и ладно. Я оправдаюсь. Я ничего не ворую. И вообще, у них дверь открыта. Я повертелась вокруг оси и поплелась к месту, где предположительно упал телефон. Никто не ехал. Охраны по дороге не попалось. Хотя я слышала чьи-то шаги — но они были торопливы и вообще были легкими, женскими, что ли. Мой телефон валялся перед диадемой. Я еще раз полюбовалась на это чудо. Я хорошо запомнила, что она была неизвестного происхождения и походила на нашу российскую реликвию. Она была очень изящная — сияющие прутья переплетались, а на пересечении сверкали драгоценные камни. Мои пьяные руки потянулись к этой красоте…

Вы думаете — сверху упала гильотина и отрубила мне руки? Или хотя бы забегали разные лампочки и послышалась сирена? Как бы не так! Великолепное изделие оказалось у меня на голове. Я затаила дыхание. Надо же… Я тут подыхаю от тоски. А где-то девки носят такую красоту только из-за того, что у них другие родители. Это были мои обычные мысли. Сейчас я должна была вспомнить, как я несчастна, как плохо со мной обращались родные, и начать ныть. Но неожиданно пол под ногами затрясся. Я оглянулась. И не с тем, чтобы сбежать. Не знаю, что случилось с моей головой. Но я оглянулась с тем чувством, которое означает: «Что это тут еще беспокоит мою высокую особу?». Мне показалось, что за дверьми раздаются шаги. Я церемонно накинула на голову капюшон туники. Да, ее я тоже урвала в секонд-хенде в один из немногих крестовых походов — это небывалая туника до колен, с неровным волнистым краем, а еще — с романтичными рукавами, карманами и капюшоном. Но смотрелась туника очень изящно и гармонично. Шла к любым джинсам и даже к брюкам, к кроссовкам или скромным туфлям.. В общем, вещь занятная. Если бы еще не прозрачная та часть, которая должна из-под выреза закрывать грудь — она была прозрачной, с вышивкой. Я про часть, не про грудь. С грудью дела вообще плохи… Впрочем, не о том речь. У ней был капюшон — и я прикрыла голову. Нафик? Не знаю. Захотелось подержать эту красоту на голове подольше. И вообще — надо уйти. А то, по-моему, сейчас начнутся беспорядки…

Тут из тени вынырнула женская фигура. Она бежала к стояку, где была диадема. Как бы не так. Когда фигура вышла на свет — стало ясно, что это не голубой на каблуках, а женщина, стройная, высокая, с длинными волосами и острыми ушами… Я медленно моргнула, гордо держа голову. Было в появившейся что-то странное, пока что непонятное мне. Она в замешательстве замерла. Ее странные уши никуда не исчезли. Но дело было не в них. Просто несмотря на ухоженный вид, здоровую кожу и блеск в глазах в ней было что-то, близкое мне. Но развить блаженную мысль я не успела. Поодаль послышался топот. Появившаяся остроухая тихо скользнула в тень, за угол. Мне были видны очертания — и я видела, как остроухая приложила палец к губам. Минутку… Остроухая… Она что — эльфийка? Спасаясь от скуки и тоски, я прочла много книг. Среди них были и фэнтези. Но у ней косы как у меня, и также нет груди, как у меня… Тут мысль о странности незнакомки несколько развилась. Додумать я не успела. Топот приблизился. На меня бежала компания мужчин. Именно — мужчин, а не мужиков. Они были странно одеты. На них были доспехи. И их взгляды были странными и злобными.

— Вот она! Хватайте! — гаркнул один из них, указывая на меня мечом. Откуда я знаю, что это меч? Ну, у студентов перед обычным людом есть некоторые преимущества. Например — школьные знания еще свежи. К тому же, я читала много разных книг про сражения и… Тут я поняла, что они бегут на меня.

Я ахнула и бросилась бежать. Но орава меня догнала. Я в ужасе приготовилась к смерти.

— Ведите ее к Энаису! — орал тот же тип. Видимо, главный. Впрочем — это я сейчас так уверенно описываю. А тогда мне послышался набор звуков.

И они поволокли меня. Я не очень-то сопротивлялась. Радовалась, что меня не изрубили на кусочки. Чувство опьянения отступило, только сильно хотелось спать. Но в меня будто бес какой-то вселился. Я упорно пыталась вести себя церемонно.

Меня тащили по музею. Впрочем — я могла видеть только пол. Шея немилосердно болела, призывая бросить пить. Ситуация уже перестала казаться занятной. Это не была охрана. У них были настоящие мечи, хотя в моей позе было трудно их рассмотреть. От неудобной и жестокой для моего состояния позы меня мутило. Когда пришло время спускаться по каменистой средневековой лестнице — меня поставили на ноги. Я смутно вспомнила, что никакой лестницы в музее не было. И тут земля под ногами затряслась.

— Проход закрывается! — раздался зычный голос. Я вжала в болтающиеся плечи шею и неровно пошла с теми, кто меня волочил. Эта жуткая фраза, услышанная так невовремя, вызвала у меня только одни ассоциации — эротические. Действительно, ужас — закрывается, сволочь, проход… Тут я невольно сосредоточилась и перевела озабоченный взгляд на эротическую часть одного из моих похитителей. Там была кольчуга. Мне стало совсем не по себе. Где я? Тут декоративная каменная лестница закончилась. Меня сволокли на неровный пол из старинного булыжника. Меня освежило воздухом — мы были на улице. Меня целенаправленно толкнули, и руки наконец-то отвязались. Я пролетела несколько метров и еле удержалась в позе «на четвереньках». Перед моим носом оказались чьи-то ноги. Точнее — только их нижняя часть. Я с трудом удержалась от рвотного порыва. Половую принадлежность ног определить сразу не удалось. Да, они были широковаты. Но это теперь вроде не показатель. Сапоги были — так, очень даже ничего, на хорошем устойчивом каблуке, хоть и на небольшом. Я бы от таких тоже не отказалась. Они были кожаные, с довольно изящным рисунком — нечто а ля рококо. Ноги тоже казались стройными. В это время приглушенный свет забегал по плитке. Это казалось был свет огня. Из-за бликов мне снова стало плохо. Сапоги предусмотрительно и очень изящно сделали пару шагов назад. И наконец мужской голос оповестил:

— Да она пьяна. Инжен, сюда!

Странное имя с французской экзотикой подействовало на меня. Я поняла, что это второе непонятное имя, которое я слышу. А как зовут сапоги — я ни в жизни не вспомню.

В это время стражники довольно агрессивно выпрямили меня. За долю секунды я увидела человека в сапогах — высокий, с худым лицом и глубоко посаженными пронзительными глазами. У него были капризно длинные прямые темные волосы. Он смотрел на меня высокомерно и внимательно. Эта смесь действовала как гипноз. Наконец он сдернул с меня капюшон и едва заметно поморщился. В это время за его спиной появилась светлая фигура.

— И она не эльфийка.

В его заявлении звучало такое откровенное разочарование, что у меня зубы свело. Надо ж, какой сердобольный.

В это время темный тип со сложным именем повернулся к светлому типу со сложным именем. Тот был совсем другого типажа. У него оказались большие глаза, подернутые отстраненностью, и даже щеки были. Это немного утешало — признаться, у меня была мысль, что меня притащили к этим дикарям, чтобы съесть… Чтобы провести окончательное сравнение — я опустила взгляд. Ведь, по совести говоря, кроме глаз и ботинок я мало что успела разглядеть. На светлом было странное подобие лаптей, напоминавших кроссовки. Даже шнуровка была. Больше разглядеть не удалось — во-первых, на светлом была непонятная мешковина наподобие длинного фартука, вся в зеленых потеках и разноцветных пятнах, а в одном месте зияла прожженная дырка. А во-вторых, он попытался расценить мой взгляд и попятился.

— Забери эту… гостью — сквозь зубы процедил темный. — Она пьяна и наверняка ничего не понимает. Что с проходом?

— Он закрыт. Сил набраться должен. — ответил светлый.

Выражения лица темного я не увидела — он несколько секунд молча смотрел на Инжена. Светлый с французским именем с ударением на последнюю гласную терпеливо ждал.

— Ясно. — хладнокровно ответил темный. Впрочем, потом я уже выяснила, что это был Энаис. Так что не буду его больше звать темным, хоть это слово вполне отражает его неспокойную натуру. Инжен уверенно, хотя достаточно мягко подхватил меня под руки и уже почти повел туда, где он ставил пятна на длинный фартук. Но я медлила, пытаясь принять достойную позу.

— Ее сводит с ума диадема. — процедил Энаис и потянул к ней руки.

— Но лучше ее не снимать. — спокойно и крайне уверенно добавил Инжен. Энаис убрал руки.

— Делай свое дело. — равнодушно бросил он. И Инжен снова повел меня. Слова о действии диадемы подействовали на меня. Действительно, с ее появлением я сама не своя. А потом это заявление, что я — де не эльфийка. Я вздохнула — как мне показалось чуть заметно — и попыталась отклониться от Инжена. Это мне удалось, но в это время он остановился.

— Мы пришли. — тихо пояснил но. Мы стояли перед открытой дверью. Я вспомнила, что он действительно быстро примчался. Направляя меня за плечи, он провел меня к креслу с низкими ножками. Я села в него и поняла, что больше не могу. Меня стошнило. Инжен мастерски подставил мне тазик.