Из полноты пустоты

Рита Астер

Самый высокий уровень смертности от расстройств пищевого поведения – среди женщин с нервной анорексией. Но в наши дни РПП касается и мужчин.Автор книги – молодая женщина, на протяжении многих лет страдавшая от анорексии и булимии. Это личная история, подробное описание заболевания и движение к полному выздоровлению и возвращению к насыщенной свободной жизни.Книга создана для широкого круга читателей и будет полезна всем, кто связан с проблемой, включая родственников, а также клиницистов.

Дизайнер обложки Софья Бабиченко

Редактор Яна Макарова

© Рита Астер, 2019

© Софья Бабиченко, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-7737-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

^{ПРЕАМБУЛА}

Писать о психоанализе трудно. Психоанализ — это дисциплина, дисциплина ясности, отдающая дань случайности, этому убежищу незнания, asylum ignorantiae, как говорили древние. О какой дисциплине идет речь? О чем говорит психоанализ?

Дело в том, что главная человеческая способность — это умение читать, прочитывать означающие различия. Но читать самое себя — в этом человечество не преуспело. Хромает сама способность читать, именно эта главная отличительная черта человека. Читать — это значит уметь различать. Отличить одно от другого можно, но сложность заключена в самой структуре языка, в означающем, в том, что объединяет тождественное и различное. Именно об этом сказано: метаязык есть, но метаязыка нет, граница между языком объектом и метаязыком пульсирует.

В отличие от распространенного заблуждения, умение читать совсем не связано с пониманием. Прочитывать различия — дело довольно бессмысленное. Это примерно так же, как задаваться вопросом о смысле отличия А от Б, но именно означающее различие лежит в основе всех достижений культуры и цивилизации.

Сталкиваясь с симптомом, поражает, прежде всего, его не-читаемость, его видимая иррациональность. Я знаю, что болен, но что же мне с этим делать? Разум противостоит этой не-читаемости, он не согласен с ней. Судьба разума после Фрейда — это способность читать там, где прежде было нечто, нечто, что не было записано. Чтение различий в месте, где не различимо — это и есть психоанализ. Хотя психоанализ, как и другие пси-практики способен вызывать терапевтические эффекты, но именно психоанализ обращается к фундаменту, к основам говорящего существа. Он рассчитывает на человеческую способность к чтению, на регистр Символического. Опираться на различие в себе самом — это путь к вечно новому, путь изменения, удивления, любопытства. Если Вы вызываете рвоту после еды и неспособны иначе справится с этим напряжением, то, вероятнее всего, ничего об этом сказать Вы не сможете. Только констатировать этот феномен, обстоятельства и неудобства, которые он вызывает в. Вот с этой немотой и призван справиться психоанализ. Немота симптома. Не mot. Отсутствие слова.

Анализ противостоит объективации, в этом его отличие от области медицины. Объективация в мире говорящих существ также опирается на слово — Вы именуете нечто из позиции знания и нечто становится болезнью. В психоанализе, прежде всего, мы имеем дело с болезнью иного рода — с этической позицией. Симптом — это этическая позиция. Некоторые согласны умереть, но сохранить этическую позицию. Этика есть у всех, даже у тех, кто никогда об этом не задумывался. Этика Менгеле, этика Спинозы, этика Оппенгеймера, этика геймера. Современная особенность — этика не предписана, этика не записана. Единственное место, где этику можно обнаружить — это симптом. В том месте, где есть недовольство самим собой или страдание, может быть обнаружена этика. Личность — это симптом. Реальное же — ускользает от символизации, несводимо ни к чему иному. Реальное — это не иное.

Конверсионная симптоматика истерии — начало психоанализа, введение слова в область медицины, прочтение симптома, симптома, как чего-то такого, что может быть истолковано, что находится в поле речи. Именно поэтому в психоанализе на первое место выходит упорное, стойкое удивление и желание не понимать слишком быстро. Назвать анорексию анорексией — это понять что происходит. И навсегда стать заложником знания. Сделать из симптома загадку, розеттский камень, а не надгробную плиту без записи, этому стоит учиться. Для этого надо научиться не изменять своему желанию, опознать его как неразрушимое, как желание различия.

Валентин Бабиченко