Нарушая запреты

Рита Хан (2024)

Ася Малинкина никогда не нарушала школьных правил и всегда была гордостью родителей, но первый день в новой школе перевернул все с ног на голову. Она помешала планам бунтаря Даниила Горлова, а он, точно в отместку, украл её первый поцелуй!

Глава 4

Ася

— Капец, Гор попал!

— Да, попадос, жесть просто!

Девчонки-близняшки тяжко вздыхают, точно мысленно прощаются с Горловым.

Подумаешь, назвали его имя. Мое тоже десятью минутами ранее называли, и ничего, жива.

— Кранты ему.

— Еще никогда не видела Болонку такой злой.

— Гора жалко, он такой классный.

— И красивый.

Морщусь и едва сдерживаюсь от того, чтобы закатить глаза. И чего все так расшумелись? Неужели настолько всё плохо.

— Говорю вам, у Стеллы на Гора зуб.

— Да тихо ты, зуб! — Дружок Горлова тут как тут. — Не каркай, Щербакова.

— Аха, вот как? Я, значит, каркаю?

— Цыц! Дай послушать.

И, вправду, думаю про себя, давайте лучше послушаем, а уже потом будем сеять панику.

А послушать есть что, судя по тому, с каким непонимающим видом Горлов поднимается к завучу.

В одно мгновение наступает гробовая тишина, внимание всех учеников приковано к крыльцу школы. Этот Горлов у них явно местная знаменитость.

Знали бы они, какой он на самом деле, уверена, поумерили бы количество восторженных вздохов.

— Сегодня, — меж тем вещает Стелла Сергеевна, дама с хищным оскалом и крючковатым носом, и от её слов сердце уходит в пятки, — один из вас намеренно поднял всю школу на уши, вероятно, решив, что это дело останется для него безнаказанным. Но справедливость всегда восторжествует для тех, кто её защищает. Даниил Горлов, расскажи-ка нам, зачем ты это сделал? Зачем устроил пожарную тревогу?

По школьному двору проносится встревоженный гул, а я не могу поверить услышанному. Как такое возможно? Нас же никто не видел, я точно помню, что мы с Горловым были одни в коридоре.

Испуганно пялюсь в сторону Гора, который несмотря на всеобщий ажиотаж, остается спокойным. Его выдержке можно только позавидовать, в отличие от моей — сердце колотится о ребра, как ненормальное. Нервно вытираю вспотевшие ладони о ткань своей форменной юбки. Спокойно, Ася, может быть, все еще образуется?

— Это ведь ты сделал, не так ли? — наседает на Горлова Стелла, словно стервятник, ухватившийся за жертву.

Кажется, ей доставляет удовольствие загонять учеников в угол. Правда, Гор не поддается её напору, стоит на своем.

— Нет. — Отвечает он невозмутимым тоном, от чего с лица завуча исчезает приторно-елейная улыбка и вспыхивают глаза.

— Так я и думала. Признавать свою вину — это же не твоем стиле, не так ли, Горлов?

Что она имеет в виду? Старые тёрки?

— Я не виноват, Стелла Сергеевна. Мне нечего признавать.

— Хватит!

Болонка снова срывается на крик. Её мимика говорит о том, что она находится на грани.

— Хватит врать, Горлов. Хватит!

— Стелла Сер…

— Наглая ложь. Очередная наглая ложь. Но в этот раз, — Стелла хищно улыбается, — у меня есть свидетель. Дохлянцев, выходи.

Из-за её спины осторожно выходит… тот самый худенький мальчишка, которого я пытался спасти от нападок Горлова. Что это? Бумеранг, или я чего-то не догоняю?

— Дохлянцев, скажи-ка мне, кто сегодня сорвал все уроки, включив пожарную сирену?

— Горлов.

— Громче.

— Горлов.

— Ты его видел?

— Видел.

— Что скажешь, Даниил? — снова скалится завуч, явно получая удовольствие от происходящего.

— Скажу, что он врёт.

Невозмутимость Горлова достойна высших похвал. Как он держится одному богу известно!

Хотя, постой, Ася, ты прекрасно знаешь причину его спокойствия. Он не делал этого, в отличие от тебя.

Паника внутри меня нарастает, когда Горлов взглядом выхватывает меня из толпы. Оторопело смотрю на него, понимая, что… нахожусь в полной его зависимости. Вряд ли такой, как он, будет молчать, навлекая на себя гнев разъяренной Стеллы Сергеевны.

— Стелла Сергеевна, давайте не будем делать поспешных выводов, — мямлит директор, вклиниваясь в пламенную речь Болонки.

— Виталий Петрович, мы уже опоздали не только с выводами, но и с решительными мерами, не находите?

— Я, я…

— Уже не в первый раз Горлов становится участником столь неоднозначного инцидента. И в этот раз он должен понести заслуженное наказание.

Содрогаюсь от услышанного. Все внутри меня горит от осознания того, что я сейчас подставляю Горлова. Да, он сам виноват, но, кажется, все зашло слишком далеко.

— Послушайте, Стелла Сергеевна, но Даниил… Он же спортсмен, гордость нашей школы, зачем ему это делать?

— Звездная болезнь, Виталий Петрович. В самом тяжелом её проявлении. — Болонка явно перегибает палку, это понятно даже мне, новому здесь человеку. И судя по возмущенному гулу, прокатившемуся по рядам школьников, они думают также.

— Но…

— Никаких"но", дорогой директор. Вы, что же, хотите лишиться образовательного гранта, прикрывая Горлова?

По лицу Петровича видно, что не хочет. Болонка заходит с козырей и бьет по его больному месту.

— И что же вы предлагаете? — растерянно разводит руками директор, испуганно поглядывая из-под толстых стекол очков.

— Предлагаю Даниилу выбрать себе одно из двух: либо он уходит из команды, либо… уходит из этой школы.

Что??? Она это серьезно???

Моя душа уходит в пятки.