Справедливость как возмездие

Роберт Сперанский

Этой категорией мы постоянно оперируем в своей жизни. Но является ли она рукотворной или же она даруется свыше. Попытка ответа на вопрос в этой истории…

© Роберт Сперанский, 2023

ISBN 978-5-0059-5319-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что и говорить, к термину справедливости мы прибегаем постоянно в течении всей нашей земной жизни. Мы взываем к ней, когда кругом сплошная негативная тьма незаслуженных проблем. Молимся о ней, чтобы наступил определенный и, как нам кажется, честный результат какого-либо события. Но достаточно редко мы анализируем, что это за явление нашей жизни, как оно действует во времени и пространстве. Мы постоянно делаем из него ориентир наших устремлений и это правильно. Потому что, в общем-то, справедливость это равное воздаяние, ну, или воздаяние пропорционально заслугам. Будь то в плюсе или минусе. И для того, чтобы обрести понимание этой пропорциональности и еще одной стороны этого явления, не менее важной, — неотвратимости, изложена следующая история, которая как принято говорить в среде кинематографистов «основана на реальных событиях»…

При моем пробуждении к вечеру мир потерял значительное количество своих красок, которые были очень ярки при моем вчерашнем возвращении домой. Ведь это возвращение было финалом больших посиделок в одном из лучших ресторанов города, где благодарные клиенты давали фуршет в четь Вашего покорного слуги, выигравшему очередное «громкое» дело на своей адвокатской стезе. В те времена здоровья мне было не занимать, а помпезность празднования, льстивые речи и застольные здравицы в мою честь тешили самолюбие. Был конец девяностых годов прошлого века, и рестораны не ограничивали себя строгим соблюдением времени закрытия, которое было достаточно условным, следуя принципу «клиент всегда прав, особенно, если он платит в свободно конвертируемой валюте». С учетом того, что у моей клиентуры недостатка в купюрах родины дяди Сэма не наблюдалось, празднование затянулось до утра, поскольку и на балтийских берегах того времени уже следовали примеру разгульной купеческой Москвы, которая, как известно, никогда не спит.

С учетом моего богатырского сна, помноженного на снотворный эффект употребленного в застолье коньяка, пробуждение состоялось, как я уже упомянул, к вечеру, когда ноябрьские сумерки практически гасили незначительные световые остатки дня поздней осени.

Оглядев еще мутным после вчерашнего возлияния взглядом комнату, я определил свое тело, находящимся хоть в лежащем положении на диване, где, собственно, ему и следовало быть при пробуждении, но по-прежнему одетым в тот же дорогой костюм, в котором оно пребывало на фуршете в ресторане.

«Так! Видимо, после того как я завалился под утро домой, было что-то еще?! Какое-то некуртуазное поведение, из-за которого домашние в знак наказания оставили меня спать в одиночестве и в партикулярном платье!» — подумал я со свойственным всем подгулявшим накануне мужикам похмельным раскаянием.

Прислушавшись к состоянию своего организма, я определил его как неудовлетворительное и, издав несколько полагающихся в таком состоянии стонов, осторожно поднялся и поплелся в ванную. Квартира сочилась тишиной. Домашние, понятное дело, не стали дожидаться пробуждения подгулявшего хозяина и отправились по своим делам. Тем паче и день-то сегодня был обыкновенный, будний. Адвокатская практика хороша тем, что нет ежедневной обязанности занимать место у станка или тащиться в присутствие. Омовение дало кратковременный положительный эффект, который, увы, испарился уже при моей попытке загрузить в организм какое-нибудь подобие еды. Желудок взбунтовался и напрочь отказался принимать положенные ему калории. Ощущение мутности и тошноты сразу усилилось кратно.

— Ф-ф-у, похоже, не миновать методики старины Воланда — лечить подобное подобным же, — страдальчески произнес я вслух.

Однако осмотр холодильника и иных мест, где обычно располагалось различное спиртное, как подарочно-элитное, так и остававшееся с различных празднований, привело меня в уныние и резко углубило похмельную депрессию. Не было ничего, что могло бы привести страдающий организм в какое-то приемлемое равновесие. Я раздраженно включил большую плазму, которая, заработав, тут же извергнула ролик, усиливший у меня головную боль и иные муки абстиненции, поскольку рекламировалось чешское пиво, которое заманчиво пузырилось пеной с большого экрана.

— О, господи, сходить до алкошопа что ли? — снова вслух задумался я, — Хоть пивка какого-нибудь или джин тоника взять?

Специализированный магазин алкоторговли располагался в соседнем доме и работал круглые сутки. Конечно, нужно было одеться и вообще проявить волевое усилие, что было достаточно тяжело. Однако появившийся перед моим внутренним взором вид изящных бутылочек финского пива «Лапенкульта», расположенных в магазинном холодильнике рядом с сопутствующим товаром — вяленой рыбой, наполнил мой иссохший рот слюной и понудил к действию по облачению в верхние одежды.

Конец ознакомительного фрагмента.