Сатанинский Грааль. Приключения Энё Негьеши-2

Роман Кузьма

Будапешт в лихие 90-е – отнюдь не райское местечко, и Энё Негьеши, бывший студент-историк, а ныне – мелкий уголовник, не принадлежит к респектабельному классу. Он живёт с проституткой Кларой и мучится воспоминаниями о прошлом-будущем, которого не было. В то же время городской криминалитет неожиданно проявляет самый живой интерес к вернувшемуся из забвения древнему артефакту… Лихо закрученный детективный сюжет объединяет воедино мистику, коварство, бандитские «разборки» и, конечно, любовь!..

7

В Трнаву они прибыли ещё до полудня. Рейсовый микроавтобус, следовавший через Чахтицы[3], доставил Энё и Клару в эту вполне заурядную деревеньку, известную миру лишь из-за её былой госпожи, графини Надашди, урождённой Батори.

Обычно её называли просто — графиня Дракула.

— Туристы? — спросил по-венгерски занимавший соседнее сиденье мужчина, судя по всему, местный житель. Его тёмное от загара лицо, прорезанное ранними, но глубокими морщинами, и мозолистые руки с грязью под ногтями свидетельствовали о том, что он, как и его предки, является крестьянином. Бросив взгляд на пластиковые пакеты и сумки, сложенные в одну, выглядевшую получше и почище прочих, Энё пришёл к выводу, что их владелец, должно быть, возил выращенный им товар на продажу в Трнаву.

— Да, хотим увидеть вампиров, — ответил Энё, чуть улыбнувшись.

— Вампиров там сейчас, считай, и нет. Едут, правда, разные гниды, вроде сатанистов, молятся там чёрным козлам и прочей нечисти…

Крестьянин не договорил — правая ладонь Энё, описав широкую дугу, опустилась ему на спину. Послышался звучный шлепок. Кто-то из пассажиров бросил любопытный взгляд через плечо, но тут же отвернулся. Энё, не мешкая, наклонился через проход и вдавил собеседника лицом в подголовник кресла из переднего ряда. Когда тот попробовал сопротивляться, он встал и, сменив руку, удерживавшую захват, опустил правую в карман куртки, где у него находился пружинный нож.

Щелчок выбрасываемого лезвия, даже не видимого со стороны, прозвучав неестественно громко, принудив противника покорно обмякнуть.

— Что там происходит? — спросил по-словацки водитель. Энё, разобравший, скорее, суть вопроса, нежели слова, широко улыбнулся в ответ и, по-приятельски хлопнув крестьянина по плечу, выпрямился.

— Мадьяры! — ответил он. — Это мадьярское приветствие.

Вскоре показались Чахтицы — застроенное одно — и двухэтажными домами обширное селение, сжатое россыпью зелёных холмов. На вершине самого высокого из них, более напоминавшего гору, виднелись руины каменного замка. Энё каким-то неведомым науке чувством ощутил, что именно там находится цель их путешествия; там он сможет получить ответы на мучающие его вопросы.

Микроавтобус остановился лишь затем, чтобы высадить двоих пассажиров — и немедленно покатил дальше, словно торопясь как можно быстрее покинуть проклятое место.

— Пойдём. — Энё одел на плечи рюкзак и помог хрупкой Кларе, попросту севшей на асфальт и просунувшей руки в лямки, подняться. Ему всегда нравилось демонстрировать свою силу в её присутствии, а Клара, в свою очередь, всегда находила повод обратиться к нему за помощью. «Кто мы, если не семья?» — неоднократно задавал он себе вопрос, но всегда получал неутешительный ответ.

Пока они зависимы от наркотиков и от Эркеля, им никогда не стать нормальной парой. Клара уже имела два аборта, один из которых — от Энё, и окончательно утратила возможность иметь детей, а он, обладая справкой о психическом расстройстве и судимостью, просто ожидал своей очереди, чтобы отправиться в «зону».

Когда-нибудь его всё-таки посадят. Возможно, она и дождётся его освобождения, а возможно, лишь получит от тюремных властей лаконичное уведомление, ответ на запрос — текст с сухими, казёнными словами, сообщающий: заключённый Энё Негьеши умер такого-то числа, «покончив с собой» или «вследствие заражения крови», да вообще по любой из десятков причин, которыми обычно прикрывают многочисленные убийства за решёткой.

Вырваться из этого порочного круга было не под силу никому, однако Энё, помнивший и другое, безвозвратно ушедшее от него, время, втайне рассчитывал на помощь потусторонних сил. Пока те ничем себя не проявили, и он умело маскировал свои эфемерные мечты и связанные с ними планы под желание избавиться, наконец, от преследующих его наваждений. Клара, отлично изучившая его за время, проведённое вместе, конечно же, видела своего любимого насквозь, но молчала. Как и все женщины, она привыкла повиноваться мужчине, никогда не оставляя надежды, что тот, наконец, поймёт, насколько он заблуждается. Энё искренне разделял её мнение, отчаянно моля всех богов о том, чтобы путешествие в Чахтицкий замок, наконец, дало определённый ответ на все вопросы.

Подъём по немощёной дороге, местами присыпанной гравием и крупными, предательски скользкими из-за недавнего дождя булыжниками, оказался неожиданно долгим и трудным. Дважды они делали привал — и, то и дело бросая полные злости взгляды на всё никак не приближавшиеся развалины, бессильно лежали на обочине, куря сигареты.

— Говорят, она убила сотни девушек. Пытала их, отрывала от тела огромные куски, выпускала кровь из своих жертв и купалась в ней. — Клара выдохнула струю дыма, лёжа прямо на рюкзаке, который так и не сняла. Энё невольно проследил за её взглядом. Полуразрушенный замок едва виднелся вверху. На фоне поросшей травой вершины он казался обломанным зубом, выплюнутым незадачливым драчуном на зелёное сукно биллиардного стола.

— Это правда. Её даже в Книгу рекордов Гиннесса внесли. Однако, — в Энё проснулся несостоявшийся историк, — не всё в этом деле чисто. Палатин Турзо, расследовавший дело, задолжал графине огромную сумму денег — и, таким образом, смог избавиться от необходимости вернуть долг.

Клара удивлённо распахнула глаза.

— А как же доказательства?

Энё хмыкнул.

— Только свидетельства нескольких слуг, вырванные под нечеловеческими пытками. Рассказы перепуганных крестьян, свидетельствовавших, что их дочерей, отправленных в услужение графине, вскоре возвращали мёртвыми, на их телах отчётливо виднелись ожоги и раны.

Клара вытянула ноги и выгнула спину дугой, потягиваясь.

— А ты что думаешь?

— Я задавал этот вопрос одному из наших преподавателей, который мне благоволил — и очень хорошо разбирался в таких вопросах, — чтобы получить неожиданный ответ: убийства, несомненно, имели место, потому как иначе все эти сотни девушек, пребывавших в полном расцвете сил, не смогли бы умереть в столь короткий промежуток времени.

— А долг Турзо?

— Ха! И я так спросил. Дело, впрочем, обстояло проще. Турзо, в силу того, что задолжал овдовевшей и, видимо, от этого обезумевшей графине, был вынужден погасить задолженность иным образом — дать ей неслыханно мягкий приговор. Согласись, домашний арест, даже в единственной, замурованной комнате — это не слишком суровое наказание за совершённые ей злодеяния. Сын и наследник графини и стал тем, кто претворял приговор в жизнь. Впрочем, если бы дело дошло до открытого суда и казни, Надашди, несомненно, потеряли бы всё своё имущество.

Конец ознакомительного фрагмента.