Портал

Роман Максишко, 2017

Пространственные скачки и путешествия во времени – это реальность, которая становится доступной человеку, ищущему и размышляющему о законах мироздания. Студент МГУ находит портал в Шамбалу, но всякий раз, возвращаясь оттуда, он обнаруживает, что наш мир меняется до неузнаваемости. При этом он вступает в схватку и со спецслужбами, и с потусторонними существами.

Глава 13. Наташа

Когда Шаман снова очнулся, Чиф уже бодрствовал. Он сидел на ящике за импровизированным столом, сооруженным из другого ящика, и промасленным носовым платком чистил разобранный пистолет, конфискованный у милиционеров. Оружие было в хорошем состоянии. Оба магазина полные. Таким образом, арсенал Чифа составлял девятимиллиметровый ствол и 16 патронов, тупорылых и округлых, как маленькие маслята.

Старик тоже не дремал. Он устроился в своем спальном логове и листал замызганный журнал «Огонек», вероятно уже в сто пятьдесят первый раз.

— Который час? — слабым голосом поинтересовался Шаман, обнаружив, что его часы разбились и больше не тикают.

Увидев, что друг пришел в себя, Чиф тут же бросил свое занятие и подскочил к раненому.

— Шаманчик, ты как, родной? — спросил он с волнением.

— Жить буду, — уклончиво ответил Шаман, чтобы не концентрировать слишком много внимания на своей персоне. — Рассказывай, что произошло.

— Когда ты вырубился, я уж думал, придется драться с теми парнями, но тут появился дядя Коля и помог добраться сюда. Здесь безопасно. Думаю, они потеряли наш след, — ответил Чиф, радушно улыбаясь. — Мы сейчас под землей в каких-то катакомбах. Ты больше суток в ахтунге. Я уж думал тебе каюк. А ты смотри-ка, живучим оказался.

— Дядя Коля? — удивился Шаман, скосив взгляд в сторону бомжа.

— Ага, — кивнул Чиф, выставив вперед кулак с поднятым вверх большим пальцем. — Вот такой мужик!

— А кто в нас стрелял?

— Да хрен их разберет, — отмахнулся Чиф. — Бандиты какие-то.

— Почему в нас? — спросил Шаман недоверчиво и не очень громко, чтобы не привлекать внимания дяди Коли. — Зачем? Ты вообще часто видел, чтобы бандиты, вооруженные калашами, разъезжали на камазах по ночной Москве?

— Ну а кто тогда? — спросил Чиф с недоумением, тоже переходя на полушепот.

— Может твои друзья гэбисты, — предположил товарищ, вспоминая, о чем ему рассказывал Белый во сне.

— А им-то зачем? — не поверил Чиф. — Они нас могли и так из ментовки вытащить.

— Ох, чует мое сердце, непросто здесь все, — вздохнул Шаман. — Старлей на допросе в отделении сказал мне, что ты дезертировал из армии, и парня того у гаражей насмерть завалил… А потом, эти молодцы нас отбили со стрельбой. Кто здесь разберется? Что там, кстати, с ментами, которые нас везли?

— Застрелили насмерть, — невесело ответил десантник.

— Твою-то мать… Да нас теперь по всему Союзу с собаками искать будут.

Шаман застонал и поморщился. Видимо в пылу разговора он неловко повернулся, и раненая голова тут же дала о себе знать. Дядя Коля продолжал читать свой журнал, хотя по коротким пронзительным взглядам, которые он изредка бросал в сторону друзей, было видно, что ему с каждой минутой становилось все любопытнее и любопытнее. Под маской его напускного безразличия явно чувствовался пристальный интерес к происходящему.

— Я дезертировал? — удивленно сказал Чиф. — Да ты чё… И чувака того кончил? Да быть не может. Я и ударил-то его легонечко. Блин. Короче, фигня какая-то, я совсем запутался.

— Я думаю, они нас специально подставили, — продолжил Шаман, стараясь не двигать головой. — В общем, у нас есть два варианта, как я понимаю.

Чиф приблизился вплотную к другу.

— Говори, — он перешел на шепот.

— Вот, слушай, — сказал Шаман приглушенным голосом заговорщика. — Вариант первый. Нас нарочно заманили в ловушку. Менты с ними заодно. А может это и не менты вовсе, а тоже гэбисты переодетые. Короче, нам сфабриковали мокрое дело, а потом дали уйти якобы по счастливой случайности, типа подельники отбили из мягких лап правосудия. Кстати, я почти уверен, что история с трупами — чистой воды спектакль. Теперь нас, скорее всего, объявят в розыск, чтобы мы хорошенько понервничали, испугались и попытались уйти. А куда нам идти? Только на восток, за бугор. Тогда за нами будет организована слежка, и мы сами приведем их в Шамбалу. Логично?

— Логично, — согласился Чиф. — Только я не понял, зачем городить этот огород, если мы и так собирались показать им вход в Шамбалу. Поехали бы как белые люди в составе делегации с посещением музеев, достопримечательностями… Сидели бы себе в гостинице, а не в этом гадюшнике…

— Мы-то собирались, но, они ведь в этом не были уверены. Да и ответственность на них. А ну как их китайцы прищучат, тут и до международного скандала недалеко. А так — это целиком и полностью наша, мол, частная преступная инициатива. Пойми, с такими висяками, как у нас, нам в Союзе делать нечего. Все равно когда-нибудь изловят и привет. Бежать надо, иначе загребут и гудбай на Колыму по полной. Хорошая схема, и главное безотказная. Остается только вычислить и тихонечко следить за нами, поплевывая в потолок. Помяни мое слово, они еще и помогать нам будут, когда это потребуется. Как бы случайно, невзначай… Не ссы, брат, мы еще увидим твоего капитана Самохвалова во всей красе.

— А второй вариант? — спросил Чиф для полноты картины.

— Второй вариант вообще прост, как правда, — ответил Шаман, едва заметно скривившись в попытке подмигнуть. — Всё, что с нами случилось, на самом деле было чудовищной и непостижимой случайностью. То есть, Самохвалов просто не успел прийти на встречу, или задержался где-то, а в этот момент на нас действительно напали какие-то неизвестные отморозки, все менты были настоящие, а подложными обвинениями нас просто запугивали, хотя кто тебя знает, удар у тебя всегда был будь здоров, может ты и вправду прибил того парня…

— А кто же тогда у монастыря по ментам стрелял? — не понял иронии Чиф.

— Вот в этом-то и весь фокус. Фантасмагория, так сказать… Театр абсурда, — улыбнулся Шаман. — Это же были наши подельники да сподвижники, на худой конец — просто случайные ночные прохожие…

— Не, ну серьезно.

— Хорошо, сочиняем дальше. Предположим, некие настоящие бандиты узнали, что менты задержали их товарищей и теперь собираются везти на Петровку, — продолжал фантазировать Шаман. — И вот, значит, бросились они их отбивать, но перепутали в темноте и вместо своих корешей по ошибке отбили нас. А мы тут раз, и неожиданно исчезли, и далее по тексту.

— Да уж… Ерунда какая-то выходит, — десантник почесал затылок.

— Точно. Свежо предание, да верится с трудом. Лажа все это. Вероятность такого сценария неумолимо стремится к нулю.

— Дело ясное, что дело темное. Короче, не стоит здесь засиживаться, ничего мы тут не высидим, — решительно заявил Чиф. — Надо идти на разведку.

— Правильно мыслишь, друг, — поддержал Шаман.

— Вылезу на поверхность да потихонечку узнаю, что там у ментов творится, и о чем люди говорят.

— Смотри не засветись.

— Будь спок. Не впервой.

— И еще… Если сможешь, разыщи Наташу, — сказал Шаман, руководствуясь последними напутствиями Белого. — Это девчонка одна знакомая с журфака. Мне очень надо с ней встретиться. Запомни телефон.

— Любовь… — задумчиво протянул Чиф.

— Дружба, — отозвался Шаман, сконфузившись и покраснев.

— Лан, пусть дружба, — понимающе улыбнулся Чиф.

— Будь осторожен, — Шаман сжал руку Чифа, переживая за товарища. — Да, и еще одно, самое главное. Перед тем, как спуститься обратно под землю, свяжись со своим Олегом. Знай, если он откликнется и придет на помощь, значит, сработал второй вариант, фантастический. А если нет — то первый. В общем, делайте ставки, господа! Да, и раздобудь, пожалуйста, одежду поприличнее, в таком виде тебе наверху появляться нельзя, канализацией за километр разит. Первый же попавшийся пионер сдаст тебя, как Павлик Морозов. Только на гоп-стоп не ходи, не хватало нам еще одной статьи…

— Может дядя Коля с прикидом поможет? — Чиф повернулся в сторону бомжа и позвал. — Дядь Коль! Что скажешь, найдутся здесь какие-нибудь нормальные штаны и свежая футболка?

— На танцы собрался? — пошутил старик, оторвавшись от «Огонька».

— Ага.

— Что-нибудь придумаем, — проворчал дядя Коля. — Тебе когда надо?

— Прям сейчас, — ответил Чиф.

— Хорошо, — сказал бомж, поднимаясь на ноги, — Пойдем, потолкуем с людьми.

Дядя Коля с Чифом растворились в черном жерле дверного проема, а Шаман мысленно вернулся к недавней встрече с Белым. Зачем он заговорил про Наташу? Почему вспомнил о ней? Что бы это значило?

С Наташей Дима Кляйн познакомился на одной из студенческих пирушек по случаю успешной сдачи очередного зачета в декабре прошлого года. Она училась на другом факультете и никогда прежде не посещала их разнузданных вечеринок, и уж тем более, совсем не появлялась в общежитии филиала дома студента, сокращенно ФДС, где обитали ребята с периферии, поскольку была москвичкой и жила дома с родителями и старшим братом. И тут вдруг, словно бабочка на свет, она каким-то волшебным образом залетела на их веселую и безбашенную гулянку, и кто-то из друзей неожиданно подвел ее к Диме и представил нашему всеобщему любимцу и рубахе-парню.

Когда Дима увидел эту милую хрупкую девушку с огромными, как два бездонных неба, серо-голубыми глазами, он впервые в жизни почувствовал себя смущенным. Наш остряк и балагур вдруг начал мямлить какие-то глупости, с трудом подбирая слова для самого простого ни к чему не обязывающего разговора. — А всем было хорошо известно, что Дима не привык немотствовать, и потому друзья, догадавшись об истинной причине его замешательства, стали глумливо хихикать и даже слегка подтрунивать над ним. Забавно было наблюдать, как их потерявший дар речи приятель, тупо стоял, насупившись, и молчал, терпеливо снося издевки товарищей, и даже не думал отвечать на их подколки, что само по себе уже было свежо, ново и совершенно неожиданно.

Никогда раньше Дима не испытывал ничего подобного. И вот что удивительно, ему это состояние даже понравилось: сердце гулко забилось, участилось дыхание, приятное тепло распространилось по всему телу, и тут же вдруг прошиб пот — молодого человека бросало то в жар, то в холод, и тогда он понял, что стесняется и боится эту, в общем-то, доброжелательную и задорную девушку. Дима бросил на нее робкий взгляд, полный мольбы, Наташа же в ответ рассмеялась и убежала от неуклюжего студента потанцевать с другими ребятами. Зазвучала всеми любимая Санни — композиция группы Бонни М, — и друзья-однокурсники, окружив гостью плотным кольцом, стали ритмично прыгать и бесновато орать, а Шаман принялся смиренно наблюдать за грациозными движениями гибкого и хорошо сложенного Наташиного тела. В ее пьянящем и возбуждающем танце было что-то змеиное и птичье одновременно, но ни грамма пошлости, а совсем даже наоборот тонкий романтический ум и поэтичность. Он и не знал, что среди женщин встречаются индивидуумы с таким редкостным сочетанием неземной красоты и интеллектуальной выразительности.

Девушка была одета в облегающие синие джинсы из тонкого вельвета, шерстяную водолазку цвета индиго, а в ушах у нее искрились миленькие сережки с мельхиоровыми висюльками и белой эмалью, расписанной синими же красками под гжель. «Синяя смерть», — подумал влюбленный Шаман и почувствовал, что готов идти за этим удивительным существом хоть на край света.

Музыка кончилась, и Наташа, снова встретившись взглядом с Димой, одиноко стоявшим в сторонке, подошла к нему.

— Все, мясо! Хватит дрыгать ногами! — вскричал вдруг подвыпивший Костик, долговязый интеллектуал из-под Новосибирска, выдающийся лыжник и великий сноб, и неуверенным шагом стал продвигаться к музыкальному центру, держа недопитую бутылку венгерского вермута в руке. Он проживал с Димой в одной комнате, вместе с еще двумя мальчиками — Борей, покладистым и открытым парнем откуда-то из Подмосковья, и самым настоящим иностранцем Карлосом, молодым коммунистом из Португалии — и уже успел достать ребят своим чванливым высокомерием и спесью, которую даже Шаману с трудом удавалось перешибить.

Поколдовав у магнитофона, зазнайка из медвежьего угла зарядил бобину с битлами.

— Теперь классика! — напыщенно и нетрезво заявил Костик, гордо сверкнув очами, и густой спертый воздух комнаты, в которую набилось, наверное, человек двадцать, прорезал пронзительный гитарный аккорд, а за ним приятное многоголосое вступление ливерпульской четверки: «Э тейст ов хани…»

— Потанцуем? — звонким голосом спросила Наташа.

«Тэйстин мач свитер зэн вайн…» — лилось из динамиков. Дима, неуверенно пожав плечами, промолчал.

— Или ты предпочитаешь идти за мной на край света? — девушка неожиданно повторила последнюю мысль сконфузившегося молодого человека, словно прочитала ее, и тут же заразительно рассмеялась.

Дима рассмеялся в ответ, и душа его раскрылась. Так они и стояли, глупо смеясь, ровно минуту и пятьдесят восемь секунд под чудесные звуки знаменитого английского хита, и чувствовали, как в это же самое время рождается тонкая едва уловимая связь, какая только может быть между мужчиной и женщиной.

— Пойдем отсюда, — предложил вдруг Дима.

— Пойдем, — ответила Наташа.

И они снова рассмеялись. Диме стало ясно, что бывают в жизни моменты, когда слова просто не нужны, и это открытие очень удивило его. Молодые люди взялись за руки и, радостно хохоча, выбежали из комнаты, где неистовствовали шумные посиделки, в темный и пустой холл общаги, обставленный громоздкими, но вполне уютными допотопными диванами. Они просидели там всю ночь и не могли насмотреться друг на друга. Димина прежняя стеснительность куда-то улетучилась. Он почувствовал, что у него вырастают крылья. Юноше хотелось бесконечно говорить с этой удивительной и нежной девушкой о самом-самом сокровенном.

Наташа, как потом выяснилось, была студенткой престижного факультета журналистики, а ее папа работал каким-то большим начальником в редакции газеты «Известия». Квартира ее родителей — пятикомнатная с уходящими под облака сталинскими потолками — располагалась в солидном элитном доме на улице Чкалова, неподалеку от Курского вокзала. В общем, девушка эта оказалась птицей высокого полета, и Дима — скромный парнишка из провинции — был ей совсем не чета. Но настоящая любовь, как говорится, не знает социальных границ. Молодые люди не собирались обращать внимания на все эти мещанские условности.

После зимних каникул, которые Дима Кляйн провел дома у родителей, и все никак не мог дождаться, когда же они, наконец, закончатся, он начал встречаться с Наташей едва ли не каждый день. Так прошел февраль, весь март и половина апреля. О счастливейшее время!

Но в один не очень прекрасный момент Дима вдруг почувствовал, что Наташа стала как-то отстраняться от него, а потом и вовсе начала избегать. И вот однажды они поссорились. Неожиданно для юноши Наташа в резкой форме решила прекратить их отношения.

Молодой человек не понимал, что происходит, и в чем причина такого демарша со стороны его возлюбленной. Ему искренне казалось, что их отношения развиваются превосходно, но девушке, судя по всему, хотелось чего-то более серьезного. Дурашливые ребячества ее парня, которые поначалу забавляли и смешили ее, стали откровенно доставать, равно как и мучительно долгие прогулки с пустым трепом и бесконечным словоблудием. К тому же, в бытовых вопросах Дима был удивительно инфантилен и этим, честно говоря, мог бы взбесить даже ангела.

Конец ознакомительного фрагмента.