После Второго Солнца

Роман Сергеевич Бенц, 2022

Мир, оказавшись разрушенным после Второго Солнца, возрождается и меняется далеко не в самую лучшую сторону. К этому он принуждает тех немногих людей, которым удалось выжить много лет назад. Одним из таких людей является Влад. Вместе с друзьями он вырывает свою свободу из цепких когтей рабства, которому был подвержен долгие годы, и отправляется на поиски своей семьи. Подобные события происходят со многими людьми ежедневно, и в конце есть только две новости – либо пропавший человек жив, либо мертв. Но главный герой сталкивается с совершенно иным исходом в сложившейся ситуации. Произведение наполнено множеством вопросов, о которых необходимо думать всегда, но никогда не находится времени. Этот роман повествует о человеческих стремлениях, высочайших ценностях и ожесточенной борьбе за них в суровом мире, наполненном множеством необъяснимых явлений и их последствий. Если чувство тайны в самом деле приятно, то это произведение никого не оставит равнодушным. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Вкус свободы

— Где ты пропадал?

— Я… я был в оковах! Неужели ты забыл?

— Это не я что-то забыл, а ты! Ты забыл о нас с мамой. Ведь когда нас поймали, ты мне велел убегать, помнишь? После этого я все-таки нашел ее. И мы тебя ждем.

— Но я не могу… Я даже не знаю, где я сейчас нахожусь. Я ничего не вижу, брат!

И тут с глубоким эхом в пустоте он услышал до боли знакомый и родной женский голос:

— Ты рядом с нами, сынок. Мы тебя ждем. Тебе всего лишь нужно прийти к нам. Мы снова будем вместе. Всей семьей.

— Мама…

Он начал чувствовать, что плачет во сне и его сердце раздирает тоска по дому и тем, кто жил в нем. Но в один момент его вырвали из сна. На секунду раскрыв опухшие глаза, Влад увидел ужасающую картину. Арсений, бригадир, бил по лицу Андрея, которого скрутили за руки двое других цеховиков, усадив его на колени. Протерев глаза, Влад услышал хриплый истеричный вой Андрея, которому в этот момент в голову вбивали нос. Только сейчас Влад обратил внимание на то, что вся площадь вокруг костра хорошо освещалась прожекторами. Глухие удары, всплески крови и рыдания едва не свели с ума самого молодого из рабов. В этот момент он был готов подскочить и наброситься на цеховиков, чтобы помочь другу. Но его за плечи схватил Серега, который был рядом, и его лицо выражало больше удивление, чем испуг. Эти движения заметил один из цеховиков, которого рабы никогда не видели в группе Арсения. Откинув в сторону Серегу, цеховик демонстративно щелкнул затвором автомата и ткнул в лицо Владу, который, ничего не успев понять, начал пятиться. Придавив раба стволом автомата к земле, цеховик картаво прорычал сквозь зубы:

— Чего, с-сука, в рыло захотел, а?

На этом все закончилось. Рабы сидели в ряд на коленях. Где-то в стороне тихо стонал Андрей. В этот момент Влад был рад, что Серега его остановил, так как своя шкура всегда была дороже, несмотря ни на что.

— Вы что тут устроили, черви? — грозно, брызжа слюной, свирепствовал Арсений, расхаживая из стороны в сторону перед рабами.

Держась за широкий порез на левой щеке, к Арсению подошел цеховик в черной форме с автоматом наперевес и тихо добавил:

— Сеня, объясни им, они-то не знают.

Подав голос, Серега решил рискнуть:

— Что не знают?

Арсений, будто одержимый злобой, как никогда, дернулся и хотел наброситься на раба. Но был остановлен раненым цеховиком, по подбородку и шее которого интенсивней потекла кровь из раны, делая его черную форму на груди еще темнее. Глядя на незнакомого цеховика, Влад понимал, что ранение было серьезным. Арсений, дабы усмирить свой яростный запал, сел на лавку и закурил, после чего над ним стала вздыматься едва видимая сиреневая дымка, в то время как картавый, незнакомый рабам цеховик, стоя за спиной, ядовито шипел:

— Этот упырь, который до утра, наверное, не доживет, очень тепло нас поприветствовал. Пока вы все тут спали, он накинулся на нас. Храни нас Око.

Влад не понимал, о каком оке шла речь, но зато прекрасно осознавал то, что Андрей, никого не предупредив, совершил нападение на цеховиков. В воздухе на фоне гудящих прожекторов повисла тишина. Никто не говорил и не шевелился, для каждого в шахте время будто бы остановилось. И каждый из них опасался, как бы гневающийся и жестокий Арсений не счел остальных рабов соучастниками. Влад попытался разглядеть, что же происходит с Андреем. Одноглазый, в темноте лежал на боку, вытянув руки к своим единственным товарищам. Лица было не видно, всего лишь одно темно-красное пузырящееся пятно, издававшее ужасающие звуки. Влад не мог разобрать того, что пытался произнести Андрей, а только слышал тихий вой, перебивавшийся время от времени неприятным бурлением. Конечно, такие уродства особо не пугали раба, если были на лицах некрофагистов или давно умерших людей, но сейчас возле него лежал один из самых близких и немногочисленных друзей в луже собственной крови. Владу было больно смотреть на то, как его друг умирает, но еще больнее ему было от того, что он ничего не мог сделать. И даже если бы он пожертвовал своей жизнью, то подставил бы под угрозу остальных друзей. Закрыв глаза, он начал слышать в голове рык агрессивно настроенного животного. Его голову заполонили тысячи подобных звуков, сквозь которые пробивался чей-то крик. Это было похоже на какой-то приступ паники. Ему стало очень страшно, так как он не мог понять, что же с ним происходит, ведь поблизости не было ни единого зверя, способного издавать подобное рычание. Раскрыв глаза, он перестал слышать невидимое животное. И каждый раз, опуская веки, чтобы не смотреть на последние минуты жизни товарища, Влад вновь слышал этот ужасающий звук и напрягал свою память, так как что-то пыталось пробиться сквозь воспоминания. Что-то важное. Но как только бригадир разрушил тишину своим грозным голосом, страшные звуки покинули голову.

— Короче, — засунув большие пальцы рук за ремень, говорил бригадир, — я тут в вашем зверинце могу хоть до утра пытки проводить, но вместо этого у меня будет для вас работа, в случае успеха которой вы будете меня молить о ней в следующие разы.

Никто из рабов не пытался проявить интереса, а всего лишь безмолвно смотрели Арсению за спину,так как каждый из них прекрасно понимал, что взгляд в глаза может вызвать у него очередной приступ агрессии.

— Ну, чего вылупились, как бараны на новые ворота? — продолжал бригадир. — Вот вам небольшой взнос, чтобы знали, за что придется поработать.

Махнув рукой картавому, Арсений крикнул:

— Карп, давай сюда.

Незнакомый рабам цеховик передал какой-то мешок Арсению, после чего тот швырнул его перед рабами. С глухим звоном пухлый мешок ударился о соленую поверхность, а цеховик с порезанной щекой указал стволом автомата на Влада.

— Ты. Доставай все.

Влад опешил, он настолько был потрясен событиями последних минут, что ноги его не слушались, и руки будто были приколочены к соленому полу. Вместо того чтобы выполнить приказ цеховика, раб, поджав губы, непонимающе смотрел покрасневшими глазами на вооруженного человека. Цеховик, немного помолчав, повел бровью. Заметив это, Карп, стоявший позади, схватил Влада под руку и, толкнув к мешку, все так же омерзительно прошипел:

— Ты не русский, что ли? Сказано же, сумку открывай!

Оглянувшись по сторонам, Влад поймал на себе спокойный и умиротворенный взгляд Сереги, который, слегка прикрыв глаза, будто ничего и не произошло, одобрительно кивнул. Владу ничего не оставалось, кроме как выполнить приказанное. Растянув тесемки, Влад засунул внутрь дрожащую руку и был уже готов распрощаться с кистью, считая, что это очередной садистский метод Арсения, который мог запросто уложить внутрь этой самой котомки настоящий капкан или что похуже. Отбросив все страхи в один момент, раб тут же нащупал внутри мешка что-то твердое. Убедившись, что в котомке нет ничего опасного, он уверенно начал вынимать содержимое. Банка качественных мясных консервов, сделанных не для рабов, а именно для цеховиков, о чем гласила надпись на самой таре, слегка зачерствевший, но почти что свежий хлеб, крупная картошка, три коробки с крупой, два банки спирта и три пачки с самокрутками. Влад даже не мог представить, что им было необходимо сделать за столь щедрый подарок из рациона рабовладельцев. Заметив недоумевающий взгляд на лице раба, Арсений ухмыльнулся:

— Не стоит вам пугаться того, что нужно будет делать за эту подачку. Для вас ничего не изменится, кроме места работы. А в целом вам всего лишь нужно будет продолжать рыться в говне и добывать то, что мне нужно. Кто у вас главный?

Без промедления ответил смелый Серега, который знал, когда нужно было подавать голос, дабы не получить телесных наказаний:

— Вон тот мужик, которого ты забил.

Задумчиво приоткрыв рот, будто желая что-то сказать, бригадир перевел взгляд на Андрея, который уже лежал неподвижно. Утерев нос, Арсений махнул цеховику, который зажимал рану на правом бедре. Прихрамывая на одну ногу, Коробов приблизился к телу Андрея. Ткнув его в плечо дулом автомата, поджав губы, он с некой досадой посмотрел на старшего, после чего повертел головой. Показывая всем видом глубочайшую задумчивость, Арсений недолго помолчал, после чего воскликнул:

— Кто теперь главный будет?! Быстрее отвечайте, не то вашему мальцу голову киркой проломлю.

Влад знал, что Арсений имел в виду именно его, так как он был самым младшим среди шахтеров-рабов и был ближе остальных к бригадиру. И тем более был уверен в том, что Арсений запросто сможет сделать то, о чем говорил.

Тяжело вздохнув, поднялся Иван, самый старший из группы. Казавшийся очень высоким из-за крепкого телосложения и широкий в плечах из-за того, что всю жизнь занимался тяжелой работой, он возвышался над остальными рабами гигантской скалой, готовой защитить всех от жестокого бригадира. Проведя широкой ладонью по небольшой залысине, Иван очень устало и в то же время достаточно уверенно произнес:

— Теперь я буду главным.

Арсений медленно покивал, а затем продолжил:

— В общем, черви, дело предстоит непростое. Поэтому начнем с того, чтобы ни при каких обстоятельствах об этом разговоре никто не знал. Даже самые близкие из других отраслей Цеха. Иначе я каждому из вас отрежу по два первых пальца на правой руке и буду требовать с вас втрое больше, чем обычно, ну и плюс к этому строгая диета, — и очень громко захохотал, в чем его поддержали остальные цеховики. — Ну а если будете молчать и сделаете все красиво, то будете еще очень долго получать такие мешки, хотя это только треть того, что вас ожидает. Вы наверняка сразу думаете, в чем загвоздка, а она вот в чем… — Закурив очередную самокрутку, бригадир уселся на лавку. — Я кое-что поимею с ваших дел, следовательно, и вам достанется.

Вновь заговорил Серега:

— А что делать-то нужно?

В эту секунду Влад был уверен, что Арсений захлебнется в пене своей ярости, которая выступала на уголках губ и разлеталась всюду, так как бригадир прокричал:

— А ну завали свою поганую пасть! Пес!

Серега перевел взгляд от яростного бригадира, который продолжал говорить:

— Есть место, далеко оно, в нем добыча. Вы роете и все, что находите, отдаете лично мне. Все делаем тихо и втайне. Справились — я доволен, вы сыты, и нагрузку по соли раз в месяц буду сбавлять. А если нет, то я уже вам говорил, что будет.

Затушив окурок ногой, Арсений махнул рукой охране:

— Собираемся!

***

Ворота надшахтного помещения со скрипом отворились, и в лица рабов ударил холодный воздух. Ранняя зима только начинала покрывать все вокруг мелким скудным снегопадом. Снежинки были едва видны в свете прожекторов, установленных на сторожевых вышках, которые по каким-то причинам пустовали в данный момент. Выбравшись во двор, Арсений спешно начал выдавать рабам шарфы и рукавицы. Причем он это делал не как обычно, стараясь навредить, а наоборот, торопливо вкладывал в руки каждому куски ткани, словно заботливый отец. Застегнув ватник, надев рукавицы с шапкой и замотав лицо шарфом, Влад обратил внимание на следы у главных ворот двора. Туда шахтеров направляли колонной, которую замыкали Иван и Костя, волоча под руки Андрея, подавшего в последний момент перед выходом признаки жизни. Стоя позади группы рабов с пистолетом наготове, Арсений командовал хромому Коробову и Станиславу, которые в этот момент открывали ворота:

— Быстрее, парни! У нас до рассвета осталось всего ничего, потом Карповы стрелки вернутся на башни и поймут, что нас нет!

После этих слов, чуть не сорвав ворота с петель, цеховики открыли путь. Сделав первые шаги наружу и оказавшись за пределами двора, Влад тут же ощутил запах свободы. Он заключался в легком запахе топлива и гнили, предположительно исходящим из обугленного леса в нескольких сотнях метров шахты. Направляя колонну к горелым деревьям, бригадир указал на метлу что лежала у ворот:

— Карп, займись следами и догоняй!

Забросив автомат за спину и взявшись за метлу со стальными прутьями, цеховик хотел было приступить к сокрытию следов на снегу, но тут же обратил внимание на лужицы крови, которые оставлял за собой Андрей. Попытавшись замести их снегом, Карп понял, что на это уйдет очень много времени, и поэтому он крикнул Арсению, который быстрыми шагами уводил рабов в лесной участок:

— Сеня, от ловкача твоего следов много, не убрать одной метлой!

Приказав двоим цеховикам следить за обстановкой, бригадир подошел к отстающим рабам и произнес:

— Бросайте его, и вперед!

Влад остановился и услышал голос Кости:

— Я своих не бросаю!

Не растрачивая времени на размышления, Арсений навел ствол пистолета на голову раба и спустил курок. Раздался громкий хлопок, и тело повалилось на землю. Тут же послышались ругательства Карпа. Но никто его не слушал, так как Арсений, развеяв пороховой дым рукой, перевел дымящийся ствол на голову Ивана, которому было нелегко держать полуживого одноглазого друга.

— А ты? Ты своих бросаешь? Отвечай быстрее, у меня мало времени! — проговорил Арсений.

Но тут Владу стало ясно. Даже такого человека-скалу, как Иван, удалось напугать, так как он начал заикаться, косо поглядывая на слегка подергивающееся тело Кости. В тусклом отражении прожекторного света от снега Влад заметил, что лицо Ивана стало одного цвета с зимним окружением. Отпустив Андрея, который с глухим стоном повалился на снег, Иван тихо с трудом прошептал:

— Бросаю.

Указав стволом в сторону колонны, бригадир скомандовал:

— Я не сомневался, а теперь бегом в строй!

Глядя на тела рабов, Арсений заправлял пистолет в кобуру. К нему тут же приблизился Карп:

— Ты зачем его убил? Я же тебе говорил про следы! Вот что теперь делать?

Тяжко вздохнув, Арсений протянул:

— Ну что ты как в первый раз? Сходи в лес, принеси тела жевунов и устрой все под нападение, а этих в лесу спрячь, все равно никто туда, кроме нас, не пойдет.

Карп тут же ответил:

— Так сразу нельзя было сделать? Зачем разбрасываться рабочей силой впустую? Я просто не хотел, чтобы следы остались, так как времени в обрез. А теперь из-за тебя мне придется тут до утра оставаться, чтобы за тобой все разгрести, козел!

Задумавшись о том, какой глупый, необдуманный и ужасный поступок он совершил, Арсений начал оправдываться:

— Ну… Вот этот, второй, он мне сразу не понравился, взгляд у него дурной какой-то. Эти черви почуяли силу и поэтому обнаглели, а я завалил его из лучших побуждений, чтобы для нас не было опасности. Если у них один на нас набросился, то представь, что они учудят все вместе! Все, Карп, давай за дело, на рассвете твою долю привезем.

И Арсений направился в сторону леса. Приближаясь к черным стволам горелых деревьев, Влад оглянулся и посмотрел на то, как Карп волочит тела в сторону. В этот момент молодой раб не мог уложить у себя в голове мысль о том, как легко некоторые могут распоряжаться жизнями других. Конечно, с убитым товарищем он был мало знаком, так как тот оказался в шахте самым последним и совсем недавно, но тем не менее он был человеком, причем неплохим, и поэтому его было очень жаль. Тем временем, освещая дорогу аккумуляторным фонарем, Арсений вел колонну по узкой тропе сквозь обугленные стволы деревьев, которые с приглушенным скрипом пошатывались от малейшего дуновения холодного ветра. Высоко поднимая ноги, дабы не вязнуть в сырой почве, Влад замыкал колонну рабов, время от времени подталкиваемый в спину стволом автомата. За свою недолгую жизнь он побывал в разных местах этого мира, но в такой глуши, далеко от городских руин, он оказался впервые. В этом месте было слишком тихо, даже несмотря на звуки шагов по хлюпающей грязи. Эта тишина давила на Влада, и с каждым шагом ему становилось все страшнее и страшнее от неизвестности, таящейся среди скрипучих черных коряг. Когда свет прожекторов с вышек перестал быть виден из-за деревьев, колонна остановилась у источника зловонного запаха. Прикрывая лицо, как и остальные, Арсений посветил в сторону, и луч фонаря забегал по глубокой яме, полностью заваленной человеческими останками.

— Здесь ваши дружки и проведут остаток вечности, — произнес Коробов, опираясь на автомат.

О том, что это были человеческие тела, Влад догадался не сразу. Едва сдерживая рвотные позывы и протирая слезящиеся от смрада глаза, он увидел по краям ямы гниющие конечности, остальное пространство было доверху забито какой-то черной, влажно блестящей массой. Пытаясь разглядеть могилу, раба все-таки вырвало. Лишь один Серега смотрел на эту безымянную могилу холодным взглядом прищуренных глаз, сохраняя железное спокойствие и будто не ощущая зловонного запаха. Он смотрел так, будто представлял в этой куче каждого цеховика, которого он только смог запомнить в лицо. Влад не понимал, как его товарищ мог сдерживаться, в то время как все остальные, спешно прикрывая лица, быстрым шагом обходили яму. Наконец-то могила осталась далеко позади, и рабы с цеховиками покинули участок скрипучего леса. Пройдя еще несколько десятков метров, Влад заметил какой-то прямоугольник, и по мере приближения становилось ясно, что это был автобус, о чем говорил продолговатый корпус в железной обшивке. Колеса были перетянуты цепями для наилучшего сцепления с дорогой, а на крыше располагался железный стул с прожектором. Приставив к колонне рабов хромого цеховика, бригадир и его второй подчиненный начали готовить это чудо кустарного машиностроения. Вместо фар было установлено два больших фонаря, которые пришлось включать вручную, боковые и задние окна были затянуты тонкой решеткой, а на месте бампера было установлено несколько коротких острых металлических труб. Загнав рабов через заднюю дверь внутрь, их приковали к сидениям при помощи наручников. Убедившись в том, что все было готово, цеховик по имени Станислав завел машину. Корпус тут же затрясся под грохот металлических листов обшивки, а мотор издал глухой рык. Из кабины водителя, которая была отделена от остального салона железными прутьями, потянулась под потолок черная густая дымка, запах которой тут же рассеялся, едва автобус тронулся с места, зашуршав колесами по земле. Испытывая незначительную радость от поездки и недолгого ощущения свободы, Влад хотел было насладиться видами снаружи автобуса. Но, глянув в окно, которое, к его удивлению, было закрыто грязными стеклами, он ничего не увидел, кроме ночной тьмы. Он много раз слышал истории о том, что по ночам появляется какое-то небесное тело, свет которого отражался всюду. Но, к его сожалению, этого небесного тела он никогда не видел в действительности, и ночь накрывала все вокруг густой тьмой. Поэтому только самые отчаянные люди могли обойтись без фонаря после наступления ночи. К этим людям Влад приписывал и себя. Ведь несколько раз ему приходилось прорываться сквозь густую ночь из-за непредвиденных проблем в жизни. И после этого он понял, что ночью нужно бояться не только людей, но также и тех, кто пожирает все живое. Еще лучше он осознавал то, что в этой тьме зимой никто не сможет выжить, и на секунду представил, что бы его ожидало, окажись он в этих полях в данный момент. Когда автобус перестало трясти, стало понятно, что транспорт выбрался на относительно ровную дорогу и стал набирать скорость. Около часа творение инженеров из Цеха неслось по прямой дороге, зачастую попадая колесами в выбоины и прочие неровности пути. Молодой раб пригнулся, дабы сквозной ветер, пробивавшийся сквозь щели корпуса, не дул на него. Он закрыл глаза и начал размышлять об убитых товарищах, тела которых, наверное, уже лежат в той омерзительной яме, обрамленной человеческими конечностями. Спустя какое-то время автобус сбавил скорость, а затем и вовсе спустился с дороги и заболтался на волнистой почве, которая к этому времени успела затвердеть от холода. После нескольких минут тряски транспорт остановился, и один из цеховиков покинул салон, но через несколько минут вернулся, и путь продолжился. Очень долго виляя по ухабистому участку пути, автобус наконец-то остановился. Хрустнув шеей, Арсений прошел в салон и начал освобождать людей. Делал он это спокойно и без страха того, что только что освобожденный от оков раб сможет напасть на него сзади. Видимо, он был уверен в том, что цеховики снаружи ему помогут, так как те держали наготове оружие. Рабы покинули автобус. Ослепленные светом подствольного фонаря, шахтеры долго стояли во тьме. Арсений включил на крыше прожектор и направил его на гигантскую полость в вертикальном срезе почвы. Оглянувшись по сторонам, Влад понял, что они находились в огромной яме, и в стене этой самой ямы напротив автобуса была та самая черная полость, в которую светил бригадир. Это был тоннель, ведущий вглубь среза. Участок припорошенной снегом земли, на котором стоял автобус, был обнесен широким и неглубоким рвом, заполненным грязью и прогнившими досками. Позади автобуса, надо рвом, был проложен деревянный широкий мост, плавно ведущий наверх, и был единственной дорогой, по которой сюда попал транспорт. Рабы обернулись на голос бригадира, что стоял на крыше автобуса, потирая рукой ствол дробовика:

— Короче, слушайте сюда, черноземы. Сейчас вы начинаете работать внутри рва и искать мне чушки золота. Затем, как все сделаете тут, я вас очень сытно покормлю, и вы отправитесь вон в ту дырень, — и указал стволом на тоннель, казавшийся черным грязным пятном. — Там будете заниматься тем же самым, а потом поедем домой.

Тут добавил хромой Коробов:

— Если захотите сбежать, то, пожалуйста, бегите. Как только вы минуете мост, то сразу же попадетесь в крепкую хватку острых капканов, которыми все усеяно вокруг на несколько сотен метров. И мы оставим вас там подыхать!

В это время Станислав вытащил из автобуса инструменты. Каждому из рабов была выдана кирка, штыковая лопата, короткий нож и фонарь, крепящийся на лбу. Едва не свалившись в ров от сильного толчка в спину, Влад тут же увяз по голень в холодной и липкой земле. Разбрасывая грязь в стороны, рабы искали золото. Полностью погруженный в работу, Влад не заметил, что потерял из виду своих друзей и теперь стоял в грязи один. Спустя некоторое время где-то посреди рва раздался голос Геннадия:

— Я что-то нашел!

После этих слов Арсений приказал всем рабам выбраться к автобусу для того, чтобы оценить находку. Влад выполз из рва и споткнулся об лопату. Чтобы не потерять в ночи, он забросил инструмент на плечо. Приблизившись к автобусу, он тут же заметил, что Сереги не было, и забеспокоился, однако цеховикам было не до него. Даже Арсений смотрел с крыши, чтобы убедиться в наличии того, что так желал получить. Раб держал в руках продолговатый тяжелый кусок грязи, сквозь который пробивалось золото. Настоящее золото! Позади Геннадия стоял Иван с киркой в руках и с интересом наблюдал за происходящим. Однако Серега так и не появился. В этот момент Влад почувствовал напряжение в мышцах, будто готовился к чему-то неприятному и трудному. Но чтобы хоть как-то отвлечься, он начал наблюдать за тем, что происходило перед ним. Вытянув перед собой золотую чушку, Геннадий с неподдельным интересом полюбопытствовал, глядя на Станислава:

— Это то, что вам нужно?

Цеховик, расплывшись в довольной улыбке, закивал и потребовал от раба очистить до конца золотой брусок. Почти полностью удалив грязь и явив на свет тусклый кусок золота со штамповкой, Геннадий прижал к груди находку, а затем внезапно швырнул драгоценный брусок в лицо цеховика. Раздался глуховатый удар, и голова цеховика дернулась назад. Все происходило настолько быстро, что Влад едва успел разобрать грозный возглас Ивана, заносившего за плечо кирку:

— Бей!

Нисколько не раздумывая, Влад моментально взмахнул инструментом. Со свистом разрывая воздух, он нанес удар в голову Коробова, который даже не успел поднять автомат. Штык лопаты со звонким треском вошел почти наполовину в висок. Закатив глаза и забившись в судороге, цеховик выпустил из рук оружие. Стиснув зубы и зарычав от напряжения, Влад выдернул инструмент из головы врага. В это время Иван, задыхаясь от охватившей его злобы, бил киркой в грудь упавшего на спину Станислава, который пытался прикрыться руками. Но несмотря на это, после нескольких ударов цеховик испустил дух, и самый старший из рабов продолжал разрывать уже бездыханное тело. В то время пока рабы сражались на земле, Сергей незаметно подобрался к другой стороне автобуса. Будто кот, он бесшумно забрался на крышу и напал на Арсения, что к этому моменту целился в восставших рабов. Оказавшись за спиной бригадира, Серега тут же закрыл ему глаза левой рукой, одновременно удерживая его голову, а правой вонзил под челюсть короткий нож. Бригадир прохрипел:

— Падла…

А затем начал дергаться, пытаясь освободиться. Но раб был беспощаден, и, выдернув из шеи нож, он прошипел сквозь зубы:

— Сам ты пес!

После этих слов раб с ножом со всей силы толкнул Арсения вперед. Тело упало с крыши, чуть не придавив Влада, в этот момент смотревшего на Коробова с открытым ртом и выпученными глазами. Раздев убитых, рабы начали переодеваться в комфортную одежду цеховиков. Влад позаимствовал удобные и качественно сшитые черные утепленные штаны, зимние ботинки и черную куртку с нашивками Цеха на плечах, которые тут же были сорваны и демонстративно втоптаны в грязь. После многочисленных ударов киркой укороченный бронежилет Станислава пришел в полную негодность, и было решено его оставить. Облачившись в шинель Арсения с черным влажным пятном на плечах, воротнике и груди, Серега начал рыться в карманах, а затем достал самокрутку.

— Теперь нужно этих тварей в ров сбросить. Им там самое место.

Освещая тела фонарем, Иван что-то заметил.

— Серый, тут один еще живой, что ли? Вон, глазами хлопает.

Зажав в зубах самокрутку, морщась от едкого дыма, Сергей подобрал с земли лопату и подошел к Коробову. Цеховик, несмотря на глубокую рану в голове, учащенно поверхностно дышал и, по-прежнему закатив глаза, изредка моргал. Занеся лопату над головой цеховика, раб в трофейной шинели досадно добавил:

— Живучий… гад!

Влад отвернулся и услышал уже знакомый ему неприятный треск, затем еще раз, после чего понял, что Серега отбросил лопату в сторону.

— Чего ты морду-то воротишь, родной? Хорошо ты ему вломил, только не до конца, — смеясь, подытожил Иван.

Наслаждаясь густым дымом, раб в шинели произнес:

— Ничего, жизнь научит.

Но Влад не внимал его словам, он не мог до конца поверить в то, что все закончилось. Одновременно он был сильно обеспокоен и чрезмерно счастлив по-настоящему. Но что-то ему мешало вкусить всю радость свободы, смело вырванной из рук рабовладельцев. Видимо, он слишком сильно привык к плохому. И сейчас он чего-то хотел, но не мог понять, чего именно. В этот момент раздался скрип автобусной двери и восторженный голос Геннадия:

— Теперь это дело нужно отметить! Мужики, ущипните меня, неужели все закончилось?..

Сохраняя привычную невозмутимость и спокойствие, Серега возразил:

— Не будем расслабляться. Как только наступит день и этого козла не окажется на месте, — он кивнул на тела, — остальные уроды из Цеха тут же зашевелятся.

Осматривая оружие убитых врагов, Геннадий громко закашлял, а затем полюбопытствовал:

— И что же ты предлагаешь? Я так понял, что ты лучше нас разбираешься в подобных делах.

Швырнув бычок в сторону, Серега вздохнул и ответил:

— Есть такое, потрепала жизнь. А я предлагаю сейчас набить брюхо как следует, поспать несколько часов и сразу же на рассвете выжимать педаль в пол. Куда угодно.

Подойдя к Владу, Серега дернул его за плечо.

— Действительно, чего ты тут стоишь с лицом как у слабоумного? Сам понимаешь, в каком мире живем. Не убьешь — не проживешь.

Переживая новые впечатления, которые с каждой минутой казались ему весьма неплохими, Влад неожиданно для себя ответил:

— Я бы поступил так еще раз, а может быть, даже несколько раз.

Закутываясь в шинель, Серега засмеялся:

— А вот это очень даже здорово, ты запомнишь это на всю жизнь. Только сильно не увлекайся, а то понесет, знавал я таких. Тебе бы сейчас девку, сразу бы все встало на свои места.

И, заглянув товарищу в глаза, Серега поднял брови. Кое-что из последних событий не давало Владу покоя, и поэтому он обратился к другу, который никак не мог застегнуть пуговицы шинели:

— Я вот только одного не пойму, почему вы мне об этом ничего не рассказали? Я даже ничего не успел понять!

Не отвлекаясь от узких отверстий для пуговиц, Серега ответил:

— Потому что ничего не надо было понимать, надо было только делать. А если бы кто-то из нас подошел к тебе, то у этих сук был бы повод еще бдительнее следить за нами. Я не знаю, почему ты сразу не догадался. Ведь мы столько времени мечтали об этом.

Тут вмешался Иван:

— Вот ты говоришь, что ничего не успел понять, так на это и был расчет — на внезапность и неожиданность. Мы тебя не осуждаем, просто ты какой-то задумчивый и хмурый. Все время смотришь в одну точку и слова не скажешь, пока не спросят. Тем не менее это все уже неважно, потому что дело сделано.

Владу нечего было добавить по этому поводу. Вытащив в салон маленькую печку из водительского отсека, шахтеры достали все съестные запасы цеховиков и уютно расположились по кругу. Вскрыв мясные консервы, они запивали их разбавленным спиртом и закусывали вареным картофелем вместе с хлебом со специями. Все молча ели, таким образом отмечая свое освобождение. Вытерев руки об себя, Серега протянул руку Ивану.

— Ну-ка, старый, подай мне автомат, посмотрю.

Поперхнувшись сухарем, Иван протянул Сереге автомат и продолжил есть. Разглядывая оружие, Серега задумчиво заговорил:

— Надо же, столько лет прошло, столько оружия придумали, а все равно все пользуются подобным.

Никто из рабов ему не ответил, и Серега продолжил осматривать автомат, после чего вскрикнул:

— Клеймо! Опять это поганое клеймо, да еще и на автомате вырезано! Не получится у нас в людных местах появиться с ними, сразу подумают, что-либо мы цеховики, либо беглецы.

Потягивая самокрутку, Геннадий умиротворенно произнес:

— А как часто ты позволял кому-то разглядывать свое оружие?

Серега хотел было ответить, но его тут же перебил Влад, почти целиком оправившийся от минувших событий:

— Может быть, его стереть ножом или напильником?

Серега довольно закивал. Спустя некоторое время свободные люди сидели молча, слушая треск дерева в печи. Каждый размышлял о планах на свободу, кроме Влада. Его голову переполняло множество мыслей и положительных эмоций, из-за которых он не мог ни на чем сконцентрироваться. Тишину прервал Иван:

— Я вот тут подумал и не понял, где мы и как отсюда выбираться будем?

Шумно прочистив горло, Геннадий успокоил товарищей:

— У них карта должна быть, Серый, проверь еще раз карманы.

Вновь обыскав шинель, Серега вынул из внутреннего кармана карту, сложенную в несколько раз, и протянул ее Геннадию. Тот аккуратно развернул ее и начал очень внимательно изучать.

— Странная карта, однако, от руки нарисована. Есть только Цех и северное направление. Но я все равно догадываюсь, где мы, и тем более я знаю, куда можно будет направиться. Там, кстати, не будут задавать вопросы о том, откуда у нас клейменное оружие и все остальное, — заключил свободный человек.

Поднявшись с пола, Серега потянулся и устало произнес:

— Думаю, что теперь нужно поспать. До рассвета несколько часов. Затем бросимся в бега, а это дело самое трудное из всех, что можно вообразить.

Устало посмотрев на друга, Влад произнес:

— Мне казалось, что работа в шахте была куда труднее.

Усевшись на сидение и укутавшись в шинель, Серега закрыл глаза и тихо произнес:

— Это потому, что тебя никто еще по-настоящему не преследовал…