Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман. Часть 3. Алхимическое средство

Рона Цоллерн, 2018

В 3-й части действие стремительно мчится вперед в обеих историях: братья Цоллерны отправляются в путешествие в поисках утраченной реликвии, не догадываясь, что это путешествие кардинально изменит жизнь одного и сильно повлияет на жизнь второго; библиотекарь пытается разгадать загадку неведомого мира, который обитает в тайной комнате под лестницей, дом его превращается в место битвы иллюзий, его гостья открывает свое истинное лицо. А некое алхимическое средство, упоминаемое в романах, пожалуй, слишком часто, преобразовывает время, людей и события. Книга с тысячей лиц. Детектив и броманс, лавстори и семейная сага, сказка и психологический роман. Книга-иллюзионист со множеством карманов, в которых спрятаны фамильные тайны, семейные реликвии, древние рукописи, катакомбы и неопознанные могилы, тайные убежища, неутоленные страсти, комплексы, жажда счастья, сокровенные мысли, философские записки о творчестве. Роман для влюбленных… Для влюбленных в книги! Содержит нецензурную брань.

Имена

— Ты помнишь значение каждого имени? — спросил Артур, когда они вышли.

Роланд был доволен новой встречей, он снова был в начале истории, и эта история начинала ему нравится.

— Того, которое тебя интересует — помню, — улыбнулся он. — Справился, когда ты валялся и просил мышьяка. Оно означает «с нами Бог», это имя младенца Христа в Ветхом завете. Ну а если ты хочешь услышать еще что-то — придется подождать встречи с моим чемоданом.

— Ты привез с собой книгу об именах?

— Да. Когда я предполагаю встретиться с незнакомыми людьми, я беру ее с собой. И хотя это всего лишь популярная книжонка, и к ней нельзя серьезно относиться, но дополнительная информация к сведению никогда не помешает, да и… подобное чтение способствует медитации на тему интересующего тебя человека.

— И что ты о Хильде намедитировал?

— О, ее имя означает «битва», это также имя валькирии в Младшей Эдде. Она обладает даром воскрешения, но использует его для того, чтобы вечно длилась битва между ее отцом и ее мужем.

— Занятно, — хмыкнул Артур. — Даже кажется похожим.

Роланд улыбнулся, заглянул куда-то внутрь себя, на нужную страницу.

— В описании ее имени многое кажется подходящим. Горячая, вспыльчивая, нетерпеливая, но весьма уязвимая в делах любви, готовая бросить все ради объекта своей привязанности. Щедрая, скромная, чувствует себя неловко, если требуется дипломатическая хитрость, более склона к прямоте, порой неуместной. Индивидуалистка, сдержанная, серьезная, предпочитает одиночество, с осторожностью относится к новым людям, редко заводит друзей. Свои самые глубокие мысли и чувства предпочитает доверять бумаге. Упряма, будет придерживаться своей точки зрения, несмотря на советы и требования других, почти никогда не идет на компромисс. Преданная, не терпит сплетен, ей присущи оригинальность и глубина мысли… Приблизительно так.

— Мне нравится это описание.

— Мне тоже. В этой книге вообще почти все характеристики симпатичные, а уж ложку дегтя я и сам могу добавить.

— Кто бы сомневался! — покивал Артур. — Большая ложка?

— С чем сравнивать? Если с моей — то нет. Она сильная, но абсолютно инертная, будет покорно сносить удары судьбы, но не сделает шага вперед, пока ее не принудят к этому. Чувство долга висит над ней, но оно наполняет ее ненавистью. Она безобразно относится к себе. Да, она пережила многое, и испытывая жалось к собственной участи, позволяет себе поставить крест на всем хорошем в своей жизни, позволяет себе выглядеть как труп, и покорно ждать очередной напасти. С другой стороны из-за этого она надменна, высокомерна, примеривает к себе мученический венец. Она в подавленном состоянии и сама не разрешает себе выбраться из него, потому что боится привлечь к себе внимание, боится стать свободной. Она плохая мать, и предпочитает постоянно терзать себя этим, но оставить все как есть. Ее тактика — подчинение, тихая ненависть к угнетателю. Все ее недостатки пассивного характера, они скорее следствие всей ее судьбы. Ее годы — расцвет женственности, между тем, находиться в ее квартире, пусть и временно предоставленной в ее распоряжение, находиться рядом с ней почти невыносимо. Вот у Чиккеты в квартире такой же бардак, как и в голове, но он совершенно очаровательный, и при всем при этом у нее чисто, нет пыльной засаленности, а здесь я старался ни к чему не прикасаться.

— Мне кажется, она изменится. Сколько ей?

— Двадцать три.

— Она моложе Эммы?!

— Вот именно.

Цоллерны дошли до отеля, заказали ужин и отправились в номер.

— И все-таки как составляются эти описания имен? Кто изучил столько людей с одним и тем же именем, чтобы составить такую подходящую подо всех характеристику?

— Способов сочленения имени и характера, имени и судьбы великое множество.

Есть замечательна теория, она пока не признана официальной наукой, но мне она очень нравится, это теория торсионных полей как первичных кирпичиков мироздания. О таких кирпичиках говорится еще в древних Ведах, там упоминается о праматерии, из которой все создается, в которую все потом возвращается. Также интересно буддийское понятие о дхармах, крошечных частицах всего. Современные исследования вакуума показали, что в нем идут процессы самозарождения материи, которые невозможно наблюдать и описать законами классической физики. Например,"ниоткуда"возникают электроны и позитроны. Такое порождение и исчезновение материи и дает право говорить, что вакуум представляет собой ту первичную среду, которая является праматерией. Наше имя с точки зрения этой теории — структурированное торсионное поле, состоящее из отдельных полей его звуков, а также наша суть. Оно влияет как на нас самих, кодирует нас, ведь именно мы сами чаще всего слышим свое имя, так и на восприятие нас другими людьми. Вообще, звуки, буквы, числа, сочетания цветов на картине — все это сохраняется в торсионных полях… Когда мы слушаем музыку, читаем книгу, мы созерцаем всего человека, который это создал, его душу, все его творения каждой своей частичкой выражают его, и отражаются в торсионных полях… Я люблю, когда современная наука и древние мифологические представления встречаются лицом к лицу, и обнаруживается это поразительное соответствие одного другому! В этой книжке такой зауми нет, здесь используются нумерология имени и семантико-фонетический анализ входящих в состав имени букв, он основан на массовом подсознательном восприятии звуков речи. Оба этих способа в таком виде, в каком приведены здесь, несовершенны, но даже при этом часть информации, которую они несут, можно принять как в общем достоверную. Возьмем, к примеру, тебя, Артур Сезар Эрве фон Цоллерн!

Роланд открыл книгу, полистал и прочел:

Имя Артур создает двойственную природу личности: с одной стороны, желание систематизировать свою жизнь, чтобы прогрессировать шаг за шагом, с другой стороны жажда новых ощущений и способность к неожиданным изменениям. Носители имени чаще проявляют себя в технических областях науки, видах деятельности, требующих физических усилий или изобретательности. Критический и практический склад ума помогает этим людям осуществлять их идеи по-своему, не полагаясь на слова других. Импульсивный характер может привести к несчастным случаям.

Носители имени Артур обычно здоровы, энергичны, легко возбудимы, вспыльчивы, и упрямы. Они честны, чувственны, смелы, внушают доверие. Могут быть эксцентричны. Не терпят занимать деньги, не умеют красиво выражаться, склонны к мягкосердечности, которая иногда дает другим преимущество над ними. Полны жизненной энергии, любви к жизни и энтузиазма, популярны, но могут иметь репутацию безрассудных людей. Они умны, нередко одарены, являются перфекционистами, но эти качества делают их излишне требовательными к другим. Бывают эгоистичны, требуя и отдавая. Могут быть хорошими художниками, священниками или политиками.

— Вряд ли из меня получился бы хороший художник или политик, а вот в священники меня уже прочили.

— Ну а что? Я в тебя верю!

— Спасибо… Но вообще, описание, хоть и подходящее — довольно общее, возможно это совпадение.

— Возможно. Для проверки берем второе имя — Сезар.

— Терпеть его не могу!

— А зря, вот послушай. Именно оно несет те качества твоей личности, которые в основном скрыты, но являются очень важными.

Имя Сезар делает обладающего им успешным почти во всем, чего он хочет добиться. Люди с таким именем не теряют самообладания в кризисных ситуациях и сохраняют способность действовать, чтобы наилучшим образом решить проблему, у них обычно сильно развита интуиция, что помогает им находить верные решения, а также они обладают «встроенной сигнализацией».

— Забавно, я и правда часто что-то подобное ощущаю, это очень тяжело, потому что я не могу сразу понять, действительно ли есть какая-то угроза или мне только так кажется. Мне тревожно, когда я чувствую ложь.

— И нередко это оказывается правильным сигналом. Дальше: носители имени Сезар независимы, они вряд ли способны работать под чьим-то руководством, поэтому выбирают либо индивидуальную деятельность, либо становятся сами руководителями. Не терпят вмешательства в свои дела, хотя это качество не мешает им вмешиваться в чужие. Обладают умением сконцентрироваться, создать оригинальную идею, новое направление. В основном, добродушны, никому не желают зла, благодаря прямой и откровенной манере общения приобретают репутацию честных и искренних людей. Как правило, независимы, уверены в себе, однако, могут быть склонны к беспокойству. Как видишь, и второе твое имя подходит тебе.

А вот имени Эрве здесь нет. Но если взять буквы, входящие в его состав, получим:

H — Вы предпочитаете обычную жизнь. Душевное спокойствие, когда дела идут плохо — ваша естественная способность.

Е — У вас очень сложный эмоциональный мир. Вы можете быть грустным и счастливым одновременно.

R — Вы бываете нерешительны. Это может представлять для вас большую проблему.

V — Вас не волнует, кто и что о вас думают. Вы не боитесь быть таким, какой вы есть.

Е — то же самое.

— Ну да, похоже. Откуда вообще взялось это имя? Кого-то так звали?

— Отец любил семейные традиции, притом что отношения с родственниками у него в основном были неважными. Тебя, как младшего, назвали в честь прадедушек со стороны отца и матери, а вот имя Эрве… случайно оно возникло, или Бернар что-то знал о нашем далеком-далеком предке, я не знаю.

— А тебя? Ну, понятно, в честь дедушки, а дальше?

— Второе имя выбирала мама, и она категорически не желала, чтобы оно напоминало ей о ее родителе, ну, а имя Ашиль они дали мне в честь сестры отца. Правда, ее и мое имена при том, что звучат они похоже, имеют разное происхождение. Мое — это французский вариант имени Ахиллес, а ее — имеет английское происхождение и означает «живущая в ясеневом саду», а в переводе с ирландского — «мечта, видение». Когда я прочел об этом, почему-то именно эти совпадения значения имени с ее образом поразили меня, я словно на мгновение встретился с ней… Я перечитывал недавно ее заметки, их много осталось в ее бумагах, и нашел записи о ее романе, оказывается, она писала роман, но где сам текст, неизвестно. Может быть, она уничтожила его, может быть, отправила в издательство и его не приняли в печать, или возможно, издали под каким-то псевдонимом — от нее чего угодно можно было ожидать… или, есть еще вариант, он хранится где-то, но где? Я попробовал разузнать, но все напрасно.

Артур, подперев кулаком скулу, молча смотрел на брата. Ему нравилось, когда Роланд был таким. Это бывало теперь нечасто, казалось, даже в одиночестве он редко разрешал потаенным чувствам заявлять о своих правах на него. Но каждая такая минута снова уводила их обоих в те далекие дни, когда они впервые по-настоящему подружились и могли говорить друг с другом обо всем, что было тогда важно.

— А что про тебя? — спросил Артур.

— Да, все в общем и целом тоже совпадает: умение общаться с публикой, склонность к сфере культуры и искусства, чувство юмора, любовь к удовольствиям, индивидуализм, привлекательность для противоположного пола, амбициозность. Мне нравится фраза из характеристики Фабьена «вы очаровательны и агрессивны». При всей ее несуразности она довольно точна. Ну, что еще — внешние сдержанность и спокойствие и буря внутри, любовь ко всяким культурным сборищам, жажда таинственного, желание доминировать над другими… — Роланд полистал книгу и улыбаясь прочел: «нрав и снисходительность могут стать серьезным проблемами в вашей жизни, напряжение и разочарование тяжелым бременем давят на ваше душевное равновесие и нервную систему». Все в таких выражениях, словно читаешь древнегреческую трагедию, это, кстати, об Ашиле. Наверное, с Илиады списали! Ладно, давай обсудим кое-что из завтрашних дел, — сказал Роланд, собираясь убрать книгу.

— Подожди, оставь мне, я ее потом немного почитаю.

— Почитай, почитай, — снисходительно произнес Цоллерн-старший, — надеюсь, ты знаешь ее другие имена?

— У нее только одно имя. Я узнал у Шарля.

— Отца обволакиваешь? Молодец!

— Не обволакиваю, просто спросил, когда мы встречались. У него есть очень хороший проект, я давно хотел что-то нестандартное… — поспешно переменил Артур тему. — Эти несколько месяцев я разбирался с делами компании. Кроме каких-то текущих мелких проблем, которые неизбежно возникают, по отлаженной отцом схеме она работает очень хорошо, и я там почти не нужен, но должно быть и что-то новое, такое, что говорило бы о каком-то нашем лице. В проектах Шарля мне очень понравился особняк с домовой церковью, старомодно, с одной стороны, но… так иногда в разговорах с заказчиками, когда я упоминал о подобной возможности, некоторые были очень заинтересованы.

— Хм, да, мне нравятся такие дома, и хотя в нашем она почти позабыта, то, что она есть, уже создает особое ощущение.

— Да. И еще мы много говорили с ним о заброшенных зданиях в городе, о том, какие возможности их оживить самые привлекательные. У меня на примете еще один домик есть.

— Догадываюсь, о каком ты доме, ты ему каждый раз поешь хвалебную песнь.

— Ага, только пока не могу почувствовать, что должно там быть. С фабрикой было как-то проще — сразу была ясность, для чего она, как только я туда вошел.

— Ты так толком ничего и не рассказал.

— Да, наверное, ты сам уже понял, что там будет пространство для художников — на втором этаже мастерские, фотостудии, на первом — галерея, где они смогут выставляться, и кафе, очень интересное, пока не расскажу, какое, но, думаю, тебе понравится, во всяком случаю, уж идею ты точно оценишь!

— Я заинтригован! А что еще?

— Будет еще что-то для детей — творческие занятия, и во дворе что-нибудь необычное устроим, ребята мне уже набросали свои варианты.

— Кто будет заниматься галереей?

— Пока не знаю. Хочешь?

— Нет, я с современным искусством не могу работать, как ни странно, но мне не хватает наглости, чтобы в нем разбираться.

— Самокритично.

— Да и потом, я чувствую, пришло время для того, чтобы покопаться в прошлом — это поглощает. — Роланд рассеянно перебирал страницы книги, бумажный шелест был одним из его любимых звуков.

Артур вздохнул, необходимость встретиться с прошлым лежала и перед ним, лежала разверзшейся под ногами ямой, каменной плитой, странным человеком с его лицом.

— Посмотри еще одно имя, — вдруг сказал он, — Жеро.

— Кто это?

— Прочти.

— Ну, для начала — святой Жеро из Орийяка — покровитель всей Верхней Оверни.

— Ох, точно! Как я забыл?

— А характеристика — вот: проницательность и умение принимать решения, действовать в соответствии с ними. Носители этого имени — ценители прекрасного, у них развито воображение, они сторонники смелых идей, дружелюбны, общительны. Обладатели имени Жеро горды, прямы, имеют высокие идеалы, рвение к жизни, желание жить на широкую ногу. Немного — имя сейчас не самое распространенное. Так кто же это?

— Человек с воздушным шаром.

Заметки неразборчивым почерком

И все-таки жизнь начинает подтверждать жизненность созданного мной текста. Недавно проходя мимо школы, я увидела своего героя в детстве. Я глядела на него, не в силах оторваться, слушала его громкий неуклюжий голос, с которым ему приходилось бороться, у него не слишком хорошо получалось с ним справляться, так показалось мне, я впитывала в себя эти странные детские кривляния, и до того засмотрелась, что женщина, видимо, мать мальчишки, подошла ко мне и тихо тревожно спросила: «Что вам нужно?». Я узнала, что мои знакомые называют свою маленькую дочь прозвищем, которое я придумала для девочки в моем романе. Я услышала рассказ о смерти, о переживании того, что не был рядом с дорогим человеком, когда он прощался с жизнью, рассказ, который уже был написан мною от лица моего героя. Еще много подобных чудес случилось за последнее время — я удивлена и обрадована этим вплетением моего текста в ткань мира.

Роман — удивительное приключение, едва ли более интересное для читателей, нежели для самого автора. Даже если мою книгу никто не прочтет, я не буду жалеть о том, что написала ее — ведь я, сочиняя, прожила столько полнокровных дней, сделала столько чудесных открытий, что это само по себе оправдывает все затраченные на это время и силы.