Удивительные приключения барона Мюнхаузена

Рудольф Распе

Новый перевод Алексея Козлова знаменитых «Удивительных приключений барона Мюнхаузена». Старый врун, собрав компанию юных друзей, рассказывает им байки, нисколько не считаясь с фантастической неправдоподобностью своих россказней.

Вечер Второй

Да, не спорьте сво мной, друзья мои, стойкость и напор — вот главные, основополагающие достоинства истинного гения охоты, хотя ими не всё ещё исчерпывается. Кто будет спорить, что он к тому же дожен назубок знать своё ремесло, учитывать всю обстановку, примечать все детали, понимать живых тварей по их нраву, а окружающие материалы по их свойствам. У меня был нюх на животных и я мог с пол-пинка отличить хорошую лошадь или гончую собаку от гнилого цыганского товарца, и в радиусе тысячи миль не было лучшего знактока охотничьих ружей и экспертом качества пороха и зарядов к ним. Вы, конечно же, уже наслышаны о моей любимой борзой, которая сопровождала меня на охоте долгие годы и ни разу при этом не подвела. Как она прыгала на добычу, как она брала дичь, как она выслеживала добычу — во всем мире не нашлось бы лучшей охотницы! Что за соббака у меня была — загляденье! Сколько я не убеждал её остановиться и отдохнуть, моя собака не внимала мне, пока в результате не сточила себе лапы. Что поделать, стёрлись, так стёрлись, в конце концов, что может помешать стать ей вместо гончей — таксой? Она спорить не стала и с тех пор с достоинством и честью исполняла роль таксы. Мне даже казалось, что новая роль стала ей нравится больше, чем мне. Так или иначе, но ещё долгие годы у меня жила всем довольная такса.

Касаемо же любого материала, то тут со мной не поспоришь, я давно открыл, что его качество играет во всём главную роль. Был случай, когда мне удалось добиться от речного песка такого иксклюзивного качества, что мне удалось оказать неоценимую услугу некоему персидскому шаху. Этот факт и доныне отражён в каждом уважающем себя учебнике астрономии республики Персии.

А было это так. Шах, к сожалению, ныне покойный, был исключительно романтической натурой. Ни одно занятие не доставляло ему такого удовольствия, как одинокие ночные променады при Луне. Едва узнав, что я прибыл в Шираз, мой друг тут же вызывал меня к себе, чтобы я сопровождал его в этих прогулках, где он он тут же начинал напевать мне хиты гениального восточного поэта Гафиза.

Как-то раз мы дефилировали по уникальной розовой алее, обалдевая от неземного благоухания. Внезапно его величество ухватился за мой рукав и прошептал:

— Смотри! Снова, как на зло на Луне эти отвратительные, бесформенные кляксы! Что это такое?

Мне ничего не оставалось, как попытаться разъяснить его величеству, что это просто частичное лунное затмение — обычное явление в астрономии.

Шаху быстро надоели мои объяснения и он прервал меня на полуслове:

— Что за чушь! Тебе надо проверить зрение, ты ничего не видишь! Разве ты не видишь, что это просто ржавчина? Она явно появляется там из-за чрезмерной сырости, наступающей после слишком обильных дождей! Если сомневаешься, иди осведомись у моего придворного астронома!

Спорить с такой персоной было преждевременно и неумно, и я решил пойти по другому пути — попытаться очистить Луну от этих пятен, доставляющих моему другу — шаху Персии столько неудобств. Я не стал откладывать в дальний ящик и в ту же ночь вызвал к себе моего корабельного плотника (его я привёз вместе с моим багажом) Один ум хорошо, а два лучше. Вдвоём, подбадривая мысли друг друга, всего за несколько часов мы соорудили план некоего устройства, при помощи которого нам бы не составило трудов опустить Луну вниз.

На очередной утренней аудиенции я не стал тянуть кота за хвост и вкратце намекнул его величеству о моём всеобъемлющем замысле.

Вы бы видели, как при моих словах расстрогался шах. Я увидел слёзы умиления, катившиеся по его щекам, и поймав одну из них по пути к земле, я рассмотрел свой трофей и слеза в моём кулаке превратилась в довольно приличного размера бриллиант.

— Ах, Мюнхаузен, — прослезился шах, дружески приобняв меня за плечи, — Коль тебе в самом деле удастся почистить Луну, я, право же, сделаю тебя главным бароном Персии!

Согласно моего плана, главной проблемой было отыскать партию сверхчистого речного песку, дабы после очистки боков Луны, сразу виртуозно полирнуть лунную поверхность и представить Луну миру, как новую, в её идеальном виде!

Никто и никогда ещё не ставил предо мной столь амбициозные задачи!

План в моей голове созрел мгновенно.

Я бросился в гарем шаха, где он любил проводить досуг.

Выслушав мои доводы, шах сразу же дал в моё полное распоряжение достаточное количество рот своих бравых солдатушек, которые до того с большим пиететом занимались покраской травы зелёной киноварью и чистили толчки своих полковых нужников щетинными зубочистками, так что не менее шестисот шестидесяти шести воинов, отвлечённые от подобных трудов праведных, теперь денно и нощно под моим недремлющим оком углубились в просеивание и калибровку песчинок. Всего через две недели работа была завершена — перед нами была одновременно и платформа для опускания Луны и достаточное количество до рвоты идеального песка. Я попробовал песок на зуб и убедился, что он хорош! Теперь и мне даже в голову не могло придти, что Луны не видно из-за так называемого новолуния, о чём, как заведённые мытари, до сих пор твердят иные сумасшедшие профессора в континентальной Европе. Бог им судья! Всё оказалось много проще! Наш план был реализован столь идеально, что буквально за считанные часы в древнем, прекрасном горном Ширазе мы не только опустили Луну на землю, но и очистили её песком от всякой грязи и рыжей ржавчины, которая так уродовала её прекрасную сверкающий лик. Вы можете мне поверить, в итоге на Луне не осталось ни одного пятнышка, она блестела и сверкала, как полированные котовьи яйца.

Если будет оказия, друзья, прошу вас, напомните мне показать вам ордена, которыми я удостоился быть награждённым за ту маленькую услугу, которую мне выпала честь оказать его Величеству Шах-Ин-Шаху Ирана. Один орден назывался «Непоколебимый Крошка Джо», а название другого я забыл, но по размеру они были такими огромными, что мне при отъезде с трудом удалось засунуть их в свои чемоданы.

Перфекционизм в вопросах качества — это, если хотите, фишка вашего покорного слуги, его сильное место, можно сказать, несгибаемый стержень характера!

Я признаю только очень качественные вещи, касается ли это очередного моего дворца, или самого обычного гвоздя, который доллжен был быть таким же первосортным, как и обыкновенная кирпичная кладка и или рама люкарны. Иной раз я сталкивался с неожиданнывми последствиями моего непревзойдённого перфекционизма. Вот точно такой же гвоздь однажды самым неожиданным образом преподнёс мне мех великолепной чернобурки.

Я столкнулся с ней в самой гуще древней чащобы, расположенной на бескрайних просторах русского государства, точнее в самом центре его — в Московии. Я сразу оценил, что шкура этой лисы слишком великолепна, а потому и ценна, чтобы дырявить её пулями, дробью или даже портить капканом.

Тут я случайно нащупал этот гвоздь в кармане и не нашёл ничего лучше, как зарядить им моё ружьё. Мой выстрел был великолепен. В одно мгновение он пригвоздил хвост моего несчастного Рейнеке-Лиса к огромному дубу. Таким образом я не повредил ни щетинки его уникальной шкуры.

Как ни шустрил лис, как ни рвался и ни брыкался, вырваться ем у не удавалось. Гвоздь крепко прибил его к дереву и держал на привязи лучше всякой снасти. Я вальяжно подрулил к лису и ноном надрезал шкуру на морде животного. Потом я обрушил на него несколко ударов хлыста, и от неожиданности и боли лис вырвался из своей шкуры и как есть, голый бросился, петляя наутёк.

Самое возвышенное воображение не сможет сконструировать картину возвращения бедного лиса в своё лесное имение, и представить реакцию членов семьи лисицы на её появление дома в таком бомжеватом виде. Что поделаешь, мир никогда не был справедлив! И когда на лесной дороге встречаются двое, то всем должно быть понятно: один из них вернётся домой внезапно разбогатевшим, а другой будет без штанов! В данном случае удачлив оказался я, поскольку возвратился домой и с гвоздём, и с отличной шкурой. Вот что такое — иметь при себе очень качественный гвоздь!

Меня всегда восхищали изобретательные, креативные люди, особенно если их креативность не могла серьёзно повредить состоянию моего кошелька. Конечно, на пике своей изобретательности иные люди могут замечать у вещей свойства, которыми те не должны были бы обладать по определению. На моих глазах самая обыкновенная мазь вдруг стала обладать свойствами, которые, попади она в приличную психиатрическую клинику, вызвала бы состояние шока у пациентов и обязательно была бы обозвана чудом. Я начинаю издалёка, а история очень простая. Один мой собутыльник, которого недолгая позвала уехать в Америку, то ли к качестве рекламы, то ли из своего чрезмерного ко мне уважения, тут уж я затрудняюсь сказать, в подарок на Пасху прислал мне несколько тюбиков пасты для окраски волос. Этот иксклюзивный товар он стал изготовлять незадолго до этого, как я полагаю, для продажи. В Америке невозможно прожить, если ты не способен что-либо продать, и если у тебя в руках нет того, что ты можешь продать, грош тебе цена! Поэтому, если у человека в АМерике нечего продавать, то как правило там он продаёткитовый спермацет или свою почку. Бороды у меня никогда отродясь не водилось, и вот, повертев тюбики в руках, и видя их беспросветную бесполезность, я сказал слуге убрать их подальше с глаз долой, в кладовку. Вместо этого рассеянный слуга бросил их на подоконник на солнечной стороне дома и забыл об их существовании.

Не прошло и нескольких месяцев, как мне пришлось закатиться в эту самую кладовую за какой-то надобностью, по-моему я там искал свою запасную мраморную челюсть, и что я там вижу? А вижу я там вот что! Оставленные на подоконнике тюбики с кремом совсем расклеились и под влиянием солнечного жара расползлись по помещению, так, что уже и пройти почти невозможно — жира скопилось на полу не менее, чем по колено. Ради чистой любознательности я зачерпнул пальцем этой жирной жижи и чиркнул у себя под носом. Утром я оказался у зеркала и обомлел: под носом, там, где я провёл жирным пальцем, за ночь отрос пышный, рыжий, настоящий гусарский ус.

В то время я был записным шутником, и решил поприкалываться над моим цирюльником, которого вызывал для бритья через сутки. Я дождался, когда он кончил брить меня, и на секунду выскочил в соседнюю комнату и там шустро обработал подбородок чудесным зельем моего амриканского дружка. Действие снадобья было прочти мгновенным. Ужке когда я показывался в дверях, дружная щенина украшала мою физиономию. Я показал цирюльнику на уже выбритые места, и сделал ему выговор за скверную работу. Брови брадобрея от изумления подскочили до потолка и он принялся снова брить меня. Но, я признаю, мои шутки бывают очень жестоки. Семнадцать раз я выходил из комнаты и ваозвращался при пышной бороде, и семнадцать раз пополоумевший священник принимался за бритьё. Я наблюдал за цирюльником — мало того, что у него памороки зашли за разум, так ещё полностью затупились все его бритвы, и от усталости он едва мог двигать членами. Это была воистинук незабываемая, божественно утончённая забава, и мне очень жаль, что в результате этих смазываний я использовал весь запас кармической мази, теперь у меня не осталось ни капли. Только теперь до меня дошло, как здорово можно было бы снова над кем-нибукдь позабавиться! Как я хохотал после над вздыбленными бровями брадобрея! Мне сразу же пришла в голову идея намазать американской помадой моего маленького доброго пони, и он мгновенно оброс курчавыми, длиннющими лохмами, более похожий на какого-нибудь светского пуделя, чем на приличную, уважающую себя лошадь, и прохожжие наполовину шарахались от меня, наполовину ржали, видя, как за мной бегает какой-то гигантский пудель, который вместо того, чтобы лаять, только ржёт понапрасну. Это было бы слишком смешно, если бы не создавало проблем моему кучеру. Так как он постоянно якшался с моим пони, и слишком часто гладил его бока, ладони его покрылись густой, курчавой растительностью, а едва он прикоснулся случайно к своей щеке, как на ней тоже выросло нечто подобное лиьему хвосту, после чего конюх не выдержал, уволился и стал показывать себя на городски х ярмарках за деньги, причём, как утверждают многие, заработал на этом неслыханное состояние и в конце концов получил дворянство и наследуемую пенсию.

К сожалению, друзья мои, час уже поздний, и я не успею рассказать ещё массу историй, связанных с этим приснопамятным литовским конягой. Но мы же не собираемся умирать или уезжать на Галапагосски е острова, так что мы ещё вернёмся к этому! А раз так, то наше от нас не уйдёт, и завтра мы продолжим начатое! А теперь, друзья мои, спокойной ночи и прекрасных вам сновидений! Могу только надеяться, что мои правдивые, рассказанные мной вам совершенно бесплатно и из самых лучших побуждений. Надеюсь, что моё непобедимое правдолюбие и честность подтолкнут и вас на путь правдоискательства и поисков истины, а мои повествования поспособствуют тому, что ваши сны будут непредставимо приятныи и полезны!