Красная Община 98. Стрела

Руслан Витальевич Кардашов

Самый надежный партнер – это бывший полковник милиции. Так думал начинающий директор строительного кооператива Борис Ситников, когда подписывал договор о создании кооператива и заявление о том, что он является исполняющим директором в нем. Зачем директору кооператив для постройки одинаковых коттеджей? Да затем, чтобы втроем разбогатеть и проверить лекарство местной психбольницы. Но самое удивительное, что постройка домов была началом отмывания денег клиентов из Севера в долевой стройке И.П.

Глава 3. Работа

Таня очень волновалась, чтобы я не передумал, разбудила меня телефонным звонком почти в семь часов утра.

— Ты еще спишь? — удивленно спросила она.

— Привет, а почему так рано звонишь? — удивился я, старался дальше закрыть глаза и спать, слушая ее голос в телефоне мобильном серебристого цвета, который я успел купить на первую зарплату на рынке.

— Нужно идти тебе сегодня, подумать, как с моим отцом разговаривать о работе! Вчера к нему приходили гости местные, он еще не успел опохмелиться дома!

Вот как девушке замуж захотелось! А я все лучшее утром должен узнать. Если бы мне дали выбор жениться на девушке после поступления в вуз, я бы согласился, но без образования я сейчас не хочу свадьбы лишь потому, что ее отец меня будет унижать своим благородием семейным и принижать к обычным рабочим, которые живут в квартирах и маленьких домах по окраине города, подумал, лежа на маленьком диване скрипучем на окраине города, я.

Мы встретились рядом с ее институтом, в который она стала ездить на машине красной своего отца. Была зима и не очень сильный мороз. Мы поехали в сторону северного района, чтобы переехать на окружную автодорогу и коротким путем приехать домой в свой поселок. В ветровое стекло летел большой снег с огромными хлопьями. Лобовое стекло очищалось щетками, они успевали первый снегопад выдержать на машине, за рулем которой ехала будущая выпускница вуза, недавно получила водительское удостоверение. Я стал думать о кюветах, в которые мы могли заехать с дороги, мне пришлось говорить Тане, чтобы медленно давила на педаль газа своей женской ногой.

— Если мы будем ехать медленно, то мы приедем к вечеру, когда папа будет пьян, — ответила недовольным голосом Таня.

— Лучше медленнее! — ответил я и пытался ее обманывать, отвлекал на дорожные знаки и встречные машины.

— Странные мужчины, чем больше преград на пути к сердцу девушки, тем дороже любовь становится, — ответил я с улыбкой и смотрел на встречные машины.

Если сказать, что она мне нравится, то отвечу, что не знаю после разговора с ее отцом в его комнате о будущем семейном. Таня волновалась и иногда смотрела на коробку сигарет, чтобы закурить за рулем, пачка лежала на полке рядом с ее сидением. Много теней на лице и накрашенные волосы придавали ей современный вид девушки из обеспеченной семьи, думал я.

— Ты сегодня отличилась на занятиях в вузе? — спросил я неловко.

— Ты о чем? — ответила мне она и больше внимания обратила на пешеходов, которые проходили рядом на тротуаре уже в нашем районе.

— Ладно, не отвлекайся, — тихо сказал ей я и не дождался от нее ответа.

— Ты поворот помнишь, куда переехать с этой улицы? — спросила она и стала еще медленнее ехать.

— Может, печку выключишь? — ответил я и добавил, сказал: — Смотрю на время, мы так долго едем, нет, ты не проехала, тут сверни, — сказал я.

На улице снег, тихо послышался звонок мобильника в кармане у Тани, она правой рукой полезла в темный карман своего светлого осеннего пуховика и достала небольшой телефон, сказала:

— Алле, это ты, папа? Че хотел? Мы уже приедем, — тревожным голосом отвечала она своему отцу. — Красота, значит, можно с ним уже встретиться сейчас, он недалеко? Тогда ему позвони, мы будем на твоей машине у дома номер три, — с веселым голосом ответила она отцу.

Как все может меняться в лучшую сторону, думал я, когда началась почти зима, и сказал:

— А че, мы тут будем ждать твоего папу? — спросил я у Тани, и мы остановились у небольшого магазина вдоль дороги, похожего на стеклянный вагончик, крыша у которого набита металлом.

— Да, мне звонил папа, сейчас нужно подождать его соседа, он в магазине и будет выходить, мы увидим его, — ответила удивленно.

— Мы остановились недалеко, чтобы лучше можно было тут увидеть его?

— Да, этот сосед часто приезжает с водителем сюда, но в этот раз водитель на машине уехал, и он должен быть один, — ответила Таня и приглушила двигатель машины на стоянке небольшой у магазина в поселке.

Вокруг магазина были деревья все в снегу, разбитый асфальт на обочине был в мокром снегу, и ветер дул в лицо через стекло в дверях машины, в которой мы сидели.

— А как я его смогу узнать, что он не выпивший и сможет мне помочь устроить меня к себе на работу? Может, все это напрасно?

— Мне отец сказал, что он устроит на работу, но маленькая зарплата будет первое время, тебя будут проверять, — она волновалась и закурила свои легкие сигареты, ветер дул в окно, которое было наполовину опущено.

Мужчина через десять минут вышел из магазинчика, высокий, плотного телосложения, в черном плаще из кожи, которое свисало почти ниже колен, и отсутствовала шапка, смуглое лицо с черными кучерявыми волосами и синие джинсы мне сильно запомнились в эти минуты.

— Наверное, это он, пойду тогда к нему, познакомлюсь!

— Так что делать мне? — ответил я и смотрел на свою девушку, которая продолжала курить и смотрела в сторону дороги на встречные машины проезжающие.

Таня была терпеливая, как она не стала меня критиковать за те условия своего отца, который выдвинул нам задачу, по которой мы решить ее должны вдвоем.

— Иди, машина скорее за ним не приедет, я позвоню отцу и скажу, что мы его подвезем к его дому.

Я взялся за ручку двери и вылез из машины красного цвета, краска блестела под светом, который горел на лампочках рекламного плаката у магазина.

Девушке в машине, наверно, стало легче, подумал я и обернул свою голову, я смотрел на ее глаза и хотел, чтобы мы были вместе, если это не задуманная хитрость соседа, я смогу бросить рынок и пойти учиться в вуз, получить высшее образование для будущего, чтобы не работать работягой на стройке и не крутить руль грузовика за маленькую зарплату до пенсии.

Подходил я к мужчине быстро, и он даже немного испугался, держал в руке левой пакет с продуктами, который был черного цвета с золотистыми полосками, под углом нарисованными, снег продолжал падать, несколько машин стояли в стороне от нас, в одной из которых сидел коротко подстриженный человек, стекла были затемненные, и машина модели «Волга» ГАЗ 31029 черного цвета стояла с включенным двигателем рядом с магазином, но она уже была, как мы приехали, думал я и продолжал идти к незнакомому человеку.

Я переступал через лужи в своих ботинках, и когда я подошел ближе, увидел настоящего смуглого чернявого мужика, похожего на цыганского влиятельного человека, его желтоватое лицо с мелкими дырочками от ветрянки или оспы меня стало конкретно напрягать, ветер дул, и человек, видимо, не думал меня встретить в такую минуту под снегом, но он обратил внимание на красную машину, от которой я направлялся, и он остановился, опухающее лицо с узкими глазами и коричневые глаза на меня вопросительно обратили внимание.

— Здравствуйте, Борис Дмитриевич, меня зовут Руслан, я хотел бы предложить вам проехать с нами в той машине!

— Откуда вы меня знаете?

Он продолжал смотреть после моего предложения в сторону машины, за рулем которой сидел коротко подстриженный водитель недалеко от нас.

— Здравствуйте, — ответил он мне, и у меня на лице застыло выражение растерянности.

— Зачем мне та ваша машина, у меня своя есть, если вы что-то хотите спросить, спрашивайте быстро, — он заканчивал слова и гордо смотрел на меня в своей одежде, подчеркивая мою глупость, из-за которой я обратился к нему.

— Я от Тани, это та девушка, которая живет в красном доме в коттеджном поселке, ее дом в три этажа, и номер 47 на стене кирпичной висит.

— Ну и что вы хотели спросить? Вячеслав, ее папа, вам что-то сказал?

— Я про работу хотел с вами поговорить, может, вы устроите к себе в фирму?

— А что ты умеешь делать? — спросил меня он и стал улыбаться. — Если пойдешь подсобником к каменщикам раствор носить в домах, которые мы начнем строить в поселке, то приходи ко мне завтра утром. Я живу рядом с домом 47.

— А можно устроиться рекламным агентом к вам?

— Знаете, я спешу, меня водитель ждет, желаю вам удачи в семейной жизни!

Высокий с пакетом Борис, теперь уже знакомый человек, обратил внимание на красную машину, в которой сидела Таня, и развернулся, направился тяжелым шагом к «Волге», в которой сидел его водитель.

Тяжело мне придется добиваться работы в их фирме, чтобы завоевать расположение отца и доверие. Мне придется устроиться, наверно, рабочим, а не рекламным агентом, подумал я и развернулся, стал идти обратно, немного сутулился, смотрел под ноги и закрывающие двери, которые громко стучали в отечественной машине.

Подойдя к машине, в которой сидела Таня, я открыл двери с радостью, что ее присутствие меня радовало лишь потому, что я уже мог разговаривать, заканчивая ПТУ или училище, с такими влиятельными людьми, которые недалеко живут от нас — это этот мужик и ее папа, бывший милиционер. Но что их связывало, задумался я, когда залез в ее машину теперь.

— А он оказался с личным водителем!

— Да, я не знала, я звонила отцу своему недавно, он сказал, что ты будешь работать у него, — ответила спокойно Таня мне и завела машину.

— Да, я завтра к нему утром пойду, он сказал, недалеко от тебя живет, — выражал я глазами своими зависть и ненависть к богатым людям после развала Советского Союза.

Мы тронулись медленно, машина была легкая по весу, и передние колеса ведущие были, выехали на дорогу, снег стал немного таять, мороза сильного не было, лужи с ямами на разбитой обочине отпугивали нас, и мы стали дальше ехать в свой поселок, который уже начался.

— Скажи, а ты с ним договорился о работе?

— Да, я завтра пойду работать рабочим! — громко ответил я ей и попросил закрыть ее окно.

Мы проехали областную психоневрологическую больницу под номером десять, которая была огорожена бетонным забором и имела три этажа из серого кирпича, я ужаснулся, когда мимо нее проезжал, вспоминал родителей бывшего друга, которые работали оба в ней заведующими отделениями, и один из них всегда от больных носил бутылки с вином и коньяком к себе в двухкомнатную квартиру, а мой друг поступил учиться в институт МВД или, как его раньше называли, школу милиции, на факультет радиоэлектроники, а сестра старшая его поступила в медицинский вуз, а потом в милицейский госпиталь работать перешла, все было схвачено.

А тут я тоже стараюсь породниться с родней, которая в милиции работает, все как-то неправильно получается, в душе я думал и знал, что, возможно, меня смогут выгнать после нескольких лет проживания в красном особняке, подумал я и посмотрел на Таню подозрительным взглядом.

— Может, ты к нам зайдешь?

— Нет, спасибо, — немного улыбался я, и мы остановились у ее забора, я ее прижал к себе и обнял, ее рука была теплая, и взгляд мне говорил, что не надо быть гордым в таком состоянии, без денег и знакомства, нужно приспосабливаться к миру и людям влиятельным ради светлого будущего, работать на них.

— Я завтра к нему зайду утром поговорить про работу, а потом тебе перезвоню, сейчас он, наверное, пьет водку, — я продолжал ее держать за руку и разговаривать.

— Он тебе что сказал, про меня он спрашивал? — она оттолкнула меня от себя и хотела узнать правду.

— Я стал спрашивать про работу и предложил пройтись к нам, а он пожелал нам успехов в жизни, — ответил я и наклонился к ней, чтобы ее поцеловать в щеку.

Таня взяла меня за шею руками и обняла, сказала:

— Не стесняйся в разговоре, будь напористым, — и поцеловала меня в губы.

Я перестал ее держать, посмотрел на ее глаза, которые были выразительные, ее помада размазалась по губам, и она посмотрела в зеркало и вытерла правой рукой своей.

Снег медленно присыпал дорогу и не успевал уже таять на крышах.

Я вылез из машины, окончательно убежденный в том, что поступил правильно, я огляделся по сторонам и вдохнул сырого воздуха на своей улице, девушка мне улыбалась через окно лобовое своей уже машины мне вслед, а я махал ей рукой, надеясь еще раз встретиться, но не дома с ее отцом.

Проходя забор из колючей проволоки, я обратил внимание на наш небольшой дом в один этаж и с двускатной крышей, которую мой отец построил один и накрыл ее шифером. Мне было неприятно, что я живу с сестрой и нету образования у нас, а местные соседи стали нас притеснять из-за захвата земельного участка, который должен был достаться северному вору — мой отец его так решил называть и просил нас не бояться смотреть людям в глаза, когда они нас называли переселенцами из Украины.

Пришло утро, я прошел мимо дома, в котором живет Таня, и направился по снегу в семь часов к земельному участку, на котором был построен в три этажа дом из панелей и огорожен белым силикатным кирпичом, крыша из оцинкованного листа была покрыта высокая, дом был похож на особняк мелкого партийного чиновника, внутри я слышал лай собак породы доберман, их там во дворе было двое, и овчарка европейская, самка, жила в подвале, мне так рассказал мой отец, когда я пошел к этому владельцу устраиваться на работу в его кооператив.

Вспоминал, как этот владелиц смуглый предлагал моему отцу работать механиком и ездить без тормозов на машине утром на работу, мне было странно напрашиваться, но я шел к дверям калитки, которая имела цвет серый, на которой висел домофон и видеоглазок.

Подойдя ближе, я нажал пальцем указательным на кнопку звонка, послышался лай собак у дверей дома, наверное, но уже через минуту открылась дверь и меня встретил в зеленом, светлого цвета тот самый Борис, у которого была кучерявая, темного цвета прическа и лицо припухло от достатка, а может, от плохого здоровья.

— Давай, заходи, если пришел на работу устраиваться, — и сказал: — Здравствуй.

Его слово для меня показалось спасением от тех проблем, которые меня поджидали в жизни, если я бы работал на рынке.

— Здравствуйте, я утром пришел, на работу устроиться можно к вам?

— Проходи в дом, за столом посидим. Как твой отец поживает, все хорошо у него с трудоустройством? Я ему раньше говорил, что у него будет проблема тут с работой.

Медленно я проходил по узкому тротуару, и он был не из асфальта, а из бетона, все приятно и красиво во дворе, но нет цветов и травы во дворе, подумал я и остановился у входных деревянных дверей в дом. Высокий мужик в зеленом пуховике шел в спортивных теплых штанах.

— Ты проходи, двери открыты!

— А у вас, я слышал, много собак бегает во дворе… — волнуясь, я спросил у него.

— Да, один ротвейлер с доберманом!

— Наверно, большие уже, много нужно еды им готовить? — немного улыбался я и проходил в его дом.

Внутри были двери из дерева, и все стены в прихожей были обиты деревом, было приятно смотреть, что у такого по образованию строителя, который, как Таня рассказала, есть талант в строительстве промышленных зданий и сооружений, по образованию он строитель именно такого факультета неизвестного для меня вуза. Я разулся и прошел вовнутрь по коридору, на полу лежал красного цвета коврик, и красная дорожка бордовая от него была раскинута узкая, на кухню в дверном проеме была красивая резная дверь из массива сосны с небольшими окошками, а в кухне был деревянный стол резной, и кухонный диван угловой коричневого цвета был похож стилем на стол, небольшой стул стоял у дверей, который я взял рукой и поставил недалеко от стола, чтобы присесть на него.

— Вы уже присели, так быстро ориентируетесь.

— Да просто нужно, наверное, присесть, че стоять, если я пришел на работу к вам! — громко сказал я и верхней одежде стал спрашивать, сказал:

— Возможно у вас найти работу? Я хотел бы узнать, чтобы не работать на рынке, на котором приходится помогать расставлять палатки владельцам.

Высокий мужик — для меня он таким запомнился — включил газовую плиту и поставил чайник на огонь. Этот Борис Дмитриевич не держал много продуктов на столе, кухонные шкафы висели над умывальником, все из красивого массива сосны и крашено лаком. Я вспоминал своего отца, который мне говорил, что нас постараются преследовать, потому что мы поселились среди тех, кто раньше тайно был организованной преступной группой под прикрытием своих осведомителей в милиции в конце 90-х годов.

Этот рослый с хитрым выражением лица человек посмотрел на меня и сказал:

— Долго мне дома нельзя быть, у меня есть еще семья, сын с женой, они в квартире живут, на левом берегу в городе, сын тебе ровесник, на юридический факультет я его устроил учиться.

Я внимательно слушал его, как он мне коротко рассказывал немного про свою семью, я даже не мог предположить, что он хотел мне сказать, но для меня он сделал исключение и сказал:

— Предложу работать временно в бригаде у штукатуров, если долго задержишься, то, может, ты станешь бригадиром в отдельной бригаде.

— А где работать придется, тут, в поселке, или в городе? — спросил я неуверенно.

— Приходи завтра, ко мне приедет водитель, он тебя подвезет к одному коттеджу с вещами, там лопата и бетономешалка есть, будешь раствор мешать для штукатуров за 120 рублей в день, потом видно будет, — ответил мне смуглый с улыбкой собеседник нашего виртуального договора по моему трудоустройству.

— Спасибо, я тогда приду утром к семи часам, одежду возьму, если рядом, то мне не нужна машина, пешком пройдусь по снегу, на улице не так холодно.

— Приходи, можешь сразу в коттедж один идти, там тебе Геннадий покажет, есть инструмент, нужно только работать и меньше разговаривать.

— Твоему отцу я говорил, что он будет изгоем в этом поселке и в городе, так все и получилось.

Этот большой человек, немного ссутулившись, встал и выключил на плите закипевшую воду в чайнике.

— Чай налить тебе?

— Нет, спасибо, я пойду, нужно думать о завтрашнем дне! — ответил я, и мой голос дрожал, когда я смотрел на часы.

— Тогда я тебя провожу к выходу из дома, — он поставил обратно чайник на плиту.

Я быстро встал с деревянного стула и посмотрел кухню вокруг, думая, что больше я сюда не приду, в этот таинственный дом, в котором много кладовок из комнат в земляном этаже.

Про какого изгоя он хотел мне сказать, думал я, когда смотрел на его елки, которые он посадил у тротуара во дворе. Разве он живет в квартире? А может, этот дом другого человека, на которого он работает?

У калитки он мне сказал:

— Приходи, если хочешь добиться в этой жизни успеха!

Молодой парень понимал, что его отец всегда любил свободу, не хотел, чтобы он ругался в семье с сестрой младшей, и учил никогда не сдаваться трудностям, бояться завистных и жадных людей.

Но в этот раз, послушав предложения Бориса, к которому пришел молодой человек от его знакомого будущего тестя Вячеслава Николаевича, и решение проблемы о женитьбе с получением высшего образования и руки его дочери, парень — выпускник училища по специальности «монтажник радиоаппаратуры» — соглашается на предложение идти рабочим подсобником к штукатурам в несколько построенных домов в два этажа из силикатного кирпича.

Я оглянулся на крышу дома, которая блестела под лучами солнца, открывая калитку, я увидел черную «Волгу» ГАЗ-31029, ту, которая стояла у небольшого магазина. Из выхлопной трубы шел пар, на улице небольшой мороз меня тревожил, первый снег уже не таял.

— Спасибо, я завтра приду, — тихо ответил я, обернувшись.

Черноволосый мужик в зеленом пуховике надел на свой размер ноги 43 обувь из сапог, которые стояли у выхода из дома в прихожей, и закрыл двери на улицу, собаки лаяли громко, и было жутко неприятно находиться в этом доме из железобетонных панелей с большими окнами, который имел блестящую крышу из оцинкованного металла.

Медленным шагом я уходил от его забора по снегу, который лежал уже на грунтовой дороге. Достал свой недорогой мобильный телефон и набрал номер своей возлюбленной.

— Алло, привет, ты не спишь?

— Привет, я только недавно проснулась. Ты устроился на работу? — спросила меня Таня, еле произнося вопрос в трубку мобильника утром.

— Да, я поговорил с тем человеком и пойду работать в бригаду штукатуров завтра, — тихо ответил я, проходя мимо забора из красного кирпича во дворе, в котором жила женщина, у которой зять был футболистом клуба «Факел».

— А что, он тебя не взял рекламным агентом в фирму, как ты хотел?

— Нет, не взял, сказал, что за физический труд мой будет только платить зарплату и то неофициально, — ответил я и промолчал про критику в адрес моего отца, который стал изгоем в городе со своей профессией.

— Тогда я желаю тебе успехов, на рынке тебе уже нет смысла работать! — ответила девушка мне.

— Да, ты права, поеду я, заберу последние деньги у владельца палатки за несколько дней, потом буду тут работать в одном из построенных домов в два этажа, которые в поселке.

— Ты мне позвони, когда начнешь работать на стройке, я своему отцу скажу, чтобы тебя сильно не заставляли работать! — ответила девушка мне и сказала:

— Звони, я сейчас на квартире с родителями, готовлюсь к сессии. Пока.

— Да, я целую тебя, — ответил я и выключил мобильный телефон свой.

Мне было неприятно, что мною начинают руководить в раннем возрасте такие, как этот мужик в зеленом пуховике. Я понимал, что он, наверное, руководитель стройки и, может, даже директор фирмы, которая строит дома в два этажа, как я припоминаю, что мне рассказывал мой отец.

Прошел день, и на следующее утро я встал рано, в пять часов утра, позавтракал, взял пакет с рабочей теплой одеждой, родителям сказал, что пошел на стройку работать, занятия на последнем курсе сдал еще летом в виде государственного экзамена по защите диплома профессионального технического училища. Теперь нужно собирать деньги на обучение в вузе и на подготовительные курсы для поступления в него, только вуз нужно выбрать мне, думал я, планируя на несколько лет вперед свою стратегию.

На улице снега достаточно намело за одну ночь, что можно было остаться дома и ждать весны. Зачем в холод работать на стройке, подумал я, но этот тесть будущий меня серьезно стал волновать, что мне надо было где-то работать в его кругу друзей для своего блага и его дочери.

Солнца не было, пасмурная погода и несильный ветер с морозом быстро меня разбудили на улице. Вышел я из своего двора и направился к указанному коттеджу после закрытия своей калитки на ключ.

Черный пуховик большого размера до колен и черные джинсы со смешной шапкой, обутый в зимние ботинки, я держал пакет со штанами строительными, и свитер для работы был у меня под пуховиком надет. Пройдя половину километра, я приблизился к дому, построенному в два этажа и огороженному сеткой в высоту почти два метра. Трубы соединялись с сеткой и держали натяжение забора. Мои родители не поддержали меня и мою трудовую занятость, сказали, что нету смысла работать на незнакомых людей.

Я пришел и стал рядом с калиткой у дома в два этажа, в котором должна была работать строительная бригада с бригадиром, про которого мне рассказывал Борис.

Невысокий дом в два этажа из белого кирпича, огороженный сеткой в виде забора и с крышей, покрытой металлическим листом из нержавейки, меня заинтересовал. Я подошел ближе к калитке металлической, на которой висел открытый накидной замок на петлях. В своей теплой одежде и зимних сапогах я должен тут не заболеть на холоде за такую маленькую зарплату, но мне не придется работать зимой на рынке, думал я. Пройдя на территорию земельного участка, я шел мимо бревен, сложенных у забора, и нескольких небольших сложенных на деревянных поддонах пачек кирпича, накрытых пленкой прозрачной от снега.

— Можно пройти в дом? — крикнул я и открыл деревянные двери на входе в дом. Стоял я на крыльце из деревянного бруса, над моей головой был небольшой каркас из деревянной крыши и листа металла, думал я, что это от снега и дождя над входной дверью сделали.

В коридоре горел свет, и деревянный пол стал скрипеть от шагов незнакомца в доме, который шел мне навстречу.

— Ты уже пришел так рано? Меня зовут Геннадий, и я буду тебе рассказывать, какие работы с утра ты должен делать в течение всего дня рабочего! — человек светлого лица и с голубыми глазами, множеством морщин на лице и сигаретой во рту мне говорил.

— Проходи, недалеко можешь располагаться, одежду тут оставляй, если завтра придешь на работу, — он говорил, одетый в темную телогрейку и ватные черные штаны, на его ногах были ботинки зимние на толстой подошве коричневого цвета, все в пыли от распиленного бревна или досок.

— Меня зовут… Вы, наверное, знаете, я недалеко от вас тут живу, — не хотел я говорить свое имя, как услышал быстрый ответ, когда этот бригадир выкинул окурок через входную дверь и сказал:

— Ты живешь в недостроенном доме, тебя зовут Руслик, твой отец иногда выпивает с нашим соседом Борисом, поэтому ты и пришел сюда поработать, так ведь?

— Нет, я пришел научиться работе в приготовлении раствора для штукатурки, и ваш директор Борис Дмитриевич, который на «Волге» ездит, мне предложил работать на стройке.

— Да ты еще наивный парень! Давай переодевайся, песок там, у дома есть, мешки с цементом и штукатурным раствором находятся внутри дома, тепло там, греет вентилятор на раствор, но он сухой, нужно будет добавлять воды определенное количество для замеса, мешать будешь вручную на полу, пол в комнате на первом этаже бетонный, ты проходи.

Я стал думать над большим потоком задач и слов от знакомства с этим странным человеком, который приехал из Украины, а сам, как мне раньше отец рассказал, он был хороший компьютерный специалист и ландшафтный дизайнер, возрастом 38—42 лет, с женой, которая работала медсестрой, и с двумя маленькими детьми, все они живут в небольшом домике с гаражом, и с ними есть еще их старые родители.

Я прошел, стал переодеваться в прихожей дома, деревянные двери я закрыл на входе в дом, они еще не были окрашены, натуральные деревянные двери были, видно, недавно привезены и поставлены, деревянные стулья невысокие, и межкомнатные двери с окошками, и сплошная доска резная была в дверях красиво собрана, не видно было, что двери и окна сбиты большими гвоздями, все они недавно под снегом пахли деревом.

— Наверно, мне придется все время мешать штукатурный раствор, а кто будет штукатурить?

— Я буду штукатурить, — ответил мне спокойно Геннадий и отрезал ножовкой некоторые доски тонкие для неизвестных целей своих.

Мне уже не нравится так работать начинать, подумал я и переоделся в старую теплую одежду.

— А где туалет? И воды нагреть для чая можно на кухне? — спросил я таким голосом, что если мне он ответит грубо, я обратно оденусь и уйду из этой работы в этом экономном доме, в котором все планируется странно, думал я.

— Там, пройди на улицу, во дворе сбит из деревянных досок!

— Я понял! — громко ответил я и снимал свои часы с руки, чтобы начать работу — мешать раствор штукатурный.

Молодой парень принес обед для себя в кармане одежды в виде нескольких кусочков хлеба и отрезанной колбасы, завернутой в полиэтиленовый пакет.

Наверное, мечта стать образованным человеком очень сильно его тревожила, чтобы еще жениться на дочери милиционера и соответствовать статусу или классу общества, которое хочет быть выше рабочих на заводах и на стройках. Но все не так стало в будущем идти гладко у молодого парня на стройке, работавшего в бригаде двух штукатуров и слушавшего критику Бориса Дмитриевича в адрес отца, который был электриком у молодого парня, который стал выпускником училища номер восемь, а не выпускником вуза в городе, в который приехала семья с сестрой и Русликом.

Геннадий подошел и встал в дверном проеме коридора, сказал:

— Пойдем, покажу, где есть раствор штукатурный и лопата с ведрами.

Мы шли вдвоем по темному коридору, который освещался одной лампочкой на потолке, который был перекрыт бетонными плитами, и стены были не оштукатурены.

— Еще один парень придет завтра, будет тоже штукатурить, — ответил Геннадий мне и посмотрел на стены из кирпича белого над дверями в зал, подняв голову.

— Да, это неплохо, наверно, много раствора надо приготовить?

— Да, проходи вперед, в зал, вот, пленку убери с кучи этой, возьмешь потом воды, она в шланге в коридоре, и ведрами начнешь наливать в небольшую кучку, лопата в углу стоит совковая, там нужно, чтобы раствор был вязким и прилипал к стене кирпичной.

— Хорошо, я постараюсь уже сейчас несколько ведер намешать, — ответил я и поправлял штаны теплые на бедрах своих, осматривая вокруг стены, которые были сложены из кирпича белого на цементном растворе.

— Если раствор будет жидким, штукатурка не пристанет к стене, понял!

— Я понял, — ответил молодой парень Геннадию, который в эту минуту держал провод с розеткой от небольшой трубы с вентилятором, который назывался печкой и который дул горячим воздухом на кучу раствора, когда он подключил розетку и вилку с переноской на полу бетонном.

— Если все понял, давай начинай работать, деньги за работу буду платить я в конце каждой отработанной недели. — Он достал мобильный телефон с длинной антенной и стал набирать номер пальцем.

— Борис Дмитриевич, ну, парень, про которого вы рассказывали вчера, пришел, я ему все показал и сказал, он уже работает, завтра еще один штукатур придет. Живет недалеко, местный тоже, да, я все понимаю!

— Никто выпивать не будет, — ответил Геннадий строго и засмеялся в трубку, смотрел в окно из зала, которое было из деревянного блока и двойного стекла, сильно светило нам солнце утром, и я прошел от двери, взял правой рукой пленку, стянул с кучи и кинул в угол, из которого взял лопату и два ведра высоких круглых, в которые помещалось больше десяти литров воды.

— Завтра придет парень, будет штукатуром работать, сегодня у тебя обучение с раствором, завтра много нужно замешать, обед в двенадцать часов и длится один час, а заканчиваем работу в пять часов, если нужно остаться, то я могу попросить тебя остаться, за лишние часы я заплачу.

— Все, я понял, мне нужно будет немного времени, и я смогу все приготовить, — ответил я нерадостным голосом Геннадию.

Геннадий ушел немного задумчивый, и молодой парень стал мешать раствор лопатой, кидая из кучи отдельно на пол, чтобы залить водой из ведра и размешать нужную консистенцию раствора.

На потолке в зале висела небольшая лампочка, которая могла гореть вечером.

— В зале есть свет, это хорошо, можно работать вечером, если не успею намешать быстро раствора, они, наверное, работают от оштукатуренных квадратных метров, — сказал тихо я и продолжал кидать раствор немного влажный из кучи для приготовления раствора вручную.

Белые рукавицы я уже испачкал раствором, и они стали серые, мне было приятно, что у меня есть работа рядом и не нужно ходить на рынок.

К вечеру я очень сильно устал, болела спина, и ведра, которые я носил в коридор для Геннадия, были тяжелые, он старался раствор раскидывать по стенам мастерком и деревянной доской растягивал в один, а где в два сантиметра по кирпичной стене.

Мне позвонил мобильный телефон, который был серебристого цвета с голубым экраном, он поддерживал диапазон частот GSM, и там была одна из сим-карт красного цвета с номером московской телефонной связи, который легко запоминался.

— Привет, ты уже отработал на стройке?

— Привет снова, Таня, да, сейчас я уже заканчиваю, спина болит от такой работы, руки все в растворе, весь воняю дымом, бригадир костер разжег во дворе, сушит мокрые вещи, носки, наверное, с рукавицами, отопления в доме еще нету, в котором мы работаем.

— Ты не жалеешь, что пошел работать на стройку? Может, тебе надо было идти в рекламу?

— Нет, лишь бы твоему папе понравилось это, надеюсь, я с ним еще на этой неделе встречусь.

— Сегодня я не приеду к своему отцу в поселок, а завтра вечером я буду ночевать дома в поселке, ты можешь к нам прийти вечером, и я постараюсь, чтобы ты у нас остался ночевать! — ответила мне Таня в мобильный телефон сухим голосом и смехом в конце постаралась меня развеселить среди холода и влаги от штукатурного испарения и света лампочки на потолке, а в зале лежала большая куча влажного раствора.

— Наверное, я завтра буду себя неловко чувствовать, когда приду в гости к тебе после лопаты и ведер!

— Ты должен прийти, я буду ждать! — крикнула громко в трубку девушка мне.

— Я приду, спасибо, что пригласила меня, — ответил я и добавил, сказал:

— Обнимаю тебя и целую крепко тебя!

Я закончил разговор, и мы остались не очень радостные, я был гордым и еще не был студентом вуза, а она была вся из себя похожая на обеспеченного и разбалованного ребенка обеспеченных родителей, которые не были похожи на работников МВД, а, скорее, имели секреты, по которым у них приходят доходы в их семейный бюджет после распада государства и появления криминального мира преступного, который стал обуздывать и напрягать отдел внутренних дел, а чтобы все были при деньгах и достатке, стали думать про «крышу» — из определения слова в блатном мире это покровительство преступного мира, соблюдение воровских законов либо свидетелей уничтожение, чтобы не было вражды за проваленные дела среди блюстителей закона и преступного мира, так мне рассказывал один родственник определение «крыши».

Я оставил свою одежду в прихожей рабочую, надел часы на руку и спрятал мобильный телефон в карман, сказал:

— Геннадий, я пошел домой, свет горит в зале, я его не стал выключать, если ты скажешь остаться еще поработать, то я останусь!

— Все, до завтра, приходи утром, не опаздывай! — крикнул мне бригадир с улицы, сидя у костра небольшого.

Я прошел, закрыл двери калитки с обратной стороны, и мне было унизительно и неприятно вспоминать лица этих богачей двух, которые о себе высоко думали.

Пройдя через несколько дворов к своему земельному участку, я увидел перед собой наш небольшой построенный дом в виде непонятного здания, в котором нет газа с водопроводом, а также забор, который был раньше огорожен колючей проволокой, и калитка была из металлической решетки, снятой из кровати старой.

Зайдя во двор, я почувствовал обиду на отца своего, на то, что он стал изгоем в своей профессии электрика на любом предприятии города, его постоянно проверяла охрана частная — не несет ли он дорогие проводки в своей сумке, может, он ворует медь с алюминием, так думали раньше.

Но он был удачливым в своей семье, а не на работе, с которой он всегда увольнялся по собственному желанию из-за замечаний к себе со стороны главного энергетика, начальника охраны, разных напарников-электриков, которые работали в другой смене и делали ремонт оборудования.

Войдя в дом небольшой из деревянных брусьев и досок, я увидел своего отца, сидящего у печки русской, и он топил дрова, согнувшись у стола.

— Ты пришел, ну, как работа?

— Мне не нравится, ты был прав, нас всегда будут стараться унизить в этом городе!

— Не волнуйся, верь в свою мечту, и она сбудется, но помни, как мы жили раньше, — мне говорил отец и ломал дрова сухие, которые высохли на улице под навесом от снега и дождя.

— Ты ломаешь дрова, я сейчас пойду еще сырых напилю и принесу, — ответил я и стал снимать свою обувь.

— Этого хватит!

— Подумай, стоит ли тебе идти работать ради семейного благополучия с этой соседкой?

— Я подумаю! — ответил я и прошел в комнату площадью в 15 метров квадратных, в которой было два старых дивана, стоящих по разным сторонам у стен, и несколько стульев у стола стояли, словно стол нам пригодиться должен был в будущем времени.