Фисои Нилатс

Руслан Ишалин

«Фисои Нилатс» – это детективная фантастика. Кроме того, это сборник в которое вошло несколько других произведений. И я прошу Вас, милый читатель, познакомится с ними.

Глава 6

В этот же день, в одном из кабинетов здания Главного Императорского управления следствия разыгрывалась человеческая трагедия. Майор юстиции Кононов Евгений Михайлович в кабинете своего начальника, главы управления генерала юстиции Сенюты Романа Викторовича подавал рапорт об отставке. Внимательно прочитав рапорт и отложив его в сторону, Сенюта пристально посмотрел на Кононова.

— Значит, решил уйти?

— Решил.

— Дела текущие все закрыл?

— Все, кроме дела СОЧИ.

СОЧИ — это аббревиатура слов Строительные Общегосударственные Частные Инициативы. Это была гигантская строительная корпорация, которая брала государственные подряды и ровным счетом ничего не построила. Но деньги она уже получила и перекачала на зарубежные счета, в общем, всё шито-крыто. Особенно удручающая ситуация была на нашей западной государственной границе, где СОЧИ должна была возвести глубоко эшелонированную линию обороны, с бетонными дотами, дзотами, орудийными капонирами, это фактически была русская линия Мажино, во всяком случае, по затратам превышала оную раз в 10. Но ничего не было сделано, абсолютно ничего. С некоторых пор слово СОЧИ в народном жаргоне стал синонимом беззастенчивого воровства, наглости, и абсолютной безнаказанности. Связи вели наверх. Для этого имелись все основания так как, все руководящие должности занимали очень влиятельные лица страны, которые одновременно входили в имперский совет, а в имперский совет могли входить только члены правящего дома, правящей династии. Попросту говоря, в СОЧИ воровало безнаказанно все ближайшее окружение царя-батюшки-государя-императора, все эти его друзья, родственники, дядья и братья. Не будет же он сажать своих? Конечно, нет! Вот они этим и пользовались. Сенюту часто приглашали на заседания Государственного Совета как представителя следственных органов. И когда разбирали дело особо разворовавшегося родственника, царь всегда, обводя строгим взглядом всех присутствовавших, впирал свой взгляд в Сенюту и строго спрашивал: «Где посадки? Следственное управление ведет следствие? Где результат? Где подозреваемый?»

— Сенюта понимал, что теперь он должен отыграть свою роль в этом театральном представлении, и он начинал играть.

— Ваше Величество, ведется следствие, скоро будет результат.

Услышав эти слова, Николай согласно кивал головой, за ним начинали подобострастно кивать все остальные. На этой оптимистической ноте заседание Госсовета закрывалось до следующего раза. Причем, кто воровал, знал и царь, и присутствующие, знал Сенюта, знал и сам вор, который был среди присутствующих. ЗНАЛ КАЖДЫЙ ГРАЖДАНИН РОССИИ. Для чего разыгрывался весь это спектакль, Роман Викторович так и не понимал до конца. Но зато он точно осознавал, что такое раздвоение личности не может пройти бесследно для всех. По идее, у всех актеров этой пьесы должна уже была начать развиваться шизофрения. Все это было омерзительно. Сенюта втихаря даже одобрял своего подчиненного, который хотел быстрее уйти отсюда. Не следственный орган, а какая-то клоунада. Взять это дело министра обороны Пердюкова. Поймали за руку, можно сказать, а нечего, посидел под домашним арестом и снова стал министром обороны. И весь свой гарем в министерство обороны пристроил. Полный декаданс и упадок. С некоторых пор, присутствуя на заседаниях Госсовета Российской империи, Сенюта стал замечать запах разложения и гнили. Он понимал что, конечно же, это психосоматическое внушение, но отделаться от запаха так и не смог.

— Вы знаете, Евгений Михайлович, я Вас очень хорошо понимаю. Сумерки богов. Мы с вами присутствуем на закате России. Это — агония. Наша современность очень похожа на последние года перед падением Римской империи. Но мы отвлеклись. Вы выезжали на объекты, которые по документации СОЧИ уже построены и должны скоро эксплуатироваться?

— Да выезжал. Объектов построенных нет, вообще абсолютно нет ничего.

Кононов вспомнил последнюю такую поездку. Произошла она в середине июня, пару дней тому назад. Выехал он с инспекцией в пехотную воинскую часть в Польше, на самой границе с Восточной Германией, это был знаменитый Черниговский гренадерский пехотный полк. Вокруг полка были леса, а дальше за рекой начиналась уже Германия. С точки зрения оборонительного рубежа — это было идеальное место. Если бы удалось построить все дзоты, бетонные капониры для артиллерии, минные поля, то такую линию обороны немцы долго не смогли бы взять, если бы вообще ее прорвали. План по обустройству государственной границы был разумным и взвешенным. Единственное слабое звено в этом плане было то, что границу должна была обустраивать компания СОЧИ, что означало то, что весь план провалится. С ним на инспекции были еще 2 офицера КАПО, для чего они были нужны, Кононов не понимал. На территории части их встретил командир полка Чибисов Виктор Павлович. Это был высокий мужчина плотного телосложения около 50 лет.

— Здравствуйте господа офицеры, рад вас приветствовать. Мне уже звонили из штаба округа и сообщили о цели вашего визита. Думаю, сам визит не займет много времени, полчаса от силы.

— Это почему? — один из офицеров каповцев искренне удивился.

— Потому что, господа проверяющие, проверять-то и нечего. Вы стоите на территории полка, где по документам должны быть построены добротные кирпичные казармы, аж целых 6 зданий. Нет ни одного здания, квартируемся в дощатых бараках. Офицеры некоторые пошли на постой в соседний городок. Теперь о нашей линии обороны, — полковник рукой указал на реку и прочертил линию от нее до стоящего в глубине, вдали от казарм леса.

— Как видите, её просто нет. Хотя я лично видел документы, подписанные в Главном инженерном управлении генералом Гордеевым, что объекты построены и сданы в эксплуатацию в июне 1938 года.

— Разберемся — сказал один из каповцев.

— Что разберемся? Хрен вы что разберете! Как воровали, так и воруют. Ладно, хватит о делах, давайте пообедаем в солдатской столовой.

Это предложение показалось всем присутствующим вполне разумным. В солдатской столовой вкусно пахло свежеиспеченным хлебом. На первое подали борщ, а на второе гречневую кашу с котлетой. На десерт были булочки сладкие с душистым чаем. Когда ели Кононов заметил странную картину, кроме них в столовой никого не было.

— Солдаты будут обедать через 5 минут, — словно предвосхищая его вопрос, ответил полковник,

— А, вот, кстати, и они. За окнами столовой было видно, как строится рота, начинает шагать, а потом грянула их маршевая песня. Но бог мой, что это была за песня!!! За окнами неслось: «Мы смело в бой пойдем за власть Советов и как один умрем в борьбе за это!»

Лица каповцев вытянулись от удивления и посерели от злости, на них невозможно было смотреть без смеха.

— Что это? — тыча в сторону шагающей колонны солдат, строго спросил один из них.

— Ах, это? Так это походный марш Первой конной красной армии — ответил Чибисов, ухмыляясь.

— Я знаю, что это песня красных. Почему не поется, как положено: «Мы смело в бой пойдем за Русь святую и, как один умрем, за это!»

— Ну, очевидно, за Русь святую умирать они не хотят, а вот за власть советов готовы.

— Господи, да это измена!!!

— Измена — это когда накануне войны ни одного оборонительного сооружения не сделано, завтра воевать с немцем, а нечем. Вот туда свою злость направляйте. Измена, говорите. Я командира этой роты с 1916 года знаю, вместе и первую мировую войну прошли и Гражданскую. Все за родину и царя-батюшку воевали. И вот она, расплата. В первую войну с 1914 года по 1916 год, два года, снаряды везли, а сейчас напротив мощной артиллерии немцев нас в голом поле оставили, как на убой, чтобы нас уничтожали. А деньги на оборону уже разворованы. Уверен, деньги, выделенные на артиллерию и снабжение к ней, точно так же разворовывалось. А мы миллионами гибли за этого божьего помазанника!!! Потом за него воевали в Гражданские войны. Господи, какие же мы идиоты были! Да такого царя пинками гнать надо было!!!

— Вы, господин полковник, отдаете себе отчет в том, что сейчас вы делаете антигосударственное заявление? За это и в Сибирь можно угодить, а то и чего похуже.

— Конечно, отдаю. А что будет? В Сибирь сошлете? А кто воевать будет? Не сегодня, завтра война большая начнется с Германией. Учтите, сражаться будем не за наших продажных ворюг из правительства, не за наш прогнивший царствующий дом. НЕТ. МЫ БУДЕМ ВОЕВАТЬ ЗА РОССИЮ. Мы — патриоты своей страны, гордиться нечем, но и нечего постыдного нет. Что касаемо Вашей угрозы, то Вы должны отдавать отчет себе в том, что Вы здесь в моих руках. И никто здесь меня не арестует. Такая попытка предпринималась в соседнем полку, в смысле ареста командира части, слишком по-советски настроенной. Видели сожженное здание в городе — это бывшее отделение КАПО. Сожгли его офицеры и солдаты того самого полка и отбили своего командира. Если бы эту часть попытались бы подавить силой, то поднялись и все остальные. Предпочли все спустить по-русски на тормозах, предоставив все, как будто бы произошел пожар. И все дело замяли. Никто накануне войны ничего предпринимать не будет. Я, полковник русской императорской армии, «золотопогонник», тебе в лицо говорю каповцу, что красные зря не пристрелили Николая Второго. Скольких бед можно избежать, сколько жизней можно было спасти, если бы его не было. Пусть будет проклята та рука, которая внесла телеграмму об отмене расстрела в подвал Ипатьевского дома. А ведь расстрельная команда всю царскую семью выстроила у стены, готова была начать действовать. Какие-то доли секунды решили судьбу России. У красных не хватило решимости идти до конца. Слабину дали. Говорят, всю ночь совещались и решили все-таки под честное слово помиловать императора. Кому поверили, Николашке? До сих пор наверно локти кусают. В 1922 году большевики ведь победили, все белое движение по миру разбрелось. Ваш покорный слуга, полковник русской армии, потомственный дворянин, например, был официантом в Париже. До того самого момента, когда на Елисейских полях царь не произнес свою речь, не пообещал преобразившуюся Родину, крестовый поход против СССР. Какой романтизм, какие надежды на будущее, мы все поверили, что мы создадим счастливую настоящую Россию, что будет все по-другому. А теперь понятно, что ничего по-другому не будет, все будет по-старому, даже еще и хуже. Бесконечные фавориты царя-батюшки, вместо Распутина — Березовский, грубое вмешательство Англии и Франции в наши внутренние и внешние дела, все советники наших министров — иностранцы, все заводы и фабрики принадлежат им же. Россия — это колония. Стоя там, в Париже, в этой миллионной толпе русских, 20 августа 1925 года я верил, верил абсолютно. Мы зарядились такой энергией и верой, что пошли за ним в войну против СССР, против этой «империи зла», как мы думали. Все Елисейские поля представляли людской безбрежный океан. Кругом — знамена, знамена. Русские нацисты со своим славянским коловоротом, русские фашисты, республиканцы, монархисты, господи, кого только не было! И всех, всех нагло обманули. Нам всучили гнилой товар. Не за эту Россию мы воевали, нет, не за эту. Сейчас, по прошествии стольких лет, я русский потомственный дворянин, понял, что истинная настоящая Россия — это СССР. И может, за всю тысячелетнюю историю, СССР — это наивысший пик, апогей развития нашего русского государства; и меня никто и никогда не убедит в обратном. Подумать только, я, русский, воевал против Советского Союза. Большего предательства представить трудно. И это понял не только я, а так же почти все, кто воевал. Но ничего исправить нельзя, хотя бы то, что есть СССР в изгнании, радует и согревает надеждой. Вот откуда эта публичная бравада советской символикой, вот откуда эти песни советские напоказ. Сейчас новый тренд в моде — все приверженцы восстановления СССР носят на одежде алую ленту с золотистыми буквами «СССР». Чтобы помочь СССР, мы примем первый удар, мы русская императорская армия. Пока есть СССР, есть ради чего сражаться. Я никогда не пойду за ЭТУ РОССИЮ. Эта ханжеская, очень несправедливая страна, мы были теми, кто воевал в Первую и Вторую Гражданские за нее, но призовой фонд достался тем, кого в нормальной стране никогда на порог дом приличного не пустили бы. Теперь они хозяева жизни, как сказал Михаил Прохоров, они из породы победителей. Сначала я думал, что это временно, не надо делать резких движений. Поэтому оправдывал все дела, когда виновных в воровстве не сажали, отпускали. Все эти мздоимцы, воры, предатели, кто окружил государя… Думал, что скоро, скоро, сейчас начнется. Все ожидали, что близка чистка авгиевых конюшен, начнутся посадки воров. Индустриализация страны, строительство заводов. Прошел год, другой, прошло 14 лет, с того момента как он пришел к власти, некого обвинять в том чудовищном состоянии нашей страны кроме самого себя. ЗА 14 ЛЕТ АБСОЛЮТНО НИЧЕГО НЕ СДЕЛАНО. Сейчас говорит, что нужно построить новые заводы, а что раньше делал? Впрочем, о новых заводах и в 28 году говорил тоже. Поговорил — и перестал. А ведь все эти годы своего правления наш самодержец должен был готовиться к войне. Сейчас наступает момент истины. Все эти годы государь-император прятался за спиной всяких заговоров, третьей силы, происки красных, синих, голубых. Оказывается, этот режим не модернизируется, не изменяется к лучшему, его надо пинком выкинуть и начать строить что-то другое. РОССИЯ — ЭТО СТРАНА ПЕРЕФИРИЙНОГО КАПИТАЛИЗМА, И ОНА НИКОГДА НЕ ДОСТИГНЕТ БЛАГОПОЛУЧИЯ И МОГУЩЕСТВА, СЛЕДУЯ ПО ПУТИ КАПИТАЛИЗМА. ПУТЬ РОССИИ — ЭТО ТОЛЬКО СОЦИАЛИЗМ И ЛЮБОЕ ОТКЛОНЕНИЕ ОТ ЭТОГО ПУТИ СРАЗУ ЖЕ ПРИВЕДЕТ К НЕСЧАСТЬЮ И БЕДЕ. Я ненавижу сегодняшнюю Россию, для меня есть только одна Россия — это СССР. За эту Родину я и пойду умирать очень скоро, по слухам, уже 22 июня. А вы, господа каповцы, скорее всего, пойдете служить в немецкое гестапо. Именно там вам самое место.

Полковник выговорился, успокоился и пристально посмотрел на всех

— Давайте спокойно пообедаем, и быстрее отправляйтесь затемно до станции, а то у нас здесь неспокойно, диверсанты пошаливают.

Вечером, в сумерках в сопровождении конного патруля инспекционная комиссия оправилась на железнодорожную станцию, откуда ближайшим поездом Кононов выехал в Петроград.