Пески Палестины

Руслан Мельников

Нелегко дался омоновцу-воеводе Василию Бурцеву морской путь к Святым Землям. Немецкие «мессершмитты» и средиземноморские пираты, подводная лодка цайткоманды и взывающая о помощи королева Кипра… Но вот он, наконец, порт Яффы, вот она, Палестина. А здесь – партизанская война, объединившая сарацин, тамплиеров и госпитальеров. Против кого? Против фашистско-тевтонского ордена Хранителей Гроба, разумеется. А значит, трофейный пулемет – на верблюжий горб, гранату – в пращу, греческий огонь – в противотанковый кувшин, стрелу – в арабскую пушчонку-модфаа. И вперед! Вместе с мамлюками Бейбарса и иерусалимскими подпольщиками освобождать Святой Город. Именно освобождать, ибо оккупированный Иерусалим производит гнетущее впечатление. Виселицы под воротами, свастика над воротами, патрули, облавы и комендантский час за воротами… И где-то там – плененная княжна Аделаида. И атомная мина. И путь к центральному хронобункеру СС. Книга публикуется в новой, авторской редакции.

Глава 13

Вероятно, Бурцева заметили. И угрозу, распознали. Следующая автоматная очередь ударила уже не в борт корабля, а в боевую носовую надстройку. А ни фига! А мимо! Одно дело бить из-за люка по здоровенному корпусу когга. И совсем другое — по одиночной фигуре с фаустпатроном. Автоматчик попытался выглянуть, прицелиться. Стрела Бурангула царапнула фрица по макушке, загнала обратно.

И нервы у эсэсовцев сдали. Стрельба прекратилась. Ствол “шмайсера” исчез. Раненый автоматчик скользнул вниз. Люк задраивался. Заполнялась носовая балластная цистерна: лодка начинала погружение.

Бурцев целился… Наверняка! Бить надо наверняка.

Малютка-“Зеехунд” — непревзойденный рекордсмен по скоростному нырянию. Если обычной субмарине, чтобы уйти под воду, требуется никак не меньше полминуты, то шустрый немецкий “Тюлень” справляется с этой задачей за пять секунд. А если очень постарается — хватит и четырех. Эти фрицы старались, очень старались. Но даже четыре секунды — слишком долгий срок, когда “фаустпатрон” заряжен и наведен на цель, а палец лежит на спусковом крючке. Даже три секунды…

Бурцев задержал дыхание. Вообще-то о случаях использовании гранатомета в качестве орудия противолодочной борьбы ему известно не было. Но если альтернатива фаустпатрону — только стрелы, мечи и копья, ничего иного не остается. Бурцев нажал на спуск.

Нос лодки уже скрылся под водой. Зато корма с бешено вращающимся винтом чуть приподнялась над волной. В нее-то — в хвост испуганного “Тюленя” — и ударила противотанковая граната.

Грохот, осколки, брызги воды и металла… Наверное, сегодня день разбитых корм.

Кумулятивная струя прожгла дыру в машинном отсеке. Там, внутри рвануло еще раз. Еще больше брызг и осколков… Снесло и отбросило прочь рули и винт. Обрубок субмарины пыхнул пламенем разбитых дизелей. Миг — и лодка с шумным плюхом исчезла из виду.

Лишь пузыри. Да радужное пятно на бурлящей поверхности. Да эсэсовская фуражка…

Там, где ко дну пошел королевский неф, плавало куда больше корабельного хлама. И именно оттуда донесся едва слышный крик.

— О сэку-у-ур! — взывали о помощи уцелевшие члены экипажа.

Бурцев присмотрелся. Да, погибли не все. Обломок мачты с паутиной снастей облепил добрый десяток человек. Белым пятном среди спасшихся выделялись платье Алисы Шампанской. Что ж, надо помочь. Тем более, что…

— Королева за бортом! — гаркнул Бурцев.

Перевода не потребовалось. Все всё видели. Все всё поняли.

Минут через двадцать королева была на борту. Жалкая, промокшая, испуганная. Рядом — верный Жюль. Тонуть, бросив венценосную особу на произвол судьбы, капитану, видимо, не полагалось.

— Ох, рано мы с вами распрощались, Ваше Величество, — хмыкнул Бурцев.

— Мерси… мерси… мерси… — Алиса Шампанская выбивала зубами частую дробь. Жюль укутывал Величество в сухой плащ.

— Мерси… мерси… мерси… — на большее она была не способна. Шок.

— Да ладно вам, Ваше Величество, не за что.

Пока Алиса Шампанская приходила в себя, Бурцев прикидывал, как быть дальше. Этой беглянке следует держаться от палестинских берегов подальше. Ему же, наоборот, нужно попасть туда как можно скорее. А корабль у них теперь один. Распилить надвое — потонет.

Проблему решила сама королева. По-королевски благородно.

— Вы уже дважды спасаете меня, мсьё Вася. И я желаю отплатить за ваше благородство, дабы впредь не чувствовать себя обязанной. Мы доставим вас и ваших друзей в Святую Землю. Высадим в порту Яффы и сразу отчалим. Вы отправитесь разыскивать свою… — Алиса Шампанская вздохнула сокрушенно, — свою возлюбленную супругу. Я отправлюсь во Францию.

Он поблагодарил — искренне и пылко. Но все же напомнил, на всякий случай, для очистки совести:

— Это опасно, Ваше Величество. Если тевтоны или Хранители Гроба узнают…

— Тогда вы спасете меня в третий раз, — перебила она.

Сказала сухо, серьезно, без тени дешевого кокетства. Это была не просьба и не приказ. Просто констатация факта.

Бурцев склонил голову. Раз уж королева верит в его возможности так безоглядно…

— Жюль! — позвала Алиса Шампанская.

Вскоре капитан гонял своих матросов по коггу.

Пулевые отверстия у ватерлинии, законопатили и замазали растопленной смолистой массой из пиратских запасов. Да так, что захочешь — не разглядишь. Течь ликвидировали, воду из трюма вычерпали. Ровненькие, кругленькие — явно не от наконечников стрел — дыры в парусе залатали широкими бесформенными заплатами. Изрешеченные огнем крупнокалиберного пулемета надстройки на корме и носу сбросили за борт. Без грозных башенок боевой корабль обрел мирный вид. Правда, видок портили разномастные пиратские щиты — их вывесили вдоль бортов на варяжско-новгородский манер. Но иначе нельзя: щиты закрывали следы обстрела из двадцатимиллиметрового орудия “раумбота”.

Все складывалось замечательно. Парус ловил попутный ветер. Когг уверено скользил по волнам.

— Василий, — Джеймс тронул его за плечо.

Лицо папского шпиона выглядело озабоченным.

— В чем дело, брави?

— Глянь-ка на мачту.

— Ну? И что? Мачта, как мачта. Ничего особенного я на ней не вижу.

— В том-то и дело! Ни одного флажка. Мы ведь сами теперь как пираты! И на таком корабле ты хочешь войти в порт Яффы?

Хм… Действительно, непорядок. Проблемка, блин! И под рукой, как назло, нет ни одного мало-мальски подходящего вымпела. Или… или есть?

Бурцев подошел к Гавриле:

— Алексич, выручай. Нужен твой платок с венецианским львом.

— Зачем?

— К мачте прицепим вместо флага.

Новгородец посмурнел. Платочек-то не простой. Подарок несчастной Дездемоны — зазнобушки Гаврилы, павшей от «вальтеровской» пули.

— Сотник, мы ведь не на гулянку плывем, — добавил Бурцев, — а с немцами квитаться. И за Дездемону твою — в том числе. Без флага нам сейчас никак нельзя.

С тяжким вздохом и без явной охоты Гаврила вынул из-за пазухи подарок возлюбленной. Развернул…

— Подойдет? — Бурцев глянул на Джеймса.

— О, разумеется, — обрадовался брави. — Венеция — союзник братства Святой Марии и Хранителей Гроба. А платок достаточно велик для флага. По крайней мере, это лучше чем ничего. И намного лучше кипрского герба Алисы Шампанской.

Ветер дул попутный. Венецианскийкрылатый лев бился на привязи. Бывший пиратский когг рассекал волны. Так, под чужим флагом, на чужом корабле, они и вошли в воды, омывающие Святую Землю.