Сборник статей. Выпуск 3

С. В. Жарникова

Книга статей выдающегося ученого С. В. Жарниковой посвящена исследованию культуры и этнографии. Зарождению обрядов и традиций.

Глава II. Рубашка, передник, пояс

Итак, нить в восточнославянской народной традиции была окружена благоговейным отношением как материал священный, чистый и таинственный. Среди многих обрядов, связанных с нитью, Г. С. Маслова отмечает следующий, бытовавший в Сердобском уезде Саратовской губернии: «Отправляясь к жениху с подарками, подруги невесты обязательно присоединяли к ним суровую нитку, изготовленную особым способом. Невеста пряла ее тайком на печном столбе, вращая веретено в левую сторону — «на отмаш», сучила ее также «на отмаш», завязывала шесть узлов, опять-таки «на отмаш»: первые два — на пороге избы, другие два — на пороге сеней, последние — у ворот. Половину этой нитки оставляла себе, другую отдавала жениху. Делалось это для того, чтобы якобы «отнять силу у колдунов», которым неизвестно, как и где изготовлялась эта нитка (Маслова Г. С. Народная одежда… С. 37—38).

Вообще волокну льна восточные славяне приписывали очистительные и отвращающие зло силы, поэтому льняная нить и ткань из льняной нити считались ритуально чистыми и были охранителями тела человека. Особое отношение к цветку льна, к льняному волокну, к льняной нити уходит в восточнославянской традиции в глубины тысячелетий. Лен — древнейшее индоевропейское культурное растение — был издревле широко распространен на севере Восточной Европы, где для его выращивания всегда имелись самые оптимальные условия — длинный летний световой день, отсутствие перегрева от прямых солнечных лучей и обилие влаги в почве.

Семена культурного льна были найдены археологами на поселениях людей, живших по берегам Сухоны еще в III — II тыс. до н. э. Особое отношение к льну, льняной ткани проявлялось в конце XIX в. Так, во многих районах сеяли лен обязательно в новой льняной рубахе. В Московской губернии «сеяли лен без порток» или вообще голыми… В Олонецкой губернии женщины, уходя сеять лен, надевали новую льняную рубаху, но при севе снимали ее (а мужчины — порты), чтобы лен вышел хорошим (Маслова Г. С. Народная одежда… С. 116). Нагота при посеве льна — обрядовая форма, уходящая корнями в глубочайшую древность.

Ритуальные функции льняной ткани ярко проявлялись и в похоронной обрядности^ т. е. в той ситуации, когда само тело человека отдавалось земле, уходило в мир предков. Отправляя его на «новое житье», покойника облекали обязательно в одежду льняного холста — «шили все холстовое». Для кройки при этом не использовали ножницы, а рвали холст руками. Ни в коем случае при шитье «смертной» одежды не пользовались швейной машиной — шили на руках особым способом: обязательно вперед иголкой, узлов не делали, боясь, что покойник придет за кем-нибудь из семьи. Рубашка, надевавшаяся «на смерть», не имела пуговиц или запонок, а всегда завязывалась тесемками или гарусом. Интересно и то, что смертную, или смерётную, одежду, как правило, шили не до конца, некоторые детали доделывали уже после смерти человека (Маслова Г. С. Народная одежда… С. 85—86).

Конец ознакомительного фрагмента.