В отражении прошлого

Саид Юланов

История об удачливом парне с небольшими оплошностями в прошлом, которые постепенно переросли в огромные проблемы настоящего. Самоуверенность – не самый большой его порок, однако она мешает герою выбраться из предстоящих неприятностей и всё глубже загоняет его в яму. История об ужасной любви и настоящих страданиях, которые меняют героя до неузнаваемости. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2

Элла мне все-таки позвонила. Я не хотел идти с ней в ресторан или куда-либо еще. Мне хватило того, что я заинтересовал ее настолько, что она осмелилась взять телефон и позвонить мне в 23.44. Она явно не спала и думала: нужно ли звонить? Или стоит ли делать первый шаг? Благодаря поведению при первой встречи я понял, что сделать это будет не просто для нее, поэтому и дал визитку, если уж она сама позвонит, то я удовлетворю себя, и на этом все закончится, но если бы она не позвонила, тогда бы она заинтересовала меня по-другому.

План работал и интерес к ней как к девушке тут же пропал, но она училась со мной, так же как и Ира. А вдруг она общается с кем-то из наших одногруппников, которые знают где Ира — думал я. А если она и сама с ней общается. Вчерашний инцидент не давал мне покоя, а моя голова производила поток бесполезный, но очень важных для меня мыслей. Как феникс из пепла вспыхнули все воспоминания связывавшие меня с Ирой и я уже не мог просто проигнорировать их, как делала много раз.

Я назначил ей встречу и хотел, чтобы она все правильно поняла. Мы пошли гулять в парк, погода была отличная, и я дотянул до одиннадцати вечера. Сумерки создавали эффект романтики, но я позвал ее поздно, потому что за день человек устает и ночью ему хочется придумывать лож меньше всего. Мы встретились у входа в парк, не сводив взгляд с моих туфель, она подошла и сама обняла меня, робко и стремительно она растаяла в моих объятьях, словно она уже долгое время не была в физическом контакте с мужчиной, как заметил, тут же ее отпустил.

В этот раз она была одета не броско: спортивные штаны и кроссовки с футболкой и ветровкой поверх, видимо так она занимается спортом и поэтому пришла в парк в этом одеянии. Должен заметить, что фигура у нее была куда лучше, чем в годы университета. Лицо без макияжа поблекло в свете фонарей, и я увидел ту девочку, с которой я когда-то сидел за одним столом и травил не смешные шутки, с которых смеялись почти все, просто потому, что я имел некий авторитет в классе, а вовсе не из-за качества шуток.

Я был рад тому, что она не стала наряжаться, видимо не хотела обманывать меня и себя, показаться такой, какая она есть, чтобы я сразу сделал выводы и не туманил себя обманчивым образом, как я уже упомянул ранее, она совсем не привыкла быть привлекательной.

К тому же я чувствовал себя гораздо раскрепощеннее с ней в старом образе, чем, если бы она нарядилась во что-то вечернее. Мы бродили по парку и разговаривали о том, как кого раскидала жизнь, мои наводящие вопросы не давали результата, что вызывала во мне негодование.

— А помнишь университет? Наш выпускной? — якобы невзначай поинтересовался я.

— Конечно помню. Кстати, насколько я помню, ты на него не пришел.

— Ах, точно. Не общаешься с нашими одногруппниками? — я решил просить прямо, но старался делать вид, что этот вопрос был брошен просто к слову и он никак меня не интересует. Время было уже довольно позднее и меня не устраивало, если мы разойдемся, а я так и не получил конкретных ответов. В годы университета я встречался со многими девушками и не думал, что она догадается, о ком именно я хочу узнать. Да и все мои аккуратности в плане выпытывания информации были лишь надуманными в голове, как сильно человек может накрутить самого себя, когда боится, что другие могут заметить его недостатки…

— Хм, недавно я виделась с Владом, он приехал не на долго сюда, в столицу, но я не брала у него номер, а может быть соберем выпускников? — с энтузиазмом в голосе произнесла она — Я, например, смогу найти около четырех наших ребят, они подтянут тех, чьё местоположение знают. Так и выйдет хотя бы часть группы.

Она говорила это так, будто мы с ней уже много лет дружили, наша группа была одной из самых скооперированных. Мы часто работали вместе и помогали друг другу, но на самом деле делились на маленькие таборы и почти не общались все вместе, полнота интриг и сплетен — вот как бы я описал этих людей. Но на самом деле, я бы встретился только с некоторыми из них, и Элла не была бы в этом списке. Вся эта история с прогулкой по парку мне надоела, я решил узнать на прямую, вдруг мне повезет, смогу все-таки встретиться и поговорить с Ирой. Вдруг они косвенно или через посредников все же поддерживают контакт, мне нужно узнать только номер и я не мог больше терпеть, ведь вчерашний сон не выходил из головы и мои эмоции не отступили ни на шаг.

— Элла, остановись — тихо скомандовал я, — Мне не интересна группа и мне не интересна ты, мне нужно знать знаешь ли ты кого-нибудь, кто может общаться с Ирой в данный момент. — Я взял ее за руку и сдавил, что-то взыграло во мне, я никогда так не поступал и не понимал, что делаю, но не мог остановиться. Призрение людей, которыми управляют эмоции — вот чем я руководился большую часть жизни, но как сложно, порой невозможно совладать с ними.

Говорить людям правду в глаза для меня не в первый раз и мне показалось, что она готовилась к такому ответу с моей стороны. Тихо и спокойно она взяла мою руку своей второй, моя разжалась. Она погладила меня по щеке, я ощутил необычную легкость. Она передавала мне свою любовь через это прикосновение, так необычно, но я почувствовал это.

— Я знала, что ты от меня хочешь и зачем звал сюда, тебе, наверное, казалась, что Элла дурочка и никогда ничего не понимала, но я видела намного больше, чем все остальные. Ваши взгляды на парах, ваши ссоры в коридорах, как вы держались за руки под столом. Я знала, что ты спросишь меня не общаюсь ли я с ней и я знала, что отвечу тебе — «нет», знала, что после этого ты мне никогда не позвонишь и мы никогда не встретимся больше, если того не пожелает случай. Ты всегда нравился мне, Артур, всегда. Ты относился ко мне по-другому, но я знала, что вряд ли ты найдешь во мне что-то интересное. Это не любовь, не подумай, просто я почти всю жизнь одна, во всех смыслах этого слова, как тяжело мне было позвонить, но я хотела побыть с кем-то… — Слезы наполнили её глаза. — Побудь со мной еще немного, а потом иди, я не буду тебя держать, я понимаю, но ничем не могу помочь ни себе, ни тебе.

Ком подплыл у меня к горлу. От этих слов я словно окаменел. Слезы потекли из глаз Эллы и я не мог ничего сказать, чтобы ее остановить. Она все знала и молчала, она таила теплоту в душе и не могла сказать, боясь отказа, но сейчас поняла, что больше шанса не будет. Мне было ее жаль, как голодающему жалко своих детей, как жалко щенков под дождём холодный зимний день, я не мог ей помочь, я не мог дать ей любовь, которую она хотела получить, я не мог дать ей того, чего у меня нет…

— Хватит, — я протер рукавом ее слезы, — ты же все понимаешь, хватит. — Я решил подарить ей эту ночь. Не из-за жалости, скорее из-за благодарности за постоянную помощь и дабы внушить в неё больше уверенности, иногда людям нужна поддержка, в тот момент я был готов её оказать.

Взяв её за руку, я начал рассказывать о каких-то небылица, историях, которые происходили со мной. Быстро слезы заменились громким смехом и улыбкой на лице. Так ей шло гораздо больше. В парке не работало ничего, к 12 часам не было людей, вообще, парк словно предоставили нам, фонари были приглушены, где-то бродил сторож, а мы понемногу направились к выходу.

Но нам на встречу появилось два парня. Слева шел высокий с короткой стрижкой парень, руки были опущены в карманы спортивных штанов светло синего цвета, сверху была ветровка из этого же комплекта, он оживленно что-то рассказывал своему другу, кроссовки непонятной фирмы было невозможно разглядеть в тусклом свете, однако его лицо было освещено лучше. Он сразу нагнал на меня чувство опасности, на его лице красовалось что-то в виде небольшого шрама на тонких губах, а глаза были дикими, необузданными.

Рядом шел парень пониже, он был кавказкой внешности. Меня удивило, что они идут вместе. У него была борода, а одет был он точно так же, только в черном цвете. Карие глаза блестели от света фонаря, когда он посмотрел в мою сторону. Этому парню я бы дал лет 25, не смотря на его заросшее лицо.

Дерзко толкнул меня плечом и глянул прямо в глаза, он как бы говорил: «ну и что ты мне скажешь, давай». Я решил промолчать, зная, что этот конфликт не уладится только моим избиением, таким уродам как они, и девушку избить не проблема. Можно смело сказать, что я был напуган, мне не доставляло удовольствия молча отойти в сторону, однако ситуацию накалять я не хотел ещё больше. Но они явно шли тут не просто так, я услышал быстро приближающиеся шаги сзади меня. Страх окутал мою подругу с ног до головы, я заметил это от странной невидимой волны, которая пошла от ее тела, это был призыв к действию.

Я резко оттолкнул ее в бок, чтобы ее не задел нападающий. Подняв майку я успел вынуть пистолет, но тут же удар сбил меня с ног и я упал, прикрыв лицо руками, увидев оружие, парень с бородой кинулся бежать. Длинный потянулся его забрать, он схватил меня за руку и бил, куда только мог попасть, я пытался нанести ему хоть один удар, но всё было слишком медленно, не знаю, готов был я выстрелить в него или нет, смог бы я нажать на курок, однако это должно было напугать его. Хорошо мне не пришлось себя проверять, он получил удар камнем по голове и откатился. Сзади него я увидел Эллу. Её хрупкие руки держали камень, обхватив его с двух сторон, глаза были наполнены яростью, я знал, что она бы нажала на курок не думая, было похоже, что она лев, который защищает своего ребенка, и мне было очень приятно, что ради меня она готова была на такое пойти. Я почувствовал неловкое чувство, словно она выше меня, сильнее при всей своей робости и слабости, однако, думать об этом не было времени. Я потянулся за пистолетом, а схвативши его, понял, что те парни уже убежали, чувство законченного безумия разлилось внутри меня словно тающее масло и спокойствие вселилось в меня вновь.

Я вскочил и отобрал у нее камень, наверное, лицо мое было полностью запачкано кровью, но из-за адреналина я ничего не ощущал. Она смотрела на меня и ее ярость с уверенностью поменялась на страх. Я обнял ее и в этот раз позволил полностью растаять в моих руках, она тоже хотела меня обнять, но когда собралась ее руки дрожали, словно она отвечает у доски лет так 8 назад. Это вызвало у меня смех, я в голос рассмеялся, ее охватила паника, наверное, она подумала, что я сумасшедший, но это было просто проявление истерики, которая полностью овладела мной в тот момент. Чувства сменяли друг друга с быстрой скоростью, пока я не заставил себя успокоиться, чтоб не пугать Эллу.

Надеясь осмотреть свое лицо, в отражении витрины, я подошел к закрытому магазину, но было уже слишком темно, и я не мог ничего разглядеть. Я достал пару влажных салфеток и вручил их Элле, — «Давай, сделай это», — улыбаясь, я сказал ей и взял за руку. Эта фраза как будто сняла камень у нее с плеч и на ее лице, запачканном в моей крови, появилась улыбка.

— Тебе будет больно, — улыбка становилась все шире, — это будет моя месть за то, что ты решил меня использовать! — Засмеялась. Ей показалось это смешным, а мне забавным. Она даже понравилась мне в тот момент.

Нежно, словно прикосновение бабочки, словно птичка колибри собирает цветочный нектар, она аккуратно очищала мое лицо, я даже не чувствовал ее прикосновения, только ощущал, как на моем лицо остается все меньше крови. Одну за другой она меняла салфетки, а я закрыл глаза и просто ждал, пока она закончит.

Что-то влажное, теплое и мягкое вдруг прикоснулось к моим губам, Она явно подготовилась, облизав перед поцелуем свои губы. Всегда я открывал глаза при поцелуе, чтобы посмотреть на лицо и проследить за реакцией моего партнера, но в этот раз мы поменялись ролями. Я был подопытным, за которым наблюдают и пытался не подать виду, что я — против, не хотел её обижать, да и возражений я не испытывал.

Она остановилась и перестала меня вытирать. Я открыл глаза и сделал вид, что ничего не случилось, она поступила так же. Мы взялись за руки и почти молча, шли до ее дома. Пришло время расставаться и я, признаться честно, был не очень доволен.

— Может быть, зайдешь ко мне? — Взгляд полный надежды упал прямо на меня, я не могу посмотреть ей в глаза, ведь придется прочувствовать, то, что чувствует она.

— Я не могу, Элла. Зачем ты это делаешь?

— Прости меня, — прошептала она мне на ухо, захватила меня за затылок и подтащила к себе. Поцелуй в лоб? Неожиданно, но именно то, что нам было нужно, чтобы разгрузиться от всего этого напряжения.

Я прекрасно понимал, что сейчас я не хочу начинать никакого романа, ведь во мне было куча чувств, пришедших из того непонятного сна, а главное, что она это понимала и не оказывала на меня никакого давления. Она тихо развернулась и ушла в подъезд. Я еще немного постоял под ее домом, а после тоже ушел, я не хотел вызывать такси и пошел домой пешком, чтобы обдумать, что к чему. Как умело в ней появился новый человек, подумал я. Она не избавилась от старых привычек, но в то же время обрела смелость, местами упорство и, наконец-то, в ней проснулась вера в себя. В человека, который не любит себя невозможно влюбиться, грустная улыбка озарила меня, возможно у неё просто сложный период, но она справится, уверен. Но думать долго о Элле я не мог…

Почему я помню все детали того сна? Почему я помню начало этого сна? Почему это всё случилось после той встречи с Эллой, если мы с Ирой разошлись 4 года назад, я забыл и не вспоминал о ней уже 2 года, но сейчас, этот прилив чувств, я не могу его придумать или нарисовать, выдумать или представить.

Это то, что я чувствую и это нельзя не понять. Как с этим бороться? И что мне нужно делать дальше…

Пока я шёл я понял только одно, в этот раз я не остановлюсь и не буду сидеть сложа руки. В этот раз я сделаю все, что смогу, чтобы найти ее.

Мы так и не поговорили, она просто ушла в тот день, что ей руководило? Что она узнала и даже не обсудила со мной, почему она решила просто прекратить все, что было между нами, я не осмелился пойти за ней и выяснить подробности. Мысли наполнили меня и накрыли волной, да, я испугался. Ноги подкосились, я упал на колени и не мог встать, было невыносимо тяжело что-то предпринять. «Не смей» — говорил я сам себе, но слёзы невозможно было удержать…