Колонки редактора в журнале «Полдень XXI век»

Самуил Лурье (2012)

Сборник петербургского литератора Самуила Ароновича Лурье (1942–2015) составили его авторские колонки в журнале Бориса Стругацкого «Полдень XXI век».

Сентябрь 2005

Два безусловно благополучных финала. Три весьма сомнительных. В пяти случаях исход сюжета — вообще летальный.

Причем, разумеется, непредсказуемый. Столь же убедительно непредсказуемый, как и все остальные. Поскольку едва ли не главным видовым признаком фантастики остается увлекательность. Каковы бы ни были предлагаемые обстоятельства, они скручиваются в узел, которого не распутаешь, не разрубив.

Но зато наивная вера, что с течением исторического времени прирастает сила Добра — что мироздание, вращаясь, как бы приближается к центру своего смысла, и что этот смысл — человечен… Такой веры мы больше не видим почти ни у кого.

Ее использует — как формальную условность — литературная попса: чтобы, значит, подсахаринивать свои безразмерные, межпланетного масштаба, в золоченых переплетах, ужастики.

А «Полдень» коллекционирует — не поверите — прозу сортом повыше. В которой тайна спрятана поглубже.

В которой переключение реальностей — не простая перестановка дат с переменой декораций.

В которой происходит черт знает что. Иногда — только черт и знает. И мы встречаемся с ним, с отцом лжи, лицом к лицу. Довольно заурядный, оказывается, субъект. И организации, контролируемые им, почти не отличаются от других учреждений.

А их всемогущество достигается беспощадной эксплуатацией человеческих слабостей, особенно — самой главной: человеку неизвестна цель его жизни, он вынужден ее выдумывать, причем снова и снова, — но многим недостает воображения.

Ведь осознавать цель своего существования — совершенно то же самое, что сочинять фантастику.

И если таланта нет или он изменил — человек перестает быть автором (ну или соавтором) своей жизни. Он впадает в равнодушное отчаяние. Которого не чувствует — только видит, что все окружающее как бы обесцветилось и потемнело. И враждебные вихри веют над его головой, дезорганизуя связь между прошлым, настоящим и будущим — то есть контур судьбы.

А это и значит, что прежняя вселенная для такого человека кончилась. И, сам того не замечая, он оказывается в реальности другого уровня. Где с ним случаются вещи странные, даже — более чем. Поскольку в этом сумраке, в отсутствие иллюзий, моральный императив сопротивляется инстинктам буквально на ощупь. Инстинкты же, обнаглев, под видом идей овладевают массами, чтобы создать цивилизации, в которых человек с моральным императивом обречен на гибель.

Такая вот загадочная, серьезная проза собрана в этой книжке журнала. Проза приключений, разочарований, катастроф. Проза тревоги. Проза угрозы.

Проза гипотез, испытываемых на прочность жизнью и смертью.