Год нашей любви

Сарина Боуэн, 2014

Кори Каллахан должна была стать звездой хоккейной команды колледжа, но из-за трагической случайности оказалась прикована к инвалидной коляске. Адам Хартли – единственный, кто хоть как-то может понять ее чувства, ведь и он вынужден отказаться от спорта из-за сложного перелома ноги. От одного вида Хартли сердце Кори начинает биться так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Они понимают друг друга без слов и, кажется, просто созданы для того, чтобы быть вместе. Если бы не одно «но»: у Хартли есть девушка, а Кори для него просто друг, с которым можно смеяться до колик и играть в видеоигры. Так бы все и продолжалось, но однажды ночью Хартли пришел к Кори с бутылкой шампанского.

Глава 5

Пьяный жираф на ходулях

Кори

Сентябрь незаметно сменился октябрем, и жизнь наладилась. Я продолжала усердно учиться и день ото дня перемещалась по кампусу все более уверенно. Дана была с головой поглощена прослушиваниями. Она выбрала песню «Привет, Делайла!» и так активно репетировала, что в конце концов я стала слышать ее даже во сне.

Я по-прежнему практически ни с кем не общалась и никуда не ходила, но, возможно, мне просто требовалось время. Так или иначе, моими любимыми пятницами и субботами оставались те, когда мы с Хартли играли в «Крутые клюшки». Хоккейный сезон начался, и друзья Хартли все чаще были заняты. То они тренировались, то ходили на вечеринки в такие уголки кампуса, куда Хартли совсем не горел желанием ковылять. В один из таких вечеров он приземлился на диван рядом со мной, чтобы провести пару матчей. После игры мы иногда смотрели кино.

— По-моему, ты слишком зависишь от капитана своей команды, — сказал Хартли в тот вечер, видя, что я проигрываю.

Конечно, я не могла признаться ему, что причина моего проигрыша в тот день не имела ничего общего с центральным нападающим — просто Хартли пришел без футболки, и было чертовски трудно не отвлекаться, исподтишка изучая его накачанный живот. Последние полчаса я еле сдерживалась.

Хартли открыл бутылку пива и предложил мне, но я отмахнулась.

— Дигби хорош, но ведь есть и другие игроки, — сказал он.

— Дигби просто мечта, — сказала я, кладя свой контроллер.

И это была правда — даже цифровая версия капитана «Питсбург паффинз» заставляла мое сердце трепыхаться. Он был почти самым красивым хоккеистом, которого я знала. Самый красивый сидел рядом со мной на диване.

Хартли прыснул, держа бутылку с пивом.

— Серьезно? — Он засмеялся, и я обрадовалась возможности полюбоваться его улыбкой. — Разве ты не настоящая болельщица? Вот уж не думал, что ты пак банни^[5].

Его слова едва не заставили меня задохнуться от возмущения.

— Вот уж не думала, что ты говнюк!

Он поднял обе руки, как будто защищаясь (при этом из одной из них по-прежнему было пиво).

— Полегче! Это просто шутка.

Я прикусила губу, пытаясь сдержать накатившее раздражение. Так уничижительно называли девушек, которые питали страсть к хоккеистам, а не к самой игре. Раньше меня никто так не называл. Самые счастливые мгновения моей жизни прошли на льду.

Хартли осторожно водрузил больную ногу на наш «журнальный столик» и посмотрел на меня как нашкодивший щенок.

— Я разбередил больное? Прости…

Я потянулась через диван, взяла бутылку у него из руки и сделала глоток.

— Думаю, пора начать размалевывать лицо и орать на судей. Раз уж я болельщица.

Я попыталась вернуть ему бутылку, но он не взял ее. Хартли просто посмотрел на меня так пристально, что мне стало не по себе — вдруг он прочитает мои мысли?

— Каллахан, — сказал он медленно, — ты что, играешь в хоккей?

С минуту мы просто смотрели друг на друга. Я всегда была игроком — с тех пор, как мне исполнилось пять. Но теперь, и это в лучшем случае, я просто болельщица. Отвратительно.

С трудом сглотнув, я ответила на вопрос:

— Я была игроком. Перед тем, как… Перед тем, как бросила играть…

Я чувствовала, как защипало в глазах, но ни за что не стала бы плакать перед Хартли. Я сделала глубокий вдох.

Он облизнул губы.

— Ты говорила, твой отец был школьным тренером.

— Он был моим школьным тренером.

— Серьезно? — Хартли умудрился открыть новую бутылку, не прекращая смотреть мне в глаза. — На какой позиции ты играла?

Играла. Прошедшее время.

— Была центральный нападающий. — Я знала, о чем он на самом деле спрашивает. — Капитан. Чемпион штата. Мне предлагали спортивную стипендию несколько колледжей.

Было так трудно сказать ему это — перечислить все, что я потеряла. Большинство моих собеседников не хотели об этом говорить. В подобных случаях они меняли тему и спрашивали, не собираюсь ли я взяться за вязание или шахматы.

Но Хартли протянул руку и звякнул своей бутылкой о ту, которая была теперь у меня в руках.

— Знаешь, я с самого начала был уверен, что ты крутая, Каллахан, — сказал он.

Тут моя битва со слезами стала невероятно трудной. Но я сделала огромный глоток пива и все-таки взяла себя в руки. На этот раз тишину нарушил Хартли:

— Думаю, самое время научить тебя настраивать перспективу экрана так, чтобы тебе всегда было видно, где твои защитники. Подвинься сюда.

Я скользнула ближе к нему на диване. Хартли обхватил меня рукой, чтобы держать контроллер передо мной — иначе я не смогу его видеть.

— Если ты нажмешь вот эти две кнопки одновременно, — сказал он, нажимая их большими пальцами и глядя вверх на экран, — твой вид переключится на судью и игрока.

Я была уютно прижата к Хартли и могла чувствовать его дыхание у себя на ухе, когда он говорил.

— Ого, — выдохнула я. Жар его голой груди не способствовал усвоению материала. — Это очень полезно… — Я запнулась.

Пока он показывал мне еще пару маневров, я вдыхала приятный запах мыла от его тела и наслаждалась рельефом рук, обвивавших меня. О, об этих руках можно было бы написать стихи.

Хартли говорил что-то об «атаке телом», но я с трудом улавливала смысл его слов. Каждый раз, когда он произносил слово «тело», я могла думать только о его накачанном торсе.

— Ну что, поняла? — Пока я боролась за глоток кислорода, он закончил. — Теперь, когда я тебя обыграю, ты не сможешь сослаться на незнание. — Слегка дернув меня за стянутые в хвостик волосы, он разжал объятия.

С красными щеками я быстро перескочила на свой край дивана.

— Ну давай, — сказала я, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на игре. — Я готова тебя уничтожить.

— Это мы еще посмотрим, — усмехнулся он.

Вечером следующей пятницы я наткнулась на Хартли, когда мы оба входили в двери Макгеррина.

— Сыграем в «Крутые клюшки» позже? — спросила я. Пожалуйста.

Он покачал головой:

— Хоккейная команда начнет новый сезон только через неделю, поэтому у Бриджера вечеринка. Ты должна пойти — это всего шесть ступенек. Я заставил его посчитать их для меня. Ты справишься с шестью?

Я обдумала вопрос.

— Справлюсь, но буду выглядеть, как жираф на ходулях. Только менее грациозный.

Он ухмыльнулся:

— Узнал себя в хороший день. Я выйду в восемь и постучу тебе в дверь. Приводи Дану и всех, кого захочешь. — Он скрылся в своей комнате.

— Хочешь пойти на вечеринку к Бриджеру сегодня вечером? — спросила я Дану, когда она наконец пришла домой.

— Хотела бы, но не могу, — сказала она. — Сегодня у вокальных групп сразу две вечеринки. Ты поможешь мне выбрать, что надеть?

— Конечно, — ответила я, еще раз порадовавшись решению не идти в хористки. Если нужно и хорошо петь, и хорошо одеваться, я точно не лучший кандидат.

Мы выбрали для Даны соблазнительный фиолетовый свитер и джинсы насыщенного черного цвета. Она выглядела отлично, но при этом было ясно: ей не пришлось для этого лезть из кожи вон.

— А что ты наденешь? — спросила она меня.

Я пожала плечами, окинув беглым взглядом свою футболку с логотипом Харкнесса.

— В комнате Бриджера пивная вечеринка. Кто будет наряжаться ради нее?

Дана закатила глаза.

— Да хватит, Кори. Джинсы годятся, но тебе явно нужен другой верх. — Она решительно прошагала в мою комнату и принялась открывать ящики комода. — Как тебе этот топ?

— Ну… Он розовый…

— Я вижу. Надевай.

Уступив Дане, я бросила футболку на кровать и взяла топ, который она выбрала.

Хартли

Я открыл дверь в общую комнату девочек и услышал голоса, доносившиеся из спальни Кори.

— Все. Теперь я могу идти? — спрашивала Кори.

— Вот так гораздо лучше! — ораторствовала Дана. — Обтягивает прямо в нужных местах. Так, подожди. Надень-ка еще браслеты.

— Ладно, — сказала Кори, — но только потому, что легче согласиться, чем спорить с тобой.

— И я не выпущу тебя из дома без помады.

— Господи, за что?

В этот момент я засмеялся, и дверь к Кори открылась во всю ширь.

— Пора идти, — сказала она Дане.

— Подожди! — закричала та, копаясь на комоде Кори. — У тебя что, нет собственной туши?

— Удачи на вечеринке с хористами! — крикнула Кори, в спешке ковыляя мимо меня. — Бежим, — беззвучно произнесла она, и я открыл дверь.

Кори довольно легко преодолела шесть ступенек к комнате Бриджера, что было отличным результатом, ведь я ей не помогал. Но настоящее испытание ждало нас на самой вечеринке. Все было так, как я и предполагал. Теплое пиво в пластиковых стаканчиках? Да. Слишком громкая музыка, мешающая говорить? О да. Девушки, соблазнительно откидывающие волосы перед всеми моими партнерами по команде. Да и да.

Комната Бриджера была завешана куртками и толстовками хоккейной команды Харкнесса. Пак банни раболепно бродили вокруг них. Я проследил за взглядом Кори, чтобы увидеть изрядно накачавшуюся девицу, извивающуюся в танце перед Бриджером. Когда я поймал взгляд Кори, она подняла бровь. Все, что я мог сделать, — пожать плечами. Никто не запрещал тебе наивно думать, что в такой престижной школе, как Харкнесс, нет пак банни. Но это не меняло факта — на каждой домашней игре на трибунах маячил по крайней мере один плакат с надписью «Будущие жены хоккеистов». Пак банни здесь даже не были оригинальны.

Когда я и Кори наконец-то протолкались к виновнику торжества, Бриджер подарил каждому из нас по теплой улыбке. Потом я осознал, что у нас логистическая проблема: надо было решить, как передвигаться на костылях с пивом в руках. Кори, которая была, очевидно, умнее меня, сумела усесться на подлокотник видавшего виды дивана Бриджера. Прислонив костыли к стене напротив, она освободила руки.

Со своего насеста она обозревала комнату, которую мы с Бриджером делили бы, если бы я не сломал ногу. Бомонт-хаус возвели не менее ста лет назад, и университет не ремонтировал его десятилетиями. Так что молдинги темного дерева поцарапались, а стены пожелтели. Но все же это было по-прежнему одно из крутейших мест в кампусе. Арочные окна были украшены настоящим хрусталем, разделенным на маленькие переливающиеся прямоугольники. Под ними тянулся дубовый подоконник, на котором, как и в двадцатые годы прошлого века, сидели студенты со стаканами в руках. Я всегда думал, что это круто, но сегодня эти посиделки почему-то вгоняли в депрессию.

У Бриджера имелся старый университетский плакат, он висел под не работающим с шестидесятых камином и браво провозглашал: Esse Quam Videri. «Быть, а не казаться» — таков был девиз университета. Настрой, конечно, отличный, но то, что я сегодня видел у Бриджера в комнате, скорее напоминало «Видеть, быть увиденным, напиться в хлам».

Первая порция пива быстро была проглочена.

— Хочешь еще? — спросил я у Каллахан.

— Не очень, — сказала она, улыбаясь.

И меня это порадовало, поскольку я вряд ли донес бы его до Каллахан, не разлив. Со стаканом в зубах я продрался через толпу к бочонку с пивом, даже не отдавив никому ноги костылями. Бриджер выхватил стакан у меня из рук и наполнил его.

— Что случилось с тем осьминогом, что извивался перед тобой пять минут назад?

Он наклонил мой стаканчик, чтобы не было слишком много пены.

— Господи, мне пришлось соскребать ее с себя. Это младшая сестра Хэнка.

— Серьезно? Я думал, она моложе.

— В том-то и проблема. Ей шестнадцать, и она просто приехала на уик-энд. Теперь она нашла себе новую цель. Причем не кого-нибудь, а Фейр — факса.

Я осмотрел бурлящую толпу и на подоконнике заметил девушку с полузакрытыми глазами, обвившуюся вокруг нашего партнера по команде. Фейрфакс тоже не выглядел трезвым.

— Черт. А где вообще Хэнк?

— Понятия не имею. Не видел его уже давно. Вероятно, кто-то предложил ему покурить.

Бриджер протянул мне мой стакан, и мы оба стали смотреть, как пьяный Фейрфакс целует девушку, видимо, орудуя языком у нее во рту.

— Это как-то неправильно, — пробормотал Бриджер и обратился ко мне: — У тебя есть телефон?

— Конечно. Держи. — Я отдал Бриджеру стакан и отправил короткое сообщение Хэнку. «911. Хватит курить кальян, иди и забери свою сестру».

Бриджер и я пили пиво вместе и смотрели на дверь. Но Хэнк так и не появился.

— Чиорт! Неужели она только что схватила его за член?

Бриджер поморщился:

— Думаю, нам пора вмешаться. Если бы это была моя младшая сестра… — Он оборвал фразу. — Господи, она пьяна в задницу.

А значит, дело должно быть сделано.

— Прорываемся, — объявил я, и мы с Бриджером стали прокладывать путь в толпе.

Когда мы добрались до парочки, эти двое по-прежнему зажигали.

Я потрогал девушку за плечо.

— Прости, но Хэнк ищет тебя.

С хлюпаньем губы целующихся разлепились.

— Что? — еле ворочая языком, пробормотала она.

— Твой брат, — сказал Бриджер, отталкивая ее от Фейрфакса. — Прямо сейчас.

— Вот дерьмо, Дарси! — появился Хэнк, возвысившись над нами. Парень был почти семь футов ростом. Он положил одну гигантскую руку на плечо сестры, держа телефон в другой. — Спасибо, Хартли. За мной должок.

Я отмахнулся, и это заметил Фейрфакс. После того как Хэнк увел свою сестру, он бросил на меня взгляд, полный ярости:

— Так это ты мне кайф портишь?

— Серьезно? Очнись, чувак, я помогаю тебе. Детей лучше не трогать. Таков закон.

— Ну ты и ублюдок, Хартли. Вот почему ты всегда такой ублюдок?

Я инстинктивно сжал кулаки.

— Ну уж нет, — сказал Бриджер, приложив руку к моей груди. — Ты не будешь бить Фейрфакса на моей вечеринке. Не важно, каким уродом он сегодня был.

Но моя кровь уже закипела. Это чертово слово. Почему люди используют именно это чертово слово?

— Чувак, остынь, — упрашивал Бриджер, удерживая меня уже обеими руками. — Отпусти его. Если ты поранишь его, он скажет тренеру, а из этого ничего хорошего не выйдет. И парень в стельку пьян, Хартли. Он даже не вспомнит обо всем этом утром.

И как будто в доказательство его правоты, Фейрфакс стал валиться на подоконник.

Я стряхнул руки Бриджера, но Фейрфакса трогать не стал.

— Доброта наказуема, — напомнил мне Бриджер, протягивая костыль, который я уронил.

Да уж. Ну, по крайней мере повеселились.

Я молча развернулся и пошел к Кори и ее насесту — подлокотнику дивана. Сам диван был занят двумя парочками, находящимися в разной стадии прелюдии, но стена рядом с Кори была пуста, и я произвел ряд маневров, чтобы опереться на нее спиной. Пива в стакане осталось на треть, и я мог держать стакан двумя пальцами и одновременно висеть на костылях.

— Все в порядке? — мягко спросила она.

— Нога сегодня адски болит, — признался я, уставившись на остатки пива.

Кори сдернула сумку с плеча. Покопавшись в ней, вытащила пузырек адвила. Благослови ее господь, она сунула две таблетки мне в руку.

— Ты прелесть, — сказал я, забрасывая их себе в рот.

— Ага, — сказала она, закатывая глаза.

Я подмигнул ей, а пак банни, стоявшая напротив нас, бросила на Кори злой взгляд. Это была растрепанная, напоминающая чирлидера девица, обтянутая блестящей кофточкой.

— Стейша уехала, и ты чувствуешь себя как рыба, выброшенная на берег, да? — спросила девица.

— Как это ты вычислила? — бросил я, перенося вес так, чтобы было удобнее опираться о стену.

Я был довольно жалок, а ведь едва перевалило за десять вечера.

— Она гуляет по Парижу, а ты застрял тут, в солнечном Коннектикуте. Разве это справедливо? Целый семестр без перспектив. — Девица отбросила волосы назад, и стало очевидно, что она готова во всем заменить Стейшу.

Я подмигнул, тряся телефоном в руке.

— Теперь смотри, для чего нужен скайп. — Девушка и ее подруга нервно захихикали, а Кори снова закатила глаза. — Единственная сложность — это собрать все в единую картину.

Я держал камеру на вытянутой руке и пытался сделать так, чтобы в кадр попали костыли, и это вызвало новый взрыв смеха. Я осушил свое пиво, размышляя, как я до такого докатился.

В этот момент парень, которого все называли Существом, прорвался ко мне, оттеснив девчонок, и я был очень этому рад.

— Привет, чувак. Как жизнь? — спросил я. — Ты знаком с малышкой Каллахан?

— Приятно познакомиться. — Существо пожал руку Кори.

— Тренировка сегодня была жесткой, Хартли. Сначала спринты на треке, потом убийственная отработка на льду. И никакой игры. Мясорубка и скучища одновременно.

— Да ну, — сказал я, сминая свой стаканчик.

— Поверь мне, чувак. Это был день, когда, пропуская тренировку, ты не пропускаешь ничего.

— Не шутишь? — спросил я, но при этом подумал: полная хрень.

Я бы сделал все, чтобы оказаться на тренировке сегодня, вместо того чтобы лежать с куском гипса на ноге. Мельком взглянув на Кори, я увидел ее понимающую улыбку.

Да. Она была единственным человеком в комнате, кто понимал.

Когда Существо ушел, Кори снова надела сумку на плечо и взяла костыли.

— Мне пора, — сказала она.

— Я провожу тебя, — тут же вызвался я.

Она повернула к дверям, и я последовал за ней, пытаясь не раскидывать встречных костылями.

— Тебе не обязательно меня провожать, — заметила она, когда мы достигли лестничной площадки. — Зачем лишних два раза ходить по ступенькам?

Боль в лодыжке заставила меня скривиться.

— А я и не собираюсь. Просто использую тебя, чтобы ускользнуть. — С великой осторожностью я спустился на первую ступеньку. — Давай, теперь ты можешь это сказать. Это был абсолютно пустой вечер.

— Думаешь? Честно говоря, он не был таким плохим, как я ожидала. Никто не наблевал на меня, и я не упала лицом в ступеньки.

Каллахан преодолела одну ступеньку, затем вторую. По сравнению со мной она была практически газелью.

— Думаю, все дело в ожиданиях, — пробурчал я, справляясь со второй ступенькой.

— Всегда все дело в ожиданиях, — тихо согласилась она.

Примечания

5

Слово, образованное в результате соединения двух понятий: puck — шайба (англ.) и snow bunny — девушка, вставшая на лыжи не из любви к спорту, а для завязывания знакомств со спортсменами, в русской версии — «горнопляжница» (англ., сленг).