Разбив ее жизнь. Часть 2

Сафо Мели, 2021

Роман основан на реальной истории. Первая любовь Аси закончилась болью и крахом, но спустя 20 лет они снова встретились с Алексеем. Тайны, которые хранила Ася все эти годы, заставляют их видеться снова и снова. Внутренняя борьба героев и обстоятельства не позволяют им быть вместе. Смогут ли они преодолеть все трудности и, главное, побороть себя? Вторая часть дилогии. Содержит откровенные постельные сцены. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Ася

Я лежала в палате роддома с белым потолком и голубой плиткой на стенах. Уголок одной из плиток был отколот, что вызывало стойкую ассоциацию с моей жизнью. Все, что у меня было, разбилось на мелкие осколки, которые я не в силах собрать и склеить. Низ живота периодически хватало спазмами, но врач предупреждал, что после родов матка сокращается и это может быть болезненным. Внезапно дверь открылась и в палату вошел доктор.

— Как себя чувствуешь, Селиванова?

Я равнодушно перевела на него взгляд, не понимая, что он от меня хочет.

— Я спросил, как ты себя чувствуешь? Может нужна помощь медсестры или психолога?

Я пожала плечами.

— Не знаю.

— Вот что, Селиванова. Тебе необходимо пробовать подниматься на ноги. Можно принять душ. Но сначала я хочу кое-что спросить. Для этого мне нужно, чтобы ты сосредоточились на реальности и услышала мой вопрос, поэтому сейчас закрывай глаза, — я закрыла, — делай глубокий вдох, — я сделала, — а теперь резко берите себя правой рукой за левую грудь.

Его слова прорезали мое сознание. Я распахнула глаза и ошарашенно уставилась на врача.

— Вот, молодец! Теперь, когда ты пришла в себя слушай вопрос: в твоей карте указано, что ты поступила в роддом со сроком двадцать восемь недель. Так?

Я кивнула.

— Тогда поясни мне, Селиванова, кого и, главное — зачем, ты хотела обмануть? Если я не буду знать подробностей, то не смогу дать гарантий, что сохраню все медицинские тайны. Доктор заговорщически прищурил взгляд в ожидании моего ответа.

Я не могла понять, о чем он, но после «трюка» мозг заработал, и я пришла в полное сознание. Удивленно таращилась на врача, ожидая, что прочту ответы на его лице.

— В каком смысле «обмануть»?

— Ну как в каком. У тебя родилась совершенно доношенная дочь. Да, она очень слаба и ее вес значительно ниже нормы. Но, как сказал ваш муж, всю беременность вы морили себя голодом, и теперь ей придется какое-то время провести в нашем детском отделении, чтобы окрепнуть.

— Как доношенная?

До меня все еще не доходили его слова.

— Селиванова, повторим эксперимент с грудью?

Дошло… Я резко поднялась, принимая сидячее положение, но внизу живота накатил новый спазм, и я скривилась.

— Мамочка, тебе нельзя пока так резко двигаться, если не хочешь последствий…

— Подождите… Вы сказали, что она «доношенная»? То есть, она родилась на нормальном сроке?

— Именно это я и сказал. — Кивнул доктор.

— Господи… Я не знала! Клянусь вам!

Меня охватила паника, я схватила доктора за рукав и замотала головой, подтверждая, что я действительно была уверена в сроке беременности.

— Ну, если так, я спокоен. А то, глядя на ваше психологическое состояние и узнав о недоедании, был уже почти уверен, что вы хотели себе сорвать беременность или еще что похуже. Но… это уже не мое дело. — хлопнув себя ладонью по колену, доктор поднялся с койки и направился к выходу.

— Подождите… Если она доношенная, то отец не Артем, тогда…

Доктор обернулся:

— Тебе виднее, Селиванова. Психолога я к тебе все же отправлю, лишним не будет.

Двери за доктором закрылись, а по моим щекам водопадом покатились горячие слезы.

***

О том, что Алиса не дочь Артема, я никому не сказала. В какой-то момент мелькнула мысль, что Семёнов имеет право знать. Но идея была плохой. Очень плохой. Что бы это изменило? Ничего! Могло лишь все еще больше испортить. Теперь у него своя семья. Как бы я ни была зла и обижена, ломать его жизнь я не собиралась. У него есть свой ребенок, а теперь и у меня есть свой. Мой личный.

Артёму об этом говорить тоже нельзя. Он окрылён счастьем отцовства, носится по магазинам, выбирает коляску, кроватку, человечки, бодики и пинетки. Пусть думает, что Алиса его дочь. Так будет лучше для всех. Не говорила даже своим девчонкам. Чем меньше людей знает мой секрет, тем лучше.

Алиса вернула меня к жизни. Моя маленькая девочка требовала к себе много внимания. Сначала ещё до выписки из роддома ей нужно было окрепнуть и подрасти. А когда через полтора месяца ее позволили забрать домой, я вкусила всю прелесть материнства. Бессонные ночи, колики, молочный кризис — мне было очень тяжело. Никакого опыта и никого рядом, кто мог бы дать совет и помочь. Ни у меня, ни у Артема мамы нет. Я читала журналы о материнстве и пыталась справиться со всем самостоятельно.

Я никогда не забуду, как после выписки из роддома Алиса впервые улыбнулась на руках у Артема. От счастья он тут же помчался в магазин игрушек и притащил домой огромного медведя. А я от ее улыбки впервые за последний год почувствовала себя счастливой. По-настоящему, без каких-либо условностей. Я поняла, что теперь есть тот, кто будет любить меня всегда, и кого буду любить всегда. Тоже всегда. Независимо ни от чего. Алиса стала моим центром вселенной.

Артем наслаждался отцовством. Он был прекрасным, любящим, заботливым папой и мужем. У нас с дочкой было все, что нужно и даже больше. Минимум раз в три дня он дарил мне свежие цветы, выполнял все мои просьбы и желания, просыпался по ночам к дочери и даже пел ей колыбельные.

Если бы наши отношения завязались на год раньше, я бы несомненно в него влюбилась. Но… он появился не год назад, а я уже слишком хорошо знала, как бывает больно любить человека. Да и тайна происхождения Алисы не давала мне полностью расслабиться.

К слову, история о проблемах с отцом Артема оказалась выдуманной. На самом деле Артем на тот момент уже полгода был в меня безответно влюблен. Когда я оказалась в трагической ситуации, он посчитал своим долгом меня спасти. И именно Артем поставил отцу условие, что-либо он женится на мне с его согласия, либо без него. Моему свекру желание сына жениться было на руку по многим причинам. Даже несмотря на неоконченный университет Артема. На момент нашей свадьбы ему было уже шестьдесят пять лет, и он отчаянно мечтал дожить и понянчить внуков. В Алисе старик души не чаял. В какой-то момент я всерьез испугалась, что они с Артемом совсем разбалуют мне ребенка. Но стоило мне увидеть ее глаза и улыбку, как я сама теряла всю силу воли и превращалась в самую добрую и угождающую на свете маму.

Со временем я привыкла к Артёму. Вместо любви я чувствовала к нему огромную благодарность и уважение. Я не могла дать ему любовь, но стала ему хорошим другом, смогла подарить семейное тепло и ощущение, что дома его ждут. Его это вполне устраивало, и мы зажили спокойно. Но, как говорится, хорошо долго не бывает. Беда пришла оттуда, откуда не ждали.

Когда Алисе было десять лет на нее прямо на моих глазах напала соседская собака. Она просто подскочила и громко лаяла, но от испуга Алиса попятилась и завалилась на витрину цветочного магазина. Стекло треснуло и посыпалось на мою дочь. Чудом ее не изрезало осколками всю, но один полоснул ее по ноге и рассек артерию. Я орала на всю улицу, чтобы кто-то вызвал скорую, а Алиса плакала и кричала не своим голосом, истекая кровью.

Всю дорогу до больницы я старалась держаться и не пугать еще больше Алису. Но, когда ее забрали в операционную, передав ее в руки специалистам, меня накрыло. Разбила истерика. Я сидела под стеной на корточках и рыдала навзрыд. Вскоре примчался с работы Артем, попросил для меня успокоительного и мне что-то укололи в плечо. Пока я приходила в себя, его позвал в свой кабинет какой-то врач. Я же осталась в коридоре, качалась из стороны в сторону, кляня себя за то, что не сказала мужу правду. И сейчас небеса наказывают меня за это. Я искренне в это поверила и испугалась потерять Алису настолько, что как только Артем вышел из кабинета врача, я набросилась на него и рассказала, что Алиса на самом деле не его дочь.

Из больницы Артем вышел другим человеком.

Он просто молчал несколько дней, не проронив ни слова в мой адрес. А я, придя в себя и осознав, что я натворила, выворачивала себя наизнанку страхами и сомнениями. Только через четыре дня после ужина он вдруг спросил:

— Ты не хочешь мне рассказать, кто ее отец?

И мне пришлось рассказать все, как было. Что я тогда находилась в тяжёлой депрессии, которая усугубилась потерей родителей, что мне вообще тогда было не до подсчёта месячных, что меня беспрерывно тошнило от фотографий отца и опознаний, что я сама ни о чем не знала и была уверена, что ребенок его.

Вот только он не поверил. Просто назвал меня мразью и исчез на два дня. На утро после этой беседы я узнала от соседки, что ночью Артем застрелил собаку соседа, напугавшую Алису. Меня удивило наличие оружия у мужа, но на фоне нашей ссоры мне было не до того, чтобы задуматься об этом всерьез.

Мразь — именно так я себя и ощущала. У меня не было веских аргументов доказать себе самой, что это не так. А уж тем более мужу. Все, что я могла — это вымаливать у него прощения, когда он вернулся. Но можно ли простить такое? Смогла бы я сама простить? Вряд ли.

Отношениям с мужем пришел конец. Вместо любви и заботы я испытывала на себе лишь презрение. Ему было противно со мной спать, есть за одним столом и даже находиться в одной квартире. Мое присутствие его раздражало. А я… медленно сходила с ума, понимая, что мы идем в тупик, и я ничего не могу с этим поделать. Многочисленные попытки поговорить с ним, заканчивались ничем. Он лишь выплескивал на меня ушат грязи, накопившийся внутри. Я принимала на себя удар, понимая масштаб своей вины. В душе теплилась надежда, что так он выплеснет все мне в отместку, освободится и у меня появится шанс все наладить. Вот только этого не происходило. Он закрывался от меня, отдалялся и наши отношения только ухудшались.

Нужно отдать Артему должное, несмотря на нашу с ним ссору, его отношение к Алисе совсем не изменилось. Он по-прежнему был внимателен к ней, баловал ее подарками, отвозил по утрам в школу, интересовался ее жизнью и всячески окружал заботой, давая понять, что он ей не только папа, но и настоящий друг.

К тому, что Артем начал мне откровенно хамить, я уже привыкла. Но я никогда не думала, что тот заботливый влюбленный парень может вмиг превратиться в дикого агрессивного зверя. Однажды я снова завела разговор.

— Артем, пожалуйста, давай поговорим. Просто тихо, спокойно. Мы же оба понимаем, что так не может дальше продолжаться. Мы оба страдаем. Но это ладно. От наших ссор страдает Алиса.

Он молча поднял на меня глаза, ожидая продолжения разговора.

— Я очень виновата перед тобой. Но я правда узнала об этом только после родов. Я не выходила за тебя, чтобы пристроить чужого ребенка. Могу поклясться! Чем угодно! Но это так.

Его кулаки и челюсти сжимались. Я видела, как накаляются его эмоции и взгляд, но не могла упустить шанса поговорить, попробовать еще раз.

— И о том, что когда сама узнала, скрыла от тебя — я жалею больше всего в жизни, Артем! Ты имел право знать. Но я испугалась, струсила. Я видела, каким ты был счастливым и просто не могла сказать, не могла разрушить это счастье.

По моим щекам текли слезы. Наверное, самые искренние за всю жизнь. Слезы раскаяния, очищающие душу от грехов и лечащие сердце от ссадин. Артем сидел на стуле, а я стояла в полуметре от него, заламывая руки, заглядывая в глаза и подбирая слова, чтобы донести ему свое желание помириться.

Но стена между нами оказалась слишком крепкой. Он не принимал мои раскаяния. Артем слушал меня, опустив голову и сжав кулаки. Потом резко поднял лицо, и я увидела его свирепый взгляд:

— Не хотела рушить счастье, говоришь? А что ты сделала в итоге? Если бы ты сказала сразу. Я же видел, в каком ты была состоянии. Твоя боль жила во мне, понимаешь? Твоя с-сука, боль! Я бы понял. Постарался бы понять! Мне было бы больно, да. Но я бы тебя ни за что не бросил. А что сделала ты, сука? Я бы мог жить с тобой и чужим ребенком. Но жить с женщиной, которая способна вот так врать… Ты десять лет мне врала! Та, кому я отдавал всю свою душу, просто взяла и насрала в нее.

Я рухнула на колени к его ногам, обхватила их руками и заливалась слезами.

— Прости меня! Я была еще слишком юной и глупой. Я очень жалею! Прошу тебя, Артем! Пожалуйста!

Это «пожалуйста» я произнесла, вложив в него всю свою последнюю угасающую надежду, почти шепотом. Как осужденный, который просит о последнем желании перед смертной казнью.

Артем резко сорвался на ноги, отшвырнув меня в сторону так, что я со всей силы втемяшилась головой в дверцу кухонного шкафчика. Ошарашенно подняла на него взгляд, но не успела сфокусировать зрение, как ощутила сильный удар по лицу. Перед глазами все потемнело и закружились яркие мушки. «Я это заслужила…» — пронеслось в моей голове. От обжигающей боли хотелось потерять сознание. Артем присел на корточки и схватив меня за волосы, закинул голову назад, чтобы оказаться лицом к лицу. Я открыла глаза, хотела посмотреть на него, но картинка плыла и кружилась. И тут он прошипел мне прямо в лицо, с такой ненавистью, что у меня внутри все сжалось в один узел:

— Ты превратила мою жизнь в ад, Ася! Я никогда тебе этого не прощу. Я тебя просто ненавижу, тварь!