Баронесса Поневоле

Светлана Александровна Никишина (2024)

Луизу прямо со свадьбы похищает могущественный барон, очарованный ее красотой, и намеревается сделать ее своей. И лишь несчастный случай спасает девушку от неминуемого позора. Но чтобы выжить, она вынуждена назваться баронессой и править замком…

Глава 19

Франц Август наконец дождался своего часа. Баронесса вежливо, но недоверчиво выслушивала его просьбы и объяснения и все же согласилась позировать для портрета. Свою роль в этом сыграла Марта.

Луиза собирала из драгоценных камней новое ожерелье. Ей захотелось надеть жемчуга. Марта помогала отбирать перламутровые ядра по размеру: крупные складывала в серебряное блюдо, мелкие — в деревянное.

Ловкие пальцы создавали строгий узор.

— Сегодня ваш художник не встает с постели. От еды отказывается, — начала докладывать хозяйке Марта.

— Заболел? Пошлите к нему лекаря.

— Зельма сказала, что хандрит. Что за хворь такая, госпожа?

— Это значит, тошно ему, скучно, делать ничего не хочется, — пояснила Луиза.

— Поди ж ты! Вроде не из знатных вельмож, а подцепил этот самый хандрит.

— Это не болезнь, а просто тоскливое состояние. Пройдет.

— В этом виноваты вы, госпожа. До сих пор не решили, когда художник станет рисовать вас?

— Нет, у меня не было времени.

— От вас и работы никакой не требуется, знай, сиди и мечтай.

— Я ведь не девица на выданье, чтобы мечтам предаваться. — Луиза протянула руку. — Подавай жемчуг.

— Вот этот в середку напрашивается, — Марта положила на ладонь крупную жемчужину в форме слезы. — Не скажите! Давно созрели для замужества.

— Укороти язычок, Марта! Волю взяла поучать хозяйку! Мне хватает двух невыдержанных старух.

— Мне за ними не угнаться, — закатила глаза и замахала руками служанка. — Хоть, честно признаюсь, очень пытаюсь.

Луиза рассмеялась от такой наивной простоты:

— Упаси бог, Марта! — Она легонько похлопала девушку по руке. — Меня ты, как есть, вполне устраиваешь: и в расторопности тебе не откажешь, и в наблюдательности.

— Тогда и послушайте меня. Я что заметила, молодой хозяин не жалует нашего художника. Ревнует, поди, что он повсюду сопровождает вас, глаз с вас не сводит, а вы с ним очень любезны, мило и подолгу беседуете.

— Выдумала тоже, ревнует! Я не его возлюбленная. А беседы наши вполне безвинны. — Луиза отодвинула от себя наполовину готовое ожерелье. — На сегодня хватит. Глаза устали. Убери жемчуг и расчеши мне волосы.

— Возьму серебряный гребень, он быстро снимет ваше напряжение. — Марта сняла с головы хозяйки ободок, украшенный мелким рубином, распустила ей волосы и стала медленно проводить по ним гребнем. Луиза закрыла глаза и готова была замурлыкать от блаженства.

— Не хотелось сплетничать, — тем временем продолжала служанка, — но подслушала я, как хозяин говорил кормилице: «Мне не нравится этот хорек», — и что хочет отправить живописаку туда, где его нашли. Стало быть, в лес.

— Живописца, Марта, живо — писца.

— Не знаю, живо он пишет или не очень, но вы, госпожа, меня не услышали, в лес хотят вышвырнуть вашего гостя. Зельма так и сказала: «Пусть он для зверья малюет свои картинки». А он такой худенький, слабенький, сгинет там в лесу.

— Пора вмешаться в их козни! — поднялась Луиза с места. — Передай художнику, чтобы завтра явился ко мне. Я сдержу свое слово, дозволю писать портрет, — на секунду задумалась. — Но не сразу, хочу кое–что выяснить.

— Вот соседи обзавидуются вашему портрету, госпожа! — причмокнула Марта, довольная согласием хозяйки. — А пока не хотите ли подышать свежим воздухом?

— Пожалуй, соберусь на прогулку. Давно в «Розовом раю» не бывала.

Ранним утром Франц Август метался по комнате, дожидаясь назначенного часа встречи с баронессой, и ни о чем другом не мог думать — целый ворох тревожных вопросов ни на мгновение не покидал его.

«Как объяснить баронессе, для чего король потребовал ее портрет? Почему барон невзлюбил его? Если его прогонят из замка, и он не выполнит королевскую волю, какую казнь для него изберут? Как отработать два талера?». От последнего вопроса он съежился.

Когда за ним пришла Марта, он полетел по длинному коридору на крыльях надежды.

— Нижайше признателен вашей милости, что призвали меня. Я уже отчаялся! Но Бог услышал мои слезные молитвы, и вот я у ваших ног!

Коленопреклоненно молю позволить написать ваш портрет.

— Почему вы решили рисовать меня?

— Это все, что вас интересует?

— Да!

— Чтобы описать истинную красоту, одной изящной словесности не хватает, милостивая госпожа. — Франц Август картинно выставил ногу вперед, принял, как он считал, элегантную позу знаменитого художника и продолжил свою речь. — Песни миннезингеров скупы и однообразны. Только краскам, палитре художника и его таланту подвластна она. Я мечтаю запечатлеть на полотне вашу редкостную красоту и прославить свое имя бессмертным шедевром, — пафосно завершил он свой монолог.

— Сколь витиевата ваша речь!

— Она бесхитростна.

— Не уверена. Ваш голос дрожит, вы прячете глаза. Вы что-то скрываете?

— Вы очень проницательны, госпожа.

— Не хотите отвечать?

— Мои чувства и желания не имеют значения, — театрально закатил глаза художник.

Луизе это не понравилось, но она спокойно произнесла:

— Я готова их выслушать.

— Боюсь не успеть написать портрет, — печально начал Франц Август. — Время бежит, а я еще не сделал ни единого мазка. Мои краски сохнут, полотна пылятся.

— Снова отговорки. Я хочу услышать правду, — Луиза пропустила мимо ушей фальшивые объяснения и повысила голос: — Или это последняя наша встреча.

«Она слишком умна, не попадется в ловушку. Остается только торопливо рассказать наполовину выдуманную историю».

— Король недоволен вами, госпожа, — вздохнул художник.

— Для этого должна быть серьезная причина. Он никогда не видел меня.

Что я сделала неправильного, недозволенного, чем вызвала высочайший гнев?

— Помимо воли я оказался втянут в страшную интригу. Под страхом смерти не должен, но не могу не раскрыть вам эту тайну. — Франц Август слегка отвернул голову, чтобы не встретиться глазами с баронессой. — Я вышел из покоев короля и поспешил собирать сундук с красками и холстами, чтобы отправиться в замок. Вдруг в одном из темных закоулков дворца некто сзади набросился на меня и, угрожая ножом, потребовал следить за вами, собрать доказательства, что вы…не гневайтесь, госпожа, вы — ведьма.

— И вы, конечно, согласились.

— Он очень хитер и коварен, а я слаб, труслив и тщедушен. Я боюсь его, не посмел отказаться, — великолепно изображая раскаяние, горестно признался художник, скрыв, однако, что получил за свою предательскую услугу два талера.

— Он что, могущественнее короля?

— Это Шольц, — прошептал Франц Август, опасливо озираясь кругом, — новый фаворит нашего короля, теперь наипервейший его советник.

— Что имеет против меня этот вор и насильник?

— Сие мне неизвестно, ваша милость.

— Вы уже собрали доказательства моего ведьмовства?

— У меня и в мыслях нет подобного коварства, — художник кинулся в ноги баронессе. — Добрее вас я не встречал женщины и хотел бы передать это в портрете, — воскликнул он, при этом умудрился сохранить честные глаза и добродушно-наивный вид.

— Надеюсь, портрет представит меня верной подданной его величества, — поднялась Луиза.

— Сердце наполняется радостью оттого, что не придется противиться высочайшей воле, — бормотал Франц Август, усердно кланяясь и пятясь к двери.

«Главное — безмерно счастлив, что так легко отделался, и пока живой, — промелькнуло в голове художника. — Но избежать сурового и пытливого взгляда хозяина замка, который проникает в самую сердцевину мозга и видит меня насквозь, вряд ли удастся. Одна надежда, что у недоверчивого барона хватит соображения публично не оспаривать ее согласия».

— Что вы делали в покоях баронессы? — услышал он недовольный голос и от страха шлепнулся на пол. — Вы бесстыдно, словно простолюдин, пренебрегаете приличиями и вознамерились нанести оскорбление хозяину?

— Я, я…меня, меня…при — при — пригласила баронесса, — заикаясь, от мрачного взгляда барона, еле произнес Франц Август.

— С какой целью?

— Со — со — согласилась на портрет, — судорожно выдохнул несчастный.

— В ее спальне? — угрожающе зашипел Карл. В этот момент он готов был прибить ее. Немудрено, она взбесит любого благородного мужчину.

— Прочь! — Карл отпихнул от себя художника, лишив его остатков смелости произнести хоть слово в свое оправдание, и распахнул дверь покоев баронессы.

— У нас пожар? Осада замка? Кто-то умер? — уставились на него полыхающие янтарным гневом глаза. — Как смеете вы врываться в мою спальню?

— Почему только мне запрещен сюда вход? — Карл схватил ее за локоть. — Отвечайте!

— Вот мой ответ, негодяй! — Она размахнулась и залепила барону пощечину. — Барон стал хозяином и решил оскорбить вдову или, на ваш вкус, шлюху своего дяди? — Ее слова прозвучали второй пощечиной.

Карл стоял с окаменевшим лицом и видел только чувственный рот, алеющий на прекрасном в гневе лице.

Он впился в него яростными губами, сминая сопротивление.

Его поцелуй, сначала неистовый и жесткий, но мягкий и чувственный в конце, воспламенил внутренний жар и лишил ее воли. Желание мужской ласки оказалось настолько сильным, что, забыв о нанесенном оскорблении, она, запрокинув лицо, с жадностью впитывала его страсть.

— Что ты со мной делаешь? — прорычал Карл и отстранил от себя девушку. — Я не хочу тебя целовать, но не могу не делать этого. Ты довольна? — Он снова прижал ее к себе. — Я уже начал сомневаться, в полном ли я рассудке.

— Утешения, уж я точно знаю, это мне не принесет, — обреченно прошептала она.

«Она и слепого пленит и умного лишит рассудка. Может, жениться на ней и спрятать от посторонних глаз?», — неожиданно пришло в голову Карлу. Он уже готов был произнести вслух эту несусветную глупость, но его спас голос служанки:

— Госпожа, какое платье вам приготовить для портрета?

Луиза отпрянула от мужской груди и мгновенно почувствовала сожаление и, как ни странно, недовольство.

— Мое любимое, изумрудное, — безучастно проговорила она.

— Оно и мое любимое, — прошептал Карл и вышел.

Луиза не смахнула навернувшиеся слезы:

— Будь прокляты моя гордость и мой нрав, — прошептали соленые губы.

Она влюбилась в наследника ненавистного барона. За что ей все это?

Карл почти бежал по коридору, не оглядываясь, не желая никого видеть и боясь отыграться на тех, кто окажется под рукой.

Ворвавшись в свою комнату, он рухнул на кровать. Пролежав без движения долгую минуту, перевернулся на спину и, закинув руки за голову, уставился в потолок. И неожиданным образом вдруг осознал, что страдает без ощущения тепла женского тела рядом с собой.

«Глупец, эта пустота может заполниться».

Эта мысль заставила сердце учащенно биться: «Она — самое лучшее, что могло случиться в твоей жизни. Счастье — знать, что она рядом. — Сердце неистово пульсировало: — Она ниспослана небом. Она луч, пробудивший в тебе жажду новой жизни. Не отпускай ее!».

«Пропади все пропадом, он влюблен… За что ему все это?».