Коту под хвост

Светлана Алешина, 2001

«…Мужчина шел достаточно быстрой и целеустремленной походкой, и догнать его сразу не получилось. Вечер еще не разгулялся, и народу на улице было мало. Если уж быть совсем точной, то, кроме нас с Маринкой и убегающего от нас мужчины, больше никого не было. Мужчина, обогнав нас на десятка два метров, свернул направо в узенькую пустую улочку, идущую вниз к Волге. Мы поспешили к тому же повороту, и тут справа от нас из проулка вдруг на полной скорости с ревом выскочил мотоциклист в дурацкой каске с рогами. Мы с Маринкой взвизгнули и прижались к шершавой стене дома. Обдав нас выхлопной вонью, мотоциклист помчался по дороге, а из проулка раздался женский крик: – Помогите!…»

Глава 3

Утром, когда я проснулась в своей квартире на своем диване, то, слава богу, ничего особенного не произошло. Если не считать, конечно, что и это утро наступило раньше, чем мне бы хотелось, и снова на небе не было ни облачка, и прогноз, сообщенный по телевизору, не обещал ничего утешительного: снова будет жарко.

Не знаю, из каких побуждений, наверное, исключительно чтобы меня утешить, обаятельный диктор улыбнулся и сообщил, что в Южной Африке выпал снег. Маринка, с кислой рожей бродившая по квартире, сразу же развеселилась, представив негров, катающих снежную бабу, а мне стало грустно: ну что за несправедливость такая? Ну на фига зулусам снег, скажите мне? На фига?! Им жара нужна с бананами, а снег — это наш национальный деликатес, и нечего путать!

Не слушая Маринкины шуточки, я скромно позавтракала и молча вышла из квартиры.

Кажется, Маринка даже не заметила, что я не поддерживаю разговора. Она продолжала трещать и пока мы шли до машины, и по дороге в редакцию. Единственный раз, когда она обратилась ко мне с вопросом, это было уже при выходе из машины.

— Отвратительно жарко, правда? — возвестила она, даже не оглядываясь, и пошла к входной двери. Я из вежливости кивнула, хотя знала, что Маринка не увидит моего кивка, но, кажется, она даже не обратила внимания и на это.

Сперва я не пошла в редакцию, а заглянула в фотолабораторию. Виктор уже был там, и я ему отдала вчерашнюю пленку. Только после этого я пошла к Маринке, ждущей меня у запертой двери редакции.

Как только я открыла эту дверь, Маринка, оттолкнув меня, вбежала первой и тут же включила кондиционер рядом со своим рабочим столом.

— Кайф! — возвестила она, устроившись под ним. — Я чувствую себя Снегурочкой: таю и таю. Хочу в Южную Африку!!!

— К неграм? — спросила я.

— К снегу! — крикнула Маринка. — К снегу! К каким еще неграм?

Я отперла дверь своего кабинета, вошла, включила свой кондиционер и телевизор, стоящий у меня на тумбочке, слева от окна.

Через секунду влетела Маринка, не закрыв за собою дверь.

— Все равно в редакции никого нет, а если кто придет, мы и не услышим, — сказала она.

— Ты кого-то ждешь? — поинтересовалась я. — Я его знаю?

— Нет, не знаешь, конечно, но я его не жду, — Маринка вальяжно устроилась у кофейного столика на стуле, поближе к кондиционеру, — а вдруг придет недоброжелатель какой-нибудь?

— И сопрет твою кофеварку?

— Нашу, нашу, а не мою! — прикрикнула Маринка. — Куда бы вы все делись без моей кофеварки? Хлебали бы пепси-колку и вконец бы одичали. Кстати, кофе я не хочу, а ты?

— Аналогично, — вздохнула я, — погода не располагает.

— Так нужно ее поправить маленько, — Маринка дотянулась до переключателя кондиционера и переставила на максимальный холод. — Вот так, — с удовлетворением сказала она, снова устраиваясь на стуле, — а замерзнем, пойдем греться ко мне.

— Уговорила, — согласилась я.

Как раз, как и положено, в это время по телевизору начали передавать сводку новостей нашего городского УВД. Жутко намалеванная и абсолютно безвкусно причесанная дикторша начала рассказывать: кто, где, кого и как за прошедшие сутки.

Снова мы увидели знакомую нам взорванную машину и подробности славной и боевой биографии господина Кудельникова, владельца сей машины, останки которого удалось идентифицировать, несмотря на их полную неузнаваемость. Машина, кстати, оказалась «Опелем», а не «Мерседесом», но Маринка сделала вид, что этого не услышала. А я не стала указывать.

Геннадий Иванович Кудельников, в прошлом Кудель, до вчерашнего вечера был вице-президентом банка «Каскад» и крупным акционером нескольких фирм и фирмочек. Дежурный по УВД объяснил нам с Маринкой, что взрывчатое вещество было эквивалентно 500 граммам тротила, и, скорее всего, взрывное устройство было радиоуправляемым. И сработало это устройство ориентировочно в восемнадцать часов двадцать пять минут. Господин Кудельников погиб сразу же, а от его машины мало что осталось. Ну да это мы и сами видели.

— Ерунда, — сказала Маринка, пренебрежительно махнув рукой, — радиоуправляемое! Кинул «дипломат» — и все тут!

— Что же, он в «дипломате» бикфордов шнур поджег? — наивно спросила я.

— Как? — вздрогнула Маринка. — А, ну тогда, конечно, радиоуправляемое, да. Я так и сказала!

Дежурный продолжил свой рассказ, и из него мы узнали много интересного, например, то, что, по мнению правоохранительных органов, убийство было заказным и заранее спланированным.

— Мне нравится их слушать, — заметила Маринка, — с такими умными лицами говорят настолько банальные вещи, что хочешь — не хочешь, а начинаешь им верить. Действительно: убийство было заказным. Спасибо, что объяснили, а я-то думала, что Кудель на хлопушке подорвался!

Я промолчала, потому что меня заинтересовало лихое сообщение о задержании киллера, совершившего это преступление. Не успела я открыть рот от удивления, как дежурный тут же поправился и сказал, что задержан подозреваемый, а киллер он или не киллер — определит суд.

— Слышала? — спросила я Маринку. — Уже кого-то задержали, и что-то мне подсказывает, что это не твой дядечка с «дипломатом». Не похоже как-то.

— Кого ты слушаешь? — возмутилась Маринка и даже соскочила со стула. — Они сейчас тебе тут нахвастаются, а потом скромненько так признаются, что ошибочка вышла. У них так всегда. Ну почти.

— Ага, а права, разумеется, была ты, — догадалась я.

— Ну да, — просто сказала Маринка, — а права была я. Это же в порядке вещей. Ты так разве не считаешь?

— Не считаю, — отрезала я.

Дежурный по УВД продолжил свои сообщения и рассказал нам о нахождении машины, угнанной накануне около шести часов вечера неизвестными злоумышленниками. Камера оператора скользнула по пустырю, заросшему травой и заваленному всяким мусором, и остановилась на белой «десятке».

Показали простого и честного сержанта-гибэдэдуна, который просто и честно рассказал, как он героически обнаружил эту машину в свободное от работы время, гуляя по этому пустырю со своей болонкой.

— Маринка, — тихо сказала я, — ну-ка, доставай свои записки, не та ли это машина, а?

— Что? — не поняла меня Маринка. — Что значит, та или не та? А какой там номер?

— Пять тысяч триста сорок три, — быстро произнесла я. — Ищи быстрее!

— Да нет, не тот номер. Не может быть, — Маринка выбежала из кабинета, что-то уронила в редакции, потом еще раз что-то уронила, громко выругалась и наконец вернулась, перетряхивая содержимое своей сумки.

— Какой, ты сказала, там номер-то? — переспросила она, доставая несколько разрозненных листочков, на которых она обычно делала записи, не находя постоянно своей записной книжки. — Какой?

— Пять тысяч триста сорок три, — повторила я, теряя уже терпение от этой бесконечной неряшливости. Чуть не сказала — бестолковщины, но вовремя сдержалась.

— Точно, та самая машина! — сказала Маринка и вытаращилась на меня. — Вот так вот.

Я тоже посмотрела на нее, и хотя была внутренне подготовлена к этой новости, но все-таки до конца и сама не верила, что номера совпали.

— Я была права! — в полнейшем восторге завопила Маринка, — я сразу же тебе сказала, что это был киллер! Ты помнишь, да? Ты помнишь?

— Да подожди ты кричать! — я махнула на нее рукой. — При чем здесь киллер, если ясно же сказали, что подозреваемый арестован практически сразу же после совершения преступления? И недалеко от места этого преступления, а мы сами с тобою видели, что твой лысый киллер уехал на этой машине! Сам уехал, и достаточно быстро! Мы еще вслед ему посмотрели!

— Ой, ну вот ты опять начинаешь, — разозлилась Маринка, — это же менты, они нарочно темнят! Нарочно темнят! Не понимаешь, что ли?! Они специально говорят, что недалеко, а на самом деле очень даже далеко, и нарочно говорят, что почти сразу, хотя там было не сразу!

— И в чем смысл этих дурацких хитростей? — я не собиралась вот так сразу доверять Маринкиным доводам, но нужно было дослушать их до конца.

— Чтобы не спугнуть сообщников, — заявила Маринка, — пусть думают, что они пока в безопасности!

— Ничего себе безопасность! — усмехнулась я. — Сказать, что киллер арестован, а потом пытаться поймать на какую-то мелочную уловку его сообщников. Да их уже и след простыл, если это, конечно же, тот самый киллер.

— Ну я не собираюсь с тобой спорить, — Маринка демонстративно отвернулась и вернулась на стул, — для меня все ясно! Ну а когда и ты наконец сообразишь, что я была права, то наверняка уже и суд пройдет. Над киллером.

Передача по телевизору продолжалась, но мы уже слушали ее невнимательно. Еще бы: возник более принципиальный и интересный спор о том, кто умнее. Уклониться от выяснения этого глобального вопроса было бы просто неумно. Это значило бы сразу же признать правоту оппонента.

Я уже завелась и была готова биться до конца, но вдруг меня осенило.

— Маринка! — крикнула я, хлопнув ладонью по столешнице. — Слушай сюда!

— Ну что еще? — Маринка подозрительно покосилась на меня и нахмурилась. Она приготовилась отразить все мои доводы всеми доступными ей средствами и только ждала команды к началу атаки.

— А ведь в милиции наверняка пока не знают, что киллер приехал на этой машине! И уехал на ней! — сказала я.

— Правильно! — подпрыгнула на стуле Маринка. — Он сказал, что прилетел на воздушном шарике! Молодец, ты долго думала?!

— Недолго, а просто подумала, — огрызнулась я, — сама подумай: этого мужика арестовали, и он сразу же начал признаваться в том, что он киллер? Это же признание в убийстве, а за этим следует срок. Не думаю, что он так быстро раскололся. Желание попасть в тюрьму — это на любителя.

— Да уж, этот джентльмен на такого любителя похож не был, — согласилась Маринка, — а к чему ты все это говоришь?

— Да все к тому же! — я проявила нетерпение. — Если он еще не признался ни в чем, а его только подозревают, то мы имеем возможность обогнать следствие и первыми поговорить с хозяином машины и дать описание подготовки к преступлению! Как приехал да как уехал! Если все сойдется, конечно же, — тут же поосторожничала я.

— Верно, — нехотя согласилась Маринка, — а голова у тебя варит иногда!

— Только иногда? — усмехнулась я, имея на этот счет очень даже другое мнение.

— Ну не все сразу же, — глумливо пошутила Маринка, — научишься когда-нибудь! А ты помнишь адрес хозяина машины?

— Нет. А ты?

Мы вздрогнули, и обе повернулись к экрану телевизора. Как раз в этот момент криминальный канал закончился и началась реклама с замечательными словами: «А тебе, лысый, я телефон не скажу!»

— И не очень-то хотелось, — проворчала Маринка, как всегда, близко к сердцу принявшая какую-то ерунду.

— Значит, решаем так, — я приняла командирское решение, — я готовлю статью в следующий номер про покушение, даю несколько наших вчерашних фотографий и прочее. А ты тем временем залезь в компьютер Сергея Ивановича и найди там, пожалуйста, базу данных ГИБДД. Поняла зачем?

— Да, конечно же, поняла! — Маринка встала и потянулась. — Ты все про адрес, что ли, говоришь? Сейчас я его вычислю! Айн момент, фрау Бойкофф!

— Между прочим, фройляйн! — поправила я ее.

Маринка хмыкнула и выскочила из кабинета. Я услышала, как она, промчавшись по редакции, упала на стул Кряжимского.

В это время пришел Виктор и молча положил передо мною на стол свежие фотографии со вчерашней пленки. Тут же подскочила Маринка и сунула в них нос.

— Ну вот, а меня и нет! — разнылась она. — Зато какая-то бабка в галошах в кадр попала! Несправедливость!

— А зачем же ты все время сзади стояла? — резонно спросила я. — Перешла бы на ту сторону этих обугленных конструкций и тоже была бы в кадре.

— Да я же тебе обеспечивала комфортные условия для работы! — закричала Маринка. — Без меня ты и не сделала бы ничего! Виктор, — обратилась Маринка к нашему фотографу, — представляешь, нашу Олю вчера чуть в милицию не сдали за пособничество бандитам! Честное слово, не вру!

Маринка честно округлила глаза. Виктор посмотрел на Маринку, потом на меня.

— Ерунда все это, — сказала я, — ты кофе хочешь?

Виктор отрицательно качнул головой и ушел.

— А ты зря возмущаешься, — указала я Маринке, — все равно я бабку отрежу, и в газету она не попадет.

— Да все я понимаю, но, между прочим, хочешь, подарю классную идею?

— Ну и?

— Пора, Оленька, открывать в газете новую рубрику, — менторским тоном заявила Маринка, — называться она будет «Звезды нашей редакции», например. Откроем эту рубрику с меня.

— И тобой же закроем, да? — улыбнулась я.

— А вот это уже меня не волнует, — Маринка вышла из кабинета и крикнула мне: — Ты обдумай идею на досуге, она качественная!

— Не премину! — пообещала я.

Оставшись в одиночестве, я довольно-таки быстро отсканировала фотографии, нащелкала половину статьи, как вдруг из комнаты редакции раздался громкий крик Маринки:

— Оля!

Я вскочила со стула и, не думая ни о чем хорошем, выскочила из кабинета. Маринка сидела перед компьютером Сергея Ивановича и изумленно тыкала пальцем в экран монитора.

— Господи, — простонала я, — ты так заорала, что я подумала, будто что-то случилось! Что там такое?! Базу данных найти не можешь?

— А я еще и не искала! — ответила мне Маринка. — Да это ерунда, твоя база данных! Ты только посмотри, какие у нашего скромника тут игры! С голыми женщинами! Представляешь, чем он тут занимается, когда мы не подсматриваем?!

— Что-что? — мне показалось, что я ослышалась. Заорать так, словно ее режут, а оказывается, что она всего лишь в компьютере у нашего патриарха нашла игрушки! Да я бы поняла, если на нее внезапно со стены паук какой-нибудь напал, но такое!

— Какие еще игрушки?! — рявкнула я. — Ты издеваешься надо мною, что ли?

— Пасьянсы, преферанс, «девятка» и «дурак»! — перечислила Маринка. — И самое интересное — «Сексоникс»! Тут надо от шариков убегать, а если убежишь, то вот она, дамочка, и открывается! Ну это ладно. Тебе «дурак» нравится?

— От такого слышу, — ответила я и ушла к себе в кабинет, захлопнув за собой дверь. Подумаешь: шарики с голыми дураками, то есть женщинами! Если бы она там новую бродилку какую-нибудь нашла, можно было бы и поорать, а так… неинтересно!

Я дописала статью и начала верстать номер. Все разбежались, все отдыхают, одной мне приходится работать в такой безобразно жаркий день. Где справедливость? А нету!

Через полчаса в кабинет молча вошла Маринка и положила мне на стол скинутый через принтер лист с отпечатанным адресом, именем и фамилией хозяина угнанной «десятки».

— Ваше задание выполнено, мадам главный редактор, — ерничая, доложила Маринка, прикладывая руку к голове.

— Между прочим, мадемуазель, сколько раз тебе говорить? — буркнула я, взглянула на Маринку, и мы обе рассмеялись.

— Закончила, что ли, очередную нетленку? — спросила она, усаживаясь напротив меня.

— Почти, — сказала я, — вот сейчас умну ее на страницу, и все на этом.

— Ну и прекрасно, — Маринка потянулась и взглянула на часы, — а ты почему не смотришь «криминальный канал» на «Второй Садовой»?

— А я и забыла, — сказала я чистую правду, — ты думаешь, что там скажут что-нибудь новенькое? Откуда же оно взялось?

— Новенькое — не новенькое, — нудновато произнесла Маринка, вставая и подходя к телевизору, — а вдруг какую-то детальку да подбросят!

— С «КамАЗа»? — поинтересовалась я.

— С какого «КамАЗа»? — не поняла Маринка.

— Деталька будет с «КамАЗа» и по голове?

— Да ну тебя.

Маринка переключила каналы и отошла в сторону. Я взглянула на телевизор и увидела на экране ту самую пожилую даму, которую мы так неудачно интервьюировали, а потом так же неудачно спасли от грабежа.

— О-паньки! — воскликнула Маринка. — Знакомые все лица!

— Сделай громче! — попросила я. — Послушаем, как она старается расхваливать своих вчерашних незнакомых помощниц.

— Ага, дождешься от них, как же, — проворчала Маринка, но все-таки взяла пульт и усилила звук.

Однако дама рассказывала вовсе не про вчерашнее ограбление, как мне по наивности показалось. Разговор с нею был нами включен на середине, и мы услышали сперва окончание вопроса журналиста, а потом и неожиданный ответ этой дамы.

— Конечно, видела! — безапелляционно заявила она. — Он постоянно там крутился и шмыгал вокруг машины. Я думаю: что ты шмыгаешь, ведь у тебя другая работа! А потом смотрю: он так воровски оглядывается и проходит мимо машины, а сам что-то под нее бросает и уходит, уходит так быстро, словно он тут и ни при чем! А буквально, ну не знаю, кажется, и минуты не прошло, как ба-бах! Ба-бах! Такой страшный грохот! У меня уши заложило, голова сразу закружилась, и я думаю: все, конец, война началась! Или землетрясение! А потом подумала и поняла: он же, мерзавец, бомбу подложил! Подложил и взорвал! Вот так и было!

Мы с Маринкой переглянулись.

— Ну и сказочница, блин, — растерянно проговорила Маринка, — «взрыв ба-бах»! И уши у нее заложило! Да у нее, похоже, мозги заложило! Она совсем, что ли, забыла, что за полквартала стояла от этого места!

— Ты понимаешь… — начала я, но Маринка меня перебила.

— Да знаю я, что ты сейчас скажешь, знаю! — выпалила она. — Скажешь, что одинокая старуха попала под прицел видеокамеры и начала болтать сама не помня что! Однако это ее не извиняет, между прочим! Или она думает, что мы телевизор не смотрим? Я вот сейчас позвоню на телевидение! Это какой канал…

Маринка схватила телефонную трубку, и мне пришлось даже хлопнуть ладонью по столу еще раз, между прочим, чтобы ее остановить. Ладонь заболела.

— Блин, руку ушибла из-за тебя, — пожаловалась я и потерла ладонь, — положи трубку на место.

— А чего это ты размахалась? — спросила Маринка и на всякий случай отошла подальше от меня.

— Никуда не нужно звонить! — медленно сказала я.

— Не нужно? — Маринка внимательно посмотрела на меня и улыбнулась. Она положила трубку на место и щелкнула пальцами.

— Молодец, правильно! Мы ее пропечатаем, эту тортиллу вредную! Пусть знают братья-киношники, что не на того свидетеля напали! Правильно соображаешь, мать! Поздравляю!

— Себя поздравь! — буркнула я, продолжая потирать ладонь. — Я подумала совсем про другое, хотя и пропечатать, конечно, можно, но позже.

— О чем же ты подумала?

— А ты же слушала, как она уверенно говорила, да?

— Ну и что из этого?

— А то! Получается, что кого-то арестовали по показаниям этой бабки, хотя она не видела ни черта и видеть не могла! Так что это задержание, о котором уже растрепали по всем каналам, просто липа!

— Точно! — Маринка даже прикрыла рот ладонью. — Точно, блин! Вот, между прочим, из-за таких вредных теток страдают нормальные люди! Точно! А настоящий киллер спокойно уехал на «десятке»! Все сходится!

— Нужно срочно принимать меры по собственному расследованию, — решительно сказала я, — а то, пока там разберутся наши защитники правопорядка, этому подозреваемому все бока обломают в КПЗ.

— Клевещешь на наше УВД, — с напускной суровостью произнесла Маринка, — хотя я с тобой согласна. «Розовые лица, револьвер желт, моя милиция меня бережет». Кто сказал, помнишь?

Конец ознакомительного фрагмента.