Эра победителей

Светлана Викторова

Единственная дочь Правителя государства, дерзкая и бесстрашная, отправляется на поиски украденной реликвии – священной Чаши.Но, оказавшись в смертельной опасности, понимает, что угодила в сети коварных планов Правителя враждебного государства, цель которого хитростью, вероломством и силой подчинить своей власти соседние земли, включая те, которыми правит ее отец.Девушка намерена выжить, чтобы разоблачить злодея.

Глава 9.

Отчаяние — не советчик

— Что?! — Верховный Правитель был вне себя. — Немедленно повторите, что вы сказали!

Военный Советник, переступая с ноги на ногу, глядя куда-то в сторону, сбивчиво докладывал об обстоятельствах последних событий, связанных с исчезновением кораблей с причалов ночного Флесила. Уже было известно, что монастырь приютил не монахов, а кучку ловких и отчаянных врагов.

Крафт вышел из-за стола и говорил, чеканя слова и активно жестикулируя:

— Угнаны суда, вы понимаете? Из-под носа Военного Управления! Не какие-нибудь ржавые лодчонки, а самые крупные и быстроходные суда! Нам даже не на чем догнать их!

— Догонять бесполезно, Правитель, — пролепетал Дрейд, — слишком много времени…

Крафт перебил его:

— Это бесполезно обладать полномочиями и при этом никак не контролировать ситуацию, которая, как вам известно, с некоторого времени не является стабильной! Вот что бесполезно! Бесполезно содержать Военное Управление, которое демонстрирует свою беспомощность пред выходками хитрого и коварного противника! Это — бесполезно! Ясно?

— Но, Правитель…

Крафт сделал рукой резкий жест, красноречиво отменяющий всякие дискуссии, и сказал:

— Два часа вам, чтобы выяснить, кто воспользовался судами и где они сейчас. Ступайте.

Крафт взволнованно ходил по кабинету. Его гнев не был оправдан. Он понимал, что у него нет оснований никого обвинять, кроме самого себя. Все свалилось сразу — исчезновение Игрит, эти, неизвестно откуда взявшиеся, монахи. Как он мог забыть о них? Имакс предупредил его, заручился его поддержкой, и что теперь?

А ведь это было целиком в его силах — предотвратить эту наглую вылазку! Но он не сделал этого. К тому же, Крафт понимал, что это не конец истории. Зачем столь небольшому числу людей несколько громадных судов?

Он чувствовал, что произойдет еще что-то, и молился, чтоб не слишком ужасное.

Об Игрит по-прежнему не было никаких утешительных сведений, и Крафт послал за Имаксом с целью поручить ему розыск дочери в Глариаде, так как он больше всех подходил для этого задания.

К большому удивлению Верховного Правителя, Имакс не появился ни через час, ни через два, и лишь через три часа вернулся посыльный, который сообщил, что обошел весь город, но Имакса не нашел, и никто не знает, где он.

Ближе к вечеру в приемной послышались громкие взволнованные голоса, дверь с шумом открылась, ударившись о стену, и в кабинет Верховного Правителя буквально ворвался один из его курьеров.

— Если бы я знал, что предстоит такой день, я, пожалуй, приказал бы снять свою дверь с петель еще утром, — выходя из-за стола, произнес Крафт.

— Простите, Правитель, — посыльный почтительно опустил голову, — Глариада…

Крафт почувствовал, что предстоит сбыться его наихудшим опасениям.

— Продолжай.

— Глариада пала…

Посыльный поведал, что в результате детально спланированной операции многочисленный и вооруженный отряд Кабуфула, находившийся на территории частично захваченной им Глариады, подобравшись к границам Флавестины и сокрушив охрану ее постов, далее беспрепятственно по ее территории, вдоль хребта, с лодками на повозках, переправился к побережью океана, где в бухте Золотой Пояс его ждали угнанные суда Флесила, погрузился на них под покровом ночи и высадился в тыл обороняющейся Глариады.

В результате чего оборона Глариады прорвана, Кабуфул празднует победу и бесчинствует на ее территории.

Верховный Правитель был в состоянии крайнего отчаяния. Застыв, он сидел за своим столом, обхватив голову руками.

Абсолютно авантюрный план Кабуфула сработал лишь благодаря его, Крафта, непростительной оплошности. Глариада захвачена, Игрит исчезла, Крафт почувствовал, что теряет силы под тяжестью такого груза.

Он взял со стола портрет в резной деревянной рамке, с которого Игрит смотрела прямо на него, задорно улыбаясь. Подержав в руках, он бережно поставил его на прежнее место.

Предупредив управляющего делами, что уходит, он бросил кабинет и пошел прямо по коридору, в конце которого была неприметная дверь, ведущая в Храм Солнца.

Крафт надеялся найти Кашира.

В Храме было пустынно, и он сразу увидел белую фигуру Верховного Жреца, стоящего у алтаря. Под величественным куполом звучала чудесная музыка, заполняя все пространство Храма, освещенного косыми лучами заходящего солнца.

Несколько помедлив, Крафт спустился вниз, пересек зал и, не желая прерывать погруженного в молитву Кашира, сам прошел в комнату для частных приемов. Через несколько минут к нему присоединился Кашир.

Они приветствовали друг друга как старые приятели, и Верховный Жрец жестом предложил Крафту присесть напротив сияющих концентрических сфер. Сам сел рядом.

— Я вижу, ты чем-то озабочен, Крафт. От Игрит по-прежнему нет вестей?

— Игрит исчезла, Салидея не находит себе места, оборона Глариады сломлена, судьба Шегиза неизвестна, пропал Имакс, мой представитель в Глариаде, и что еще впереди — только Бог знает.

Верховный Правитель механически пригладил густые непослушные волосы и вытер испарину со лба.

Кашир посмотрел на Крафта так, как умел смотреть только он. Его взгляд был наполнен добротой и ободряющим сочувствием, ничего общего не имеющим с унылой обывательской жалостью.

— Промысел Божий не всегда известен даже Верховным Правителям, но от их решимости и преданности зависит развитие самой сложной и, как иногда кажется, безнадежной ситуации.

Крафт сдержанно вздохнул:

— Я несу тяжкое бремя, Кашир, которое многократно утяжеляет все эти напасти, — бремя своей вины.

— За что ты обвиняешь себя?

— Поверь, есть за что. Великий Бог в своем безмерном милосердии подарил мне шанс предвидеть опасность, когда еще не было поздно. Но я позволил себе пренебречь предостережением. И теперь поражение Глариады, погибшие и лишенные крова люди — моя вина.

— Тогда расскажи, что стряслось.

И Верховный Правитель поведал подробный рассказ о том, что произошло с того момента, когда накануне к нему пришел Имакс.

Все это время Верховный Жрец слушал Крафта с таким пониманием, как будто все уже знал и лишь хотел, чтобы эта история прозвучала вслух, и прозвучала для самого Крафта.

Когда рассказ был окончен, Кашир сказал:

— Мне нечем тебя утешить, друг мой. Так или иначе, ты оказался участником этой трагической истории. Ты совершил ошибку, и у каждой ошибки — своя цена. У этой, к несчастью, очень высокая. И, поверь мне, до тех пор, пока твои мысли только об этом — ничего не изменится. Чувство вины, которое ты испытываешь сейчас, неизбежно. Но оно очень коварно, оно затягивает, как трясина, если не противостоять ему. Помни об одном — пока ты беспомощно барахтаешься в болоте самоосуждения, ты бесполезен для Солнца и для людей.

— Но что, что я могу поделать сейчас, когда все это уже случилось? — воскликнул с горечью Крафт.

— А что бы ты хотел поделать?

Крафт задумался, сначала очень тихо, а затем все более уверенно произнес:

— Я хочу уберечь Флавестину, я хочу вернуть Глариаде свободу, я хочу найти Игрит.

Кашир улыбнулся своей неподражаемой улыбкой:

— Я так ждал, когда ты скажешь это. Значит, за дело. И помни: не позволяй себе смаковать ошибки, когда время — действовать.

— Больше всего я хотел бы действовать. Но с чего же начать?

— Просто думай об этом, и только об этом. Обратись к сердцу, обратись к разуму, ищи пути. Но все время думай только об этом. И ты найдешь то, что ищешь. Для самой безнадежной ситуации, в чем бы она ни состояла, Всемогущий всегда предусматривает достойный выход. И даже если это не случится сразу — ты найдешь его, если устремишься к нему со всей мощью своего несгибаемого духа, которым ты обладаешь, заряженного импульсом решительности. Твоя ошибка — уже далекое прошлое, не отвлекайся на нее. Тебе вскоре понадобятся все силы, без остатка.

Крафт посмотрел на Верховного Жреца.

Он почувствовал облегчение и прилив сил. От того человека, который двадцать минут назад вошел в эту комнату, не осталось и следа. К нему вернулись его прежняя уверенность и энергичность.

Теплым взглядом он передал Каширу глубокую благодарность своей укрепившейся души.

Кашир бережно принял ее, чуть заметно кивнув в ответ.

Вернувшись в рабочий кабинет, Верховный Правитель тут же вызвал Военного Советника.

— Что нам еще известно о ночных событиях, кроме того, что произошло во Флесиле? Завтра утром я должен владеть полной информацией о том, что случилось с нашими постами у хребта. Откуда было совершено нападение, какими силами, в котором часу. А так же полная картина боя в деталях, и особенно меня интересует ответ на вопрос, как произошло, что столь рассредоточенные по равнинной местности посты не выслали ни одного гонца и не подали даже сигнала тревоги. Немедленно организуйте группу, которая проведет расследование этих трагических событий в минимальные сроки.

Первое, что почувствовала Игрит придя в себя, — это запах прелой соломы. Острые сухие стебельки больно покалывали все тело, впиваясь в кожу через тонкую ткань платья. Она лежала на куче сухой травы в каком-то мрачном помещении.

Попытавшись пошевелиться, Игрит ощутила острую боль в затылке. Она села, потирая шею и осматриваясь по сторонам.

Помещение, где она оказалась, напоминало заброшенный сарай, довольно высокий, сбитый из досок, в щели между которыми проникал слабый свет. Еще вверху, под самой крышей, находилось крохотное полупрозрачное окошко.

В этом освещении Игрит осмотрела все помещение, обнаружив, что кроме кучи сухой травы, на которой она сидела, здесь больше ничего не было, а в стене, напротив нее, находилась невысокая дверь, сбитая из таких же рассохшихся досок.

Она подошла и подергав за ручку убедилась, что дверь заперта.

Игрит напряженно пыталась вспомнить, как она сюда попала, но это оказалось затруднительным. Тогда она начала восстанавливать в памяти события, которые были последними из тех, что удавалось вспомнить. Она тщательно выстроила их в цепочку друг за другом от того момента, как получила утром записку от Флайда, и далее до того, как они поссорились…

В это время она услышала шум голосов за дверью, затем щелчок задвижки, и в проеме открывшейся двери появился человек, держа в руках поднос с двумя наполненными тарелками. Он молча взглянул на нее, поставил поднос прямо на пол у двери и так же молча вышел. Когда он повернулся спиной, Игрит увидела у него за поясом рукоять кинжала.

И она всё вспомнила! Все, до самого последнего момента, когда от сильного удара потеряла сознание.

Она вспомнила посты Флавестины, приятного темноволосого парня и солдат, ставших жертвами отвратительного предательства; сцену молниеносной резни, незнакомца в накидке и нуронцев с факелами и повозками, направлявшихся к побережью.

Игрит снова почувствовала себя так же, как и ночью, на пустынной дороге, испытывая страх и отчаяние. Ах, если бы все это могло быть просто сном, жутким ночным кошмаром! Но она знала, что это было действительностью. Жестокой и мерзкой.

Игрит поежилась. Она сделала усилие над собой, чтобы обуздать чувства и привести в порядок мысли.

Так у кого же она теперь в плену? И где? Сколько прошло времени с тех пор, как она потеряла сознание, и что за это время произошло? Эти вопросы роились у нее в голове, толкаясь и перебивая друг друга.

Ответ на первый вопрос ей казался самым ясным. Скорее всего, она у нуронцев.

Что же теперь делать? Может, сразу признаться, что она дочь Верховного Правителя, и они не посмеют ее тронуть? Кабуфул застрял в Глариаде, не начинать же ему войну еще и с Флавестиной из-за нее, из-за Игрит? А вдруг война уже начата? Ее могут объявить заложницей и потребовать от отца в обмен на ее жизнь, ну, например, сдачу Флесила или что-нибудь еще…

Игрит охватил ужас от предполагаемой возможности такого варианта. Бедный отец, бедная мама, они ведь до сих пор не знают, что с ней и где она! А что ее еще ждет?

Нет, надо пока молчать. А еще лучше — притвориться глупышкой: все видела, но мало что поняла.

А если она все-таки у своих? А по голове получила в суматохе? Вероятность слишком мала, но тоже возможно.

Анализируя свое положение таким образом, Игрит приняла решение держать язык за зубами, выдавая себя за несмышленую девушку из глариадской провинции до того момента, когда обстоятельства прояснятся окончательно. А чтобы выглядеть естественно, Игрит решила не отказываться от предлагаемой пищи, которая по-прежнему стояла в тарелках у двери, тем более что кроме сильной боли в затылке, ее мучило нестерпимое чувство голода.

Военный Советник стоял у окна неказистого заброшенного домика, задумчиво теребя пальцами бахрому занавески. Отсюда ему хорошо был виден сарайчик, где содержалась девушка, которую захватили во время ночной операции. Интересно, как она оказалась в таком отдаленном и безлюдном месте в столь поздний час и что она видела из происходящего?

Эта девушка, конечно, либо флавестинка, либо из Глариады, и если она даже видела все события, то вряд ли что-то сумела понять, кроме того что стала свидетельницей схватки — обычного события для военного периода. Скорее всего, она оказалась на дороге случайно и сейчас перепугана и мечтает быстрее попасть домой.

Но все-таки с ней надо поговорить для собственного успокоения. Случайности сейчас ни к чему. А потом пусть идет на все четыре стороны.

Дрейд отошел от окна и вызвал своего помощника. Вошел человек с большим синеватым шрамом, пересекавшим щеку до самой верхней губы.

— Надо бы разобраться, что за птица попалась нам и что она делала ночью на безлюдной дороге.

— Привести сюда?

— Нет. Не нужно, чтоб она меня видела. Отведи ее под навес напротив. Постарайся сделать так, чтобы она не чувствовала себя арестованной. Извинись за грубое обращение, мол, темно было, кругом враги, — не разглядели… Узнай про нее все, что сможешь, кто такая, как оказалась ночью за городом и, главное, что видела. Скажи, что информация нужна в интересах Флавестины и что, если будет запираться, у нас есть право ее задержать, так как время военное и так далее… Ну, ступай.

Дрейд опять подошел к окну, откуда был виден и сарайчик, и столик под навесом, чтобы понаблюдать за беседой со стороны.

Если бы не эта девушка, можно было бы считать, что операция по переброске нуронских солдат к побережью прошла абсолютно гладко. И эта маленькая осечка, которой он старался не придавать значения, все-таки вызывала легкую досаду.

Сегодня утром, получив сведения от гонца, что переброска нуронцев по морю состоялась успешно, он почти успокоился.

Поэтому, думал он, даже если эта девушка способна принести в город сведения о ночной схватке и обозе, направлявшемуся к берегу, это уже не может ни на что повлиять.

Конечно, в лишнем свидетеле нет ничего хорошего, особенно для него, Военного Советника, но сейчас многое будет зависеть от того…

В этот момент он увидел, как следом за своим сопровождающим из сарайчика вышла Игрит, щурясь от яркого дневного света.

Дрейд остолбенел. Холодная волна прокатилась по всему его телу, от макушки до пяток.

Не может быть! Дочь Верховного Правителя!? Невероятно!..

Военный Советник по пояс высунулся в окно, рискуя быть увиденным.

Никакого сомнения, это она. Он хорошо знал подвижную темноволосую девушку, которую много раз видел в Палате Управления, когда она приходила к отцу. И, разумеется, она тоже знала его.

Дрейд отпрянул в глубину комнаты. Тяжелые гулкие удары застучали у него в висках, их раскатистые волны, отражаясь от затылка, застревали где-то в горле. На лбу выступила испарина.

«Но этого не может быть! Не может быть…» — повторял он про себя в полном смятении. Если только она видела его ночью — все пропало! Придется проститься не только с постом военного наместника в Глариаде, но и с собственной жизнью во Флавестине.

Просто немыслимо! Но ее-то как занесло сюда? И чего она болталась в этой глуши среди ночи? Какая-то дикая случайность?!

Военному Советнику едва удалось взять себя в руки к тому моменту, когда его ничего не подозревавший помощник вошел к нему с докладом о проведенном допросе.

Дрейд слушал, отвернувшись к окну, сознательно скрывая лицо, которое могло сейчас выдать его состояние.

— Девушка из Глариады. Говорит, во Флесиле у нее родственники, там спокойнее, к ним она и шла, мол, пожить, пережить смуту. Говорит, посты прошла, оглянулась — драка. Испугалась, спряталась в кустах, ну, и все. Ничего особенного.

— Как она вела себя?

— Да, обыкновенно — домой просится. Вроде, не врет, только…

— Что «только»? — насторожился Дрейд.

— Ну, как бы сказать? Такое впечатление, что она гораздо умнее, чем почему-то хочет казаться, — тут рассказчик решил, что настал момент вставить свое личное суждение и добавил: — И, если бы она не была из тех, кто в одиночку шастает по ночным дорогам, я бы сказал, что в ней самой есть что-то особенное…

«Ну, еще бы, не особенное!» — чуть не вырвалось у Дрейда.

По-прежнему не оборачиваясь, он сказал:

— Хорошо, пусть пока посидит под замком, я подумаю, что с ней делать. И еще, постарайся, чтобы в лагере ее никто не видел.