Бирюкова. Дело о сЛОМанных людях

Светлана Волкова, 2022

Либо пусто, либо густо – не зря же люди так говорят. Сюрпризы сыпятся на следователя райотдела милиции Наталью Николаевну Бирюкову как из рога изобилия. Кто бы мог подумать, что убийство обычной санитарки разбудит призраков прошлого? И выполнит ли Бирюкова данное когда-то им обещание?Действие романа разворачивается в 70-е гг. XX века.

ГЛАВА 9

Село Орлик, июль 1975 г.

— Мамочка, а ты когда приедешь? — курносая девочка лет шести силилась помочь матери вынести дорожный чемодан за калитку.

— Не знаю, Манюнь, — нервно отмахнулась женщина. — Дай я сама донесу, ты мне только мешаешь. Вон как рука оттянута.

— Но я же твоя помощница, мамочка, — девчонка не выпускала ручку чемодана, стараясь поспевать за быстрыми шагами матери.

— Помощница, да, — немного смягчилась та, — но багаж тяжёлый, а тропинка узкая — вдвоём нести неудобно. Так что отпусти.

— Хорошо, мамочка, — подчинилась Манюня.

— Вот и умница, — с холодком в голосе, но мирно похвалила женщина и чуть потрепала дочь свободной рукой по спутанным пшеничным волосам.

«Совсем не похожа на отца, — подумалось женщине. — Скорее в нашу породу пошла. Оно и к лучшему».

Перехватив чемодан в левую руку, мать Манюни двинулась по тропинке, а девочка семенила следом.

— Так, всё, Манюнь, иди домой, дальше я одна, — то, что дочь буквально везде следовала за ней хвостом, не просто надоело женщине за эту неделюв родном доме, нет. Выводило её из себя!

— Но я хотела проводить тебя до конца улицы, мамочка, — уголки губ девочки поползли вниз. — Можно? Ну пожалуйста!

— Нет! — рявкнула женщина. — И сколько тебе повторять: не называй меня мамочкой! Мама. Просто мама! Неужели так трудно запомнить?

— Хорошо, мамо… мама, — прошептала Манюня, еле сдерживая слёзы.

— Так, мне тут ещё слёз не хватало!

— Я… — от переживаний девочка стала заикаться. — Я… я не пл… плачу, мама.

— Надеюсь. Так, всё, я пошла, иначе опоздаю на автобус! Слушайся бабушку, поняла?

— Да, мама, — не поднимая глаз, ответила Манюня.

Даже не обняв дочь на прощание и не сказав больше ни слова, женщина опять подхватила чемодан и, немного петляя от его веса, направилась в сторону стоянки — так деревенские называли гаражи, где базировалась техника от тракторов до комбайнов. Там собирался и народ, чтобы ехать в райцентр по делам.

Женщина ни разу не обернулась. Она просто знала, чувствовала спиной, что тут дочь не послушалась её. В сердце кольнуло и почти сразу отпустило, оставив странную горечь. Или тоску? Нет, она не тосковала по дочке. Стыд? А за что — Манюня сыта и одета. Но как бы то ни было, это Его ребёнок…

Женщина зацепилась за эту мысль, как за спасательный круг. Одно за другим, словно волны, на неё стали накатывать воспоминания о страстных ночах прошедшей недели, проведённых в Его объятиях. Скоро Он поговорит с этой «неаппетитной», как сам выражался, Ларкой, и они будут вместе. А пока ей ненадолго надо исчезнуть из этого гадюшника.

«Но тогда нам придётся взять к себе и Манюню… — мысли беспардонно вернули её к дочери, но щемящего чувства, сковавшего грудь, уже не было. На его место пришла решимость и холодный расчёт: — А Манюня пусть живёт с моей матерью. В деревне ей лучше будет».

— Нинок снова ищет приключенья на задок! — дружный мужской гогот вырвал Мохову из размышлений.

Когда смех чуть утих, тот же мужик продолжил:

— Нин, а Нин, пойдём со мной! Я тебе такии приключения покажу, шо мама не горюй!

— Вась, иди с собой приключения смотри — тебе, так-то, привычнее, — не осталась в долгу Мохова, после чего последовал новый, более громкий хохот, а Вася, залившись краской, плюнул под ноги Нине и пошёл к своему комбайну.

— Ну Нинка! Во, видали, остра-то на язык! Как она Ваську! — слышалось среди нахохотавшихся мужиков, тоже расходящихся по комбайнам-машинам.

Через несколько минут деревенский автобус плёлся по дороге в райцентр, увозя Мохову из Орлика.

…Манюня не пошла домой, как сказала ей мама. Она смотрела ей вслед, пока та не скрылась за поворотом. Но и даже потом не посмела сдвинуться с места, мысленно пытаясь прикинуть своим детским умом, через сколько мама будет на стоянке. Манюня запретила себе плакать, ведь мамочка этого не любит. Хотя ком в горле предательски перехватывал дыхание, грозясь вот-вот вылиться горькими слезами нелюбимого, ненужного ребёнка.

— Эй, Мань! А, Мань! — раздался за спиной голос одного из соседских мальчишек — Антона Орлова, — не в меру задиристого и драчливого. — Што молчишь, а? Оглохла?!

Мальчик возник перед ней.

— Оглохла, я спрашиваю?!

— Слышь, убогая, к тебе обращаются! — рядом нарисовался второй, Игорь Мухин. Он подобострастно смотрел на Антона, ожидая одобрения.

— Убогая! — выдавливая смех, воскликнул тот. — Убогая!.. Да ещё и врушка!

— Это почему? — Мухин перестал наигранно посмеиваться.

— А вот потому! Батя-то её, — он ткнул пальцем в Манюню, — оказывается, жив-здоров!

— Умолкни, дурак! — почти закричала девочка. — Мой папка лётчиком был! А самолёт разбился! Понял?!

— Ой-ёй-ёй, у кого это тут голос прорезался, а, Игорёк?! — хохотнул Антон, зло сверкая глазами. — Сказки тебе рассказывают, убогая!

— А вот и не сказки! — Маня сорвалась на писк. — У меня даже фуражка его есть!

— А вот и сказки! — передразнил Орлов. — Дядь Валера Ломов твой батя, поняла?! Убогая…

— Неправда! — разрыдалась Манюня, сжимая кулачки. — Перестаньте!

— Убогая! Убогая! — неслось с обеих сторон.

Девочка размахнулась, чтобы влепить оплеуху Антону, но тот увернулся, и она слегка задела по носу Мухина.

— Да я тебя! — Игорь дёрнулся, чтобы дать сдачи, но Орлов остановил его.

— Настолько убогая, что драться не умеешь! Правильно тебя мать бросила!

Это было выше силёнок Манюни: растолкав мальчишек, она помчалась прочь от их вранья, их издевательств, прочь от дома доброй, но такой мягкой бабули. Она бежала и бежала, пока не споткнулась и не упала среди ржаного поля. Слёзы обжигали больше, чем кровоточащие ссадины на коленках, да и не чувствовала она этого. Боль внутренняя разрывала её на части. За что ей это всё? Почему мама не забирает её с собой? Почему приезжает так редко? А когда приезжает, почему не приласкает и не поцелует, как Анькина мама? Да просто почему не скажет ей доброе ласковое слово? Она ведь так старается! Ещё и эти двое. Почему они задирают именно её? Почему, почему, почему?.. Незаметно для себя за этими бесконечными вопросами, не находящими ответов, Манюня, свернувшись клубочком, уснула.