Светская паутина правды

Светлана Горден

…За пару месяцев жизни за океаном лорд Кэмингтон уже трижды чуть не простился с жизнью, потерял свободу и лишился имени. А все начиналось с банального желания исполнить волю отца и призрачной надежды испытать истинные чувства искренней любви.

© Светлана Горден, 2021

ISBN 978-5-0053-3539-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

«Приезд»

«Ну наконец-то», — ступая на твердую почву, с облегчением подумал молодой человек, высаживаясь на берег острова Тринидад, у северо-восточных берегов Южной Америки, после почти полуторамесячного путешествия по морю. Еще с борта корабля Артур заметил, что линия острова извилиста, имеет много удобных бухт и заливов, равнинная поверхность южной части переходит в горный хребет на северной, склоны которого богаты тропическими вечнозелеными лесами.

«Еще говорят, что фрегат быстроходнее галеона. Интересно, сколько пришлось бы плестись в Новый Свет на последнем? Однако, странно, почему меня не встречают, я давно отписал Берду о своих намерениях, как только принял решение ехать. Надеюсь, я не делаю самую большую ошибку в своей жизни, согласившись на эту авантюру. Конечно, следует исполнять обещания, данные твоим родителем, но пора беспрекословного подчинения прошла и эти клятвы устарели, тем более что надо мной уже не довлеет его воля. Я давно вошел в права наследства, имею имя и положение. Прогрессивное общество идет вперед, а я тащусь в это богом забытое место, и ради чего? Исполнить волю отца… Бред. Но с другой стороны, состояние старика Берда и приданное его дочери, довольно лакомый кусочек, я и так долго оттягивал решение этого вопроса и, пожалуй, если бы не его письмо, никогда бы не собрался в это путешествие».

Оглядевшись по сторонам, Артур увидел небольшой городок с характерной испанской архитектурой, одноэтажными и двухэтажными зданиями и красивой деревянной церквушкой на центральной площади. Миновав площадь, он отправился в поисках гостиницы в указанном ему посторонним прохожим направлении, по узкой улочке, пестрящей разного рода лавками и нависающими балконами, увитыми плюшем и цветами. В стороны отходили такие же узкие, но более бедные улочки. С большими деревянными дверями в домах, но уже без балконов, зияя пустотой оконных проемов и сточными канавами посередине. Найти единственную в городе гостиницу с красивым названием «Луизина», оказалось довольно просто. Комната правда оставляла желать лучшего. Она была маленькой и выходила на солнечную сторону, из мебели в ней поместились только большая деревянная кровать и шкаф, рядом с окном приютился маленький столик. Бросив свои чемоданы и выяснив, что душ в этом заведении не запланирован, Артур сменил дорожный костюм на более легкую одежду и отправился прогуляться. В тени деревьев и на свежем воздухе, обвиваемым легким морским ветерком, все же было приятнее находиться чем в маленьком душном помещении. Он вышел из гостиницы в приподнятом настроении, кинул монетку местному мальчишке, и пройдя пару кварталов, на одном из поворотов, неожиданно получил сильный удар по голове.

Первое, что он увидел, придя в себя — это прозрачная водная гладь, и отражение в ней большой кроны дерева и его самого. Бревно, к которому он был привязан, лежало на не высоком, но обрывистом пригорке, под углом к озеру или реке и уходило далеко в воду, давило на него сверху и не давало возможности осмотреться. Он попытался освободиться. Но это привело лишь к тому, что, сползая по гладкому бревну, он медленно, но верно приближался к неизбежной бездне. — «Какая глупая и в то же время коварная смерть. Индейцы бы придумали что-нибудь поизошреннее…» — думал, связанный, по рукам и ногам ремнями из оленьей кожи, молодой человек. «Вода уже совсем близко, еще несколько дюймов и я окунусь лицом в эту гладкую, мирную поверхность, но я не в силах держаться. Ремни скользят по гладкому бревну, ноги и шея затекли от напряжения, и я не способен более цепляться за свою жизнь. А дно кажется совсем рядом. Черт! Как не хочется умирать и умирать так бездарно. О чем я думаю? Не мешало бы помолиться, если успею. Обидно, что никогда не узнаю, кому столь премного обязан… Ну вот и все.»

Молодой человек вздохнул полной грудью, и его голова погрузилась в спокойные воды озера, в то время как его тело еще находилось снаружи. Он пытался разорвать, сковывающие его путы, но только ниже скатывался в воду при каждом движении. В ушах зашумело, в голове застучали тысячи мелких молоточков и… нестерпимо сдавило грудь, потом появилось ощущение, что ее разрывают изнутри, все помутилось, сознание перестало подчиняться еще не умершему разуму… и в этот момент… кто-то неизвестный надавил на другой конец бревна, к которому был привязан Артур, и молодой человек почувствовал, как живительный воздух проникает в его легкие. Он закашлялся и стал как рыба, вытащенная на берег, хватать ртом воздух, но еще не успев отдышаться, неожиданно вновь ушел под воду, и опять оказался над ее гладью. Так повторилось еще дважды.

— Господи! Кто вы?! Дьявол или человек?! Сжальтесь, перестаньте меня мучить или дайте умереть, — взмолился хриплым, прерывающимся голосом Артур, как только вновь оказался на поверхности.

— Я не хочу, чтобы вы умирали, но не могу вас удержать, — неожиданно для себя, услышал он взволнованный приятный женский голос и почти одновременно ушел под воду. Он скатился еще ниже, и девушке требовалось много сил, чтобы удерживать равновесие бревна, обратившегося в своеобразный рычаг.

— Что же делать? — подняв его в очередной раз, обратилась она с вопросом. — Пока я позову помощь, вы утонете.

— А… так вы меня утопите. Попытайтесь столкнуть меня в воду для начала. Да бросьте это бревно!

Девушка, наконец, догадавшись о его идее, стремительно поднялась и бревно, освободившись от тяжести ее тела, бухнулось в воду, увлекая с собой Артура, погрузившегося в воду уже почти по пояс. Иоланта с быстротой молнии вбежала в воду и потянула на себя ремни, но они почти не поддавались ее стараниям.

— Боже, он задохнется, пока я так буду возиться. Папа! — вскричала она, заранее зная, что не получит ответа. Тогда она подальше вошла в воду, пригнулась, и почувствовав у себя на плече его тело, выпрямилась. Голова Артура показалась на поверхности, но так низко над водой, что он мог коснуться ее губами. Эта мера пришлась как нельзя кстати.

Молодой человек часто и прерывисто дышал, отфыркиваясь, затем медленно, с расстановками, проговорил: «Еще мгновение…, и вы бы вытащили труп».

— «Тогда мне бы не пришлось макать его снова» — мужественно заявила она, пытаясь поддержать в нем, а главное в себе присутствие духа. — «Ну, как? Уже можно?»

— «Давайте», — набрав полную грудь воздуха, приготовился он.

Иоланта пригнулась, конец бревна вновь оказался в воде, увлекая за собой Артура. Она окунулась с головой, набрала полные пригоршни грязи и обильно смазала ею под ремнями, и потянула — дело пошло быстрее. Вот уже привязанными к бревну остались только его ноги, но нет времени возиться с ними, даже долей секунды. Теперь, чтобы он мог глотнуть воздуха, девушка должна была отплыть подальше и держать его голову. Она нащупала его лицо и слегка повернула его, приподнимая из воды. Артур не издал ни звука.

«О, боже, только не это…» — прошептала Иоланта, нагнулась и вдохнула немного воздуха через рот, поддерживая на плаву его голову. Артур надрывно закашлялся, слегка приоткрыв глаза, не в силах вымолвить ни слова.

«Нет, больше он не вынесет» — подумала Иоланта и решила действовать иначе. Она обхватила его одной рукой. Также продолжая придерживать его голову над водой, чтобы он мог дышать и, неожиданно поплыла прочь от берега.

Стащить в воду такое толстое бревно было ей явно не под силу, но зато это помогло ей довольно легко стащить с бревна молодого человека. Управившись, она повернула обратно и вскоре уже вытягивала его на берег. Артур тяжело и беспорядочно дышал. Поскользнувшись, Иоланта упала рядом, и присев, пыталась восстановить силы и успокоиться. Там в воде, когда от ее действий зависела его жизнь, она казалась намного хладнокровнее, а сейчас дрожала и как-то робко поглядывала на свой «военный трофей».

— Спасибо… — прохрипел Артур. От долгого ли пребывания в воде, от пережитого ли волнения его начал бить озноб, связанные назад руки мешали перевернуться на спину, своих стянутых конечностей он вообще не чувствовал.

— Я еще не освободила вас — спохватилась она, осматривая ремни.

— В… вы уж… е спа… сли м… мне ж… жизнь.

Иоланта долго возилась с ремнями, наконец, ей удалось распутать и растянуть отверстие так, что можно было попытаться освободить руку.

— «Ну же…» — потребовала она. — «Вы должны мне помочь»…

— «Я не чувствую пальцев».

— «И все же…» — настаивала она, одновременно растягивая ремни и вытягивая его руку. Общими усилиями руки Артура вскоре оказались свободны. Запястья долгое время были сильно перетянуты и пальцы походили на скрючившиеся синие сучки. Иоланта взяла его руку и стала импульсивно растирать. Заходящее солнце ярко освещало ее стройную фигуру, предавая длинным каштановым волосам багряный оттенок. Артур внимательно вглядывался в черты ее лица. Высокий красивый лоб и изящный, чуть вздернутый носик, большие, глубокие, темно-зеленые глаза с ореолом пушистых черных ресниц и плотно сжатые (видимо от усердия) губы, выдающие большее пристрастие повелевать, чем подчиняться. Она разгорячилась, и на ее бледных щеках появились пунцовые пятна румянца. Артур почувствовал, как жизненные силы вновь проникают в его бренное тело.

— «Пошевелите-ка пальцами», — распорядилась она.

Он сразу повиновался ее приказу.

— «Неплохо», — поднимаясь, проговорила она. — «Надеюсь, с ногами вы управитесь сами?»

— «Куда же вы? Неужели вы бросите меня здесь, вот так, одного?» — оглядываясь по сторонам, произнес Артур.

— «Нет, я лишь поищу свою лошадь» — отозвалась она, расправляя мокрое платье и безотчетно поправляя волосы. Видимо его внимание не осталось ею незамеченным, и кажется, даже не понравилось ей. Она скрылась за деревьями, а Артур попытался освободить свои ноги, но не тут-то было. Узел на ремне так затянулся, что нечего было и думать развязать его, а просыхая ремень из оленьей кожи лишь плотнее стягивал и без того одеревеневшие ноги. Второй ремень, приковывающий его когда-то к бревну, свисал безжизненной ненужной петлей.

— «Справились?» — ведя под уздцы лошадь, осведомилась, появляясь Иоланта.

— Нет, — коротко ответил он. Видимо на пространные объяснения у него еще не было сил.

— Плохо. Вы же понимаете, что я не смогу поднять вас на лошадь, — серьезно заявила девушка.

От ее слов, ему вдруг стало немного смешно, он слегка улыбнулся и спросил:

— Да леди, и что же будем делать?

— Мне придется оставить вас, чтобы съездить за помощью. Нам нужен кто-нибудь, кто бы смог вам помочь сесть на лошадь, или что-нибудь, что помогло бы избавить вас от этих ремней. Я вернусь, когда найду что-нибудь подходящее.

И легко, словно амазонка, вскочив на коня, Иоланта скрылась из виду. Артур, оставив свои тщетные попытки высвободить ноги, растянулся на теплой земле в томительном ожидании и прикрыл глаза. Голова гудела, тело, наполнила такая тяжесть, что любоваться красотами природы просто не было сил. Время будто остановилось. Теплое солнышко просушило его одежду и ласково припекало отдельные участки тела, оказавшиеся вне тени деревьев, раскинувших свои кроны над частью водной глади озера. Вокруг было тихо и спокойно. Неожиданно он испытал ощущение полета, а еще через мгновение уже болтался в воздухе вниз головой, привязанный за злосчастную петлю на ногах к веревке, крепившейся на ветке дерева, склонившего над водой свою пышную крону. Там же, на одной из его веток с видом победителя восседал темнокожий индейский мальчик, издавший при виде своего триумфа не то победоносный, не то воинственный крик.

— «О, господи!» — прошептал Артур, довольно покорно, без воплей, восприняв свое «очередное» пленение. — «Мальчик, мальчик!» — попытался он войти в контакт со своим «хозяином», раскачиваясь вниз головой. Но ребенок явно не понимал его, да и не стремился к этому. Гордо закинув голову и выпрямившись во весь свой рост, обвивая одной рукой сук дерева, и восстановив другую чуть ниже пояса, туда, где красовалась набедренная повязка из буйволовой кожи, — единственный атрибут его туалета.

— «Мечтал увидеть живых индейцев, на тебе, идиот, только в уменьшенном варианте» — сквозь зубы процедил Артур, начиная ощущать изнуряющую тяжесть в голове, по мере того, как кровь перетекала к ней. Руки Артура были свободны, но в данной ситуации, это обстоятельство никак не могло изменить его положение. Через некоторое время его внимание привлек топот конских копыт, послышавшийся невдалеке. — «А вот и большие собратья», — успел подумать Артур, прежде чем смог разглядеть седока.

— «Осторожнее, леди, у меня дурная компания!» — крикнул он, как только осознал перевернутую картинку, но предупреждение отнюдь не испугало девушку. Напротив, она спешилась и гневно заговорила на местном наречии, видимо прекрасно осознавая, к кому обращается. Да и мальчика как подменили. Завидев ее, он быстро спрыгнул на землю и стоял перед нею, опустив голову и даже, казалось, стесняясь своей наготы.

— Малибу! Что это значит, Малибу! Если я расскажу твоему отцу, чем ты тут занимаешься, он задаст тебе трепки.

— Это шутка, госпожа, игра…

— Люди твоего племени, никогда не шутят так, особенно с теми, кто слабее. Ты изображал из себя воина, но воины дерутся честно, а не подстерегают раненого или больного, как подлые крысы.

После этого замечания, в глазах мальчика блеснули молниеносные вспышки, но Иоланта, словно не замечая этого, продолжала, указывая:

— Сними его с дерева, развяжи и марш на гасиенду! Да, не забудь при этом одеться.

Мальчик ловко взобрался на дерево, перерезал веревку и, изогнувшись рыбкой, нырнул вслед за Артуром в воду, быстро вытащил его на берег и, освободив от ремня его ноги, также молча, быстро убежал в чащу. Девушка провожала его взглядом, пока он не скрылся среди кустов и лишь, затем подошла к молодому человеку и склонилась над ним.

— С вами все в порядке?

— Кажется, да — устало, прикрыв на секунду глаза, отозвался он. Почувствовав невольный прилив жалости и нежности к этому совершенно незнакомому ей мужчине, Иоланта мягко и даже ласково провела рукой по его мокрому лбу, отбрасывая назад спутавшиеся мокрые волосы. Она впервые рассмотрела его. Утонченные черты и белизна его кожи говорили об аристократическом происхождении и образе жизни. Серые, как хмурое небо глаза, отражали силу воли, твердый характер и остроту ума. Средней полноты губы несли оттенок чувственности и упрямства. Одежда, была из дорого сукна, добротного качества и сшита по последней европейской моде. А, в общем, его облик не походил ни на разорившегося покорителя женских сердец, ни на искателя приключений, ни тем более уставшего от жизни человека, приехавшего отыскать свою смерть. Откуда же он, зачем заехал в эти края? — думала Иоланта, когда Артур прервал ее размышления вопросом:

— Вы не могли бы подложить мне что-нибудь под голову, видимо я все же порядком нахлебался, если мне так тяжело дышать.

Окинув взглядом окружающее их пространство и не найдя ничего подходящего, Иоланта не придумала ничего лучше, как положить его голову к себе на колени, присев рядом с ним.

— Спасибо, так намного лучше, но все же встать я пока не в состоянии. Вы, кажется, ездили за помощью? — осведомился он.

— Да, но я не доехала до гасиенды, по пути приобретя подобие ножа, проговорила она, показав осколок стекла. — Правда, теперь, это уже без надобности.

— И во второй раз успели вовремя.

— Вы никогда не зовете на помощь?

— Позвал бы, если бы знал, что есть, кому прийти.

— Не обижайтесь на Малибу, он всего лишь ребенок. Он не хотел причинить зло конкретно вам, для него был важен сам факт пленения белого человека.

— А сам факт снятия с меня скальпа его не интересовал?

— Зачем же так. Он аравак — это мирный, дружелюбный народ, и с рождения живет у нас на гасиенде. Его отец очень помогает нам по хозяйству, а мать научила меня местному наречию. Это скорее ребячество. Игра.

— Как вас зовут? Вы спасли мне жизнь, а я даже не позаботился узнать ваше имя, — лежа у нее на коленях и разглядывая ее, спросил Артур.

— Я тоже не знаю, кого спасала, быть может, вы пират и убийца, — пошутила она, отвечая ему тем же и не отводя взора. К тому же я считаю, каждое живое существо достойно обычного человеческого сострадания.

— Хорош убийца… как осел попадающийся в любой капкан, даже к индейскому мальчишке… Лорд Артур Кэмингтон. — отрекомендовался молодой человек.

— Любой индейский мальчишка опаснее любого головореза из Лондона, — потупив глаза, изменившимся тоном, проговорила девушка и представилась — Иоланта Берд, — вопросительно глядя на него.

— Мисс или миссис? — поинтересовался Артур.

— О! любопытство — это хороший знак. Значит, вы уже в силах встать и с моей помощью взобраться на коня, но управление я вам не доверю, — с некоторой ноткой раздражения в голосе поднимаясь и отворачиваясь от него, произнесла девушка.

— Вы собираетесь сесть позади меня? — присев, возмущенно произнес Артур.

— Неужели вы хотите сказать, что можете держаться сами и не упадете с лошади?

— Подумаешь, одной шишкой больше, — проговорил он и попытался подняться. Все поплыло у него перед глазами, он пошатнулся и не упал лишь благодаря вовремя, подоспевшей помощи в лице Иоланты.

— Зачем же так резко. Пожалуйста, не надо мне ничего доказывать, если поездка на лошади впереди дамы унижает ваше достоинство, я не буду настаивать.

— Какое смирение и послушание, — пытаясь восстановить равновесие, заметил он.

— В этой стране — это единственная возможность выжить для девушки.

— Какое здравомыслие, я просто удивляюсь вам, — пытаясь взобраться на лошадь, произнес он.

— Не иронизируйте, это скорее жизненный опыт. Однажды, я чуть не рассталась с жизнью и поплатилась родной матерью за свой каприз. Это было в далеком детстве, но я до сих пор как живую вижу перед собой эту картину.

— Извините… Я невольно заставил вас вспомнить о горькой утрате. Боюсь спросить какого же рода каприз мог привести к столь плачевным событиям?

— Довольно невинный. Мама умерла от укуса ядовитой змеи, которые не редкость в этих краях, а причина — мое непослушание. Я гуляла где недозволенно. Она вынуждена была защищать меня, схватила ее, прекрасно зная, что получит взамен. А мне хватило этого времени, чтобы убежать…

— Извините… Теперь вы, — оседлав лошадь и протягивая ей руку, произнес Артур.

— Не пытайтесь быть галантным, вы так измотаны. Лучше крепче держитесь в седле. Я переживу отсутствие светских приличий, — легко взобравшись впереди него, ответила Иоланта, — держитесь за меня.

— Благодарю вас.

Некоторое время они ехали молча, каждый в своих мыслях, не обращая внимания на окружающую их реальность, потом Артур спросил: — Куда мы едем?

— Разве у нас есть выбор? — вопросом на вопрос, ответила Иоланта.

— Извините меня за прямоту, Иоланта, но мне кажется, после того, как я назвался вам, вы словно стеной от меня отгородились. Я ошибаюсь?

— Нет. У меня просто возникло желание утопить вас заново.

— Вот как? Помилуйте, за что же?

— В первую очередь за лицемерие, а потом уже за все остальное, — она повернулась, окинула его уничтожающим взглядом, а потом слегка подстегнула коня.

— Объясните, пожалуйста, проще, я плохо соображаю после всего происшедшего.

— Неужели проделка Малибу лишила вас памяти и заставила позабыть цель вашего визита в наши края из далекой Англии, лорд Кэмингтон?

— Нет, но… постойте! Вы — леди Берд? — изумленно произнес он.

Она натянула поводья и, спрыгнув на землю, ответила: — «Я — Иоланта Берд, и сама вам об этом сказала, куда уж проще», — и она побежала вперед к приближающемуся к ней стройному, пожилому, солидному человеку в панаме от солнца и винтовкой за плечами.

— Папа, полюбуйтесь, кого я к нам привезла!

— Дочь моя, что у тебя за вид?! — возмутился старик, оглядывая ее. — И потом, ты одна, в таком виде, вдвоем с незнакомым мужчиной, на одной лошади?

Она чмокнула его в щеку и заметив на ходу: — «Этот незнакомец — мой жених, а вид у него, намного плачевнее моего», — устремилась к дому.

Тем временем Артур подъехал к ним и, спешившись, проговорил, обращаясь к хозяину гасиенды и наблюдая за его удаляющейся дочерью.

— Позвольте представиться, лорд Артур Кэмингтон. Прошу прощения за мой костюм и столь неожиданное, и можно даже сказать, неприличное появление, но по дороге сюда со мной произошла неприятная история, на меня напали и пытались убить. Лишь чудо и своевременное появление вашей дочери спасло меня от неминуемой гибели и предоставило возможность предстать перед вами.

— Мой мальчик! — растрогался старик Берд, раскрыв для него свои объятья. — Твой отец был моим лучшим другом, и я рад, что моей дочери привелось волею судьбы спасти жизнь его сыну. Отчего же ты не написал, что прибудешь с фрегатом сегодня?

— Я писал, и был удивлен, что меня не встретили.

— Странно. Я не получал письмо, впрочем, почта очень долго идет в эти места, возможно ты прибыл ранее ее. Уверен, Иоланта не знала, с кем имеет дело, — улыбнувшись в усы, заключил Ричард Берд, ведя под руку Артура Кэмингтона. — Она послушная и любящая дочь, но чертовски упряма. Один местный парнишка ухаживает за ней, еще в детстве они дружили и якобы поклялись принадлежать друг другу. Так вот, она свято хранит верность этой клятве, и когда я объяснил ей, что ее рука отдана другому, т.е. вам — дорогой Артур, пообещала искупать своего жениха в нашем озере.

— Вот уж, спасибо, накупался я вдоволь.

Ричард Берд внимательно посмотрел на своего будущего зятя, но расспрашивать ни о чем не стал. За что Артур был ему несказанно благодарен.

— Маруэ покажет тебе твою комнату, туда же принесут ужин. Можешь отдыхать и не выходить сегодня, об остальном я позабочусь.

— Спасибо…, протянул Артур, и добавил, мистер Берд.

— Можешь называть меня «дядюшка Ричард», мне было бы приятно, — подсказал ему обращение Берд.

— Спасибо, дядюшка Ричард, но мои вещи остались в городе, гостиница «Луизина».

— Это недалеко, не беспокойся, за ними съездят и еще к ночи твои чемоданы будут здесь.

— Благодарю.

— Иди, отдыхай, сынок.

Гасиенда Бердов была внушительных размеров. Дом был искусно сработан из камня и дерева, с высокими потолками, арочными проемами, двумя рядами хорошо проветриваемых комнат на втором этаже. Каждая спальня имела свой балкончик и выходила во внутренний дворик с небольшим фонтанчиком. Слугами на гасиенде были в основном индейцы, негры или метисы, индейского происхождения.

Артур поднялся к себе. Спальня и ванная комната были обставлены богатой деревянной мебелью. Лишь прильнув к мягкой теплоте подушек, он моментально забылся сном, даже не притронувшись к еде. Усталость и перенапряжение дали о себе знать.

За ужином, сидя в просторной галерее старик Берд как можно суровее пытался поговорить со своей дочерью.

— Иоланта, это штучки твоего Идальго?

— О чем ты папа, как мог Идальго знать Кэмингтона, если его не знала я сама.

— А что это еще за купания?

— Я грозилась искупать его, а пришлось купаться самой. Кто-то постарался за меня, к тому же довольно жестоко, я во всяком случае не желала его смерти. Правда, пожалуй, все к лучшему. Теперь Артур Кэмингтон у меня в долгу и я заставлю его отказаться от меня.

— Не делай этого, Иоланта. Я дал слово его отцу, и только он мог бы освободить меня от него.

— Но он умер! — возмутилась она. — К тому же я уверена, в обмен за жизнь своего сына, он бы отступился от какого угодно слова.

— Неужели тебе так не понравился этот молодой человек?

— Причем здесь он, отец. По правде сказать, лорд Кэмингтон довольно мил и привлекателен, хорошо сложен, но я уже много раз объясняла, что не смогу жить с напыщенным франтом, который даже ножа не умеет держать. Ты воспитал меня под горячим солнцем этой страны, с ее жестокими нравами и обычаями, и мне чуждо холодное сверкание и гнетущая старина великолепных замков Англии, и пышное изящество роскошных новых особняков, я сроднилась с этой природой…

— Тогда может тебе подыскать в мужья вождя какого-нибудь племени? — перебил ее отец.

— А это мысль, — выскакивая из-за стола и шутя, воткнув в волосы перо, проговорила она, обнимая его. — О-о-о! — завопила она.

В это время в окно влетела стрела и впилась в перекладину двери. Иоланта подбежала, и ловко вытащив стрелу, развернула, прикрепленное к ней письмо.

— Дочь моя, объясни, пожалуйста, своему рыцарю, что это приличный дом. В нем уважают хорошие манеры и к тому же, в котором гостит знатный и желанный гость, которому совсем не пристало видеть подобные вещи.

— Хорошо, папочка, я попрошу Идальго больше не посылать писем таким образом, чтобы не испугать нашего дорого гостя.

— Перестань смеяться над молодым человеком. Если тебя вырвать из привычной среды и перенести, например, к европейскому двору, ты тоже будешь казаться глупой и неловкой гусыней.

— Это еще одно подтверждение того, что я права и мне нечего делать за океаном.

— Пока, ограничимся тем, что ты дашь мне слово не ставить Артура Кэмингтона в глупое положение.

— Торжественно обещаю не ставить Артура Кэмингтона в глупое положение, — вытянувшись по стойке смирно и приложив руку к голове на манер военного, проговорила весело Иоланта, и тут же добавила веселясь, — если он не поставит в него себя сам.

— Все, ты утомила меня, — вздохнул Берд. Отправляйся в постель, но прежде скажи Огайо, пусть приготовит тебе горячую ванну.

— Я уже принимала сегодня ванну.

— Но она была холодной, и я боюсь, как бы это не отразилось на твоем здоровье.

— Хорошо, папа, — проговорила Иоланта, быстро и легко подбежала к отцу, чмокнула его в щеку и со словами, — «Спокойной ночи», — смиренно удалилась.