Сквозь туман времени

Светлана Ильина

Одна ночь изменила судьбу девушки. Теперь она не студентка МГУ, а боярская дочь. Московия, 1606 год, в стране назревает Смута. Встреча Василисы и польского шляхтича была предопределена. Любовь, вспыхнувшая 400 лет назад, пронеслась огненным шаром сквозь туман времени, возродилась в настоящем и вновь оказалась в прошлом. Что это: насмешка судьбы или проклятие Колдуна?

Глава 4. Встреча

Сигизмунд Воложевский мужчина шестидесяти лет с яркой внешностью и волевым характером ругался, так, что супруга его пани Беата, взволнованно покинула каминный зал, где она находились.

Выйдя из зала, пани крикнула прислужнице Анне:

— Анна, позови пана Казимира, мне нужно с ним поговорить.

— Да, пани Беата, — ответила молоденькая девчушка и побежала искать Казимира.

Увидев его в одной из комнат замка, Анна передала просьбу хозяйки.

— Хорошо Анна, я сейчас пойду к ней, — ответил Казимир.

Найдя пани Беату в зимнем саду, расхаживающей среди цветущих цветов, Казимир подошёл к женщине.

— Пан Казимир, — взволнованно обратилась женщина к мужчине, — что происходит с Володымиром? Ты ведь ему почти как отец, всегда рядом. Скажи мне, чего стоит опасаться.

— Пани Беата, вы прекрасно знаете, как я к вам отношусь, как верен я вам, вашему супругу и Володымиру, но могу сказать точно, что я сам не понимаю его неукротимое стремление двинутся на Московию.

— Ах, чувствует мое материнское сердце, что последний раз вижу своего сына, — чуть не плакала пани Беата.

— Пани Беата, не говорите плохое, я всегда буду рядом с Володымиром и не позволю чтобы с ним что — то случилось.

— Но зачем? Разве здесь плохо? Зачем ему в эту дикую Московию отправляться, — не унималась женщина.

— Он в свите пани Мнишек будет. На коронации в первых рядах стоять должен. Пани Мнишек, представителей знатных шляхтичей собирает. Разве пан Володымир мог отказать ей. Вы ж сами знаете, какой упрямый ваш сын, — успокаивал Казимир мать Володымира.

— Ах, Казимир, я то знаю какой упрямый мой сын, весь в отца, такой же толстолобый. Уж если втемяшит что в голову, то никто его не переубедит.

— Не плачьте, пани Беата, все хорошо будет, — и пан Казимир улыбнулся, чтоб поддержать пани Беату

— Остался бы дома, свадьбу сыграли. Мы ведь ему и невесту подыскали. Она и хороша собой, и знатная из благородного шляхетского рода будет.

— Ну вот пани, вернётся ваш Володымир, и свадьбу сыграете, а он то уже знаком с невестой?

— Нет, но я думаю, что она ему понравится, да и не будет же он огорчать родителей.

Казимир улыбнулся пани, видя, что слова о женитьбе сына подарили ей лучик надежды.

— Вот видите, пани, вы уже и улыбаетесь. Все хорошо будет, а уж за Володымиром я прослежу.

— Хорошо Казимир, ступай, а я тут ещё побуду, — ответила пани и попрощалась с Казимиром.

В каминном зале, откуда вышла вся в слезах пани Беата, оставался ее муж пан Сигизмунд ругался и негодовал на своего сына.

— Что ты там забыл? Отвечай! Ты разве не понимаешь, что вся эта миссия — фальш. Этот сандомирский воевода, отец новоиспеченной королевны, — на последнем слове, Сигизмунд сделал ударение, как бы выделив это слово и наделив его низкими качествами, — Ежи Мнишек, вор и мошенник. Все знают, что он прокутил своё состояние, а теперь в дамки лезет. А дочь его, ещё та курва, ишь ты решила королевой стать. А ты! Поддался этой уловке, или эта девка, Маринка, тебе голову вскружила? А ну, отвечай, — и отец ударил кулаком по столу.

— Никто мне голову не вскружил, тем более пани Марина, — уверенно отвечал Володымир, — я решил, и все. Никто меня не переубедит. Я еду в Московию.

— Весь в мать, такой же упрямый как она, — возмущался отец.

— А матушка утверждает, что я характером похож на тебя, — улыбаясь сказал Володымир.

— Я вижу, что переубедить тебя мне не под силу.

— Да, отец. Я как решил, так и сделаю, — ответил отцу сын.

— Хорошо, но обещай, что после твоего похода, ты наконец — то женишься.

— Обещаю отец. Я женюсь, — и загадочная ухмылка появилась на лице Володымира.

— Однако отец, — продолжал Володымир,, — хочу одну важную вещь сказать. Берегись боярина Савицкого. Если пойдёшь на его поводу, то погибнешь сам, а матушка от горя скончается.

Отец нахмурив брови ответил сыну:

— Ты прекрасно знаешь, что Савицкие наши враги, а от неприятеля я никогда не прятался. Ты лучше поскорее возвращайся и исполни своё обещание, — с этими словами отец обнял сына и похлопал по спине.

Взяв обещание с сына о женитьбе, мать и отец с тяжелым сердцем отправили сына в Москву.

Свита Марины Мнишек состояла из многочисленного войска поляков и других иностранных наемников. Сама Марина въехала в Москву в начале мая 1606 года в золоченой карете.

Изнутри карета была обита красным бархатом с золотыми гвоздиками, в которую запрягли двенадцать коней. Кони серой масти в яблоках поражали своей статностью. На конях вместо попоны были накинуты меха леопардов и рысей. Велись богато одетыми слугами за золотые поводья.

Марина Мнишек восседала в карете на подушках из золотой парчи с вышитыми каменьями, как королева. Платье, невесты Лжедмитрия 1 было белоснежное, украшенное бриллиантами и жемчугами. Кроме Марины, в карете находились две молодые полячки, арапчонок и маленькая обезьянка. Мнишек выглядывала из окна своего золотого дома, и беседовала со знатными боярами, которые шли возле кареты.

Кроме золотой кареты, свиту составляли ещё четырнадцать карет, в которых находились придворные дамы.

Следом двигались три роты шляхетской конницы на великолепных конях.

Все рыцарство облачилось в старинные доспехи. Среди шляхты выделялся мужчина, который ехал и всматривался по сторонам в лица горожан, стоявших по обе стороны дороги и любовавшихся этим эскортом. Пан Воложевский, искал ту единственную, ради которой он покинул свой родной дом и приехал за тысячи километров. Народу было столько, что все лица для пана сливались воедино.

Все кругом пестрело от нарядов, сопровождавших Мнишек и нарядов самих горожан. Ища взглядом Василису, но так и не найдя, молодой пан заехал в Кремль и скрылся за воротами.

Василиса стояла среди многочисленных зевак и наблюдала за историческим событием, таким как въезд Марины Мнишек в Москву. Все внутри девушки ликовало от того, что она прикоснулась к величайшим событиям на Руси. Она стояла и любовалась всей красотой, которая поражала своим масштабном.

— Какая красота, а золота-то золота, глянь только Василисушка, — бубнила разинув рот от увиденного Марфа.

— Несчастная она, — прошептала Василиса, — сама не знает, что это начало конца.

— Что ты такое говоришь, — запротестовала женщина, — счастливая она. Царицей будет. Все ей кланяться будут.

— Царицей? — И Василиса усмехнулась. — Ну, ну.

— Посмотрели и хватит, пойдём, а то как народ попрет, так нас с тобой и задавят, — заволновалась Марфа.

— Пойдём Марфа, а то и правда затопчут, — согласилась девушка и они начали пробираться сквозь толпу, стремясь выйти на свободное пространство.

Как только Василиса повернулась к шествующей группе спиной и направилось в противоположную сторону от центра, то мимо проехал молодой видный пан на коне, явно искавший кого-то, потому что вертел головой так, что вызывал хохот у девушек, смущающихся при его взгляде.

— Марфа, где же ты, пойдём уже, — поторапливала Василиса свою неуклюжую няньку.

Миновав толпу, Василиса с Марфой вздохнули полной грудью и направились в сторону дома.

Придя в дом, через некоторое время появился недовольный хозяин.

— Где ж это видано! — возмущался он. — Я, боярин Захарьин, должен взять на постой шляхтича. Прислуживать и угождать ему? Что ж такое делается на земле русской? Русские в услужении поляков!

— Батюшка, не волнуйся так, — успокаивала отца дочь, — не надолго они тут. Вот увидишь, восстанет русский народ против этих иноземцев. Погонит их. Всегда гнал и сейчас погонит.

— Ах, моя ягодка, да откуда ж ты знаешь это? Ты смотри, что делается на земле русской? Сначала под турками были, теперь под поляками. Когда ж закончится полон земли русской?

Негодуя, Никита Ильич налил себе медовухи и выпил чарку.

— Батюшка, нам с Марфой в церковь пора, пойдёшь с нами? — спросила у отца Василиса.

— Нет, Васенька, не пойду сегодня, боюсь лишнего сказать, я лучше дома вас ждать буду, да и Матвей собирался сегодня к нам зайти.

Василиса улыбнулась и поспешила выйти из горницы, где разговаривала с отцом. Она не хотела огорчать отца отказом Матвею, ведь именно из-за неё и приходил часто в их дом молодой человек.

Разночинного народу на улице было видимо-невидимо. Кроме повозок и телег по улице верхом на конях разъезжали иноземные гости.

— Не поднимай голову, Василиса, — наставляя девушку шла Марфа, — а то и гляди какой-нибудь басурманин глаз положит на тебя.

— Хорошо, Марфа, — повинуясь просьбе Марфе, сказала Василиса.

Вот уже почти целый месяц Алиса жила жизнью Василисы. Она сама себе удивлялась, что быстро вникла в жизнь тогдашней Москвы. Теперь ей все казалось знакомым, как будто она уже ходила по улочкам средневековой Москвы, любовалась золотыми, переливающими на солнышке куполами церквей, ей даже одежда пришлась по душе, особенно венцы, украшенные жемчугами и каменьями. Однако, за все это время, Василису не покидало чувство, что где — бы она не находилась, за ней пристально кто-то наблюдает. Она чувствовала взгляд, следивший за ней, чувствовала его всем телом. Он вызывал у неё страх, граничащий с паникой. Так и жила Алиса, радуясь и наслаждаясь каждой минутой, проведённой с отцом и тревогой, царившей в душе девушки.

Поднимаясь по каменным ступеням, которые вели в православный храм, Василиса услышала, что кто-то выкрикнул ее имя. Обернувшись, она увидела молодого и красивого шляхтича, который спрыгивал с седла и прыжками через две ступени приближался к ней.

— Василиса! Я нашёл тебя! — Подбегая к оторопевшей от неожиданности девушки, с счастливой улыбкой говорил Володымир.

Василиса лишилась дара речи, ведь именно он привиделся ей в рождественскую ночь, когда она с Еленой решили гадать на суженного. Именно Володымира увидела в зеркало девушка, когда сидела в тёмной комнате и загадывала о суженном. Она отчётливо видела его образ, он приближался к ней и улыбался именно так же как сейчас.

— Василиса! — Взволновано говорил шляхтич. — Прости, что я долго шёл к тебе, я не успел! Савицкий западню устроил, а я в неё попался. Я торопился, но опоздал.

— Вы меня с кем — то путаете, — с беспокойством смотрела на поляка девушка.

Пан Володымир смотрел на свою ненаглядную, на ту, ради которой он пожертвовал всем. В этот момент из — за спины Володымира показался старик — отшельник, который несколько недель назад напугал Василису. Весь в чёрном, с косматыми волосами в лохмотьях, он держал в руках посох.

— Вспомнил и забыл, — прошипел старик и ударил этим посохом молодого пана по груди. Пан от неожиданности отшатнулся и еле удержался на ногах.

— Пан Володымир, что с вами, — подбегая к юноше и поддерживая его, чтоб тот не упал на ступеньки храма, говорил Казимир.

Володымир оглянулся, но старик будто испарился, исчез.

— А ну, уйди, паскудник, — хватая за рукав Василису, кричала Марфа полякам, — басурманин. Что ж это творится, в дверях храма покоя не дают эти иноверцы. Пойдём моя девочка, слышишь, служба уже началась.

Марфа плюнула во след спускающимся полякам и крикнула им в спину:

— Паскудники польские, тьфу на вас.

Василиса вошла в сопровождении все ещё негодующей Марфы, которая стала беспрестанно креститься и читать молитвы. Девушка же отошла от неё в дальний угол и думала о шляхтиче. Сердце Василисы стучало так, что готово было выскочить из груди. Щеки зардели румянцем, искорка, которая только что зажглась в душе девушки постепенно разгоралась в костёр любви.

— С вами все в порядке, Володымир? — спрашивал обеспокоенный Казимир.

— Все отлично, дядька. Узнай кто эта девушка, — просил Володымир.

— Так ведь ты ж ее по имени называл, не помнишь? — спросил Казимир.

— Нет, дядька, не помню, — ответил пан, — узнай все о ней.

Так я знаю, — ответил пан Казимир, — она дочь боярина Захарьина. Помнишь, он не дождался пока пани Мнишек выйдет из кареты и ушёл прочь.

— Ах, да, помню. Он один из тех, кто не присягнул нашей Королёве. — Сделав паузу, и сев в седло, добавил. — Передай нашим, что гостить у Захарьина будем.

— Хм, — ухмыльнулся пан Казимир, — уверен?

— Уверен, — сказав это, пан Володымир поскакал прочь от церкви, где видел свою судьбу.