Полярный – Москва

Светлана Комракова, 2020

Жизнь отдельного человека может быть и заурядной, и чрезвычайно интересной – всё зависит от угла зрения и, главное, от того, кто рассказывает историю. Светлане Комраковой удалось превратить историю жизни, казалось бы, обычной женщины в увлекательный роман. Классический сюжет «Детство, отрочество, юность, первая любовь» приобретает у неё черты прустовского «утраченного времени»: каждая деталь, оттенок чувства выписаны психологически верно. Невозможно не сопереживать главной героине, её простым, но глубоким чувствам, нехитрым драмам и трагедиям – всему тому, что делает каждую жизнь неповторимой, удивительной, бесценной.

Подруги

Я уже училась в классе шестом. Как-то за мной пришли мои подружки звать меня в кино на вечерний сеанс фильма «Легенда о любви». А мама не пускает. Подружки пытаются уговорить мою маму. А у неё неважное настроение, она занята какими-то домашними делами и мне в сердцах говорит: «Можешь идти, но я тебя не отпускаю». И я остаюсь дома. Вот так. Ни ругани, ни криков, ни нравоучений. Мама строгая? Или я такая послушная?

По-настоящему близких подруг у меня было две: Женя Эрдман и Ира Бунина. Женя — худенькая, тёмненькая, умная девочка. Очень чётко помню её лицо: смуглое, узкое с карими глазами. Ира Бунина — красивая, сероглазая и взрослая, хотя все мы были ровесницами.

Родители Иры Буниной вели, как мне казалось, очень бурный образ жизни по сравнению с моими. У них были частые гости, шумные компании с вином.

Квартира у них была маленькая, двухкомнатная, одна комната проходная, где спали Ира с младшей сестрой, другая комната — спальня родителей; была ещё тёмная комната без окна — кладовочка, где спала бабушка. Я любила бывать у Иры в доме. Её маму звали так же, как и мою, — Валентина.

Однажды я пришла к Ире, когда у них дома было много гостей. Все сидели за столом, вели шумные разговоры. Мы с Ирой уединились в родительской спальне и оттуда слушали, как Ирин папа рассказывал анекдот: «Пушкин на коне. Дама, желая сделать ему комплимент, говорит: „Пушкин, Вы на коне — как капитан на пароходе!“ Пушкин приподнимает своему коню хвост: „Прошу в каюту!“» Мы с Ириной упали от хохота, тем более что анекдот был не столько услышан, сколько подслушан. И запомнился на всю жизнь.

Ирин папа был подводником. Его гости, тоже подводники, были людьми интересными, смелыми, весёлыми.

А папу Жени довольно скоро перевели в Североморск, она, переехав, писала нам письма и звала в гости.

И вот как-то осенью, собравшись вдвоём с Ирой, мы решили навестить Женю в Североморске. Родители нас отпустили, и мы отправились с ночёвкой. Сели на вечерний рейсовый катер и через час уже были в Североморске, без труда нашли нужный адрес. Но дверь на наши звонки никто не открывал. Несколько обескураженные мы погуляли какое-то время по Североморску, а когда вернулись — дома были Женя и бабушка. Разговорам не было конца.

Утром проснулись, работает на кухне радио. Из него доносится: «Жил да был чёрный кот за углом. И кота ненавидел весь дом!» Песню знали наизусть, вот когда она появилась, это был 1964 год.

После отъезда Жени у меня в подругах осталась только Ира. Женя ещё какое-то время писала нам письма, но потом наша переписка заглохла. Переводы наших военных родителей на другое место службы разлучали нас, но на место уехавших приезжали новые ребята, поэтому состав учеников нашей школы никогда не был постоянным.

Ира была симпатичной девочкой с большими серыми глазами, русыми волосами, с приятным лицом. Умная и интересная. Рано оформившаяся, в 13 лет девушка уже, а не девочка. У неё была подруга Надя Истомина, чуть старше нас. И когда Надиного папу перевели в Североморск, то её иногда отпускали в Полярный навестить подруг.

И вот как-то идём по городу — Ира, Надя и я. Сзади свист. Идём дальше, снова свист. Ира мне: «Посмотри, кто там!» Я послушно оглядываюсь, вижу каких-то незнакомых парней. И только тут чувствую разницу: они, гордые и неприступные, идут, не оглядываясь, а я могу и посмотреть, кто это свистит! Не им ли? Я почувствовала себя униженной, наверно, поэтому и запомнился этот мелкий случай. И появился стойкий иммунитет — никогда не оборачиваться на свист.

Вскоре Надя совсем перестала приезжать, а с Ирой мы дружили.