Правила Барби

Селина Аллен, 2023

Джефри Фостер был моей первой любовью, моей надеждой и моим маяком, но он предпочел разрушить все это, оставляя мое израненное сердце в руинах. Я вернула долг и тоже сделала ему больно, а затем сбежала. Я надеялась, что никогда больше не встречу его, но спустя пять лет, оказавшись без цента в кармане, я вынуждена вернуться в родной город. Мне предстоит столкнуться с самым настоящим кошмаром, ведь теперь моя судьба полностью в его руках. «Ты думал, что сможешь сломать меня, как одну из своих игрушек, ведь я снова оказалась в твоей власти, но, детка, теперь мы будем играть по моим правилам».Продолжение истории "Эффект Фостера".

Глава 6

Барбара

Я беспомощно открыла рот и зашевелила губами, пытаясь подобрать слова, чтобы ответить ему, но как назло, не могла даже просто обозвать его. Все мысли испарились из моей головы. Сердце стучало где-то под подбородком, мои виски покрылись испариной, а щеки горели так сильно, что я чувствовала болезненное покалывание на коже.

— Зачем ты это делаешь? — через минуту мозговых терзаний резко спросила я.

Он усмехнулся уголком губ, однако улыбка не коснулась его глаз, отчего выражение лица Фостера было чертовски жутким.

— Потому что могу, потому что это легко, потому что это забавно, — медленно перечислял он, приближаясь ко мне. Оказавшись рядом, он коснулся моих волос, заправил светлый локон мне за ухо. Он вел себя так, словно я была его домашним питомцем, зверюшкой с которой можно играть. Его большой палец скользнул по моей нижней губе, чуть оттягивая ее вниз. Я отклонила голову, только бы он не прикасался ко мне, но взгляда не отвела.

— Тебя забавляют мои страдания?

— Меня забавляет полное отсутствие у тебя самоуважения, — ответил он, заставляя меня одной фразой покрыться мурашками с головы до ног. Я контролировала себя, чтобы не ударить его. Боже, я больше не была той маленькой игрушкой в его руках, меня не должны заботить его слова, они не должны трогать мое сердце, ведь я преодолела это еще несколько лет назад. Я жила полной жизнью, встречалась с парнями, крутила ими, как хотела, не позволяя манипулировать мной. Мое сердце возродилось и стало каменным, до него нельзя было добраться, но вот я в доме Фостера, и снова позволяю кому-то влиять на меня.

Нет.

— Знаешь, мне ведь всегда хотелось немного тебя запачкать.

— Запачкать?

— Показать тебе, что твоя задница сделана не из золота, Барбара. Ты не такая идеальная, какой мнишь себя. Кому-то нужно было напомнить тебе это.

Я прикусила губу, сдерживая боль, которая пронзила мою грудь. Он ведь играл со мной, как и пять лет назад. Ему нравилось чувствовать эту власть надо мной.

— Признаться честно, мне не хочется ввязываться в это, но было бы очень глупо отказаться от человека, который готов пойти на все, только бы я сделал что-то с ее бедственным положением, не считаешь? — Фостер подобрал мое платье с пола, а затем небрежно бросил его мне, словно я была грязной шлюхой, которую он подцепил в дешевом, пропахшем алкоголем баре, и передумал ее трахать, когда увидел на ее животе странную сыпь.

Я начала лихорадочно натягивать розовую ткань на себя, но она не поддавалась, руки меня не слушались, отчего в своих попытках одеться я выглядела нелепо. Он больше не смотрел на меня, спрятал руки в карманы брюк и отошел к своему столу.

— Есть завещание, есть закон, твой отец был во здравии, насколько я знаю, поэтому признать его недееспособным не удастся. Я не смогу опровергнуть завещание, даже если задействую все свои ресурсы, чего ради тебя, я делать и не собираюсь, — деловым тоном начал он.

Ненависть к этому человеку сжигала меня изнутри и, разобравшись со всеми пуговицами на платье, я выпрямилась. Мне хотелось ударить Фостера по голове, чем-нибудь тяжелым, но, черт побери, все знают, что кровь с трудом выводится с ткани.

Спокойно, Барбара, спокойно.

Да какое тут спокойствие?

Нет, он точно был придурком! Я едва удерживала себя от убийства.

— Ты ничтожество, Фостер.

— Хотя есть еще одна идея, можешь переспать с адвокатом твоего отца, нотариусом, или со всей нотариальной коллегией, возможно, они смогут «потерять» завещание. — Фостер хотел приблизиться к моему уху, но я замахнулась в попытке ударить его по лицу, он перехватил мою руку, тогда я замахнулась другой, но и она была схвачена. Джефри с силой сжал мои запястья и притянул меня к нему, следующие слова он прошептал в мои губы: — И скажу наперед, ведь твоя светлая голова может счесть это хорошей идеей: это был сарказм. Потерять завещание невозможно, поэтому переспи ты хоть со всем городом, штатом, с белым домом, твоей проблемы это не решит.

— Ублюдок! — зарычала я и начала брыкаться, чтобы причинить ему хоть немного боли от той, что испытывала сейчас. Но он развернул меня и прижал спиной к своей груди, намертво припечатывая меня и сковывая мои руки. Своими ягодицами я чувствовала его внушительную эрекцию. Но это совсем ничего не значило, причиной его возбуждения была банальная похоть. Это как посмотреть порно, ничего особенного.

Его губы коснулись моего уха.

— Да, и этот ублюдок — единственный человек, который стоит между тобой и твоим наследством, — издевательским голосом выдал он.

Я пыталась вырваться, но все было тщетно, он был больше меня в несколько раз, сильнее, я чувствовала спиной каменные мышцы его груди и в какой-то момент просто сдалась.

— Говори уже, что тебе нужно, я терпеть не могу неизвестность. — Он вжимал меня в свое тело, но при этом держал меня в своих руках очень отстраненно, будто не хотел прикасаться вовсе, словно одна мысль о том, чтобы держать меня была для него омерзительна. Сразу стало понятно, что он обхватил меня не для того, чтобы полапать, как сделали бы многие мужчины, а для того, чтобы я просто не ударила его.

— Привыкай. Я еще не придумал, что сделаю с этой властью, но уверяю, у меня просто потрясающее воображение.

— Не сомневаюсь, — скрывая дрожь в голосе, ответила я. Самоконтроль рушился подобно карточному домику, мои глаза наполнялись слезами. Так просто попасться на его уловки. Я ожидала, что он захочет получить мое тело, мне казалось, что на секунду в его глазах появились вожделение и похоть, но ошибалась. Джефри просто желал унизить меня, доказать, что имеет власть надо мной. Очередные игры, а я снова повелась на это.

— Я знаю, какой занозой в заднице ты можешь быть, залезешь так глубоко, что ни один врач не достанет. Поэтому будь паинькой, Барби.

Барби.

Я думала, это что-то значит для него, но на самом деле я всегда была для него глупенькой Барби.

Первая слезинка скатилась по моей щеке, замирая где-то на губах. Я сглотнула ком в горле размером с бейсбольный мячик и обреченно откинула голову на его плечо. Он ощущался большим и теплым позади меня, в его руках я утопала почти полностью, ведь была очень маленького роста, раньше он был моей надеждой, моей защитой и опорой, но он выбрал быть моим наказанием, моей ненавистью.

— Я постараюсь, — обреченно выдала я.

Смешок одобрения сорвался с его губ, грудь позади меня завибрировала.

— Вот и славно. Займи комнату около прачечной на первом этаже.

— Комнату для прислуги? — ошеломленно спросила я.

— Да.

Я не смогла сдержаться и тихо всхлипнула. Разбитая и несчастная, этот день определенно не войдет в список лучших. Узнать о смерти отца, стать заложницей Фостера. Это полный мрак.

Услышав мой тихий всхлип, он напрягся, замер.

Неужели человек без сердца почувствовал жалость ко мне? Мои подозрения развеялись слишком быстро, ведь в следующее мгновение он сказал:

— Спокойной ночи. Думаю, тебе понравится быть за-му-жем, Барби.

Да. Я так рада, что уже натираю петлю мылом. Вот только для кого она будет? Для меня или Фостера?

Его губы съехали чуть ниже, трепетно коснулись моей щеки. Если бы я не знала, как сильно он ненавидит меня, то решила бы, что это был жест нежности. Он шумно вдохнул, будто… нюхал меня.

Но это же полный бред. Зачем ему это?

В следующее мгновение мою щеку опалило его горячим дыханием.

— Достаточно было просто попросить. Но это ведь так сложно для тебя. Всегда было. На глотку себе наступишь, но не станешь умолять. Гордая Барби лучше даст себя трахнуть, чем нормально попросит о помощи, — прошептал Фостер. Его шепот отразился мурашками на моей шее.

Слезы крупными каплями покатились из моих глаз, стекали к подбородку и опадали на его руки, которыми он сжимал меня. Его пальцы разжались, он отстранился и ушел из кабинета так быстро, что я даже не успела взглянуть на него.

***

Ранним утром я бесцельно наблюдала за покачивающимися на ветру ветвями кустов во дворе. Буря миновала, небо было голубым, из-за горизонта совсем недавно показалось солнце.

Я не могла больше уснуть. Стоило мне закрыть глаза, как я видела ухмыляющееся лицо Фостера. Чувство стыда, в которое он вогнал меня, разъедало мой мозг. Я чувствовала себя грязной, хоть и не сделала ничего плохого. Думаю, всему виной сам факт того, что я сбросила с себя одежду по первому его требованию и позволила управлять мной. Хотя если быть откровенной, он ведь совсем не принуждал меня, это сделала я сама.

Ночью я решила пробраться на кухню, потому что очень сильно хотела есть. Мой желудок болел, ведь в течение дня я выпила лишь несколько чашек кофе. Я знала, что никого не застану, ведь все нормальные люди спят ночью. Как же я ошибалась.

Из гостиной раздавались странные звуки, и это смутило меня. Я говорила сама себе, что мне не следует заглядывать туда, но все же решила проверить. В камине плясал огонь, отбрасывая танцующие тени на стены. Я медленно скользила взглядом по залу, пока не заметила их. Джефри восседал в кресле без рубашки, а верхом на нем была Челси. Она терлась о его колени, предвкушая момент, когда он наконец разденет ее и трахнет так, что будут дрожать ноги. Ладно, я немного приукрасила, черт его знает, о чем она там думала в своей голове.

Я замерла, не в силах оторвать взгляда от них. Челси оставляла поцелуи на его шее, даже с такого расстояния я видела, как краснеет его кожа от ее грубых укусов, видела, как напрягаются его мышцы каждый раз, стоит ее бедрам потереться о его член. Я видела лишь ее спину, тогда как в случае с Фостером, мне было доступно его лицо. Оно прекрасно освещалось светом от огня в камине.

Я вдруг почувствовала, как в моей груди разрастается бездна размером с Аляску. Фостер не захотел спать со мной, потому что я противна ему, но легко мог делать это с Челси.

Словно почувствовав, что я наблюдаю, он вскинул голову, взгляд зеленых глаз остановился на моем лице. Одна его рука опустилась на задницу Челси, он резко прижал ее к своему наверняка уже твердому члену, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Первым моим порывом было отвернуться, спрятать взгляд, я не испытывала возбуждения, как в прошлом, когда застала его трахающимся сразу с двумя девушками, сейчас я испытывала только отвращение, что мгновенно отразилось на моем лице. И совершенно странным образом в ответ на мои эмоции он нахмурился. На одно короткое мгновение в моей голове появилась мысль, будто Фостеру было дело до моих эмоций, будто одно это маленькое отвращение, что я излучала, могло хоть как-то задеть его душу. Но, как и раньше, я ошибалась, ведь в следующую секунду его лицо стало безразличным, холодным и твердо глядя мне в глаза, он отодвинул в сторону волосы Челси и расстегнул ее бюстгальтер. Я не хотела видеть то, что должно было случиться дальше, поэтому я ушла.

Пять лет я потратила на то, чтобы забыть его. Стереть память о коротком счастливом времени проведенном вместе. Но как бы я ни старалась, не могла выбросить из головы его поцелуи, его прикосновения, его ласки. Тот первый — невероятный раз, когда Джефри позволил мне качаться на волнах нежности и страсти, когда сотворил своим языком с моими бедрами нечто такое, что не мог повторить после него никто, невозможно было забыть. И вчера я всего на секунду вспомнила об этом и с ужасом осознала, что была бы не против такой расплаты. Я действительно была готова отдаться ему, тогда как он просто насмехался над моей доступностью. И это была еще одна причина, почему я ненавидела Фостера.

Уязвленное эго не давало мне выдохнуть ни на секунду, напоминая о том, как низко я пала в погоне за наследством. Я — Барбара Эванс, родом из династии, построившей свой бизнес на энергетической промышленности, так просто позволила унижаться себе перед этим мудаком!

Интересно, когда отец составлял эту проклятую бумажку, он думал о том, через что меня заставит пройти Фостер? Боюсь, что не думал, иначе не составил бы такое дерьмовое завещание. Узнай он, что Джеф решит шантажировать меня, пристрелил бы того одним из своих охотничьих ружей. Отец, конечно, любил охоту на оленя, но куда большее удовольствие ему доставляла охота на козлов.

Дом Фостеров практически не изменился, это я поняла еще вчера, когда бежала из его кабинета. Комната, в которой меня разместили, была не маленькой, но явно уступала гостевым спальням поместья. На стенах были тусклые желтые обои с рисунком мелкого цветочка. Кровать была неудобной, матрац скрипел даже при малейшем вздохе, напротив кровати было огромное зеркало в пол, словно специально размещенное там, чтобы я не расслаблялась и с каждым рассветом видела, в какой заднице оказалась.

Единственное окно выходило прямо на подъездную дорожку поместья Фостеров. Солнечный свет проникал сквозь шторы, освещая краешек комнаты, что делало ее чуть симпатичнее — если к уродству вообще применимы такие понятия как «симпатичный».

Комната находилась на первом этаже в крыле для прислуги. Раньше на Фостеров работали дворецкий, кухарка, и парочка горничных — стандартный набор для жителей этого района. Дома стоимостью в несколько сотен миллионов долларов были здесь сплошь и рядом. В отдельные дни по сезону появлялся садовник, сейчас, полагаю, были еще работники конюшни, ведь та теперь принадлежала придурку-старшему, однако вчера в доме я не увидела ни одного работника, хотя внешне поместье было ухожено. Значит, прислуга больше не живет в доме, а приезжает утром. Именно поэтому конура, в которой меня разместили, свободна.

Миленько.

В моей голове было столько вопросов, удивительно как она не трескалась от перенасыщения. Мне не терпелось узнать, кто вообще проживает в этом доме помимо Челси и Джефри. Где Джемма и почему вчера в особняке я не видела Мейсона? Как так вышло, что именно Джефри заполучил часть компании и почему он живет в этом доме? Неужели в свои годы он уже стал генеральным директором? Он ведь так молод для этой должности. Но все это будет волновать меня, в случае если провалится план «А». А план «А» был крайне прост: я наведаюсь к юристу отца и узнаю, как оспорить глупое завещание. Лазейка есть, я не сомневалась.

Я нехотя встала с постели и потянулась, разминая затекшие мышцы. Спать на этом матрасе все равно, что в яме для погребения — твердо и не видно ничего кроме крышки гроба. Но я переживу все, что подкинет мне жизнь, получу свое наследство, а потом найму киллера, который сделает так, чтобы Джефри подавился маленьким глоточком воды. Ярость и упорство в комбинации дают невероятный заряд энергии для мести. Моей ярости и упорства хватит на Фостера и на пять его таких же высокомерных копий.

Я сделала легкую укладку и подобрала наряд для этого дня: свободные брюки в крупную клетку, бежевый свитер на замке и в тон ему замшевые ботильоны. Одежды со мной было мало, я ведь не думала, что зависну в городе надолго. Некоторые вещи и вовсе промокли после бури и теперь над ними нужно корпеть в прачечной. Но проблема с недостатком вещей уже была в процессе своего разрешения.

В столовой давно был накрыт стол. Во главе, словно гребаный король, восседал Джефри. На нем был костюм-двойка и белая рубашка, с задумчивым видом он уставился в экран своего телефона. На соседнем стуле расположилась Челси. Сегодня ее темные волосы были убраны в строгий узелок на затылке, на ней было темно-синее платье свободного силуэта с короткими рукавами, на шее маленькая цепочка с подвеской в виде русалочки.

Господи, ну и безвкусица. И это я о Челси, приспешник сатаны на удивление выглядел весьма стильно. Кто знал, что через пять лет он сменит свои белые футболки на белые рубашки? Не хотелось признавать, но он выглядел потрясающе и в том и в том.

Джефри, услышав мои шаги, вскинул голову и остановил свой безэмоциональный взгляд на моем лице. Уголки его губ даже не дрогнули. Глядя в его глаза, излучавшие полное превосходство, я невольно втянула голову в плечи, но тут же приказала себе запрятать волнение как можно дальше. С надменной маской на лице я медленно потянула бегунок молнии на кофте вниз, края свитерка разошлись в стороны, являя Фостеру элегантный кружевной топ бежевого цвета на тонких бретелях с глубоким декольте. Нижняя часть топа доходила до крайней пары ребер, но вещь все равно выглядела неподходяще для обычного завтрака. Для вечера в клубе, для бурной ночи в спальне — возможно, но не для завтрака.

Фостер замер с кружкой кофе в одной его руке и телефоном в другой. Лишь на секунду его взгляд скользнул ниже, однако это не было тем самым взглядом, которым смотрят на красивых женщин, он просто проследил за моим действием без задней мысли. В следующее мгновение он безразлично изогнул губы и вовсе перестал интересоваться моим появлением, обратил все свое внимание на экран его телефона.

Это наталкивало меня на мысли, что теперь я совсем не привлекала его. И все, что я увидела в его глазах ранее — не больше чем похоть. Даже не желание, а похоть. Желание испытывают к тому, кто хоть немного привлекает его, похоть же испытывают к обезличенному сексуальному объекту. А это в свою очередь било по мне еще больнее, ведь прошлый вечер действительно был просто издевкой надо мной, попыткой унизить меня. Он просто смотрел, как я раздеваюсь, и даже не попытался притронуться сам, словно я была недостойной, непривлекательной или даже грязной. И на фоне этого всего он просто трахается с моей подругой.

Бывшей подругой.

Я не покажу, как это оскорбительно для меня, не дам Фостеру почувствовать, будто он выиграл эту битву. Пусть считает, что сломил меня, пусть порадуется на короткое мгновение, прежде чем я… ну, в общем, придумаю, как отомстить.

Я гордо промаршировала вдоль всего стола и села на стул, что располагался по другую сторону от Джефри. Все это время Челси не сводила с меня змеиного взгляда, тогда как я ее почти не замечала. Она выглядела слишком напряженной для девушки, которая получала удовольствие всю ночь, ну или хотя бы часть ночи.

— Обязательно одеваться к завтраку как дешевая проститутка? — недовольным голосом, спросила она.

Я тихо усмехнулась, взяла в руки булочку и принялась намазывать на нее масло.

— Обязательно одеваться к завтраку как Хиллари Клинтон?

— Она прекрасно выглядит.

— Для своих семидесяти пяти. Скажи, Челси, а давно ты предпочитаешь стиль тех, кто родился в середине прошлого века? — спокойно спросила я. Моей бывшей подруге не помешал бы стилист. Раньше она выглядела куда более стильно, хоть ее семье и не хватало денег. Сейчас же она старалась выбирать классику, но судя по конечному варианту, выбирала она ночью и с закрытыми глазами. Я не хотела оскорблять ее, я ведь… Ох нет, я хотела, она полностью заслужила это.

Стоп.

Мне кажется или Челси просто пытается соответствовать Фостеру, который вдруг перешел на строгие костюмы? Почему тогда на ней одежда из масс-маркета, а на Фостере брендовый мужской костюм?

Я улыбнулась своим мыслям.

Потому что Челси не его девушка, они просто спят, иначе Челси воспользовалась бы деньгами Джефа и приобрела бы одежду из салона.

— Джефри, почему она все еще в твоем доме? — нервно оставляя кружку в сторону, спросила брюнетка. Только сейчас я заметила, что Джефри все это время не сводил с меня задумчивого взгляда.

Я надкусила булочку с маслом, едва не расплываясь в улыбке. Челси не знает, а значит, она будет вне себя от ярости. Нет ничего лучше с утра, чем испортить настроение сучке, которая смыла в унитаз годы дружбы.

Пусть он и затеял эту игру, но играть мы будем по моим правилам.

— Ты еще не в курсе? Мы с Джефри женимся. — Я пожала плечами, наблюдая за тем, как ее брови изгибаются в изумлении.

Да, она не знала об этом.

Черт! Какой потрясающий день!

— Что? Это шутка такая?

— Ах, если бы. Джефри часть моего завещания и вчера он согласился стать моим супругом. Думаю, из нас получится прекрасная фальшивая парочка. — Однако не могу гарантировать, что не подсыплю ему в кофе мышьяк. — Кстати, когда мы женимся?

— Я обдумываю это, — коротко ответил он, что мне совсем не понравилось. Не хочется тянуть, нам ведь еще целый год нужно находиться в браке.

— Так это правда? — оборачиваясь к своему парню — или кто там они все-таки друг другу — спросила Челси.

Джефри даже не взглянул на свою новую пассию, тем более не ответил на ее вопрос, его взгляд был направлен прямо на меня, пока кончиком языка я слизывала масло с булочки. Казалось, он даже не слышал, о чем я и Челси переговаривались, его зрачки расширились, и я не могла понять, о чем он думает в этот момент.

— Ты так и не сказала, почему пробралась в конюшню вместо того, чтобы снять номер в городе, — отводя взгляд от моих губ и языка, и странно откашливаясь, сказал Джефри.

— У меня осталось пять тысяч долларов, — призналась я, а затем, подумав, добавила, — четыре. — Смысла скрывать от него это не было, Джефри и так понимал, что если я приползла к нему и просила его о браке, у меня ничего не было. Я в безвыходном положении.

Его хмурый взгляд снова вернулся к моему лицу. Сегодня Джефри вел себя иначе, все такой же безразличный, но хотя бы не вынуждает меня раздеваться.

Он и не вынуждал.

Может быть, мы сможем договориться и, невзирая на груз прошлого провести это время в спокойствии?

— И что, совсем ничего нет? — Я сглотнула, сжимая булочку в руке, ведь спрашивая меня об этом, уголок его губ дрогнул. Никто не заметил бы, но я знала Фостера. Это было подобие улыбки — издевательской и гнусной улыбки. — Ты же жила в… — он запнулся, — где-то, чем-то занималась…

— У меня сейчас не лучший период, — выпалила я, не понимая, к чему он клонит.

— Значит тебе необходимо не только замужество, но и деньги?

У меня было пять тысяч долларов.

Четыре.

— Да.

— Отлично, — ухмыльнулся он. — У нас прибавилось лошадей. Я как раз подыскивал третьего конюха в конюшню.

— Что?! — воскликнула я, вскакивая со своего места так резво, что стул позади меня упал и перевернулся.

— Будешь чистить денники, убирать навоз, кормить лошадей, — скучающим тоном заключил он, поедая свой завтрак.

Я зависла на несколько секунд пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно.

Чтобы я была конюхом?

— Ты издеваешься?

— Нет. Я буду тебе платить, скажем, пятнадцать долларов в час. Неполный рабочий день, суббота и воскресенье — выходные, в месяц выйдет около двух с половиной тысяч долларов.

Боже мой!

Он хочет, чтобы я убирала лошадиное дерьмо! За две с половиной тысячи долларов! Да столько денег я тратила за один поход в ресторан.

Мой взгляд остановился на лице Челси, которая, явно забыв о раннем неуважении Фостера в ее сторону, коварно улыбнулась.

Нервно поведя плечами, я отошла к выходу из столовой. Дойдя до арочного прохода, развернулась, устремляя свой горящий взгляд на лицо Фостера, выпрямила спину и гордо выпятила вперед грудь, в потрясающем бежевом кружевном топе. Джефри откинулся на спинку стула и задержал свой взгляд на моем лице. В его глазах заплясали огоньки торжества и предвкушения, он воспринимал все это как игру — шахматную партию, и явно ждал моего следующего хода.

— Я дочь Оливера Эванса и Хелены Эванс, внучка Арчибальда Эванса и Гвинет Эванс. Я наследница династии, которая десятки лет обеспечивает энергией несколько штатов, на моем фамильном гербе изображен красный кардинал, черт бы его побрал!

— Барбара Эванс — наследница династии, и это на ее гербе изображен красный кардинал, а Эрин Сваровски конюх в моей конюшне, — не дав закончить мне пламенную речь, заметил Фостер.

Я покачала головой, сжимая губы от досады.

— Я успешный дизайнер!

Смешок, вырвавшийся из его горла, сказал мне о многом, например, что он говнюк, придурок и мудак, ну и самую малость о том, что он не считает меня успешным дизайнером.

— Прости, ты подавился своим языком, или я сказала что-то смешное? — прищурившись, спросила я.

— Да, я в курсе, мисс Эдвардс, — усмехнулся Джефри.

Моя грудь неприятно сжалась.

Он сказал Эдвардс.

— Повтори.

— Говорю, вы делаете замечательные платья, мисс Эдвардс.

Совсем недавно я на заказ делала платье для одной актрисы Бродвея. На мой взгляд, она была туповата, ведь когда ее спросили о платье, она назвала журналистам мое имя неправильно. В результате фотографию ее, одетой в мое творение, напечатали на страницах глянца, только вот все лавры получила некая Барбара Эдвардс, а не Эванс. Я все еще злилась на эту актрисульку, ведь она испоганила мой шанс на славу. Но откуда Джефри знает о том случае? Сомневаюсь, что на досуге он почитывает глянец.

— Да пошел ты, — угрожающе сузив глаза, фыркнула я.