Дневник одинокой поэзии

Семен Юрьевич Ковин, 2020

У этой книги нет введения. Это всего лишь жизнь одного неизвестного писателя и поэта. К ней не нужно готовиться, её нужно просто прочитать. Она просто есть. Жизнь, ставшая книгой.

-Что… ты делаешь?

«Что ты делаешь…» — именно это я услышал однажды, в один из прекрасных пасмурных летних дней. Нежный голос милой девушки.

Красивый зелёный парк и прохладный летний ветер. Хоть мы и были рядом, но между мной и этой девушкой был не просто белый лист — между нами был космос.

–Я… пишу стихи. — ответил я ей. Она села рядом. Я не мог быть с ней, но подарить строки был обязан, ведь вся моя жизнь — это поэзия.

В этот пасмурный день,

Летом, хочется жить,

Я не знаю, что здесь за деревья,

Но они продолжают цвести

С самого наступления лета.

В этот день, когда рядом есть ты,

Мне дышать нелегко,

В тебе есть все цветы и деревья —

Вся та флора, что здесь растёт,

А во мне лишь гусмания — красный цветок,

Я лишь раз всего расцветаю.

Ты прекрасна душой и телом,

Но прошу оставь меня одного,

Мне комфортно сидеть и думать —

Не люблю я ходить в кино.

В своей жизни я сам справлялся,

Исключений не будет, поверь,

Разобрался я сам когда-то,

Какой в этом мире я зверь.

Белый лист бумаги перестал быть белым. Он стал покрыт чернилами и слезами. Влажный и грязный белый лист бумаги от её слёз и чернил. Моё сердце не выдерживает таких моментов и я бегу…

–Почему?! Почему ты бежишь?! — кричала она мне сквозь слёзы через весь парк.

Почему я бегу? Потому что я хочу бежать.

Всё, что у меня есть — это моя жизнь, а моя жизнь — это писательством. Всё, что я могу и умею — сочинять и придумывать, а потому я должен это записывать. Я посвятил свою жизнь искусству, а посему, как и художник, который должен быть голодный, я стал писателем, который должен быть один.

Я бежал до тех пор, пока снова не упал в обморок. Тяжёлая голова, долгие боли, головокружение, помутнение и блики в глазах, одышка, усталость… Я вновь очнулся в больнице.

Я хочу писать ещё и ещё, но не всегда могу себе это позволить. Не знаю болен ли я, но от всего этого мне всегда помогали отвлечься фильмы, которые пробуждали во мне чувства и эмоции. Иногда, я даже черпал из них вдохновение. То, что трогало меня, заставляло и плакать, порой, даже сквозь улыбку и смех.

–Сейчас середина лета, а пагода… Я ощущаю в ней осень. Осень всегда вдохновляла меня больше всего. Есть ли действительно что-то прекрасное в осени?

…

Привычная тишина медицинской сестры заставила вернуться меня в реальность. Забавно. У меня была собственная палата — это было странно. Я понимал, где я и почему. Но не понимал, когда смогу уйти отсюда… и смогу ли вообще уйти.

Через некоторое время в мою палату вошёл врач, психолог-невропатолог. Меня спрашивали стандартные вопросы: что случилось, почему это произошло, где, когда, при каких обстоятельствах, беспокоит ли меня что-нибудь… и т.д. и т.п. Я отвечал так, словно утопал в реальности, а дышал своим миром. Пройдя ещё пару стандартных мед тестов и короткий осмотр, меня попросили описать ситуацию, в которой я сейчас нахожусь, что чувствую… Недолго думая, я взял лист бумаги и начал писать, писать так, как я умею.

Белый, чистый свет палаты,

Ветер свежий из окна,

Тучи мигом пролетают,

Пролетают без дождя.

Не берёт меня сегодня

Грусть, за окнами бродя,

Но не счастлив я сегодня —

Без улыбок жизнь не та.

В мир нести добро желаю,

Позитива не тая,

Только я один по жизни,

Доля такова моя.

Мне ни радостно, ни грустно,

Я живу, как сам хочу,

Только в этой жизни чувства

На лице не отражу,

Моё сердце песней льётся,

А душа стихи кричит,

В этом мире без вопросов

Я по жизни индивид.

От такого врач явно пришёл в удивление, я написал это за считанные минуты. Я сказал, что мы можем это обсудить, а также у меня есть ещё что добавить простыми словами. Но, по всей видимости, он решил, что хватит уже с меня. Добавив, что после ряда обследований и анализа беседы, я смогу быть свободен.

Я не знаю, почему они со мной возятся. Я не знаю, что со мной. Я думал и размышлял об этом до выписки, потому мой творческий процесс приостановился: я не мог писать, редко ел, в основном смотрел в окно, думал, бродил по палате.

В исследованиях — ничего. Анализ показал, что я не сумасшедший, но и не совсем обычный человек. Медицинская карта пополнялась симптомами, но опять никакого диагноза, вновь риски… Риск и страх того, что, в один из отведённых мне дней, меня не станет. Потому я и начал писать. В надежде, остаться в этом мире навсегда. Смерть — и друг и враг деятеля искусства. Радует, что хотя бы больше мне не придётся сидеть в этой скучной палате. Меня отпустили домой.

Я дома. Меня не было здесь всего лишь десяток дней, а я уже чувствую атмосферу пустоты. Или здесь всегда было пусто? В доме стоит запах сырости и пыли. Это мой андеграунд, моя обитель. Ещё несколько дней я провёл не выходя из дома. Я думал о том, что бы я хотел написать, что донести до людей? Мне необходимо было вдохновение, и я отправился за ним в тот самый парк, из которого когда-то бежал сломя голову.

Вечерело и парк был пуст, такой чистый и невинный, сидя здесь я чувствовал переполняющую меня меланхолию. Я записывал всю красоту здешней природы: качающиеся деревья, колыхающаяся трава, мутный от водорослей пруд, небольшое семейство уток, стаи голубей и воробьёв, закат… Закат. И девушка. Ещё одна — подумал я. Но нет, эта девушка была необычной. Девушка в белом платье, её рыжие волосы развивались на ветру. Она словно была частью этого парка, будто сливаясь с его красотой. Я не заметил, как она оказалась возле меня.

–Ты писатель или поэт? — спросила она меня.

–А что поэт не может быть писателем? Или писатель — поэтом? И те и другие пишут, разве есть разница?

–Я тоже так думаю. — она мило улыбнулась. — Можно присесть?

–Конечно. Тем более я всё равно уже собирался уходить.

–Тебе вовсе не обязательно…

–Но я ухожу.

Я быстрым шагом направился к себе домой, не сбавляя темпа до самого выхода из парка. Мне всегда претило пустое общение. Я всю свою жизнь был один, сам по себе, независимый и самостоятельный. Я живу так, как я сам того хочу.

Я не знаю почему, но я думал про эту девушку. Она стала для меня неким вдохом свежего воздуха.

Я вспоминаю о тебе,

Рисуя строки на бумаге,

И образ твой, почти всегда,

Всплывает вновь перед глазами.

Я помню волосы твои,

Что, словно пламя, развевались,

Я помню то, как мило ты

В глаза мне улыбалась.

Мне нечего тебе сказать,

Я подружиться даже не пытаюсь,

Я лишь живу, как сам хочу,

И горд за то, чем занимаюсь.

Я помню страх в глазах твоих

И мира отречённость,

Я и писатель и поэт,

Но я не облегчу твои страданья.

Не знаю почему, но на следующий день я вновь пришёл на тоже самое место. Я не хотел увидеть ту девушку. Я хотел увидеть тот же самый образ грусти, страдания, чистоты и невинности, девичьей простоты. Я хотел видеть тот образ, что так вдохновил меня. Я гнался за вдохновением. К моему удивлению, на том же месте, сквозь ту же самую девушку, я увидел тот же самый образ — образ моего вдохновения. Она сидела на той же лавочке, под тем же клёном. Я видел её вчера, но внутри меня играли нотки знакомой мне меланхолии. Я смотрел на неё, а сердце словно чувствовало будто лето забирает её жизнь, превращаясь в осень.

–Можно мне… — я даже не успел договорить.

–Да, конечно, я всё равно собиралась уходить.

–Но я не имел ввиду… — она будто собралась обрывать каждую мою фразу.

–Я знаю. Я всё знаю. Тебе не нужно произносить звуки, чтобы говорить. — она убежала, как и я совсем недавно.

Мне не нужно произносить звуки, чтобы говорить — я запомнил её фразу до конца своих дней. Мне хватило того мгновения, на который я увидел её образ, её душу для того, чтобы проникнуться вдохновением. В парке я просидел ещё примерно час. Всё это время я потратил на то, чтобы поговорить с ней.

Конец ознакомительного фрагмента.