Дорога их жизни – 2. 1946—1952 гг

Сергей Азарян

В романе отражены некоторые эпизоды жизни героев первой книги «Дорога их жизни» Миро, Старика и Штирлица после Великой Отечественной войны (1946—1952 годы) – закулисная борьба советской контрразведки против спецслужб США (ЦРУ), Великобритании (MI6) и Германии (организация BND-Гелен).В основе романа изложены исторические события, происходящих вокруг стран Европы, Южной Америки (Аргентина, Бразилия), США и СССР.Вторая книга – это продолжение истории жизни наших героев.Вот такая дорога их жизни.

Глава 7. Операция в Иране: шах и пакт

Речь, о том, как друзья встретились в Тегеране

Ради справедливости можно сказать, что в период руководства ЦРУ Даллесом были и успешные операции. К ним относится, и операция «Аякс», проведенная в начале 50-х годов, целью которой была, отстранение от власти премьер-министра Мохаммеда Мосаддыка и возвращение ее шаху Мохаммеду Резе Пехлеви.

* * *

(Информация к размышлению). Британцы, приведшие к власти отца шаха — Резу Пехлеви, в 1925 году получили от него продление до 1993 года договора с Англо-иранской нефтяной компанией (AИНК). По условиям договора компания получила право монопольной добычи нефти на территории страны, освобождение от подоходного налога и таможенных пошлин и за все это ничего не платила, а только передавала Ирану часть добытой нефти. Впрочем, Резе Пехлеви даже это не помогло: в 1941 году англичане заставили его отречься от престола за пронацистские настроения и отправили в ссылку в Южную Африку под свой надзор. Его сын — Мохаммед Реза Пехлеви хорошо выучил, кто в Иране настоящий хозяин, и не досаждал Великобритании, даже когда АИНК стала задерживать передачу полагающейся его стране части добытой нефти и Ирану приходилось закупать нефть в Советский Союз.

* * *

(Время 19 часов 11 минута 27-го марта 1950 года).

Тегеран. В ресторане возле окна друзья устроились за столом. Смит задерживался, и друзья мило беседовали;

— Не будем прошлое вспоминать, у нас для этого будет много времени и без чужих ушей, — сказал Людвиг фон Бергер.

— Давайте выпьем за встречу и удачу, братья, — предложил Заридис.

Они подняли бокалы с французским коньяком и одним залпом осушили. Подошел Смит, извинился и сказал;

— Звонили из Мюнхена и просили, чтобы мы были на совещании 30 марта.

— Хорошо, мистер Смит, у нас есть много времени до совещания, — сказал Людвиг, — так что будем отдыхать и веселиться.

Минут пятьнадцат молча ужинали. Первым заговорил Людвиг фон Бергер;

— А как наша сестра Хильда, где она и когда мы увидим ее?

— Она обещала до 10-го апреля быть в Мюнхене, — сказал Леонардо.

— Тогда может и пусть Изольда приедет? Она все время вспоминает ее.

— Было бы отлично, брат, — сказал Заридис.

* * *

(Время 19 часов 32 минута 27-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. В своем кабинете подполковнил Карташов с

майором Павловым допрашывали Колосова.

— Просто, нам интересно Колосов, как Вы зслуженный полковник дошли до того и за деньги предали семью, друзьям и Родину, — сказал Карташов.

— Бес попутал, товарищи, — еле-еле договорил Колосов.

— Мы Вам не товарищи, Колосов, — резко вмешался Павлов, затем спокойни сказал, — не будем зря терять времени и если осталась у Вас капли совести, выложите всю правду и может в суде сочтется.

— Хорошо, я готов, — тихо сказал Колосов.

Павлов включил звукозаписывающее устройство и спросил;

— Каким образом, на Вас вышли эти агенты иностранной разведки Халил и Смит?

— С 16-го октября прошлого года я был в Москве. На три дня я принимал участие на мероприярии для руководителей ГУЛаг-а. После мероприятия в ресторане гостиницы «Москвы» мне познокомили с одним человеком по имени Джеймс Хиггинс, торговый представитель американской компании «Ойл-трейд».

— Одну минуту, — прервал его Карташов, — Вы сказали Джеймс Хиггинс?

— Да, его звали Джеймс Хиггинс, — сказал Колосов.

— А кто Вас познокомил с ним? — спросил Павлов.

— С ним меня познакомил полковник Мирон Иванович Миронов.

— Что-что!!!!… — крикнул Карташов.

* * *

(Время 20 часов 15 минута 27-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Около часа генерал майор Тихомиров в кабинете беседовал с Хильдой.

— Значит так, Хильда, что сейчас я сказал, Вы должны при встрече с ребятами точь-в-точь передать им. Для этого Вы должны запоминать за эти три дня и перед вылетом мы еще раз повторим.

— Вы не беспокойтесь, товарищ генерал майор, у меня хорошая память, даже Голберг меня похвалил за это, — сказала Хильда.

— Голберг? — посмеялся Тихомиров.

— Да, товарищ генерал майор, — серьезным тоном сказала Хильда.

— Понятно, — сказал Тихомиров, продолжая смеятся, а затем на миг подумав, добавил, — сейчас дочка, Вас проводят до гостиницы, отдыхайте и встретимся 30-го утром в 10.00. А вечером 19.00 у Вас вылет на Берн, Швейцария.

— Спасибо, товарищ генерал майор, — слезы в глазах сказала она.

— Что с Вами, дочька, Вы плачите?

— Нет, просто так, — сказала она и вытерла слезы.

Она задумалась; «Боже, спасибо, что услышали мою молитеы…».

* * *

(Информация к размышлению). Мохаммед Мосаддык (Mohammad Mosaddegh) премьер-министр Ирана с 1951 года, который был избран демократическим путьем. В связи с тем, что попытался проводить прогрессивные реформы, включая национализацию нефтегазового сектора, был свергнут в результате переворота, организованного спецслужбами Великобритании и США.

Мосаддык родился 16 июня 1882 года в Тегеране семье Мирза Хидейятулла Хан Аштиани Бахтиары, который был министром финансов в провинции Хорасан под властью династии Каджар, и его мать, Шахзаде Малика Тадж-Ханум, была внучкой князя Аббаса-Мирзы, и правнучка Фетх Али-шаха династии Каджар..В 1901 году Мосаддык женился на Захра Ханум (1879—1965), внучке по матери Насреддин-шаха, правившего Ираном в 1848—1896 годах. Политическую карьеру начал в 24 года, участвуя в иранской Конституционной революции.

В 1914 году он уехал обучаться в Париж, затем учился в одном швейцарском университете. Он выступал против заключения англо-иранского договора в 1919 году, который предоставлял Великобритании большие нефтяные концессии. Позже он был министром финансов, а затем депутатом Меджлиса.

* * *

(Время 13 часов 45 минута 30-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Братва собрались в кубрике барака №5. Пол часа назад из лазарета выписывали Мордака. За столом вели бурный разговор о ситуации в лагере, о новом начальнике подполковнике Карпове и конечно о Немце, Старике.

— Сем, неужели никак не возможно было узнать, они попались или выкрутились, — спросил Мордак.

— Думаю выкрутились, Василич, — сказал Корж, — а то хотья бы….

Он не закончил фразу, так как в кубрик зашел Бего, поздоровался с ними, а потом обратился к Мордаку;

— Прошу прощения Василич, у меня малява для Вас.

— От кого, Бего? — спросил Мордак.

— От Немца, Василич, — сказал Бего, вынул маляву и отдал ему.

Мордак прочитал; «Василич, старший брат! Простите, что не мог остаться с Вами. Но мысли наши с братом там возле Вас. Уверен мы еще увидемяся. Деньги я попросил, чтобы Бего передал Вам, он достойный малый, держите его рядом. Большой привет Коржу и братве. Немец и Старик».

После того, как Бего почувствовал, что Мордак ознакомился с малявой, сказал;

— Сумку я спрятал, Василич, принести?

— Да, Бего, сейчас идите с Коржом и принесите, — сказал Мордак.

Минут через пятьнадцать сумка с деньгами в сумме 350000 долларов лежала на столе перед братвой.

— Братва, они все оставили и ничего не забрали себе, — сказал Мордак, на пару минут собрал мысли и продолжил, — братва, Бего правильный пацан и он из наших, это говоря я, Мордак.

* * *

(Время 14 часов 23 минута 30-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. В своем кабинете генерал полковник Сафонов с

генералом майоромТихомировым анализировали Барнаулские события последних дней.

— Это хорошо, что ребята выехали, — сказал Сафонов, — а из Тегерана есть информация?

— Мы их контролировали их приезд в Тегеран и встречу друзей. Пока других вестей не располагаем, Борис Иваныч.

— А успели задержать, Миронова?

— Нет пока, но ребята ищут.

— Вот шакал, никак не ожидал, — сказал Сафонов, затем добавил, — давайте послушаем запись, может…

— Хорошо, сейчас, — сказал Тихомиров и включил магнитофон.

«-……

— Да, его звали Джеймс Хиггинс, — сказал Колосов.

— А кто Вас познокомил с ним? — спросил Павлов.

— С ним меня познакомил полковник Мирон Иванич Миронов.

— Что-что!!!!… — крикнул Карташов.

–……..».

Давайте послушаем с того момента, как Колосов решил через Халила убрать этого младшего Сарванцева. Тихомиров нашел запись с того места, как просил Сафонов;

«-…….

— А почему решили убрать Сарванцева, он ведь был Вашим компаньеном? спросил майор Павлов.

— Миронов позвонил и сказал, что он нас предал, чтобы брата своего спасти и тогда я решил руками Халила, убрать смотрящего лагеря Мордака. Придумал план, и в конце должны были убрать Сарванцева.

— И, что за план придумали? — спросил Карташов.

— План был простой, — сказал Колосов, — Сарванцев предложил дежурнему Самохину крупную сумму зеленых, тот выводит из карцера Абая. В разгар карточной игры Абай убивает Мордака, затем Сарванцева и с узбеком убегают с лагеря про помощи турка. Я

вне подозрения и виновники Самохин, как ответственный дежурный, а Сарванцев убит. Но Вы сорвали мой план, и я здесь перед Вами.

–…..».

— Пока выключите, Владимир Константинович, — сказал Сафонов.

Тихомиров выклюил телефон и спросил;

— Может вечером, продолжим, борис Иванич?

— Скорее всего вечером, Владимир Константинович, — сказал Сафонов, — затем на миг подумав продолжил, — сегодня у меня 17.00 прием к товарищу Сталину. Посоветуйте, как мне доложить про этого Мироноава и….

— Лучше правды, только правда, Борис Иваныч, — сказал Тихомиров, — если помните ему к нам рекомендовал товарищ Берия.

* * *

(Информация к размышлению). Люсиус Дюбиньон Клей (англ. Lucius Dibignon

Clay; 23 апреля 1897) Американский генерал, глава администрации американской зоны оккупации послевоенной Германии, военный губернатор.

В состав американской оккупационной зоны вошли Бавария, Гессен, северные части Бадена и Вюртемберга, Бремен. Она охватывала территорию в 110 075 км², с населением в 16 682 573 человек. Прежние территориальные границы субъектов, существовавшие при Рейхе, рушились и лишь земли Баварии сохранили статус-квo.

Клей считается отцом берлинского воздушного моста (1948—1949). Ранние годы Клей родился в городе Мариетта, штат Джорджия. Он был шестым и последним ребёнком в семье сенатора Александра Стефенса Клея. В 1918 году Люсиус Клей окончил военную академию в Вест-Пойнте и занимал различные гражданские и военные инженерные должности в 1920—30 годы, преподавание в Вест-Пойнте, организации и управление строительства дамб, гражданских аэропортов. К 1942 году Клей стал самым молодым бригадным генералом в Армии США. Преданный своей работе Клей зарекомендовал себя как исполнительный и предприимчивый офицер и исключительно трудолюбивый и дисциплинированный работник.

Во второй мировой войне и послевоенные годы Люсиус Клей не принимал участие в боевых операциях, однако получил орден «Легион Почёта» в 1942 году, медалью За Отличную Службу в 1944 году., Бронзовую звезду за свои действия по стабилизации ситуации во французском Шербуре. В 1945 году он служил в качестве заметистеля генерала Дуайта Эйзенхауэра.

Оказал серьёзное влияние на речь госсекретаря США Джеймса Френсиса Бирнса, произнесённую им в 1946 году в Штутгарте, Германия.

* * *

(Время 14 часов 57 минута 30-го марта 1950 года).

Мюнхен. Самолет из Тегерана приземлился в аэропорту Мюнхен без опазданий. Их

встретили двое сотрудников организации и на автомобиле «Мерседес» заехали в город.

Через полтара часа Миро со Стариком устроились в “Hotel Atlanta” на Sendlinger Str 58.

После регистрации, Хенес сказал;

— Мы со Смитом на пару часов отедим, Вы примите себе в пораядок, отдыхайте, а мы

заедим в 17.00.

— Хорошо, Виктор, — сказал Старик, а Миро кивнул головой.

Хенес со Смитом ушли, а Миро и Старик поднялись на второй этаж и зашли в свои номера, соответсвенно №207 и №209.

Минут через сорок вышли из гостиницы и начали гулять по городу. В один момент Миро почувствовал слежку.

— Серж, за нами хвост, — на немецком сказал Миро.

— Ты их видишь? — спросил Старик.

— Я их заметил, когда вышли из гостиницы, — сказал Миро.

— Может. вернемся в гостиницу? — спросил Старик.

— Скорее всего да, Серж, — сказал Миро, и они обратно вернулись в гостиницу.

В гостинице они предупредили администратора, что они будут в ресторане, если

их будут спрашивать и зашли в ресторан. Устроившись возле окна за столом, заказали коньяк и кофе. После ухода офицанта, Старик спрашивал;

— Какие мысли, Пауль?

— Эти могли быть или американцы, или из организации. Поживем увидим, — сказал Миро, затем немного подумав, продолжил, — давай подумаем, как будем жить дальше. Я верю Виктору, но может и он под колпаком.

— Мы найдем способ и время, поговорить с ним, Пауль, — сказал Старик.

Официант подошел, на стол положил бокалы с коньяком, кофейник с чашками и удалился. В это время в ресторан зашли те двое и устроились в центре зала, заказали

кофе с коньяком и как-будто просто зашли, тратить время. Миро тихо сказал;

— Ты спокойно сиди, а я пойду в туалет и где-то минут двадцать буду там. Следи за ихними действиями.

— Понял, Пауль, — сказал Старик.

Миро встал и направилс в туалет. Минут через пятьнадцать в туалет зашел один из них. На миг он не знал, как себе вести и миро воспользовался этим;

— Слушайте уважаемый, у Вас не найдется огонька, — сказал Миро.

— Не понял, — еле выговорил он.

— Видно Вы тупой, что не понимаете, — сказал Миро и подошел к нему.

— Что Вы сказали, — разозлился незнакомый хвост.

— Что Вы тупица, — сказал Миро и молниносным ударом свалил его. Тот потерял сознание. Миро проверил карманы и нашел удостоверение на Майкла Тарантино, сотрудника госбезопасности Американской администрации в зоне окупации Германии. К счастью никто не зашел в туалет. Миро быстро удостоверение обратно положил в карман сотрудника и выпел. Минута через три он спокойно сидел за столом. Старик

поднял бокал и спросил;

— Ну, что там?

— Мы познокомились, он назвался Майклом Тарантини, сотрудник Американской администрации в зоне окупации. Ему стало плохо, и он потерял сознание.

— А без этого нельзя было? — спросил Старик.

— Может можно было, но он не понимал, — сказал Миро.

Второй начал волноваться. Посмотрел на часы, встал и направился в туалет. Миро со Стариком оставили деньги на столе, быстро вышли из ресторана и поднялись свои номера.

* * *

(Время 16 часов 53 минута 30-го марта 1950 года).

Москва. Кремль. Генерал полковник Сафонов зашел в приемную товарища Сталина. Секретарь написал его в журнале регистрации и сказал;

— Товарищ генерал полковник, Вам назначили на 17.00.

— Понятно, — сказал Сафонов и устроился в один из свободных сыульях.

Ровно в 17.00 секретарь объвил и Сафонов зашел на прием к Сталину. В кабинете с ним были Берия, Калинин. После приветсвования, Сталин спросил;

— Ну как дела, товарищ Сафонов?

— Товарищ Сталин, дела идут нормально, — сказал Сафонов, на минуту собрал мысли и продолжил, — мы раскрыли дейстия криминальной организации, связанные торговлией в крупных масштабах драгоценных камней и наркотиков. Около года мы разработывали операцию.

— Какие итоги, товарищ Сафонов? — спросил Сталин и пару раз потянул с трубки.

— В криминальной организации, которая соотрудничала со спецслужбами Турции, США, были наши сотрудники из управлении разведки, таможни, ГУЛага.

— Миронов связывался со мной, — в разговор вмешался Берия, — я посоветовал ему и он

сегодня заедит к Вам вечером к 20.00, товарищ Сафонов.

— Что за Миронов, Лавренти? — спросил Сталин.

— Брат моего водителя, Коба, если разрешите, расскажу попозже.

— Ну хорошо, — сказал Сталин, затем обратился к Сафонову, — а какие имеются факты на счет связи этой криминальной организации со спецслужбами иностранами?

— Мы задержали спецагента ЦРУ Али Манфреда, по псевдониму Халил, который был одним из организаторов терактов в Киеве и вышли еше на крупного специалиста ЦРУ по организации терактов Джеймса Хиггинса.

— И какая информация имеется об этом Хиггинсе? — спросил Сталин.

— Он профессиональный разведчик и инструктор, товарищ Сталин, — сказал Сафонов, — и пока неоловимый, но мы его найдем.

— Я доволен Вами, товарищ Сафонов, — сказал Сталин, пару раз потянул с трубки, на миг молча посмотрел из окна во двор и отвернувшись, продолжил, — Подробно, что в

рассказали письменном виде оставьте в канцеларии. От меня благодарности всем, кто участвовал в операции. Желаю удачи.

* * *

(Время 16 часов 59 минута 30-го марта 1950 года).

Мюнхен. Виктор Хенес с Хайнц Фельфе вошли в гостиницу и подошли к рецепции.

Администратор вежливо спросила;

— Чем могу помочь, господа?

— Вы могли предупредить Ваших гостей из номеров 207 и 209, что их ждут внизу Хенес и Фельфе, — сказал Хенес.

— Прошу прощения, но дело в том, что к ним поднялись полицейские с начальником службы безопасности гостиницы минут десять назад, — сказала администратор.

Как она закончила фразу, по лестнице с правого крыла при сопровождении двух полицейских и трех гражданских лиц спускались Миро со Стариком. Хенес спокойно подошел к ним и спросил;

— Господа, могу узнать в чем дело?

— А мы можем знать, кто Вы такие? — спросил офицер полицейский.

— Вот мое удостоверение, гауптман, — вмешался Фельфе и из кармана вынув документ, показал гауптману.

Гауптман внимательно посмотрел, и сказал;

— Простите гер майор, в гостинице был инцидент. В туалете гостиничного ресторана нашли избиенног сотрудника Американской администрации зоны окупации. Эти люди подозреваются….

— Они признались в этом, уважаемый гауптман? — спросил Фельфе.

— Нет конечно, — сказал гауптман, — но…

— Никаких, но, — резко прервал его Фельфе, — они наши сотрудники и у нас времени нет ерундой заниматься, если будут вопросы, обращайтесь к руководству организации.

— Ну хорошо, гер майор, тогда с Вашего разрешения, если будет необходимость….

— Можете связываться с нами, — с улыбкой прервал его Фельфе.

— Минуточку, гер майор, — в разговор вмешался один из гражданских, — я помощник

главы Американской администрации в зоне окупации, — он показал удостоверение и продолжил, — но ведь они граждане США и как они могут быть сотрудниками Вашей организации.

— Как раз сегодня в 18.00 часов начнется немецко-американский форум, где, если в курсе или может знаете, будут присуствовать из руководящих составов наших стран. Там и выясним, — сказал Хенес.

— Пусть будет так, — сказал помощник главы администрации Американской зоны, — я передам моему руководству, и мы не будем Вас задерживать.

* * *

(Время 17 часов 12 минута 30-го марта 1950 года).

Берн. Помощник посла вошла в кабинет Кулаженкова и сказала;

— Разрешите, Анатолий Георгевич?

— Проходите, Лариса Ивановна, — с усталым голосом сказал Кулаженков.

— Телеграмма из Москвы, — сказала она и положила папку перед послом.

Кулаженков открыл папку и прочитал;

«Чрезвычайному и полномочном посланнику СССР в Швейцарии,

товарищу Анатолию Георгиевичу Кулаженкову!

Исх. №234/-МП-50 от «29» марта 1950 года.

Глубокоуважаемый Анатолий Георгиевч!

Для выполнения особой миссии государственной важности 30-марта 1950 года из Москвы международным рейсом Москква-Берн-Париж в Берн прилетает сотрудник управления «KР-7» Лайма Вайкуле. Просьба организовать встречу и свести ее с Максом.

Начальник управления «KР-7» (подпись, печать) Б.И.Сафонов».

После прочтения телеграммы, он обратился к помошнику;

— Узнайте время прилета авиарейса Москва-Берн-Париж и организовать встречу с пасажиром Лайма Вайкуле.

— Слушаюсь, Анатолий Георгиевич, — сказала Лариса Ивановна.

— Найдите, Максима Максимовича, и передайте, что завтра в 9.00 у нас совещание.

* * *

(Информация к разнышлению). Швейцария активно оказывает гуманитарную помощь жертвам конфликтов, содействует экономическому развитию стран третьего мира для преодоления нищеты. Швейцария с Российской Федерацией поддерживает дипломатические отношения с мая по ноябрь 1918 года, затем были прерваны и восстановлены уже с СССР лишь 18 марта 1946 года.

С 30-го апреля 1946 по 20-ое декабря 1950 года — Чрезвычайный и полномочный посланник СССР в Швейцарии был Кулаженков Анатолий Георгиевич.

* * *

(Время 17 часов 47 минута 30-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. После возвращения из Кремля, Сафонов вызвал к себе Тихоморова.

— Борис Иванич, как настроение, — заволновался Тихомиров.

— Можете поверить, Владимир константинович, товарищ Сталин поблагодарил за нашу службу, а товарищ Берия сказал, что к 20.00 Миронов будет у нас.

— Хорошая новость, ничего не скажешь, Борис Иваныч.

— Честно сказать, я очень переживал, но слава Богу, все хорошо, — сказал Сафонов, на минуту собрав мысли, продолжил, — ну как идет рабита у Карташова с Павловом?

— Павлов сейчас в аэропорту провожает Лайма Вайкуле в Швейцарию, а Карташов….

Не успел закончить Тихомиров фразу, как дверь открылся и зашел Карташов.

— Разрешите, товарищ генерал полковник?

— Проходите, Карташов, какие новости? — спросил Сафонов.

— Я принес звукозапись с допроса Бурковского, Сарванцева, Кермухамедова, — сказал Карташов, — если разрешите, подключу магнитофон….

— Послушаем потом, Карташов, — сказал Сафонов, — сейчас самое главное, организовать встречу Феодора Сарванцева с Джеймсом Хиггинсом. И еще сегодня к 20.00 Миронов будет у нас и его подключите к операции.

— Как Миронова поключить, товарищ генерал полковник? — не понял Карташов.

— Он понимая, что влип с этим Колосовом, пошел и признался товарищу Берию и обещал искупить свою вину, Карташов.

— Теперь понятно, товарищ генерал полковник.

— Его вводите в игру, но с особым контролем над ним. Необходимо воспользовать его контакт с Джеймсом Хиггинсом, чтобы Саранцева внедрить в окружение лесных братьев на Украине и Прибалтике.

* * *

(Время 17 часов 52 минута 30-го марта 1950 года).

Мюнхен. В зале переговоров организации за столом устроились Гелен, Даллес и военный губернатор окупацонных зон германии Люсиус Клей. Они анализировало политические ситуции в Германии и вокруг нее. После Клей поменял тему;

— Сегодня в гостинице “Hotel Atlanta” на Sendlinger Str 58, произошел инцидент. Наши сотрудники по заявке директор гостиницы следили двух жителей, которые были

регистрировны в гостинице как гражданины США. Но один из двух оказался шустрын

и свалил нашего сотрудника до бессознания. Вызвали полицейских, но в этот момент в

гостинице оказался люди из Вашей организации и показывая свои удостоверения, они

забрали этих двух. Хотел бынать генерал, Вы в курсе?

— Да уважаеный губернатор, мы в курсе, — сказал Гелен, — и даже мистр Даллес помог, чтобы эти наши сотрудники из Ирана по американским документам прилетели к нам.

— Так и есть, мистр Клей, — сказал Даллес.

— Ну хорошо, если так, мистр Даллес, тогда я бы сказал, молодцы эти рабята, что они наши и не враги. Свалить такого парня, как Спилберг, очень трудно, но он сделал.

— Они професионалы, мистр Клей, — сказал Гелен, — и поэтому их вызвали для участия в очень важной операции.

— Хорошо, генерал, тогда если ко мне нет вопросы, с Вашего разрешенияя я ухажу и как договорились встречаемся 20.00 в ресторане.

— Да, мистр Клей, — сказал Даллес.

После ухода военного губернатора Клея, минут через пять зашли Хенес и Фельфе.

— Ну, Фельфе, расскажите, где наши молодчики? — спросил Гелен.

— Они у оберста Статке, оформляют документы на Иран, генерал, — сказал Фельфе.

— Тогда, я бы хотел, чтобы для них нашли нормальную квартиру недалеко от офиса, — сказал Гелен, — и еще завтра хотел бы беседовать с ними.

— Слушаюсь, гер генерал, — сказал Фельфе.

— Тогда, если нет других вопросов, к 20.00 приглапены в ресторан Лёвенбройкеллер на Нимпенбургер штрассе, 2, — сказал Гелен.

* * *

(Время 19 часов 52 минута 30-го марта 1950 года).

Москва. Феодор Саранцев на такси подехал к гостинице «Украина» и на минуту посмотрел по сторонам и неспеша зашел в ресторан. У него здесь встреча с Джеймсом Хиггинсом. Он устроился за столом возле окна, чтобы ему удобно было следить за входом в ресторон и регулярно смотрел на улицу. Заказывая себе двести грамм водки с солеными огурчиками, он спокойно ждал и размышлял; «Чувствую, этот пес не придет и будет проверять нет ли хвоста… Тогда как мне быть дальше? Эти наши ребята могут не поверить меня и тогда…”. Феодор посмотрел на часы. Стрелки показали 20.17. Он начал волноваться. Вызвал овицанта, расплатился и вышел из ресторана. Пару минут постоял у порога гостиницы, потом вошел в гостиницу и подошел к рецепции.

— Добрый вечер уважаемая, — поприветствовал он с администратором.

— Добрый вечер, чем могу помочь? — спросила она.

— Могу ли устроится у Вас в гостинице? — спросил Феодор.

— Пожалуйста, заполняйте анкету, — сказала администратор.

Феодор заполнял анкету и через десять минут он устроился в номере 324. Принял

душ, лег на диване и начал размышлять; «Я правильно сделал, что устроился здесь. Он,

уверен следит за мной и сто процентов, успокоится, что мне некуда идти, поэтому…, а

наши ребята, как посоветовали, я так сделал».

* * *

(Время 19 часов 52 минута 30-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Карташов с Павловом допрашывали Миронова.

— Миронов можете рассказать, каким образом деньги вынудили Вас попасть в этот капкан? — спросил Карташов.

— Бес попутал, — тихо сказал Миронов и наклонил голову.

— Вы, что ему передали и как начались Вапи отношения, — спросил Карташов.

— Мне с ним познокомил Колосов, и однажды они просили, чтобы я им помог ввозить какие товары из-за границы. За каждый провоз они проплатили десять тысяча долларов США.

— А Вы узнали какой был товар? — спросил Павлов.

— Узнал, когда ввозили последнюю партию, и тогда я понял какое преступление совершил. Сегодня в 19.00 я должен был встретить Джеймсом Хиггинсом и проводить в гостиницу «Украина» для встречи с Феодором Сарванцевом. Но у него была задание в

Минске и позвонил, чтобы застраховал встречу с Сарванцевом и перевел встречу на завтра.

— Он был в курсе, что Феодор Сарванцев у нас? — спросил Карташов.

— Я ему не сообщил, — твердым голосом сказал Миронов.

— Может, если эта правда, тогда не получтие растрельную статью, Миронов, — сказал Павлов.

На пару минут воцарилась тишина, а после Карташов сказал;

— Конкретно, я считаю, что, если Вы вовремя поняли свою неоправданную ошибку и решили исправить ее, хотя последствия будут жесткие по отношении Вас, — высказал Карташов, — это поступок смелого человека. Но Вы совершили преступление против нашего государства и заслужили наказание.

— Я заслужил, и готов…, — у него на глазах появились слезы, и он не закончил фразу.

— Значит так, Миронов, успокойтесь и слушайте, как поступаем дальше, — сказал Карташов, — если я правильно понял, резидент завтра будет в Москве.

— Да, — сказал Миронов.

— Тогда, он как вышдет на Вас? — спросил Павлов.

— Он должен позвонить ко мне домой с 12.00 по 13.00.

— Вы готовы продолжить игру, Миронов? — спросил Карташов.

Миронов в знак согласия, молча кивнул головой.

После он подписал протоколы допроса и его сопроводили домой.

* * *

(Время 21 часов 54 минута 30-го марта 1950 года).

Берн. Двадцать минут назад самолет из Москвы приземлился в международном аэропорте Берна. Хильда без проблем прошла погранично-таможенный контроль и вышел в Vip зал, где ее встретили сотрудник посольства СССР и на атомобиле «Опель» поехали в Берн. Примерно через час потора она уже была в номере “Hotel Bellevue Palace” на улице Munzrain,1. Она приняла душ и хотела прилечь, как созвонил телефон.

Она подошла и взял трубку;

— Простите я могу услышать Лайме Вайкуле? — она услышал в трубке мужской голос.

— Я слушаю, — сказала она.

— Добрый вечерь фройлен, это представитель посольства Максим Максимович Исаев,

хотел сообщить, что заеду за Вами в 10.00 утра.

— Хорошо Максим Максимович, я буду готова, — сказала Хильда и положив трубку, начала размышлять; «Я беременна и как будем дальше жить. Боже, помоги……Одну Минуту, мне кается я его знаю, такой закомый и приятный голос…».

* * *

(Информация к размышлению). Федеральный совет Швейцарии 24-го июля 1945 года принял решение о прекращении признания правительства Германии. Швейцария

продолжила признавать Германии как государства, но не сотрудничало с ней из-за вакуума власти после окончания Второй мировой войны.

Из-за антидемократической деятельности национал-социалистические организации были запрещены в Швейцарии, а многие немцы были изгнаны из страны.

* * *

(Время 21 часов 54 минута 30-го марта 1950 года).

Мюнхен. Миро и Старик устроились в квартире №27 дома 28 на Garmischer strasse принадлежащей организации. Они после ванны решили отдохнуть, как в это время постучали дверь. Миро открыл дверь.

— Что не ожидали? — это был Хенес.

— О-о Виктор, заходите, — сказал Миро.

Виктор с сумкой зашел и на стол выложил мясные консервы, колбасы, сыр, хлеб и бутылку французского коньяка. После из кармана вынул какой-то аппарат, подключил и сказал;

— Этот аппарат американского производстава оглушает подслушивающее устройство. Дерщите всегда при себе.

— А откуда? — заинтересовался Старик.

— Привез две штуки из США, — сказал Хенес.

— А про него занют? — спросил Миро.

— Никто не знает, так, что можете свободно говорить, — сказал Хенес, минуту подумал

и добавил, — завтра отправлю телеграмму в Америку, чтобы Изольда до 5-го апреля была

в Берне. Хотел узнать есть информация о Хильде?

— Она должна была дать телеграмму на Ваше имя в центральную почту Мюнхена с 1-го по 5-ое апреля, — сказал Миро.

— Хорошо Пауль, я утром как раз отправлю телеграмму Изольде и проверю, — сказал Хенес.

— Какие наши дейсвия в организации, Виктор? — спросил Старик.

— У нас с Вами завтра встреча с генералом. После поедим ко мне домой и нормально поговорим, как будем дальше жить, — сказал Хенес.

* * *

(Время 9 часов 34 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Сафонов и Тихомиров с полковником Карташовом анализировали допрос с Мироновом.

— Карташов, Вы как считаете он не подведет? — спросил Сафонов.

— Он мог бы не придти, товарищ генерал полковник, — сказал Карташов, — и потом, все рассказал, и я поверил. Уверен он не подведет.

— Ну хорошо, пусть будет так, но в любом случае в нашем деле должны страховаться

и учитывать любые мелочи, — сказал Сафонов.

В этот момент в кабинет зашел начальник управления связи, полковник Каземир Петрович Скляр с бумажной папкой и подставив перед Сафоновом, доложил;

— Товарищ генерал полковник, срочная радиограмма из Мюнхена.

Сафонов открыл папку и прочтал текст радиограммы;

«Дельмар Алексу! В организацию прибыли из Ирана две професионалы: Пауль Зауер и Ганс Гольберг. Они вошли в группу, которая занимается подготовкой операции „Аякс“. Задачи операции пока держат в секрете. Есть версия, что возможно действия будет в Иране».

После прочтения, Сафонов радиограмму передал Тихомирову. Ознокомившись с текстом он сказал;

— И мне кажется, что англо — мериканские спецслужбы с организацией Гелена будут вмешиваться…., — он не закончил фразу, немного подумал и продолжил, — они никак не успокоятся, если не будут сами контролировать нефтяным рынком, товарищи.

— Вы правы, Владимир Константинович, — сказал Сафонов, — так, что подготовьте для внуков задание. Дельмар пусть независимо ищет возможности подискать информацию об этой операции.

— А может объеденить их усилия, Борис Иванич, — сказал Тихомиров.

— Подумаем, Владимир Константинович, — сказал Сафонов, немного подумал, затем продолжил, — эта очень важная информация и мы должны через других источников также проверить. Так, что пока рано их объеденить.

— Тогда может, предупредить нашего посла в Иране, — сказал Тихомиров.

— Вот это необходимо срочно сделать, Владимир Константинович, — сказал Сафонов.

* * *

(Время 9 часов 58 минута 31-го марта 1950 года).

Берн. Хильда спустилась в рецепцию и спросила администратора:

— Простите фройлен, Вы сказали по телефону, что мне здесь ждут?

— Да, фройлен, он сказал, что будет в баре, — сказала администратор.

Хильда направилсась в бар. Возле барной стойке она узнала мужчину и подойдя, сказала;

— Доброе утро, гер… я забыла Вашу фамилию.

— Доброе утро, фройлен Хильда, я Отто фон Штирьлиц, — сказал он.

— Я помню Вас и рад нашей встречи, гер Штирьлиц, — сказала Хильда.

— Может кофе или что-нибудь по крепче?

— С удовольствием, кофе с коньяком, гер Штирьлиц.

Они устроились за столом возле окна, заказали кофе с коньяком и начали беседу, вспоминали прошлые времена. Минут через двадцать они вышли из гостиницы, сели в

автомобиль и направились по адресу Muesmattstrasse дом 18 и вошли в квартиру 27.

— Хильда, здесь мы можем свободно разговаривать, — сказал Штирьлиц, — Вы здесь живете с мая 1945 года под фамилией Эльза Румениге, вот Ваши документы, — н вынул

из кармана отдал ей и продолжил, — через несколько дней я Вас отвезу в Американскую миссию и там объявите, что Вы Хильда Инга-Шварц и хотите вернуться в Германию, Мюнхен.

— Все понятно, гер Штирьлиц, — сказала Хильда.

— Тогда отдыхайте, можете гулять в городе, документы чистые, — сказал Штирьлиц, — а я должен идти. подъеду 3-го апреля в 10.00.

* * *

(Время 10 часов 13 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Миро и Старик с Хенесом были на приеме у генерала Гелена.

— Мне хенес о Вас рассказывал, и я уверен наша организация с радосью примет Вас в наши ряды, — сказал Гелен.

— Благодарим за доверие, гер гернерал, — сказал Миро.

— И я благодарю гер генерал, и за то, что Вы помогли нам вырваться из красного

плена, — сказал Старик.

— Это нап долг перед ватерландом и перед единомысленниками, — сказал Гелен.

Минут десять они разговаривали о разных темах, потом Гелен вернулся к основной теме;

— Я немного был в курсе, что во время войны Ваша группа пыталась спасти «ЯК», но помешали наши друзья. Мы должны вернуть нашу реликвию и унас есть информация,

которая требуется проверить. И это задание организация доверяет Вам и забираете эту

папку, — Гелен папку передал Миро и продолжил, — эта папка передала мне Шелленберг. Никто об этом не должен знать, и всякая информация лично докладываете мне.

— Понятно, генерал, — сказал Миро.

— У вас будет отдельный кабинет, и там можете изучать материалы и думаю после 7-го апреля можете с Хенесом отправлятся в Аргентину, — сказал Гелен.

— Как прикажите, генерал, — сказал Миро.

— Если вопросов нет, тогда адъютант в курсе и проведет Вас в Ваш кабинет, — сказал Гелен, затем немного поддумав, продолжил, — Хенес Вы останьтес еще на пять минут, а Вы свободны друзья.

Миро со Стариком вышли, и адъютант их проводил до кабинета.

* * *

(Время 10 часов 52 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Миронов жил с семьей по адресу Рязанский проспект, дом 10 кв с женой Анжелой и десятилетной дочерью Тамарой. Сын Андрей в звании капитана служил на Кавказе. Он был дома один и лежавший на диване размышлял; «Я сам во всем виноват. Погубил себя и мог погубить семью. Уверен и сына покою не дадут, но нет другого

выхода из этой ситуации…. Но. как я мог и почему?… Нет ответа». Зазвонил телефон. Он лениво встал, подошел и взял трубку;

— Миронов у телефона.

— Добрый день, Миронов, как хорошо, что достал Вас.

— Вы уже приехали? — он узнал Хигенса.

— Да я в Москве, только шриехал в Белорусский воказал, мы можем встретиться?

— Думаю да, — сказал Миронов, посмотрел на часы и продолжил, — давайте встретимся в ресторане гостиницы «Украина» через час.

— Хорошо, — сказал Хигинс и положил трубку.

* * *

(Время 11 часов 14 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Хенес заехал в почту, подошел к отделу заказных письем и телеграмм. За окном сидела симпатичная молодая блондинка.

— Добрый день, фройлен, — поприветствовал Хенес.

— Добрый день, чем могу помочь? — сказала она.

— Моя фамилия Хенес, фройлен, — сказал он, — Вы не могли посмотреть на мое има нет

ли телеграмма или письмо?

— Минуточку, — сказала она, затем начала проверить в ящике, где держали телеграммы и немного спустья нашла телеграмму из Швейцарии на имя Виктора Хенеса, добавила, — вот пожалуйста.

Он получил и прочитал телеграмму с текстом; «Германия, Мюнхен, центральная

почта, Виктору до востребованию. Я вернулась с отпуска. неделю отдыхала в Испании.

Сейчас до 5-го апреля буду в гостьях у Максвела по адресу; Берн, Muesmattstrasse 18, кв 27. Хильда».

После прочтения Хенес на минуту задумался: «Вот как, и Хильда тут. Значит, будем подумать и выкрутиться с этой дыры… Изольда должна приехать с детьми и тогда…”. В центре зала на столе взял бланк отправки международных телеграмм, заполнил текст и отправил.

Выйдя из почты, он поймал такси и минут через двадцать был в организации. Миро и Старик в своем кабинете ознакомились с документами, которые с папкой получили от Гелена. Хенес вошел к ним и сказал;

— Она уже в Берне, — и телеграмму положил перед Миро, который прочитал и передал Старику.

— И, какие наши действия, Хенес? — спросил Старик.

— Я отправил телеграмму в Нью-Йорк, чтобы она с детьми прилетела в Берн, — сказал Хенес, — и тогда, решим, Ганс.

— А детей зачем, Хенес? — спросил Миро.

— Во-первых, их не у кого оставить, а во-вторых, лучше будет, если будем мы все…, — он не закончил фразу, так как к ним зашел Фельфе.

— Чем заняты друзья, — сказал он, — может присоеденимся и пообедаем вместе?

— С большим удовольствием, — сказал Хенес.

— Хорошая идея, — сказал Старик, а Миро кивнул головой в знак согласия.

— Тогда я знаю один хороший ресторан «Der Pschore» на Prälat-Zistl-Straße, 3, — сказал

Фельфе, — там прекрасно готовят форель и свинину.

— Ну, что-ж, — поехали сказал Миро.

Спусть полчаса, они сидели в ресторане, обедали и мило беседовали.

— Виктор, меня генерал отправляет на Украину и брибалтийские республики на месяц, — сказал Фельфе, поднял бокал с вином и добавил, — генерал сказал, что сегодня на совещании распорядится, чтобы Вы решили финансовые вопросы.

— Если генерал сказал, значит организуем, Фельфе, — сказал Хенес.

— А каким образом? — спросил Фельфе.

— Не понял вопрос, — сказал Хенес.

— Я должен перевести в эти Советские республики около миллиона долларов США, Хенес, — сказал Фельфе, — поэтому….

— Уже понято, — сказал Хенес, — такие деньги переводят через дипкурьерские каналы, уважаемый Фельфе.

На пару минут воцарилась тишина. Они молча обедали. После Миро сказал;

— А разве эти каналы надежные, Виктор.

— Других надежных каналов в настоящее время я не знаю, — слазал Хенес.

В ресторан вошли двое и приселись в центре зала, Старик узнал их и обратился к Миро;

— Пауль, посмотри в сторону центра зала.

Миро посмотрел в сторону цебтра и узнал из них одного, Герд Гастингера, бывшего заместителя начальника гестапо Чачака, штумбанфюрера СС,

— Виктор, смотри туда, — сказал Миро, — наш старый знакомый.

Хенес посмотрел в сторону центра и узнал второго.

— Пауль, яторой это Штубер, управляющий делами Геринга, — сказал Хенес, — если они вместе, значит мутят что-то.

Миро встал и медленно, но с уверенными шагами подошел к ним.

— Добрый день, господа, — поприветствовал Миро.

Штубер поприветствовал, но Гастингер охладел на месте.

— Старых друзей, не узнаешь, Герд? — спросил Миро.

Но Гастингер как-будто язык проглотил.

— Что-то ни так, уважаемый? — спросил Штубер.

— Все так, Штубер, — сказал Миро, — у нас есть о чем поговорить. Мы еще встретимся.

— А мне кажется, нет повода с Еами встретиться, — с насмешкой сказал Штубер.

— Значит так, Штубер, Вы с этим козлом должны идти с нами в организацию, — сказал Миро, своим суровым взглядом посмотрел на него и продолжил, — там Ван зададут пару вопросов, и Вы должны ответить.

— Во-первых мы никуда не собираемся идти, — сказал Штубер, — а во вторых интересно кто имеет право мне задавать вопросы.

— Значит так Штубер, вопросы будет задавать генерал Гелен, — спокойно сказал Миро.

— Он для меня никто и не может задавать мне вопросы, понятно Вам, — сказал Штубер и попытался ударить Миро. Но Миро почувствовал это, отреагировал удар левой рулой, аправой рукой молниносным ударом завалил Штубера. Гастингер со страхом посмотрел на Миро и дрожащим голосом сказал;

— Я сам отвечу, Зауер.

Сотрудники службы безопасности окружили их и потребовали документы. Вовремя подоспели Хенес, Фельфе и Старик, чтобы разрядить обстановку. Хенес переговорил с хозяином ресторана, показал свое удостоверение, забрали Гастингера с Штубером и маправились в организацию.

* * *

(Время 11 часов 59 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Миронов уже пять минут, как перед главным входом гостиницы «Украина» ждал Хигинса. Ровно в 12.00 часов перед гостиницей остановилось такси, из нее вышел Хигинс и с улыбкой подошел к Миронову, поздоровался и спросил;

— Есть новости о Сарванцеве?

— Он Вас ждал вчера, на так как Вы не могли приехать, он устроился в гостинице и позвонил мне, — сказал Миронов.

— Хорошо, — сказал Хигинс, — тогда я зайду в ресторан закажу столик на троих, а Вы

найдите его и подходите.

Миронов подошел к рецепции гостиницы, а Хигинс вошел в ресторан. Двадцать минут спустья, Феодор Саранцев, Миронов и Хигинс вместе обедали и разговаривали о разных темах. После обеда Хигинс и Саранцев попрощались с Мироновом, сели такси и направились по направлению Ногинска.

* * *

Речь, а том, как Герд ответил на вопросы Гелена

и Шандор Радо

Находящаяся в центре Европы Швейцария, будучи нейтральной страной, была удобным местом для организации легальных и нелегальных резидентур. Например, военная разведка РККА имела в стране целых три независимые сети (с одной из них сотрудничал Шандор Радо). Резидентуры разведупра РККА, работавшие в Швейцарии, проходили в гестапо по делу «Красная капелла» и рассматривались германской контрразведкой как часть единой советской разведывательной сети в Западной Европе.

* * *

(Информация к размышлению). Шандор Радо (венг. Radó Sándor; 5 ноября 1899, Уйпешт, ныне в составе Будапешта, Австро-Венгрия, Венгерская Народная Республика,

Будапешт) советский разведчик.

Родился в состоятельной еврейской семье: его отец был управляющим торговой

фирмы и впоследствии стал предпринимателем. Во время Первой мировой войны в

1917 году призван в австро-венгерскую армию.

Изучал право в Будапештском университете.Участвовал в революционном движении

1919 года в Венгрии, установлении советской власти в Будапеште, был политическим комиссаром в 6-й артиллерийской дивизии армии венгерской Красной Армии. После

ликвидации Венгерской советской республики в ходе иностранной интервенции, как и многие другие венгерские революционеры, бежал в Вену.

В годы Второй мировой войны 1939—1945 был руководителем одной из групп антифашистского Сопротивления, руководя разведывательной группой «Дора» в Швейцарии. Разведывательная группа Шандора Радо в годы Второй мировой войны работала в Швейцарии под вывеской агентства «Геопресс». Её основные информаторы находились в Германии. Особенно эффективной была группа Рудольфа Рёсслера (псевдоним «Люци»). По своим убеждениям Рёсслер не был коммунистом, но был активным антинацистом, эмигрировал из Германии в Швейцарию после прихода Гитлера к власти. Его друзья, оставшиеся в рейхе, занимали видные посты в штабе

вермахта, в штабе ВВС и в МИДе в Германии. Они поставляли ему важную

информацию, которую он передавал швейцарским секретным службам, а те

пересылали её в Лондон. По одной из версий, когда Рёсслер узнал, что англичане не передают в СССР важнейшую информацию, касающуюся Восточного фронта, где

решалась судьба войны в Европе (1941—1943 годы), он стал работать с советским резидентом в Швейцарии Шандором Радо. По другой, выход Рёслера на контакт с Радо был согласован с английской разведкой (или даже инспирирован ею) с целью снабжения советского командования дозированными разведывательными данными о планах германского командования на Восточном фронте. В немецкой контрразведке группа Радо проходила под кодовым названием «Красная тройка» (по числу радиостанций группы Радо, две в Женеве — радистки Рут Вернер и Маргарита Болли, одна в Лозанне). Группа Радо сообщила советскому командованию важнейшие сведения о планах вермахта и дислокации войск германской армии на Восточном фронте, которые особенно полезными оказались в битве под Москвой (1941 год), под Сталинградом и в битве на Курской дуге (1942—1943 годы). Благодаря ей были известны и подробности немецкой ядерной программы. Вскоре после Курской битвы немцы убедили швейцарские власти в необходимости активных действий против

группы Радо. Швейцарская полиция, выйдя на их след, арестовала практически всех её членов. Радо в конце 1944 года, спасаясь от ареста, перебрался во Францию, где вступил в контакт с представителем советской разведки.

* * *

(Время 15 часов 34 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Когда Хенес со Стариком и Миро зашли в приемную генерала Гелена,

адъютанг Статке сказал;

— Генерал уже спрашивал, можете зайти.

Они зашли, поприветствовали за столом. Гелен сорашивал;

— Хенес Вы могли подробно рассказывать об инциденте в ресторане?

— Генерал, лучше, чтобы Зауер рассказал, — сказал Хенес.

— Прошу, Зауер, — к Миро обратился Гелен.

— Я бы хотел вернуться в далекий 1943 год, август месяц, генерал, — начал Миро, на миг собрал мысли и продолжил, — тогда наша группа получила приказ от Шелленберга, чтобы «ЯК» погрузили в подводную лодку «Адольф Гитлер» и перправили в Норвегию. Но внезапно из группы исчезают Штубер, Гастингер и профессор Роде.

— А как? — спросил Гелен.

— Мы втроем и Фельфе обедали в ресторане и вдруг они появляются там. Конечно у меня появилось желание задавать вопросы, каким образом нас оставили с носом, а сами пропали. Гастингер как увидел меня, чуть со страху инфаркт не получил, а Штубер показал свое неуважение к генералу Гелену и нам. Осталные подробности Вы узнаете от них. У меня все, генерал.

— А где сейчас они? — спросил Гелен.

— Сейчас с ними в своем кабинете работает Фельфе, генерал, — сказал Хенес.

— Значит так, Зауерм, — сказал Гелен, — сейчас я дам распояжение, они приведут до Вас и лично Вы занимаетесь с ними, может выведут на след этой «ЯК».

— Слушаюсь, генерал, — сказал Миро.

— Поэтому дело лично докладываете мне, Зауер, — сказал Гелен.

— Вас понял, генерал, — сказал Миро.

— Какие еще вопросы, Хенес? — спросил Гелен.

— У меня два вопроса, генерал, — сказал Хенес, — это вопрос финансирования группы «Ук-Пр» под ответственностью Хайнца Фельфе.

— Одну минуточку, Хенес, — сказал Гелен, затем взял трубку, набрал номер и когда там взяли трубку, он поговорил, — Фельфе, сейчас их отправьте в кабинет Зауера, а Вы сами ко, пожалуйста.

–……., —

Гелен положил трубку и обратился к Миро и Старику;

— Гастингер с Штубером через пять минут будут в Вашем кабинете, так что, можете идти и заниматься ими.

Они вышли из кабинета у когда шли по коридору, Миро тихо сказал;

— Я чувствую, здесь нам трудновато будет. Он очень умный и хитрый шакал.

— А где у нас с тобой было легко, — тихо сказал Старик, — так, что терпи и будешь….

* * *

(Время 15 часов 42 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Генерал полковник Сафонов сгенерал майором

Тихомировом анализировали сообщение, полученное из Парижа;

«Дора Тихону! Аллен Даллес 30-го марта в Париже ведет переговоры с Мохаммедом Резе Пехлеви, возвращении его в Иран. В организации Гелена подготовливается группа быстрого реагирования для свержения Мохаммеда Мосаддыка и возвращение ее шаху Пехлеви. На 1-ое апреля в Париже намечается встреча Пехлеви с Геленом».

— Это уже второй источник нам сообщает, Борис Иванович, — сказал Тихомиров, — мне кажется, Вы должны об этом доложить руководству.

— Я с Вами согласен, Валадимир Константинович, — сказал Сафонов, — но хотелось бы

еще получить информацию от «Внуков» и Макса.

* * *

(Время 15 часов 47 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Почти десять минут как Миро со Стариком разговаривали с Гастингером и Штубером, но безрезультатно.

— Штубер, Вы так и будете подтверждать, что не в курсе куда исчезли ящики с «ЯК» и профессор Роде? — спросил Миро.

— Именно так, — со злым взглядом сказал Штубер.

— Ну чтож, это ваше решение, — сказал Миро, затем обратился к Старику, — Ганс, его

проведите до начальника службы охраны, а я пока побеседую с уважаемом Гердом.

Как Старик со Штубером вышли, Миро обратился к Гастингеру;

— Ну как дружище, может выпьем по бокалу французского коньяка за встречу?

— Если не шутите, Зауер, с большим удовольствием, — дрожающим голосом сказал Гастингер.

Миро из шкафчика вынул бутылку французского коньяка и два бокала, налил и один предложив Гастингеру, сказал;

— Давайте, выпьем, а после я бы посоветовал рассказать то, что знаете, Герд. Просто у Вас нет другого выхода и не надейтесь на янки. «ЯК» реликвия нашего народа и генерал не оставит Вас без покоя, пока не получит ответы на вопросы. Прозит.

— Прозит, — сказал Гастингер, поднял бокал, глатнул пару капель и проговорил, — Вы правильно советуете, Зауер и я готов ответить на вопросы генерала.

* * *

(Информация к размышлению). Один из богатейших еврейских семьей живущая в

начале века в Иране — была семья Иосифа-Моше Кацава. Во время поездки по европе

Кацав в Австрии летом 1917 года у неизвестного ювелира покупает алмаз «Фиорентино» золотисто-желтого цвета весом 137 карата и долгое время хранил в своем особняке в Тегеране.

В конце 1925 года полковник Реза-хан, командира Персидской казачьей бригады, а позднее — главнокомандующего иранскими вооружёнными силами, военного министра и премьер-министра, низложил Ахмед-шаха Каджара, провозгласив себя шахом Ирана,

приняв для своей династии фамилию Пехлеви.

Когда Адольф Гитлер стал канцлером Германии, Реза-хан Пехлеви наладил с ним отношения на государственном уровне.

В окружении Реза-хана Пехлеви Иосиф-Моше Кацав был желаемым гостьем. В годы правления фашистов. когда в Германии гонялись за евреями, Иосиф-Моше Кацав через Реза-хан Пехлеви из немецких концлагерей вывел сотни еврейских семьей. И за это он получил благодарность от Кацава в виде алмаза «Фиорентино».

* * *

(Время 15 часов 54 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Миро и Старик с Гастингером были на приеме у Гелена. Генерал с кем-то разговаривал по телефону;

— Я прилечу вечерным рейсом.

–……., —

— Посмотрим по ситуациям, до встреи, — сказал Гелен, положил трубку, и обратился к Миро, — я слушаю Вас, Зауер.

— Гер геенерал, мы разговаривали с ними, — сказал Миро, — Штубер наотрез отказался с нами, а Гастингер согласился ответит на Ваши вопросы.

— Ах так, — посмеялся Гелен, затем принимая серьезный вид спрашивал, — ну Гастингер

отвечайте, куда исчезла «ЯК»?

— Никуда ни исчезла, гер Генерал, — сказал Гастингер, — они были проданы иранскому шаху Реза-хана Пехлеви.

— Что-что, — не понял Гелен, — как продали, кто продал?

— По приказу Геринга, гер генерал, — дрожащим голосом сказал Гастингер, — договор с немецкой стороны при присуствии Штубера и меня, подписал профессор Август Роде, а с иранской стороны управляэщий делами шаха Али Манфаред. Я тайно впечатлил на фотоаппарате.

— Вот эта новость, — улыбнулся Гелен, а Миро и Старик были в шоке от слыханного.

Минут десять воцарилась тишина. Первым заговорил Гелен;

— Значит так, Гастингер, если хотите, чтобы у Вас не были проблемы, и Вы вошли в нашу организацию с хорошими перспективами, тогда нам нужны эти фотографии.

— Эти фотографии с копием договора находятся в банковском ящике в Берне, — сказал Гастингер.

— А есть информация о профессоре Роде? — спросил Гелен.

— В последний раз мы ц ним встреччались летом 1947 года в Тегеране, гер генерал, — сказал Гастингер.

— А как можем добраться до этой банковской ячейке, Гастингер? — спросил Миро.

— Насколько мне известно Швейцария заблокировала германские бамковские акты и не знаю пока, как добраться, Зауер.

— Мы подумаем, — сказал Гелен и на минуту подумав, обратился к Миро, — сейчас Вы

проводите Гастингера в особняк организации в Гермеринг и возвращайтесь. Мы с Вами

вечерным рейсом на 20.30 улетаем в Париж.

Миро со Стариком проводили Гастингера в Гермеринг и сели в автомобиль, Старик спросил;

— Слушай, брат, а как сообщить в центр?

— Сейчас 16.50, — сказал Миро, — еще есть время отправить телеграмму в Швейцарию. Макс каждый день с 18.00 заходит в почту, может успеем.

Не успели отъехать, как Старик сказал;

— Брат за нами хвост, они за нами ехали еще с организации.

— Думаешь эта организация? — спросил Миро.

— Кажется, янки не простили нас, — сказал Старик.

— Ну что, через километр заверни в лес, остановись и открывай капот, — сказал Миро.

Старик так и сделал. Те, которые ехали за ними, также заехали в лес и остановились возле них. Из автомобиля вышли двое верзилы и подошли к ним. Один из них спросил;

— Что случилось, может нужна помощь?

— Нет спасибо, мы сами разберемся, — сказал Старик.

— Тогда, прошу документы, — сказал второй.

— А кто Вы такие, что так вежливо просите наши документы? — вмешался Миро.

— Видно, Вы очень самоуверенный наглец, — сказал первый верзила и взял за шиворот Миро, но не успел что-то сделать, так как молниносный удар Миро завалил его. Второй

из кармана вынул пистолет и направил на Миро, но удар Старика и второго завалил.

В кармане обеих верзил, нашли удостоверения сотрудников службы безопасности американской военной администраьии в Германии.

— Давай обеих в автомобиль и поехали, — сказал Старик.

Через пятьнадцать минут они зашли в почту и отправили телеграмму с текстом;

«Швейцария. Берн. Центральная почта, Максу Бользаму, до востребованию. Хилья приедит второго апреля авиарейсом Нью-Йорк-Берн, просьба встретить и устроить ее в гостинице. Отец с мамой будут к вечеру. Через два дня приедим из Мюнхена с Сержом Заридисом. Пауль».

После вышли на улицу, сели в автомобиль и тогда Старик спросил;

— Какие наши действия, Пауль?

— Вернуться в организацию и рассказывать генералу, брат.

— И, что из этого?

— Пусть, генерал почувствует, что мы не простофилы, а професионалы, — сказал Миро

и немного подумав, продолжил, — ты не думаешь, что янки вроди не доверяют ему и…

— Ну и черт с ними, — прервал его Старик, завел и тронулся с места.

* * *

(Время 17 часов 22 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Генерал Гелен в своем кабинете проводил совещание с Хенесом и Фельфе.

— Какнм образом, провести эти суммы на Украину и Прибалтику, Хенес, — спросил Гелен.

— Мне кажется безопаснее будет, если отправим через дипканал в Москву, а оттуда по направлениям, — сказал Хенес.

— Я согласен, друзья, — сказал Гелен, затем немного подумав, добавил, — Вы можете завтра улететь на Украину и там в гостинице Хрещатик выйдут на Вас.

— Тогда с Вашего разрешения, я пойду собираться, — сказал Фельфе.

— Вы можете идти, Фельфе, — сказал Гелен, — а Вас, Хенес, попрошу остаться еще на пару минут.

Как вышел Фельфе из кабинета, созвонил телефон. Гелен взял трубку и услышал голос адъютанта;

–….

— Пусть заходят, Фриц, — сказал Гелен и положил трубку.

Дверь кабинета открылся и зашли Миро со Стариком.

Не успели устроится за столом, как Гелен почувствовав неладное, спросил;

— Случилось что, Зауер?

— Когда мы вышли из организации, за нами был хвост, — начал Миро, — мы подумали

Вы приказали и проверяете нас.

— И, что? — с удивлением спросил Гелен.

— Мы проводили без проблем Гастингера в особняк Гермеринга, а на обратном пути они напали на нас, — спокойно сказал Миро.

— Я не приказал и Хенес гарантировал за Вас, так что продолжайте, Зауер, — с шестким

видом сказал Гелен.

— Они безсознания лежат в автомобиле за километр от особняка в лесу, гер генерал, —

сказал Миро, затем на миг помолк и продолжил, — мы проверили ихные документы.

— И кто эти молодчики? — уже с настроением спросил Гелен.

— Сотрудники службы безоопасности американской военной администрации в Германии, генерал, — сказал Миро.

— Значит они понюхали что-то, — сказал Гелен, минуту подумав, взял трубку, набрал номер начальника службы безопасности особняка Гермеринга. Там взяли трубку, и он услышал твердый мужцкой голос;

— Дежурный, Зольдер, слушает.

— Это генерал Гелен, передайте начальнику, пусть срочно свяжется со мной.

— Слушаюсь, гер генерал.

Через минуту зазвонил телефон. Гелен взял трубку;

— Генерал, оберст Гандмахер, слушаюсь.

— Значит так, Гандмахер, срочным образом, лично Вы, переводите Гастингера на другое место, — сказал Гелен, затем на миг подумав, продолжил, — и отправляете в лес по дороге на Мюнхен в километр от особняка наших сотрудников. Там в автомобиле двое, может без сознания, пусть проводят их в организацию.

— Я Вас понял генерал, — сказал Гандмахер и оба вместе положили трубку.

Пару минут воцарилась тишина. Затем Хенес обратился к Гелену;

— Генерал, и как будем решать проблемы с ними?

— Вы не беспокойтесь, Хенес, — сказал Гелен, — мы втроем улетаем в Париж и там у меня встреча с Даллесом. Дунаю мы уладим эти проблемы. Сейчас Вы занимайтесь с вопросами Фельфе, а мы будем собирать в аэропорт.

* * *

(Время 21 часов 27 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Минут пять назад к генералу майору Тихомирову зашел дежурный радиоузла капитан Домогаров и передал разшифрованную телеграмму из Швейцарии;

«МиС Тихону через Юстаса! Мы укрепились в организации и получили задание по „ЯК“. Случайно в ресторане встретились Штубера и Гастингера, которые подтвердили фактами о том, что по указанию Геринга „ЯК“ в начале октября 1943 года была продана иранскому шаху Реза-хана Пехлеви».

После прочтения телеграммы, Тихомиров задумался; «Вот себе новости ребята…, а на основании чего представить союзникам претензию и информировать руководству…, подумай, Владимир, подумай… нужны эти факты, ребята». Он встал, подошел к окну и на пару минут наблюдал, что творится на улице. Шел дождь. Он открыл окно, подышал свежим воздухом. Потом резко повернулся, подошел к телефону, взял трубку и набрал номер Сафонова, но хотя он долго держал, там не взяли трубку.

Он посмотрел на часы; «Уже 21.32. Да Сафонов наверно дома, потерпим до утра… Ну чтож, и я поеду…”. С этими мыслями, он взял трубку и позвонил домой. Жена взяла

трубку;

— Алло, слушаю Вас.

— Это я, еду домой, может…

— Ничего не нужно, только приходи сам, — сказала она и положила трубку.

* * *

(Время 9 часов 57 минута 1-го апреля 1950 года).

Париж. Вчера ночью они устроились в «Hôtel Paris Alesia Montparnasse». Генерал

Гелен устроился в номере 213, а Миро со Стариком соответственно в номерах 216 и 225. Утром в 9.30 за ними подъехал автомобиль, и они направились в посольство США на проспекте Габриэля. В посольстве их сопроводили в отдел резидентуры Управления стратегических служб США. Ровно в 10.00 часов за столом собрались Аллен Даллес, Смит, Гелен и Миро со Смитом.

После взаимных приветствий, Аллен Даллес обратился к генералу Гелену;

— Вокруг собрали профессионалов, Гелен, я сам доволен ими.

— Спасибо, Даллес, и я ими доволен, — сказал Гелен, на миг собрал мысли и добавил, —

а зачем за ними началась охота, можем узнать?

— Можете, — сказал Даллес, — они нам нужны в одной опперации, Гелен и второй раз убедился, что они смогут нам помочь. О Ваших сотрудниках мне рассказывал Смит, и я хотел убедиться.

— А, что за операция, Даллес? — спросил Гелен.

— Об этом поговорим потом, генерал, — сказал Даллес, — сейчас хотел спросить Вас о Гастингере и Штубере.

— Штубер находится в Мюнхене, а Гастингер исчез из особняка в Гермеринге. Его ищут, но пока безрезультатно, Даллес.

— Генерал, когда будете в Мюнхене, — Даллес на миг остановился выпил пару капель коньяка и продолжил, — просьба их отправить в администрацию военного губернатора.

— А в чем дело, мистр Даллес? — спросил Гелен.

— Просто я их отправил по заданию в Мюнхен, а они попали в Вапи руки, генерал.

— Не вижу проблем, при возвращении, мы их отправим к губернатору.

— ОК. Тогда перейдем к нашему общему вопросу, — сказал Даллес, опять взял бокал, глотнул пару капель и продолжил, — мне один уважаемый человек из востока попросил об одном одолжении, и я дал слово помочь, генерал. Но помогать ему хотел бы с Вами.

— А как мы должны помочь этому уважаемому человеку из востока, мистр Даллес? —

спросил Гелен.

— Сегодня в 18.00 у него мероприятие в «Hotel Mayfair» и Вы с Вашими ребятами

приглашены, — сказал Даллес, — и там узнаем какая помощь нужна.

— Проблем не вижу, мистер Даллес, — сказал Гелен.

После разговора с Даллесом, Гелен положил трубку и начал размышлять; «И как

вести с этими американцами, которые себе считают выше других?…. Думаю, молча слышать, потом поискать выгоду и потихонько… но осторожно. В любом случае мне кажется нельзя им доверять…».

* * *

(Время 10 часов 11 минута 1-го апреля 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Тихомиров в своем кабинете с волнующим видом ждал звонка. Он с 9.00 ждал генерала полковника Сафонова, но он опаздывал. Наконец зазвонил телефон. Он взял трубку;

— Товарищ генерал майор, это подполковник Титов. Товоарищ генерал полковник будет у себя через пять минут.

— Спасибо, подполковник, иду, — сказал Тихомиров.

Через десять минут в своем кабинетте прочитав радиограмму Миро и Старика, пару

минут подумав, обратился к Тихонову;

— Я с 9.00 в Кремле на приеме у товарища Сталина. Какая-та антиправительственная акция намечается с 5-го апреля на Украине. А теперь эта информация и незнаю каким образом сообщить.

— Думаю пока оставим эту и займемся Украиной, Борис Иваныч, — сказал Тихомиров. Может ребята более точчные информацию получат, тогда….

— Вы правы, Владимир Константинович, так и сделаем, — сказал Сафонов, немного подумав, продолжил, — на всякий случай, Павлова с пару ребят из его отряда отправьте в

Киев, пусть там погуляют недельку.

— Завтра же отправлю, Борис Иванич, — согласился Тихомиров.

* * *

(Время 11 часов 12 минута 1-го апреля 1950 года).

Мюнхен. Виктор Хенес на своем автомобиле «Мерседес» подехал к центральной почте. Оставив автомобиль на стоянке, он вошел в почту и подошел к окну отдела телеграмм, сначала поздоровался и спросил;

— Фройлен, не могли сказать есть ли телеграмма на Виктора Хенеса?

Девочка поискала на полке, нашла телеграмму и подала Хенесу. Он прочитал;

«Германия, Мюнхен, Виктору Хенесу, до востребования. Прилетаем с детьми 3-го апреля авиарейсом Нью-Йпрк-Берн. Изольда Хенес».

Хенес задумался; «Правильно ли делаю, вызывая их сюда. В любом случае Пауль и Ганс с нами. Уверен вместе нашдем безопасный выход». С этими мыслями он вышел на улицу, посмотерл по привычке по сторонам, затем медленными уверенными шагами шел к автомобилю, сел и отправился в организацию.

* * *

(Время 14 часов 12 минута 1-го апреля 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Карташов в своем кабинете рассматривал какие-то

документы, как зазвонил телефон. Он взял трубку и услышал знакомый мужской голос;

— Здравствуйте, могу ли попросить товарища Карташова?

— Карташов слушает, говорите.

— Это Саранцев, у меня сегодня поезд Москва — Львов с Киевского вокзала в 17.15. Он отправляет со мной ккой-то непонятный груз весом около десяти килограмм.

— Хорошо Саранцев, а какой вагон и места какие? — спросил Карташов.

— Вагон №5, третье купе, место 9, — сказал Саранцев.

— Доброго пути, Саранцев и не волнуйтесь, — сказал Картапов.

— Я не волнуюсь, просто хотел узнать, что будет с братом?

— Обещаю, что с ним плохого не будет, — сказал Карташов и положил трубку.

После немного подумав, Карташов к себе вызвал Павлова и сказал;

— Слухай, Степан, сейчас берешь Симакова и едишь Киевский вокзал и покупаешь два билета так, чтобы попали на вагон №5 поезда Москва-Львов.

— Товарищ подполковник, можно понятзь зачем едим в Львов? — спросил Павлов.

— Этим поездом Хигинс Саранцева отправляет в Львов, с каким-то грузом, — сказал

Карташов, — и Ваша задача выяснить, что за груз и зачем в Львов.

— Понятно, товарищ подполковник, — сказал Павлов, — но мне кажется нельзя купить билеты на этот вагон. Я уверен, Хигинс учел это и не будет билеты на этот вагон. Вы не переживайте мы подумаем, как решить нашу задачу.

— Тогда Вы езжайте на вокзал, а я пойду с Тихомировом согласовать Вашу поездку.

Отправив Павлова с Симаковом на вокзал, Карташов направился к генералу майору Тихомирову. Когда Карташов вошел в приемную, какраз генерал выходил из кабинета и собрался к Сафонову.

— Случилось что, Карташов? — спросил Тихомиров.

— Товарищ генерал майор, сегодня в 17.43 поездом 073А с Киевского вокзала Хигинс Саранцева с каким-то непонятным грузом отправляет в Львов.

— Интересно, Карташов, и какие мысли?

— Разные, товарищ генерал майор, — сказал Карташов, — поэтому хотел согласовать с Вами поездку Павлова и Симакова с ним.

— Я не возражаю. Карташов, — сказал Тихомиров.

В этот момент зазвонил телефон приемной, и адъютант взял и сказал;

— Приемная генерала майора Тихомирова, слушаю.

— Это майор Павлов, не могли сказать подполковник еще у генерала майора или нет.

— Одну минутку, майор, — сказал адъютант, потом обратился к Тихомирову, — товарищ генерал майор, звонит майор Павлов и просит к телефону подполковника Карташова.

— Пожалуйста, Карташов, подойдите к телефону, — сказал Тихомиров.

Карташов подошел взял трубку и сказал;

— Павлов, я слушаю Вас.

— Товарищ подполковник, мы взяли билеты и у меня есть важная информация.

— Говорите Павлов, я слушаю. — сказал Карташов.

— Когда мы хотели брать билеты на этот вагон, уже не были, — сказал Павлов. — Хотя я

показал удостоверение, всеравно, мне сказали, что нет билетов.

— Что дальше, Павлов? — спросил Карташов.

— Мы купили билеты в соседном вагоне, — сказал Павловм, — но касирша на сказала, что на этот вагон некий незнакомец покупал восемь билетов на с разными фамилями; одна жещина и семь мужиков. Среди мужиков есть фамилия Саранцева.

— Значит так, Павлов, срочно приезжайте в управление с этими фамилиями, — сказал

Карташов, — посовещаемся с Тихомировом, а после Вас отправим в Львов.

Положив трубку, он обратился к Тихомирову;

— Товарищ генерал майор, Павлов минут через двадцать будет в управлении. Может зайти до Вас?

— Я иду к Сафонову на совещание и думаю буду на месте через полчаса, заходите, — сказал Тихомиров и ушел.

* * *

(Время 14 часов 27 минута 1-го апреля 1950 года).

Париж. Миро со Старик и генералом Геленом обедали в ресторане гостиницы «Hôtel Paris Alesia Montparnasse». Гелен поднял бокал с коньяком и сказал;

— Пауль и Ганс, я с удовольствием хочу выпить за Вас. Мне очень было приятно, как Даллес похвалил Вас. Будьте всегда таким и служите своей отчизне. Прозит.

Миро и Старик, также подняли и вместе сказали;

— За нашу отчизну. Прозит.

Когда закончили обед, гарсон подал десерт и кофе. Миро также поднял и сказал;

— Генерал, разрешите выпить за Вас.

— Спасибо, дружище, — сказал Гелен и поднял бокал.

— Мы с Гансом, почти пять лет были в плену и с Вашей помощью мы здесь, — сказал Миро, — на востоке говорят; «делай добро, кинь в воду и тебе вернется», за Вас, генерал.

Прозит.

— Прозит, — сказал Гелен.

— Прозит, — также подняв бокал, сказал Старик.

Когда гарсон налил с кофейника кофе в чашки и ушел, Миро спросил;

— Генерал, можно задавать один вопрос?

— Прошу Пауль, я слушаю.

— Простите за безтактность, почему на счет Гастингера не сказали Даллесу.

— Он даже не сказал, зачем им Гастингер, Пауль, — сказал Гелен, — мы должны с него выбивать всю информацию о «ЯК». Про него, когда-то Шелленберг сказал, что этот пес умный лис и любит жизнь. Я уверен, он не все нам рассказал.

— Я тоже так думаю, гер генерал, — сказал Старик.

— Сегодня посмотрим, с кем нас хочет познокомить Даллес, — сказал Гелен, глотнул с чашки кофе и добавил, — утренним рейсом улетим домой и там разберемся.

* * *

(Время 15 часов 33 минута 1-го апреля 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Подполковник Карташов зашел к Тихомирову. Они

минут пять анализировали общую сиыуацию на Украине, затем перешли к организации

сопровождении Саранцева в поезде.

— Мне кажется, лучше будет, если Симаков сядет в поезд на Киевском вокзале, а Вы,

Павлов, присоединитесь на станции Суземка, — сказал Тихомиров.

— Понятно, товарищ генерал майор, — сказал Павлов.

— А Вы Карташов, — сказал Тихомиров, сейчас же, переговорите с начальством вокзала, чтобы вместо второго проводника, будет Симаков.

— Слушаюсь, товарищ генерал майор, — сказал Карташов.

— Тогда в перед и с песней, больше Вас не задерживаю, — сказал Тихомиров.

После ухода Карташова, Тихомиров начал размышлять; «Почему внуки молчат, не дают допольнительные……может, они во Франции под колпаком и нет…».

* * *

(Время 17 часов 23 минута 1-го апреля 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Минут десять назад дежурный по радиоузлу занес

телеграмму генералу полковнику Сафонову с содержанием;

«Дельмар Алексу! В организации намечсется операция „Буран“, действия которой произойдет на Украине с 5-го апреля по 9-ое мая. Меня 2-го апреля отправляют в Киев и другие регионы Украины для встречи с представительями лесных братьев и оказании финансовой помощи, а также корректировки действий этих отрядов».

После прочтения текста он вызвал к себе Карташова и сказал;

— В Киев прилетает наш резидент, — сказал Сафонов, затем радоиграмму передавая

ему, продолжил, — прочитайте и с Вашим отделом занимайтесь этим. Тихомиров на пять дней улетел в Красноярск, так что, если будут вопросы, сразу ко мне.

— Слушаюсь, товарищ генерал полковник, — сказал Карташов, прочитав радиограмму, улыбнулся и продолжил, — понятно, зачем Хигинс в Украину отправляет Саранцева.

— Вы правильно догодались, Карташов, — сказал Сафонов, затем немного подумал и добавил, — Павлов один будет за ним наблюдать?

— Нет, товарищ генерал полковник, — сказал Карташов, — с Киевского вокзала за ним в виде проводника вагона будет наблюдать лейтенант Симаков, а со станции Суземка к нему присоединьятся Павлов с трeмя бойцами.

— Хорошо, тогда удачи, Вы свободны, и жду новостей, — сказал Сафонов.

* * *

(Время 17 часов 58 минута 1-го апреля 1950 года).

Париж. Миро и Старик с генералом Геленом на автомобиле «Форд» подъехали к гостинице «Hotel Mayfair». В ресторане гостиницы намечалось мероприятие. У входа

ресторана стояли сотрудники службы безопасности гостиницы. Они показали свои

пригласительные и зашли в ресторан. В центре зала их встретил Даллес и познокомил с

незнакомцем;

— Разрешите представить друг с другом, Мохаммед Реза Пехлеви и генерал Гелен со

своими сотрудниками.

— Рад за знакомство, — сказал Пехлеви, — я сам попросил мистера Даллеса познокомить

с Вами, уважаемый генерал.

— Мне приятно тоже, господин Пехлеви, — сказал Гелен, — разрешите представить

Пауля Зауера и Ганса Гольберга.

Миро и Старик наклонили головы в знак уважения. Затем они устроились за столом возле окна и наччали неторопясь ужинать и беседовать о различных темах. К 19.00 уже в ресторане собралось больше сто представителей с различных политических структур и организаций. Главная тема мероприятия «Политическая ситуация в Иране». На этой форуме вступил также Мохамед Реза Пехлеви. После завершения мероприятия Пехлеви попросил уедениться с генералом Геленом и Даллесом. Через час они попрощались и Миро со Стариком и Геленом уже к полночи отдыхали в своих номерах, Ранним утром они прилетели в Мюнхен и в 12.00 часов Гелен к себе вызвал Виктора Хенеса.

— Хенес, бригаденфюрер Вальтер Шелленберг доверял Вам, кроме того, я молодые

годы в одно время служил в той части где командовал генерал Хенес, Ваш отец, — сказал

Гелен, затем на минуту подумал и продолжил, — и хотел сказать, что я доверяю Вам.

— Спасибо, генерал, — сказал Хенес.

— Есть одно делекатное дело и хотел бы открыто обсудить с Вами, — сказал Гелен.

— Я слушаю, генерал, — сказал Хенес.

— Там, в Париже Даллес мне познокомил с одним интересным человеком, сыном бывшего свергнуго иранского шаха Реза-хана Пехлеви, — сказал Гелен. — Он попросил в одной операции помочь его команде, и я дал согласие. За это соотрудничество он решил отблагодарить нам безценным подарком — алмазом «Феорентино». Что скажите, Хенес?

— Ведь этот алмаз «Феорентино», насколько я в курсе, бесследно исчез в начале 20-ых годов, генерал, — сказал Хенес.

— Я тоже слыхал, дружище, — сказал Гелен, — но дело е том, что обещал перед началом операции передать нам алмаз в Швейцарии.

— Но, если так, генерал, я бы советовал, что это очень интересмое соотрудничество.

— Тогда, я бы попросил, чтобы Вы могли по Вашими каналами собирать информацию по этому алмазу и какая стоимость, — сказал Гелен, на миг подумал и продолжил, — Ваша доля 25 процентов от стоимости алмаза.

— Я понял, генерал, — сказал Хенес, — и если эта информация нужна срочно, тагда мне на пару дней неоходимо отправиться в Швейцарию с Зауером и Гольбергом.

— Не вижу проблем, дружище, — сказал Гелен, — только хотел узнать, каким образом решили вопрос финансирования операции «Буран» по Украине.

— Через Швейцарский банк отправили девятьсот семьдесять тысяча долларов США на счет агропромышленной компании «Заря» по указанию Хигинса, — сказал Хенес, — он

гарантировал, что уже после оплаты, он сам решит финансовые вопросы с отрядами лесных братьев.

— Я проконтролирую, Хенес, — сказал Гелен, — тогда на неделю Вы свободны и можете

с Вашими друзьями отправиться в Швейцарию. Я дам указание и визы на Ваши имена будут готов завтра утром.

* * *

(Время 16 часов 39 минута 2-го апреля 1950 года).

Берн. С утра Хильда гуляла по городу. Где-то полчаса назад зашла в магазин за продуктами и вернулась домой. Приняла душ и решила приготовить кофе. Постучали дверь.

— Кто там? — спросила она.

— Фройлен Хильда, это я, — она узнала по голосу Штирьлица.

Она открыла дверь и пригласила Штирьлица зайти. Штирьлиц вошел с сумкой и положив на стол, вынул мясные консервы, колбаса, сыр, пару буханок хлеба, бутылку коньяка, пачку кофе.

— Гер Штирьлиц, я купила только что продукты, зачем…

— Это хорошо, фройлен, но дело в том, что у Вас сегодня к вечеру будут гости.

— Не поняла, гер Штирьлиц, — растерялась она.

— Хенес отправил телеграмму, что он с Паулем и Гансом к вечеру будут в Берне, — с улыбкой сказал Штирьлиц.

Она тяжело вздохнула, присела на диване и сказала;

— Спасибо, гер Штирьлиц.

— А, что с Вами, фройлен? — беспокоился Штирьлиц.

— Ничего, пройдет, — сказала она, — просто я беременна, гер Штирьлиц и не знаю, что делать и как ему об этом сказать.

— Это прекрасно, фройлен, — улыбнулся Штирьлиц, — и кто этот счасливчик отец, что не можете ему говорить.

— Отец ребенка, Пауль, гер Штирьлиц, — сказала она.

— Вы должны ему говорить об этом, — сказал Штирьлиц, — он заслуживает, чтобы от Вас узнал и еще, уверяю, он будет хорошим отцом для ребенка.

— Вы правы, гер Штирьлиц, он заслуживает, — сказала Хильда.

* * *

(Время 17 часов 23 минута 2-го апреля 1950 года).

Дорнбирн. На автомобиле «Мерседес» Миро, Старик и Хенес заехали в ресторан “INTERSPAR” на улице Messestraße 2. Устроившись за столом возле окна, они заказали по меню на ужин и начали разговор.

— Мы выехали из Мюнхена в 15.00 и проехали почти 210 километров, Виктор, — сказал Миро, — и сколько нам ехать?

— Примерно столько же ехать, Пауль, — сказал Хенес.

— А проблем не будет на швейцарской таможне, Виктор? — спросил Старик.

— Не должны быть, мы ведь граждане США, Ганс, — сказал Хенес и подняв бокал вина,

продолжил, — давайте выпьем за нашу удачу. Прозит.

— Прозит, — сказал Миро.

— Прозит, но извените за рульем, еще нам почти двести километров ехать.

Спустья полчаса, они выехали из города Дорнбирна, без проблем прошли таможню

и на большой скорости ехали по направлению Берна. В 19.20 часов заехали в Цюрих.

— Пауль, в этом городе живет один мой старый товарищ, который работает в службе безопасности Швейцарском центрбанке, — сказал Хенес, — мы должны увидеть его.

— Если должны, значит увидем, — сказал Миро, — а какой адрес?

— Сейчас мы на Wasserwerkstrasse, — сказал Хенес, затем обратился к Старику, — Ганс дайте езжайте пока прямо до моста, заварачиваем на лево и заезжаем в Hardstrasse.

— Понял, Виктор, — сказал Старик, нажал педаль газа и спросил, — а какой дом?

— Дом №27, Ганс, — сказал Хенес.

Минут через пятьнадцать они остановились возле дома.

— Ганс, Вы посидите, отдыхайте, мы с Паулем зайдем, посмотрим он дома или нет.

— Хорошо Виктор, — сказал Старик.

Миро с Хенесом вышли из автомобиля и зашли в дом №27, поднялись на второй этаж и Хенес нажал звонок двери квартиры 9. Дверь открыл молодой парень и спросил;

— Здравствуйте, чем могу помочь?

— Здесь проживает Алекс Криштуль, — спросил Хенес.

— Да. это мой отец, — сказал парень.

— А случайно, Вы не Иосив?

— Да, я Иосив, — удивился парень.

Сзади парня появился мужчина лет сорока и увидев Хенеса с незнакомцем, минуту окаменел, но быстро придья в себе, сказал;

— Виктор, это Вы? Сколько лет не виделись, боже мой, как я рад, что Вы живы и здоровы.

Он подошел к Хенесу. Они обнялись, затем Хенес познокомил их. Немного спустья они в дом вызвали Старика, жена Алекса накрыла десертный стол, и они начали разные темы обсуждать. После Хенес отдельно Алексу просил, чтобы если возможно, узнать о счетах и банковских ячейках гражданина Ирана Реза Пехлеви.

— Виктор, хорошо знаете, что я не имею право такую информацию давать, но для Вас сделаю исключение, — сказал Криштуль, на миг собрал мысли и продолжил. — чтобы не светиться понадыбиться пару дней.

— Тогда мы должны сейчас уехать, — сказал Хвнвс, — я позвоню 4-го апреля вечером к Вам домой и договоримся о встрече.

* * *

(Время 19 часов 54 минута 2-го апреля 1950 года).

Львов. Как поезд №073 на 17.57 без опоздание прибыл на вокзал, Павлов одного бойца с Симаковым дал задание, чтобы следили за Сарванцевом, а сам с двумя бойцами отправился в Львовское отделение ГРУ. Сарванцев почувствовал слежку, но не показал виду. Он с женщиной, которая ехала с ним в одной купе сели такси и водителю сказали адрес гостиницы. За ними на такси направились следом Симаков с бойцом.

Через десять минут такси остановился перед гостиницей «Украина» на проспекте

Свободы, из него вышли Сарванцев с женщиной и зашли в гостиницу.

Симаков с бойцом проехали гостиницу и попросили таксиста остановится недалеко от гостиницы. До того, как выйти из такси, Симаков обратился к бойцу;

— Гриша, сейчас пойдете в управление и передадите, что я в гостинице «Украина».

— Хорошо, товарищ Симаков.

Выйдя из такси, он посмотрел по сторонам и медленными шагами отправился в гостиницу. Когда он незаметно зашел в гостиницу, то увидел Сарванцева с женщиной, которые заполняли анкеты. Он прошел в бар, сел за столом и заказал кофе с коньяком.

* * *

(Время 21 часов 14 минута 2-го апреля 1950 года).

Берн. Автомобиль «Мерседес» остановился возле дома №18 на Muesmattstrasse. Они вышли из автомобиля. Миро обратился к Старику;

— Ганс, мы поднимимся, а Вы машину подгоняйре в стоянку и подходите в кв №27.

— Хорошо, Пауль, — сказал Старик, сел в автомобиль, завел и отехал в сторону стоянки автомобилей.

Миро с Хенесом вошли в подъезд, поднялись по лестнице на второй этаж, подашли к двери кв №27 и Миро нажал на звонок. Спустья минута, дверь открылся и на пороге появилась Хильда;

— Наконец, — сказала она и обнв Миро, поцеловала его, полуила ответный нежный поцелуй от него, затем обняла она Хенеса, также оставив на его щеке поцелуй, — а Ганс где, Пауль.

— Он отехал в автостоянку, сейчас будет, — сказал Миро и еще раз обняв ее, поцловал с таким чувством, что Хенес улыбнулся.

Не успели устроится за столом и Хильда собралась в кухню, чтобы накрыть стол, как зашел Старик с большим букетом белых роз.

— Хиля, этот умник заыл букет в машине, — сказал Старик.

— Вы мои цветы и радости жизни, — сказала Хильда и обняв его, крепко поцеловала обе щеки.

— Слушай, Хиля, почему Виктора и меня поцеловала по разу, а ему два и больше раза, — сказал Миро.

— Потому что Вы не заслуживаете, — посмеялась она и побежала в кухню с букетом роз.

Мужчины устроились за столом, зашла Хильда с подносм и положила на стол, бутерброды с колбасой и сыром, кофейник с чашками, бутылку коньяка с бокалами.

— Друзья давайте Вы отдыхайте, я должен идти, — сказал Хенес. — я поеду к родной сестре Изольды. Она живет на Zähringerstrasse 34. Завтра заеду часиков я 11.00.

— Хорошо, Виктор, — сказал Старик, — давайте выпьем за встречу, и мы не возражаем.

Миро открыл бутылку, налил бокалы, они выпили за встречу и удачу. Потом

Старик вышел с Хенесом, чтобы проводить его на автомобиле до Zähringerstrasse 34.

Как Старик и Хенес вышли, Миро обнял ее и начал целовать с такой нежностью, что невозможно было помешать.

— Пауль, милый, потом, прошу тебя, — еле выговорила она, но как будто он не слышал,

а продолжал целовать.

Эта ситуация продолжалась минут десять, пока не слышал фразу;

— Милый, у нас будет ребенок.

Он на миг остановился, посмотрел на ее прекрасное лицо и зажигающими глазами спросил;

— Ты говоришь правду, родная?

— Да, Пауль, у нас будет девочка.

— Как девочка, я хочу мальчика, — сказал Миро и крепко поцеловал ее.

— Нет Пауль, она девочка, а если хочешь мальчика, тогда будем стараться.

Минут сорок они нарисовали будущее совместной семьи. Дверь постучали. Миро встал, подошел и открыл. Это был Старик. Не успел Старик присесть за столом, как Миро сказал;

— У тебя будет крестница, крестный отец.

— Это точно, Хиля? — с улыбкой спросил Старик.

— Да, крестный, — улыбнулась она.

— Не можете представить, как я рад за Вас, — сказал Старик, встал, подошел и обнял обеих.

* * *

(Время 21 часов 57 минута 2-го апреля 1950 года).

Берн. Сестра Изольды с мужем ждали Хенеса. После того как они поприветствовали друг с другом, сестра Изольды из ящика шкафа вынула телеграмму и отдала Хенесу.

Он прочитал; «Швейцария, Берн, Zähringerstrasse 34, Моцарт Агнеса. Прилетаем с детьми авиарейсом Нью-Йорк-Берн 3-го апреля. Изольда».

— Артур, с Вашего разрешения, — Хенес обратился к мужу Агнесы, — я воспользуюсь Вашим автомобилем на завтра.

— Конечно, Виктор, — сказал Артур, — мы узнли, самолет прилетает в 11.20. Так что, Вы меня подбросите на работу и поедите дальше.

— Хорошо, — сказал Хенес.

— А Вы пока приедите из аэропорта, я приготовлю для них комнаты, — сказала Агнеса,

затем обратилась к мужу, — Артур сходи в магазин и купи там, фрукты, сладкий десерт.

— Сейчас схожу, — сказал Артур, надел куртку и вышел.

* * *

(Время 22 часов 18 минута 2-го апреля 1950 года).

Львов. Симаков на улице встретил Павлова с бойцами и заместителя начальника

Львовского отделения ГРУ майора Николая Бойко.

— Какая ситуация, Симаков? — спросил Павлов.

— Саранцев и женщина устроились в номерах, — сказал Симаков, — за ними был хвост. В данный момент Сарванцев с женщиной в ресторане. Хвост тоже там.

— Хорошо, Симаков, — сказал Павлов, затем обратился к Бойко, — товарищ майор, как будем действовать?

— Вы пока будьте тут, а я с одним бойцом зайду, — сказал Бойко, — начальник звонил

директору гостиницы, они должны содействовать нам.

Бойко с бойцом зашли в гостиницу и вышли минут через пятьнадцать.

— Ну, какие новости? — спросил Павлов.

— Мы зашли в номер Сарванцева, — сказал Бойко, — там в чемодане трех миллиона

рублей. Так, что Вам решать, как будем действовать.

Павлов на пару минут задумался и обратился к двум бойцам;

— Гриша и Иван, сейчас Вы двоем заходите в ресторан, заказываете столик, наглым образом пристаете женщину и устраиваете драку. Уверен кроме одного хвоста, еще пару верзил там обетают.

Когда Гриша и Иван зашли в гостиницу, Павлов обратился к Бойко;

— Товарищ майор, Вы зайдите до начальника службы охраны, и предупредите, что осуществляем операцию. Пусть они будут готовы присоединиться с нами.

Конец ознакомительного фрагмента.