Стражи Ирия

Сергей Александрович Арьков, 2020

Кому конец света, а кому и карьерный рост. Добившись высокой должности и всеобщего уважения, Цент жил себе, и горя не знал, чужими руками строя светлое будущее на руинах погибшей цивилизации. Но темные силы не дремлют. Древняя тьма решила пробудиться, и разрушить княжескую карьеру бывшего сутенера. Одного лишь она не учла – у Цента есть топор.

Глава 2

Отъезд был назначен на раннее утро. Владика, ночевавшего в княжеской резиденции, разбудили еще затемно, после чего усадили за стол и хорошенько накормили. Это была его вторая самая прекрасная трапеза за два минувших года. Первая состоялась прошлым вечером. Будущему разведчику оказали высочайшую честь, и пригласили за княжеский стол. И там он воочию сумел оценить масштаб имущественного расслоения, ощутить ту бездонную и бескрайнюю пропасть, что пролегла между ним, простым землекопом, и представителями правящего класса.

Количество той еды, что выставили на стол за ужином, Владик не получал даже за год, а уж о качестве и речи не шло. Пока простой люд получал свои калории из овощей и консервов, у хозяев жизни каждый прием пищи оборачивался неистовым пиршеством. Одних мясных блюд Владик насчитал штук восемь. А когда хозяйка Алиса поставила перед ним тарелку с целой запеченной курицей, огромной, румяной, фаршированной овощами и политой соусом, Владик глазам своим не поверил. Он со страхом покосился на Цента, прекрасно помня о том, как в прошлом этот субъект любил морить его голодом, не допуская к человеческой еде, но князь был с головой погружен в свой плов, и ни на что не обращал внимания.

Непривычно сытный и вкусный ужин сказался на сне — Владик почти всю ночь проворочался в кровати, перекатываясь с бока на бок. Правда, не только наполнившая его курятина, стала причиной бессонницы. В большей степени ее вызвали думы, которыми Владик не мог себя не изводить. Мысли сами лезли в голову, одна за другой, притом, зачастую, прямо противоположные. То Владик начинал фантазировать, как с блеском выполнит порученное ему задание, и триумфально возвратится в Цитадель героем. То вдруг его охватывал страх перед возможными опасностями, поджидающими его у источника сигнала, он решал плюнуть на разведывательную миссию, и просто умчаться на автомобиле прочь, куда глаза глядят, на поиски лучшей жизни.

И так он метался из крайности в крайность до тех пор, пока не пришел человек и не сообщил ему, что пора вставать.

За окнами еще плескалась ночная тьма, когда Владика усадили за стол и поставили перед ним огромную сковороду, полную яичницы с салом, а рядом положили краюху хлеба. Это был воистину райский завтрак, но Владику, уплетающему его, на ум пришла невеселая аналогия с последней трапезой смертника, которого тоже вкусно кормят перед тем, как прикончить. Он постарался изгнать из своей головы столь мрачные мысли, которым только дай волю — не успеешь опомниться, как уже по ноздри в паническом ужасе. В конце концов, ему же предстояло не броситься с одной гранатой на три танка, а всего лишь поехать и выяснить источник радиосигнала. Вполне могло оказаться и так, что он не обнаружит на месте вообще никого, ни живых людей, ни зомби. Сигнал мог быть безобидной случайностью — какая-то старая аппаратура замкнула от сырости, и выдала его на прощание, перед тем, как отключиться навеки.

Или же он найдет на месте людей, нуждающихся в помощи. Тут с Владиком приключилось свойственное ему эротическое фантазирование, и программист породил мечтание о том, что среди спасенных им людей окажется красивая девушка, которая тут же влюбится в него без памяти, что выльется в долгожданное начало бурной половой жизни. Владик страстно мечтал, чтобы у него началась половая жизнь, и ради этой благородной цели готов был пойти на известный риск.

Так или иначе, но вариант с засадой или некой страшной опасностью, поджидающей его у источника сигнала, был маловероятен. Но он, тем не менее, был, что заставляло коленки Владика слегка подрагивать, а в животе то и дело зарождался неприятный холодок, грозящий в любой момент обернуться лютой стужей, сковывающей все кишки трусливым льдом.

Запив яичницу крепким сладким чаем, Владик, вслед за слугой, вышел во двор княжеского терема. Никто из старых знакомых не пришел проводить его в дорогу. Час был ранний, и все еще спали. Свои напутственные слова и пожелания удачи они сказали ему вчера.

Вот подъехал автомобиль — огромный внедорожник черного цвета, с металлическими решетками на окнах. Из него вылез княжеский гвардеец, и предложил Владику не мешкать.

— Припасы и оружие внутри, — сказал он. — Все на заднем сиденье. Там же радиостанция. Обращаться умеешь?

— Мне вчера объяснили, — ответил Владик.

— Хорошо. В багажнике топливо, на всякий случай. Куришь?

— Нет.

— Ну, возьми тогда это.

И гвардеец протянул Владику упаковку мятной жвачки.

— Тебе все объяснили? — спросил гвардеец.

— Да.

— Повторю, на всякий случай. Путь дальний, за день доехать не пытайся. Быстро не гони. Во второй половине дня начинай искать место для ночевки. В поселки не лезь, от всяких строений, даже выглядящих заброшенными, держись подальше. Ночуй в открытой местности, далеко от дороги не отъезжай. Когда прибудешь на место, оставь машину и подберись ближе пешком. Бинокль в машине. Он мощный. Видит далеко. Все изучи, осмотрись. Если что-то обнаружишь, сам туда не лезь. Вернись к машине и доложи по рации в Цитадель. Тебе скажут, что делать. Ну, все запомнил?

— Да, — кивнул головой Владик, которого вчера весь вечер инструктировали все, кому не лень.

— Тогда удачи. Езжай с богом.

Гвардеец пожал Владику руку, после чего программист сел в автомобиль и захлопнул за собой дверь. На таких больших машинах ему прежде ездить не доводилось, да и последние полтора года он за руль не садился. К счастью, навыки вождения за это время не утратились. Владик быстро вспомнил, что делать, и автомобиль медленно тронулся с места.

На воротах его задерживать не стали, охрана уже была предупреждена обо всем. Владик выехал из Цитадели, миновал ощетинившийся пулеметными стволами блокпост, вырулил на трассу, и, прибавив газу, медленно покатил вдоль бесконечно длинной сетчатой ограды, за которой простирались столь знакомые ему поля. Сколько раз он, горбатясь на них, наблюдал за тем, как из Цитадели выезжали колонны поисковиков. У этих ребят жизнь была куда веселее, чем у простого землекопа. Опаснее, но веселее. У них каждый выезд в рейд был приключением, а он, простой крестьянин, оставался на месте, день за днем ковыряя землю осточертевшей лопатой. И чем дольше ковырял, тем больше завидовал поисковикам. Эти лихие ребята жили на полную катушку, рисковали, совершали отчаянные поступки, а он, в то же время, тупо и скучно существовал. Что ж, вот и на его улице настал праздник. Он получил отличный шанс проявить себя, и он его не упустит ни за что на свете. Владик готов был пойти на многое, даже на порядочный риск, лишь бы не возвращаться обратно в поле, к ненавистной лопате. Хватит с него сельского хозяйства. Наелся уже им по горло и выше.

Рассвет едва забрезжил, залив алым огнем восточный край неба, когда Владик пересек границу обитаемого мира. За спиной осталась безопасность, та самая, стабильная и упорядоченная, которую он прежде страстно желал, а затем успел основательно возненавидеть. Перед ним же простерлась пугающая и загадочная неизвестность.

За минувшие полтора года Владик ни разу не покидал пределов охраняемого периметра, и даже успел забыть, как выглядят зомби. То есть, он это, разумеется, прекрасно помнил, забыть подобное было невозможно, но из памяти стерлись все те яркие эмоции, которые он испытывал при встречах с живыми мертвецами.

Эти твари уже давно потеряли всякое сходство с людьми, превратившись в ужасных чудовищ. Владик слышал от поисковиков, что зомби становятся все опаснее, причем не все они одинаковые. Есть те, что остались почти прежними, а есть особо продвинутые мертвецы, способные преподнести массу неприятных сюрпризов. Иные обладают поразительной физической силой, другие приобрели способность двигаться стремительно. Был еще один вид зомби, развивший способности разума. Этих уникумов поисковики единодушно считали самыми опасными, поскольку такие особи были горазды устраивать весьма хитроумные засады, и действовали достаточно осознанно. Конечно, о разуме в прямом смысле слова речь не шла — мертвецы не умели ни говорить, ни читать, ни гонять в компьютерные игры, то есть высшие проявления разумности были им чужды. Но подобные навыки зомби и не требовались. А вот в деле охоты на людей они, порой, достигали известной степени мастерства.

Владик вдруг обнаружил, что его ладони, лежащие на рулевом колесе, заметно подрагивают, а по лбу, одна за другой, сбегают капельки резко выступившего пота. Он постарался возвратить себе самообладание и не думать о всяких ужасах. Незачем накручивать себя. У него есть задание, и все, что требуется, просто выполнить его. Он внутри автомобиля с зарешеченными окнами, и никакие мертвецы его здесь не достанут. У него есть оружие, и он сумеет постоять за себя, если подвергнется нападению. Все, что нужно, это доехать до места, установить источник радиосигнала, доложить обо всем в Цитадель, и вернуться обратно героем. Владику очень желалось прослыть храбрецом, он хотел, чтобы его уважали и ценили, чтобы девушки проявили к нему интерес. Он был уверен, что после этого задания его жизнь изменится в лучшую сторону, поскольку в худшем направлении двигаться уже некуда. Все, что требуется, это четко следовать данным ему инструкциям и постараться не струсить.

Следующие два часа Владик неспешно катил по пустой трассе, и за это время не увидел ни одного мертвеца. Это, впрочем, было неудивительно — все здесь давно истоптали поисковые группы, вынужденные уезжать все дальше от Цитадели. Попадающихся им зомби они, по возможности, утилизировали, используя для этого разные хитрые тактики. Самым простым и эффективным методом было заманивание мертвецов на звук. На столб вешался магнитофон, включалась громкая музыка, а земля под столбом минировалась. Вскоре на дискотеку сползались все окрестные мертвецы, после чего мины приводились в действие, а уцелевших монстров добивали из дробовиков и жгли огнеметами. Таким нехитрым образом поисковики умудрялись зачищать даже небольшие городки, после чего спокойно шарили в них, собирая все ценное и свозя в Цитадель. Конечно, от больших городов они держались подальше, там концентрация зомби была настолько велика, что на очищение ушли бы годы нелегкого и опасного труда. Да и стоила ли овчинка выделки? Что такого невероятно ценного было в мегаполисах, способного оправдать и колоссальный риск, и колоссальные трудозатраты, связанные с их очищением. Ровным счетом ничего. Города стали кладбищами, бетонными некрополями, кишащими чудовищами. Лучшее, что можно было сделать, это просто держаться от них подальше.

Через два часа Владик добрался до съезда, ведущего в деревню, о которой его предупреждал Андрей. Это была граница зоны поиска. Дальше пока еще никто не ездил. Там простиралась зловещая неизвестность. И там никто не устраивал чисток, поэтому все мертвецы в тех краях были целы и на своих местах.

Миновав съезд, Владик проехал еще примерно километр, после чего остановил машину. Спешить было некуда, он и так опережал график. Глянув на заднее сиденье, Владик обнаружил там множество коробок и свертков, в которых, очевидно, находилась еда. Припасов, к слову, ему с собой наложили столько, будто он собирался в кругосветное путешествие.

Ранний завтрак в виде яичницы его организм, к этому времени, уже успешно усвоил, и Владик не видел причин не закинуться повторно. Он открыл дверь и выбрался из автомобиля, после чего остановился и прислушался. Его окружала почти забытая тишина. Со стороны лесополосы доносился едва слышный шелест листвы на ветру, но более ни один звук не нарушал покоя обезлюдевшего мира. Он не казался угрожающим, этот новый, пустой мир. Наоборот, от него исходило ощущение странного покоя. Но Владик не обманулся этим ложным ощущением. Не такой уж и безлюдный этот мир. Да, живых людей почти не осталось, а вот мертвых полно, только утрать бдительность, как набегут и обглодают до костей.

В одной из коробок на заднем сиденье Владик нашел всевозможные консервы. От их обилия и богатства ассортимента у него разбежались глаза. Взяв две банки тушенки и бутылку минеральной воды, Владик накрыл поляну на капоте и приступил к трапезе на свежем воздухе. При этом не забывал поглядывать по сторонам, но подобные меры предосторожности были явно излишними. Он находился в глухой местности, посреди трассы, вдали от населенных пунктов. Здесь мертвецам просто неоткуда было взяться, благо те не имели склонности к путешествиям, и обычно все время находились там, где умерли.

Владик не спеша вкушал консервы, полной грудью вдыхал весенний воздух, и самозабвенно мечтал о том, как с триумфом вернется в Цитадель. Он въедет в нее великим героем, и каждый ее обитатель тут же проникнется к нему безграничным уважением. Командиры поисковых групп прибегут звать его к себе на работу, берсеркеры Петя и Вова приползут на коленях, и будут униженно вымаливать прощение. Самые красивые девчонки Цитадели захотят дружить с ним. Он будет любим всеми. Его, наконец, оценят по достоинству. Возможно, он даже получит высокий государственный пост и будет награжден медалью за отвагу.

Когда эротическая фантазия дошла до награждения, Владик вдруг услышал где-то рядом какой-то негромкий звук. Тот прозвучал столь неожиданно, что у будущего медалиста тушенка пошла носом. Стараясь не поддаваться панике, Владик быстро обежал автомобиль по кругу, все осмотрел, но никого не обнаружил. Он находился на открытой местности, трава на обочине еще не успела взрасти в полную мощь после зимы. Подкрасться к нему незаметно было невозможно. И все же он что-то слышал, и ему это вовсе не показалось.

Владик подумал, что надо бы, на всякий случай, взять из салона дробовик, который он до сих пор так и не удосужился зарядить патронами, как вдруг весь автомобиль заходил ходуном, будто живой. Владик в ужасе попятился от взбунтовавшейся техники, решительно не понимая, что происходит, но чувствуя, как липкие щупальца страха оплетают его не слишком храбрую душу. Дверь багажного отсека резко распахнулась, и наружу оттуда полезло что-то большое и живое. И что-то человекообразное.

В один миг Владик понял все: у него в багажнике все это время находился зомби! Кто его туда поместил? Цент? Или берсеркеры, позавидовавшие будущей славе своего коллеги? Это уже не имело значения.

Забыв и об оружии, и о задании, Владик развернулся и побежал по трассе в сторону Цитадели. Больше он не хотел ни славы, ни уважения, ни золотых медалей. Хотел он иного — скорее бы вернуться обратно, под защиту надежных стен, и никогда больше их не покидать.

И вдруг он услышал за своей спиной крик:

— Эй, прыщавый, ты куда намылился?

Не веря своим ушам, Владик обернулся, и увидел Цента. Тот стоял возле багажника, из которого только что вылез, и сладко потягивался, как человек, только что прервавший многочасовой сон.

— Это ты? — спросил Владик, все еще сомневаясь в том, что его глаза ему не лгут.

— Не узнал? — удивился Цент. — Выходит, богатым буду. Ну, я, в принципе, и так-то парень не бедный, но от дополнительных богатств не откажусь. Ну, подходи. Смелее. Чего ты там трешься? Да я это, я.

Владик осторожно приблизился к Центу, решительно не понимая, что происходит. Каким образом правитель Цитадели оказался в его багажнике? Сам залез, или его туда кто-то поместил?

— Ты, я вижу, завтракаешь, — сказал Цент, заметив консервные банки на капоте автомобиля. — Это дело правильное. Тащи-ка и на мою долю. Перекусим.

— Что ты здесь делаешь? — задал терзающий его вопрос Владик.

— Страдаю от отсутствия завтрака! — проворчал Цент. — Ну, мне долго ждать?

Пришлось Владику временно отложить все вопросы и накрывать на стол. Привыкший трапезничать основательно и с размахом, Цент потребовал накрыть ему на капоте пиршественный стол. Таская консервы, завернутое в фольгу жареное мясо, вареные яички, банки с маринованными огурцами и обильное спиртное, Владик начал догадываться, кому предназначался даденный ему в дорогу колоссальный запас провизии. Судя по всему, Цент очутился в багажнике не случайно. Он сам все это спланировал, и свое помещение в автомобиль, и обеспечение себя провиантом.

Когда стол был накрыт, и Цент всецело отдался завтраку, Владик вновь задал ему тот же вопрос:

— Что ты тут делаешь?

— Ем.

— Нет, что ты тут делаешь вообще? Я же должен был ехать один.

Цент подцепил ножом огромный кусок жареной свинины, облизнулся, и отправил его в рот. Чтобы жевалось лучше, плеснул туда же полбутылки пива.

— На природе и естся иначе, — поделился ощущениями он, когда успешно прожевал и проглотил полкило мяса. — Не стой без дела, почисть для любимого князя яички.

Пока Владик очищал вареные яйца от скорлупы, Цент провел ряд гастрономических экскрементов во славу науки. Попробовал комбинировать разные кушанья. Ел мясо с рыбой, маринованные огурцы с салом, тушенку с пивом, жареное коровье вымя с луком. Все опыты показали блестящие результаты.

— Благодать! — высказался Цент, принимаясь за облупленные Владиком яйца. — Как же я по всему этому истосковался.

— По всему чему? — уточнил собеседник.

— Да вот по этому, — ответил Цент, разводя руки в стороны, словно пытаясь объять ими весь мир. — По воле. По воздуху свободы. В крепости узником себя чувствовал. Оно вроде и хорошо все, еды вдоволь, все удобства, достаток во всем. Но и это надоедает. Нужно, нужно было развеяться.

— Мог бы с поисковиками в рейд съездить, — подсказал Владик.

Цент закончил трапезу и приказал убирать остатки еды в машину.

— Подкрепились, пора и в путь, — сказал Цент, нежно поглаживая раздувшийся живот.

— А куда мы поедем? — спросил Владик.

— Как это — куда? Все туда же. Искать источник сигнала.

— Но ведь это было мое задание, — вновь напомнил программист, которому показалось, что если он сделает все не один, но в компании Цента, изверг вновь украдет у него всю славу. И тогда не будет ни почета, ни уважения, ни девчонок, ни медалек.

— Владик, побойся бога! — потребовал Цент, сидящий на капоте и покуривающий сигарету. — Неужели ты вправду решил, что в силах выполнить столь сложное задание?

— Я бы смог, — заявил Владик.

— Перестань на себя наговаривать. Ты, может, хорошо научился рыть землю, но этого мало. Для подобной миссии требуется подходящий исполнитель — крутой, авторитетный, крепкий умом, не лишенный отваги и обладающий выдающимися физическими данными. Что из этого можно сказать о тебе? То-то же!

— Но ты же сам говорил, что я справлюсь, — обиженным тоном напомнил Владик.

— Я так говорил, потому что собирался ехать с тобой. А одного тебя я бы даже мусор вынести не послал. Ты же беспомощный, хилый и трусливый. Мир опасен, а ты мне, все-таки, человек не чужой. Мало ли что с тобой может произойти в диких землях.

— Что, например? — вздрогнул Владик.

— Ну, вот, медведь, скажем, на тебя нападет.

— Какой медведь? — ужаснулся программист.

— Да вон тот, хотя бы, — ответил Цент, указав куда-то рукой.

Владик проследил взглядом за его жестом, и впрямь увидел медведя. Настоящего. Живого. Взрослого и довольно крупного. Зверь беззвучно появился из лесополосы, что тянулась параллельно трассе, и пристально уставился на стоящих у машины людей. Хищника и добычу разделяло довольно приличное расстояние, но Владику, побившему все рекорды по скоростному потоотделению, оно показалось непросительно маленьким. К тому же он знал, что внешне неповоротливые и медлительные медведи на деле весьма проворны и демонстрируют неплохие скоростные показатели на коротких дистанциях. Видел однажды ролик в интернете, кошмарный ролик, не для слабонервных особ. Тот ролик раскрыл Владику всю страшную правду о медведях. Вовсе не малинкой они питаются, и ни с какими Машеньками дружбы не водят. Это свирепые лютые звери, готовые отловить и съесть любое живое существо меньше себя, в том числе и человека.

Владик и сам не заметил, как оказался у распахнутой двери автомобиля. При этом он не отрывал взгляда от медведя, который хоть и находился далеко, внушал великий ужас. Этой горе мышц и напрягаться особо не придется — один раз легонько двинет лапой, и пропал программист.

Цент медленно сполз с капота и, затянувшись в последний раз, бросил сигарету на обочину.

— Гляди-ка, смелый какой, — сказал он, имея в виду медведя. — В прежние-то времена вся живность от одного вида человека в ужасе разбегалась. Знала, кто царь природы. А теперь, как люди повымерли, осмелели четвероногие, страх утратили. Этот вон ходит тут, и думает, что так и надо. Решил, похоже, что он тут самый главный.

— Поехали, а? — взмолился Владик.

— Сейчас поедем, — пообещал Цент, но, вместо того, чтобы сесть за руль, зачем-то обошел внедорожник и полез в багажник. Владику очень хотелось поместить себя в машину и закрыть дверь, но он понимал — внутри не отсидеться. Если медведь нападет, он легко доберется до засевшей в салоне еды.

— Сейчас напомним косолапому, кто на белом свете всех конкретней, — сообщил Цент, появляясь перед Владиком с гранатометом в руках. У программиста едва ноги не подломились, когда он увидел оружие, но куда больше его потряс безумный замысел изверга, который был яснее ясного. Дикий князь решил, ради забавы, поохотиться на крупную дичь.

— Зачем? — простонал Владик. — Не надо!

— Как это — не надо? — возмутился Цент. — Ты посмотри на этого медведя. Внимательно посмотри. Что видишь?

— Медведя, — честно признался Владик.

— А вижу иное. Вижу я попутавшую все понятия скотину, что возомнила себя здесь хозяином. Но разве это мыслимо, когда ходят еще по земле высшие существа — люди, сотворенные по образу и подобию божьему, или, если вдруг ты придерживаешься атеистических взглядов, вознесшиеся на высшую ступень эволюции? Этот мохнатый, он просто опух. Я его, мало того, что презираю, меня коробит от одной только мысли, что это млекопитающее позволяет себе вот так просто выйти передо мной, и будто так оно и надо.

— Но ведь это просто животное, — попытался достучаться до Цента Владик. — Он ведь неразумный. Он этих твоих понятий не знает.

— Не знает — узнает! — грозно пообещал Цент, укладывая гранатомет на плечо. — Эх, давненько я мечтал отведать котлет из медвежатины. Ну, ничего, сегодня мы славно поужинаем.

Владик понял, что отговаривать Цента бесполезно, и просто отошел подальше. В конце концов, изверг всегда был скор на дикие выходки, а эта, конкретная, хотя бы сулила некоторый прибыток. Что уж греха таить — Владик и сам бы не отказался от порции свежего мяса. Медведя было немного жаль, никто не заслужил такой зверской смерти, но ведь и мясо не на деревьях растет. Его, в любом случае, с кого-то срезают. А чем медведь хуже коровы или свиньи? По крайней мере, отмороженный князь не пытался убить и съесть человека, чего от него тоже вполне можно было ожидать, так что медведь являлся не самой плохой добычей.

Цент целился долго, несколько раз переходил на другое место, слюнявил палец и выяснял направление и силу ветра. Владик маялся, желая, чтобы все это скорее закончилось. Медведь, словно по заказу, стоял на месте и неотрывно смотрел на людей.

Наконец, Цент дождался идеальных условий, и выстрелил. От громкого хлопка Владик присел на корточки, на том месте, где только что стоял медведь, грянул взрыв, поднявший в воздух столб земли и поваливший небольшое дерево.

— Очкарик, тащи нож и пакеты! — радостно скомандовал Цент, бросая на асфальт дымящийся гранатомет. — Сейчас я поделюсь с тобой всеми тонкостями искусства свежевания.

Владик уже дернулся исполнить приказ, но в этот момент из клуба поднятой взрывом пыли вылетел вполне живой и зверски злой медведь. Судя по следам крови на шерсти, зверю несколько досталось, по коему случаю он был крайне недоволен и жаждал покарать обидчиков. А когда он распахнул пасть и издал жуткий рев, Владик настолько расхотел мяса, что едва не стал убежденным вегетарианцем.

— Валим! — орал Цент, распахивая дверь автомобиля. Владику не требовалось повторять дважды, он уже был в салоне.

Двигатель завелся сразу, Цент тронулся, и в этот момент в тыл внедорожнику врезался взбешенный медведь. Удар был такой силы, что автомобиль едва не развернуло на сто восемьдесят градусов. Со звоном разлетелось заднее стекло, внутрь полезла огромная когтистая лапа и перекошенная яростью медвежья морда. Владик визжал от ужаса, но сохранивший хладнокровие Цент спас положение — ударил по газам, выровнял автомобиль, и вот они уже неслись по трассе, оставив сердитого медведя далеко позади.

Нескоро Владик успокоился. Еще полчаса его колотило от пережитого ужаса, а вот Цент, как выяснилось, вовсе не считал произошедший инцидент чем-то кошмарным.

— Мы были близки к успеху, — весело сказал он, закуривая сигарету и откупоривая баночку пива. — Медведь оказался непрост, надо отдать ему должное. Что ж, отрицательный опыт тоже опыт. Учтем ошибки, и в следующий раз поступим иначе.

— Как? — прорыдал Владик, которого трясло от пальцев ног до кончиков стоящих дыбом волос. — Не станем так делать, да?

— Нет, возьмем два гранатомета.

Когда их и непростого медведя разделило приличное расстояние, Цент остановил машину, дабы оценить нанесенные ей повреждения. Те оказались не такими страшными, какими могли бы быть, окажись в распоряжении медведя больше времени. Следы от когтей на двери багажника выглядели даже круто, но вот разбитое стекло вызывало беспокойство. Днем-то ладно, тепло, но весенние ночи все еще были достаточно холодны.

— Надо чем-то дырку заделать, — рассудил Цент. — Не хочется из-за этой мелочи тачку бросать. Разве что попадется такая же, или круче.

— Если бы не трогали того медведя, то ничего бы этого не произошло, — заметил Владик, у которого даже спустя полчаса после инцидента зверски тряслись руки.

— Если ничего не делать, жизнь пройдет мимо, — наставительно поведал Цент. — Бытие человеческое кратко и конечно, нужно успеть взять от него все, а не прятаться по норам. Вот ты пытался когда-нибудь убить медведя из гранатомета?

— Нет.

— А доводилось ли тебе пытать людей утюгом?

— Нет.

— А проводил ли ты ночь сразу с тремя бабами?

— Нет.

— Видишь, лучше пробовать, чем не пробовать. А тот медведь, пусть он не думает, что тема закрыта. Даст бог, еще свидимся с ним. Надо только найти подходящее оружие. Станковый пулемет, например. Или сразу приехать на разборку на танке. В любом случае, мы с ним еще поквитаемся.

— А что с окном делать? — спросил Владик, торопясь сменить тему. Он опасался, что Цент, раззадорившись, поедет мстить медведю прямо сейчас.

— Ну, что? Заклеим чем-нибудь.

— Чем?

— А вот ты об этом и подумай. Чем хочешь, тем дыру и заклеивай, но сроку тебе до вечера.

— Нужна какая-нибудь клеенка… — неуверенно пробормотал Владик.

— Найдем что-нибудь по дороге, — утешил его Цент. — Садись, поехали.

Владик не был рад внезапному появлению Цента до инцидента с медведем, а после оного огорчился этому еще сильнее. При склонности изверга к сумасбродствам и поиску приключений, шансы на выживание в ходе разведывательной операции таяли на глазах. Будь Владик один, он бы поехал прямо на место, но Цент ведь не таков, ему развлечений подавай. Засиделся, видите ли, в своем тереме, устал каждый день печеных кабанчиков да копченое сало трескать. Ну и вышел бы в поле, покопал бы часок-другой землицу лопатой, глядишь, и развеялся бы. Вот Владик в Цитадели от скуки точно не страдал. Страдал он от безысходности, одиночества и отсутствия радужных перспектив.

— Вновь мы с тобой колесим по свету, как в старые добрые времена, — сказал Цент, с уст которого не сходила счастливая улыбка. — Признайся, ты этому рад?

— Рад, — послушно подтвердил Владик.

— Согласись, круто я все это придумал. Тебя типа на задание послал, а сам в багажнике спрятался. Ох, что там дома сейчас творится!

И Цент, присвистнув, покачал головой.

— Я все же не понимаю, зачем тебе понадобилось уезжать тайно, — признался Владик. — Ты ведь мог сделать это в любой момент.

— Да, в принципе, — как-то уклончиво ответил Цент. — Мог, конечно. В теории. Просто…. Эх, Владик, да что объяснять-то? Ты, к счастью, этих проблем лишен. Живешь святой жизнью, не ведая секса. А эти бабы…. Я, вот честно, положа руку на сердце, тебе даже завидую. Ты сам не понимаешь, сколь выгодно и прекрасно твое целомудренное существование. Лишенный радости плотских утех, не зная счастья совокуплений, чураясь жарких оргий и неистовых извращений, ты ведешь святую жизнь, полную воздержания и смирения. И это мудро, Владик. Поверь мне, секс того не стоит. Ведь у тебя, после Маринки, никого не было?

— Нет, — проворчал Владик, бесконечно благодарный Центу за то, что тот подробно и по пунктам перечислил все то, чего несчастный программист был лишен уже два года.

— Счастливчик! — взвыл изверг. — Как же я тебе завидую. Вот честно, иногда хочется поменяться с тобой местами. Я даже хотел пару раз. Серьезно — хотел. Вот, думал, махнусь с Владиком на недельку ролями. Его сюда, в терем, в палаты белокаменные, к котлетам, винам и разврату, к мягким перинам, к сытой праздности. А я бы в это время пошел бы, в простой русской рубахе, в чистое поле, взял бы лопату, да потрудился бы на землице, как деды-прадеды. На свежем воздухе, вдали от суеты и голубцов, отринув сон до полудня и печеночные рулеты. Какое это было бы счастье для меня.

— И что тебя удержало? — спросил Владик, который охотно подменил бы Цента на недельку на княжеской должности.

— Да вот удержало, — вздохнул Цент. — Сам-то я рвался, всей душой рвался, но вокруг ведь развелось командиров. Каждый считает допустимым мне, князю, наместнику божьему на земле, указывать нагло, что делать и как делать. Иной раз вот так сидишь, размышляешь о судьбах родины, куриную ножку обгладываешь, а тебе — не чавкай! О как! Не чавкай, и все тут. То есть, даже такой малости себе не могу позволить, как чавканье. Или вот ужинаешь после трудового дня, выпиваешь, чтобы нервы успокоить, а тебе со всех сторон — не налегай! Да где я налегаю-то? Где? Подумаешь, две бутылки вина усидел. Не спирта же чистого. А уже косятся как на хронического алкоголика.

И Цент, разнервничавшись, закурил сигарету.

— Что уж говорить, — вдохнул он, — тяжела княжеская доля. Не каждый этакий груз на своих плечах вывезет. До неприличия, иной раз, доходит. Сижу, как-то, шашлык кушаю. А ко мне тут подступают, и давай требовать разбираться с проблемой утилизации фекальных отходов. Да что за люди, а? Человек сидит, кушает, а они к нему с переполненными сортирами лезут. И, главное, проблемой это нарекают. Да разве не является это прямым доказательством возросшего благосостояния граждан? Раз за ними выгребные ямы очищать не успевают, следовательно, питаться люди стали значительно лучше. А чья в том заслуга? Моя заслуга, естественно, ибо все хорошее, как известно, исходит от верховного правителя, а все плохое от того мужика, который мимо проходил и косо посмотрел. И вот добился я процветания, насытил народ свой, но даже после этого не дают спокойно шашлыком полакомиться. Ох, Владик, как же тебе повезло, что никогда ты не займешь никаких важных руководящих постов, но проведешь всю жизнь свою в поле, в трудах беззаботных.

— Но Алиса обещала подыскать мне какую-нибудь должность, — напомнил Владик.

— Она подыщет! — сквозь зубы процедил Цент. — Тоже мне, командирша. Да кем она себя вообще возомнила? Я князь! Я! Хочу — буду чавкать. Хочу — спать до обеда. И до ужина буду, и хрен мне кто слово поперек скажет. А еще это ее вечное — надень штаны, надень штаны. Я самодержец, моя воля — закон. Захочу, вообще всегда без штанов ходить буду. А захочу, так отменю штаны во всей Цитадели. Вот возьму, и мораторий на них наложу с горкой. А ты, Владик, не бойся, я ей тебя сгубить не дам. Высокие должности, они хуже каторги. Ты там и года не протянешь. Нет, не бывать этому. Ты мне друг, и я тебе удружу. Приложу все силы, употреблю всю власть свою, но оставлю тебя там, где ты есть — в поле. Ничего не бойся, я спасу тебя любой ценой. Можешь спать спокойно, не ворочаясь. Клянусь тебе, что до конца своих дней ты останешься простым землекопом.

Прозвучавшие слова собеседника ввергли Владика в уныние. Только-только в его жизни наметился какой-то просвет, и вот опять возникла серьезная опасность вновь оказаться по самые уши в стабильности и безнадеге. Судя по всему, Цент всерьез вознамерился всю жизнь продержать его в землекопах.

— Я бы мог, все-таки, попробовать что-нибудь другое, — робко подсказал Владик, которого уже тошнило от свежего воздуха и простого крестьянского труда.

— Это можно, — согласился Цент. — Одобряю твое стремление к разнообразию, сам этим грешу. Не люблю, к примеру, когда два дня подряд на ужин одно и то же подают. Если сегодня гуляш, то назавтра, будьте любезны, изготовить мне иное кушанье, котлеток, там, или рыбу. Рутина утомляет, это да. Ну, раз хочешь, то похлопочу о твоем трудоустройстве лично. Пристрою тебя на ответственную должность.

— Куда? — загорелся Владик, мечтая о тихом и хлебном месте, где ему не придется ничего делать, ни за что отвечать, а просто сидеть за столом и считать ворон за окошком.

— Да вот хотя бы на ферму скотником. Навык работы с лопатой у тебя уже есть. Прежде ты землю копал, а теперь будешь навоз из-под скотины отгребать. И переучиваться не придется, и разнообразие. Отлично я все придумал, да?

— Я, пожалуй, останусь на прежней должности, — побледнев, признался Владик.

— Ну, как знаешь. Но если надумаешь, то сразу обращайся. Я тебя мигом трудоустрою. Опомниться не успеешь.

Приунывший Владик отвернулся от Цента и уставился в окно. Его надежды на перемены к лучшему таяли на глазах. Вначале старый знакомый подбросил себя в его багажник, чем лишил его возможности с блеском выполнить порученное задание и вернуться в Цитадель героем, теперь и на сколь-либо светлом будущем поставил крест. Этого уже было немало, но Владик предчувствовал, что Цент на этом не остановится. Наверняка, он придумает еще немало способов огорчить несчастного программиста.

Часа через полтора после стычки с медведем, они добрались до автозаправочной станции. Поскольку вместо запаса горючего в багажнике ехал Цент, пришлось остановиться с целью залива топлива. Вся черновая работа легла на плечи Владика, Цент же, вооружившись волшебной секирой, которую он предусмотрительно прихватил с собой в дорогу, осмотрел заправку снаружи и внутри, но не обнаружил ни одного зомби. Без трофеев, однако, не остался — набрал два пакета орешков и сухариков. Хрустя ими, он прохаживался по территории заправки, пока Владик добывал бензин, осматривал окрестности, восхищался чистотой и свежестью здешнего воздуха. Затем что-то привлекло его внимание. Цент взял из машины бинокль, долго что-то разглядывал, после чего вытащил с заднего сиденья автомат.

— Что там? — встревожился Владик. Против мертвецов лучше всего работала волшебная секира, автомат мог понадобиться лишь для контакта с живым существом. Программисту еще памятна была недавняя встреча с медведем, и он очень надеялся, что они не натолкнулись на еще одного топтыгина.

— Заливай бензин, — приказал ему Цент. — Я скоро.

После чего оправился куда-то с автоматом.

Минут через пять прозвучали выстрелы. Вскоре появился Цент с раскрасневшимся лицом, трещащим под натиском счастливой улыбки.

— Без свежего мяса все же не остались! — радостно сообщил он.

— Кого ты убил? — спросил Владик, очень надеясь, что не человека.

— Косулю. Знатная добыча. Поехали ближе, наберем мяса на ужин.

Разделка туши заняла много времени, хотя большую ее часть бросили на месте, забрав лишь несколько наиболее аппетитных кусков. В прежние времена Владику было бы до слез жалко красивое животное, павшее жертвой плотоядного охотника, но сейчас он был рад тому, что его ждет мясная трапеза. К тому же, после гибели человечества, всякого зверья расплодилось довольно много, так что потеря одной косули точно не являлась для популяции невосполнимой.

— Черт, хороша же вольная жизнь! — поделился своим мнением Цент, когда они загрузили добытое мясо в автомобиль и тронулись в дальнейший путь. — Как же я скучал по всему этому. А ты?

— Да, я тоже, — ответил Владик. И хоть говорил он не вполне искреннее, но толика правды в его словах была. Даже в компании Цента кататься на машине было куда интереснее, чем горбатиться в поле с утра до вечера.

— Давно уже хотел развеяться, — признался князь всея Цитадели. — Слава богу, повод представился. А то порой начинал себя чувствовать так, будто снова оказался в гнусных временах стабильности и живу там вместе с Анфисой, задери ее медведь.

Свою бывшую сожительницу, павшую жертвой зомби-апокалипсиса в первый же его день, Цент всегда вспоминал только недобрым словом. А уж времена порядка и стабильности вообще считал худшим периодом в истории человечества.

— Как думаешь, что мы обнаружим на месте сигнала? — спросил Владик.

— Об этом я не думаю, — признался Цент. — Хорошо бы не обнаружить там ничего.

— Ты не хочешь найти и спасти людей?

— Людей и в Цитадели хватает.

— Тогда зачем мы вообще едем туда?

— Лично я еду развеяться и отдохнуть от монарших забот, — ответил изверг. — А заодно проучить всяких шибко умных, кто себя невесть кем возомнил. Всех этих указчиков, советчиков. Вот пускай ощутят, каково оно, без Цента жить. О, я представляю, сколь много локтей будет покусано, сколько ведер слез прольется, когда обнаружится, что лидер нации, отец народа, вождь и кормилец бесследно исчез.

— Так ты это сделал назло Алисе? — догадался Владик.

— Не назло, а на пользу. Должна же она, наконец, понять, какое сокровище ей досталось. Говоря о сокровище, имею в виду себя. Да любая баба на белом свете была бы рада оказаться на ее месте. А эта все как должное принимает. Живет во дворце, все у нее есть, так ведь нет, мало ей. Как же можно Центу мозг не поклевать? И, веришь ли, чем дальше, тем хуже. Командует уже, как своим слугой, и не просит, а сразу приказывает. Я себя реально холопом крепостным временами чувствую.

— Почему же ты не поставил ее на место? — спросил Владик.

— Почему? Почему? Потому что. Не все так просто. Ты еще маленький, не понимаешь этих взрослых вещей. И вообще, садись-ка за руль, а я орешки с пивом погрызу.

Первого мертвеца они встретили только в полдень. Тот топтался прямо на дороге, рядом с кучей разбитых автомобилей, громоздящейся на обочине. Цент приказал Владику сбавить скорость, а сам, высунувшись из окна по пояс, с радостным смехом метнул в зомби пивную бутылку. Попал прямо в голову. Сила удара оказалась такова, что мертвеца как ветром сдуло, и он, нелепо взмахнув конечностями, улетел с трассы в кювет.

Маршрут был проложен таким образом, чтобы избегать любых населенных пунктов, из-за чего приходилось много петлять по объездам, тратя на это лишнее время. Но поскольку ни Цент, ни Владик, никуда особо не спешили, рисковать и мчаться напрямик они и не думали. Беглый князь наслаждался вольной жизнью, Владик радовался возможности отдохнуть от сельскохозяйственной рутины. Как ни странно, но в компании Цента он чувствовал себя в большей безопасности, чем в гордом одиночестве. Да, изверг из девяностых был склонен к странным и рискованным поступкам, но он же умел постоять и за себя, и за своего спутника. К тому же с ним была волшебная секира, оружие, против которого не устоит ни один мертвец.

Было еще светло, когда они съехали с трассы на грунтовку, подыскивая место для ночлега. То обнаружилось вскоре, в виде небольшой рощицы на берегу крошечного пруда. Оценив живописность данной локации, Цент приказал Владику приступать к обустройству лагеря, а сам отправился праздно бродить по берегу водоема, наслаждаясь свежим воздухом и щебетанием птах. Он успел обогнуть его по кругу неспешным шагом, пока программист собирал дрова и разводил костер, после чего сам лично приступил к жарке добытого охотой мяса.

К тому времени, когда на мир опустились сумерки, странники уже приступили к трапезе. Здесь, вдали от признаков цивилизации и орд мертвецов, мир вовсе не казался страшным и опасным. Сидя у костра и кушая свежее сочное мясо, Владик подумал о том, что не будь вокруг зомби и злых людей, он бы предпочел именно такую жизнь — жизнь странника, путешествующего туда, куда захочет. Это было гораздо интереснее, чем день за днем перекапывать землю. Но, к сожалению, реальный мир был достаточно суровым местом, а странствия по нему были сопряжены с многочисленными опасностями. Возможно, такой человек, как Цент, мог бы справиться с ними, но в себе Владик подобных сил не ощущал. Куда ему отбиться от мертвецов или бандитов, если те все же нападут на него? Пусть в Цитадели его ждет однообразный и тяжелый труд, но там он, хотя бы, имеет возможность жить. А здесь, на воле, как набросится из кустов какой-нибудь медведь, и все, песенка спета.

— Черт, благодать-то какая! — протянул Цент, через силу проталкивая в пищевод двенадцатый по счету кусок мяса. — Честное слово, начинаю подумывать о том, чтобы вообще не возвращаться. Так бы и колесил по свету, смотрел бы новые места, встречал интересных людей.

— Ты серьезно? — удивленно спросил Владик. Он знал, почему сам не хочет возвращаться в Цитадель — его там не ждало ровным счетом ничего хорошего. Но Цент-то, в отличие от него, бесправного землекопа, жил в крепости, как в раю.

— Да нет, конечно, — признался князь. — Это я так, замечтался. Отдохнуть, развеяться, это дело хорошее, но в меру. Дома все равно лучше. Прокатимся, наберемся впечатлений, и обратно. Я к шашлыкам да балыкам, ты к лопатам да граблям. Еще не скучаешь по инвентарю?

— Я бы все-таки хотел попробовать себя в чем-нибудь другом, — набравшись смелости, вновь поднял больную тему Владик.

— Ну, я же тебе уже предложил должность скотника.

— Нет, не в поле и на ферме. Что-нибудь другое.

— Например?

— Я даже не знаю. В Цитадели много вакансий, что-нибудь мне бы наверняка подошло.

— Ты хочешь именно в самой Цитадели? Ну, могу тебе посоветовать одну работу, но вот осилишь ли ты ее?

— Я буду стараться, — пообещал Владик. — А что это за работа?

— Рубщик дров. Оплата сдельная: куб древесины — сто грамм картофеля или иной еды по курсу.

Поскольку возрождающаяся цивилизация еще не успела выработать денежную систему, торговля осуществлялась путем натурального обмена. Картофель, как самый популярный и ходовой продукт питания, был чем-то вроде условной единицы, в которой измеряли все, от тушенки до гвоздей. Владик, горбатясь в поле, получал килограмм картофеля в день, и при этом питался достаточно однообразно и невкусно. Если же он, по совету Цента, поступит на должность рубщика, ему придется накалывать по десять кубов дров в сутки. Владик знал, что это такое. Несколько раз в жизни ему приходилось рубить дрова. То был тяжелый и опасный труд. Владик сомневался, что сумел бы наколоть десять кубов дров даже за месяц.

— А нельзя ли мне что-нибудь менее трудоемкое? — попросил он.

— Да тебе не угодишь! — возмутился Цент, ослабляя ремень на брюках, чтобы вошло еще больше мяса. — Предлагаю тебе ферму, тебе не нравится. Предлагаю должность рубщика дров — нос воротишь. Ты скажи сам, кем хочешь работать?

— Я не знаю, — беспомощно проронил Владик. Ну не мог же он прямым текстом заявить, что хочет трудиться там, где работы мало, а платят много.

— Ты и сам не знаешь, чего хочешь, — отмахнулся Цент. — О чем это говорит? О том, что тебя, на самом деле, все устраивает. Так что оставайся в поле, и не забивай себе голову всякой ерундой. И давай уже укладываться. Я сегодня не выспался — в багажнике тесно, неудобно. Надо набраться сил. Кто знает, что ждет нас завтра?

Спать легли в машине, в которой Владик залепил пробитое медведем стекло куском полиэтилена. Спальные места распределили по феодальному принципу — князь изволил почивать в салоне, превратив его в огромную кровать, а слуге выпало коротать ночь в багажнике.

— Там хорошо, — заверил его Цент. — Даже я поместился. А ты маленький, тебе будет удобно.

— А если ночью кто-нибудь подберется к машине и откроет багажник? — забеспокоился Владик.

— Не бойся. Я запру дверь.

— А что, если мне понадобится выйти?

— Ну, как-нибудь обойдешься. Возьми с собой баклажку, если что, в нее отольешь. А если по крупному приспичит, то уж ты, братец, терпи. Хоть ладошкой зажимай, но в моей тачке испражняться не вздумай. Иначе заставлю языком слизывать. Ну, или можешь ночевать снаружи. Тут, в принципе, не холодно.

Владик вспомнил ужасного медведя, сородич которого мог оказаться где-нибудь поблизости и посетить ночью их лагерь, и решительно полез в багажник.

Ночевка на природе оказалась сомнительным удовольствием. Всю ночь из салона автомобиля несся могучий храп Цента, и под эту дьявольскую музыку Владик не мог заснуть, как ни пытался. Стоило задремать, как изверг, будто нарочно, брал особо пронзительную ноту, или начинал ворочаться, от чего весь внедорожник ходил ходуном. До самого рассвета Владик принимал муки, а ближе к утру ситуация еще более усугубилась. Плотный ужин дал о себе знать весьма недвусмысленным образом. Владик крепился и мужался столько, сколько было возможно, но когда почувствовал, что катастрофа вот-вот грянет, пересилил свой страх перед Центом, и закричал во все горло. Кричать пришлось долго — сон у князя был императорский, каковой и из пушки не прервешь.

— Ну, что ты там шумишь? — ворчал Цент, отпирая багажник. — Рано еще, можно часика два покемарить.

Из багажника выскочил бледный Владик и, приплясывая, метнулся в ближайшие кусты.

Костер разжигать не стали, позавтракали холодным. Цент был недоволен, что его опять разбудили раньше полудня, Владик клевал носом, готовый заснуть на ходу. Он сто раз успел пожалеть, что не остался ночевать снаружи. Да, холодно, да, опасно, но тут хотя бы был шанс выспаться и набраться сил. Вместо этого он провел ночь в скрюченном состоянии, наслаждаясь храповыми ариями национального лидера.

— Поехали, — постановил Цент, добивая утреннюю бутылочку пива. — Далеко там еще до места?

— Километров двести, — ответил Владик.

— Добро. Садись за руль. Поведешь. А я еще подремлю. Плохо спал сегодня, на новом месте. Жестко, неудобно, бабы рядом нет. Отвык я от таких невыносимых условий проживания.

Владик не стал сообщать о том, как замечательно он провел эту ночь. Понимал — Центу это едва ли интересно. Теперь главным было не уснуть за рулем, и не въехать в дерево или столб. Чтобы взбодриться, Владик разорвал пакетик с кофе и ссыпал его содержимое себе в рот. Помогло. От вкусовых ощущений глаза взметнулись к челке.

— Трогай, Владик, — повелел князь, откидывая спинку кресла. — Как доедем, нежно разбуди. Да гляди, сильно не тряси. Помни, что не дрова везешь, но коронованную особу.