Лууч. Сновидения шамана

Сергей Александрович Варлашин, 2019

Меня часто спрашивают: «Почему Лууч, ты ведёшь свою хронику так рвано? Задевая лишь самые редкие моменты событий, тогда как общая хронология тоже имеет значение» Я отвечу на это, словами КерукЭде: «Лишь войдя в лабиринт, отказавшись идти строго по прямым дорогам и игнорируя повороты, можно достичь его сердцевины» От себя добавлю: Лишь начав читать хронику без чёткой датировки и опоры на несуществующее в природе «время», можно приблизиться к сердцевине истинного пути или точнее, к его сердцу. Потому оставьте блокнот и карандаш. Уберите пергамент и стило. Как бы извилисто не пускал корни росток, они всегда найдут воду, а вершок протянется к небу.

Глава 7. Проклятая деревня

Отчасти, Черёмуха оказалась права. Отчасти я. Переходящие одна в другую полянки, перерастали в поле. Поле начинающее зарастать молодой порослью. Радовало одно наверняка. Гнилостной черноты и повышенной влажности, здесь было в разы меньше. Ещё к великому облегчению, сверху и с самых внезапных сторон, к нам больше не тянулись любопытные, плотоядные клубочки, верёвки и прочие шнурки. Чтобы о них интересно, сказал Софикес? Очередная разновидность гримории или это совсем другие порождения Поганого леса, присущие только его уникальному проклятью в целом. Определённо ясно одно, жить в поле без оглядки, стало значительно проще.

Только почва была подозрительна. На ней плохо росла трава, но я не нашёл объективных причин для этого. Влажность есть, чернозём, пески, суглинки, всё как везде. Лес рядом. Должна колоситься, как волосы у растущего котёнка, но нет её. Вернее есть, но иссушенная вся, чахлая. А где она есть, то неприятного сине-зелёного цвета с оранжевыми ягодками.

Эх, сюда бы Софикеса. Он бы над ней на коленках ползал, изучал и дал бы наводку с точностью пятьдесят на пятьдесят, чей она родственник. Её я конечно тоже обошёл. Ну её, ягодки слишком светятся. Хотя на всеобщем фоне пустоты и блёклые цвета будут выдаваться. Тем не менее, природы общего запустения и блёклости я пока не мог постичь, а прикасаться в местной паутине реальности, что бы узнать наверняка, не хотелось тем более. Слишком тёмная она, слишком неприятное место. Вдруг заразное. Хотя последнее скорее моя брезгливость и домыслы.

Вдруг в полной тишине, посреди ясного неба, вернее на его фоне серых туч, впереди, метрах в пяти ста, нечто блеснуло ярко-жёлтым, почти белым светом и стало стремительно падать. В момент всё вокруг озарилось радужным сиянием. В ушах вмиг загудело, а кончики пальцев стало сильно покалывать. Пришлось подёргать себя за мочки вниз, чтобы снять давление и плотный вакуум в голове.

— Вот тебе на. Вот это уже интересно Черёмуха. Нет, ты молчишь так, будто не видела, искажение паутины реальности. Это ещё кого сюда принесло? На такие штуки способен, пожалуй, только КерукЭде, да его родственник Унштар. Даже Эллетрессия Морита Ла Влакар, со всем её запредельным могуществом, пользовалась более скромными способами проникать сюда из своей тёмной параллели. Пошли по-тихому. Пошли, посмотрим.

— Фрр.

За парой рядов нестройных почерневших елей и неестественно изогнутых в разных направлениях берёзках, узнаваемых только по полоскам, стали заметны, покосившиеся, почерневшие, местами с пустыми глазницами, старые дома. Ни тропки, ни дорожки, ни живой души. И тишина.

Стоило мне зайти в эту худо-бедно развалившуюся деревушку, как тут же воздух огласили звуки слишком уж редкого, огнестрельного оружия для этих земель. Чтобы не словить, шальной снаряд и не вывести из строя лошадь, пришлось спешиться и вообще двигаться с обратной стороны домов, избегая главной улицы. Стрелял явно мастер своего дела. Такой слаженной стрельбы я ожидал, только от одного человека. Имя ему Ян. Однако я не совсем понимал, что он забыл в такой дыре и откуда у него с собой пистолет, да ещё и с таким количеством боеприпасов к нему, а ведь звуки были именно произведены из пистолета. С другой стороны сотрудника его уровня от тайной организации нельзя недооценивать.

То, что я обнаружил в проёме отломанной двери, меня слегка обескуражило. Под ногами у меня лежало изуродованное до неузнаваемости, словно мутациями тело зверя, ужасное ещё и от того, что в страшном сне напоминающее человеческое. Мои нервы крепкие, а вот Черёмуха задёргалась так, словно я отдавал её живому зверю в дальнейшее безвременное пользование. Чем дальше я шёл, тем больше мне попадалось изувеченных и ужасных, зверино человечьих тел. Звуки выстрелов сократились, а стрелок, судя по эху, теперь словно бегал от одного дома к другому. Я залез в седло, встал в рост и полез по молодому деревцу, чтобы оказаться на крыше серого дома.

— А ты жди меня здесь и ни в коем случае не уходи. Я присмотрю за тобой сверху.

Картина с шестидесяти ярдов, открылась зрелищная. Человек, судя по комплекции это точно не Ян, одетый в чёрные штаны и чёрный верх, бегал между разрушенных строений с коротким мечом в одной руке и с пистолетом в другой. За ним гонялись уродливо стоящие на ногах звери. Прыгали они явно дальше и выше, любых зайцев или кенгуру. Пройдошливый боец разил отстреливая, почти в упор всех тех, кого не успевал достать мечом. Однако пистолет внезапно опустел, а на провалах крыш, появились трое уродцев, что их уродство, было видно даже отсюда.

В моей правой руке быстро очутился лук, а в левой новенькая, изумительно сбалансированная стрела севера. Незнакомец, изрубив одного из явных нападающих, успел заметить, как три тела почти синхронно попадали позади него. Заметил меня. Я выдохнул воздух, а ладонь в тот же момент опустил за спину. Новая стрела прошла всего в метре над головой человека, угождая в клыкастый рот, высунувшегося из окна зверя на двух ногах. Незнакомец, не пытаясь перезарядиться, удерживая меч двумя руками, сноровисто изрубил ещё одного.

Осмотрел подступы к Черёмухе, никого. Вроде стало тихо, да вот одна серобурмалиновая спина, как бы мелькает меж травой, оставляя за собой примятый след и покидая поле боя. Бойцу этого не видно, а мне с высока этого будет достаточно для выстрела. Подведя стрелу к щеке и прицелившись, я плавно её спустил. Серая тень кувырнулась и движения во взбитой сухой траве, остановились.

Незнакомец не стоял на месте, пока я спускался по дереву обратно на Черёмуху, пошёл ко мне, через главную улицу, осматривая каждый шаг своего пути и часто оглядываясь с перезаряженным пистолетом наготове. Немного не дойдя до меня, он расчехлил свой чёрный рюкзак и извлёк внушительный дробовик. Я так отвык от вида огнестрельного оружия из моего прошлого мира, что теперь завороженно взирал на незнакомца, как на настоящего пришельца с другой планеты. Ни Поганый лес, ни его обитатели, ни эта заброшенная деревня с её «жителями» не производили на меня большего впечатления, чем этот иномирец и странник, из моего прошлого мира. То, что он был именно из моего мира, выдавало его лицо, с чисто славянскими чертами.

Конец ознакомительного фрагмента.