Галактика мозга

Сергей Бакшеев, 2013

Детектив-триллер о гениальном ученом. Ему мешает завистник-конкурент и тайный, но очень опасный враг. Ученый теряет работу и семью, но продолжает идти к цели. Сумеет ли он пробиться через непонимание и предательство? «Ты провел чудовищный эксперимент и до сих пор не объяснил его суть». «Чудовище происходит от слова «чудо». Это чудо, которое боятся, потому что не понимают». «Наука для того и существует, чтобы развенчивать чудеса».

Я мыслю, следовательно, существую.

Декарт

Copyright © Sergey Baksheev, 2013

1

Он не желал мириться с очевидным.

— Она будет жить? Вы ее спасете?!

Врач «скорой помощи» не отвечал. Хуже того, он перестал что-либо делать и старательно отводил взгляд.

А всего час назад жизнь напоминала идиллию. Но даже тогда это была лишь обманчивая картина.

Бархатное сентябрьское солнце оттеснило сонные облака, и теплые волны невесомой пелериной опустились на живописную лужайку на берегу подмосковной речушки.

Борис Вербицкий, сидевший на траве, обхватил колени, поднял лицо и зажмурился. Так было легче скрывать нахлынувшее раздражение. Даже на пикнике Антон Шувалов, его вечный коллега-оппонент, а последние два года еще и непосредственный начальник, играючи демонстрировал парадоксальное мышление. Терпеть искрометного умника было невыносимо.

Вербицкий поправил солнцезащитные очки и с вызовом посмотрел на Шувалова.

— Из твоих слов следует, что человеческое общество можно сравнить с отдельным мозгом? Наша огромная страна — и полтора килограмма серой биомассы?

— Конечно! Я об этом и толкую. — Антон сдвинул одноразовые стаканчики и тарелки, разделявшие коллег, словно атрибуты пикника мешали беседе, и, жестикулируя пальцами, стал объяснять: — Миллиарды нейронов подобны миллиардам людей. Каждый человек — это нейрон. Между ними связи: устойчивые и временные. Определенные группы людей выполняют в обществе заданную функцию и передают полученные результаты другим. Всё взаимосвязано. То же самое происходит и в мозге. Часть нейронов отвечает за зрение, часть за слух, движение, память. Если процессы идут гладко, то организм или общество здоровы. А вот если…

— Мальчики! — На плечо Бориса свалились белые кудряшки его жены Людмилы. Она со спины обвила шею мужа и игриво стрельнула глазками по тридцатипятилетним «мальчикам». — Вы можете хотя бы на отдыхе не говорить о работе? Лучше налейте мне вина.

— Тебе уже хватит, — пробурчал Вербицкий.

Женщина не отступала. Узкая ладошка скользнула ему под рубашку, пухлые губки нежно промурлыкали на ухо: «Ну, котик», и мужская категоричность рассыпалась под обольстительными чарами прижавшегося женского тела.

Красное вино булькнуло в пластиковый стаканчик.

— А себе и Ольге? Антоша сегодня за рулем, а ты-то?

Тонкие брови Бориса сдвинулись к переносице и опустились под очки. Его покоробило ласковое обращение супруги к другому мужчине. Однако он не стал пререкаться со взбалмошной Людмилой, разлил вино и залпом осушил стакан.

Смущенный Антон Шувалов обернулся к своей жене Ольге, которая пыталась играть в мяч с шестилетним сыном Сашей.

— П-папа, я забил г-гол! — сильно заикаясь, выкрикнул мальчик, заметив внимание отца.

Антон наткнулся на укоризненный взгляд Ольги и почувствовал острый укол совести. Даром, что он не находит времени, чтобы сыграть с сынишкой в любимые мальчиком шашки, так даже футболу сына обучает жена.

Восторженно похвалив Сашу, Шувалов попытался встать, но его рывком за рукав удержал Борис.

— Подожди. А болезни? Как их трактовать?

— Подумай сам. Расстройство мозга начинается с единичных нейронов, а болезнь общества с отклонений отдельных людей. Если их вовремя не изолировать, то они заразят окружающих, выведут из строя массы, и общество скатится в фазу острой болезни.

— Ты говоришь про эпидемии?

— Не только. Иногда болезни общества принимают чудовищный характер. Вспомни революции, бунты. Общество саморазрушается. А начинается всё с малого…

— Как в мозге, — завершил мысль Борис Вербицкий.

Он отпустил Антона и недовольно сжал губы. Шувалов снова поразил его. Вот так мимоходом, за шашлычками на пикнике, выдвинул идею о сходстве функционирования мозга и высокоорганизованного общества. За кажущейся абсурдностью сравнения проглядывала искра гениальности.

Физиолог Борис Вербицкий пришел на работу в Институт нейронауки сразу после окончания университета. Антон Шувалов появился там пять лет спустя, будучи уже состоявшимся ученым-физиком. Рьяный целеустремленный Вербицкий отличался активностью, как на научных семинарах, так и в общественной жизни. Спокойный рассудительный Шувалов выступал реже, но ученые мужи всех рангов слушали его гораздо более внимательно, чем других. Статьи Вербицкого, зачастую муссировавшие одну и ту же тему, выходили с завидным постоянством и тут же тонули в ворохе подобных работ. Немногочисленные доклады Антона Шувалова активно обсуждались и цитировались на протяжении долгих лет. Каждое его выступление открывало новые тайны мозга человека.

Поначалу плодовитый Вербицкий формально являлся руководителем Шувалова. Однако в научном мире авторитет ученого ценится выше административной иерархии, и «Кто есть, Кто», знают даже рядовые сотрудники. Первым неприятным звоночком для Вербицкого послужил обычный подарок от озорных лаборанток по случаю Дня защитника Отечества. Каждому мужчине они вручили именную кружку с личной фотографией и дарственной надписью. Но если на кружке Бориса красовались слова: «Я говорю наука — подразумеваю Я», то рядом с портретом Антона недвусмысленно было выведено: «Не тот мудрец, кто выше чином, тот выше чином, кто мудрец».

Затем уже администрация Института по случаю Нового года наградила Шувалова ценным подарком в специальной номинации: «Где мало слов, там вес они имеют». Ну а когда немногословный мудрец эффектно защитил докторскую диссертацию, последовал давно ожидаемый служебный взлет Антона Шувалова.

И вот уже два года кандидат наук Борис Валентинович Вербицкий вынужден был работать под началом заведующего лабораторией доктора наук Антона Викторовича Шувалова.

Только в одном Борис Вербицкий изящно «утер нос» более талантливому коллеге.

Четыре года назад в лаборатории появилась очаровательная блондинка-хохотушка Людмила Токарева. Привлекательную фигурку молодой девушки провожали лоснящиеся глазки доброй половины мужчин института. Людмила всех одаривала радостной улыбкой и для каждого находила комплимент. «Какие у вас сильные руки», говорила она инженеру по обслуживанию техники. «Я никогда не встречала такого умного мужчину», приветствовала лысого профессора. А уж слова: «Вам очень идет этот галстук», «Вы поразили меня своим выступлением», «Мне нравится, как вы быстро считаете», звучали из ее уст при любой встрече с коллегой противоположного пола. Вкупе с ласковой интонацией, томным взглядом и обтягивающей одеждой подобное поведение действовало на мужчин весьма возбуждающе.

И многие клевали на аппетитную наживку. Даже Антон Шувалов, с головой увлеченный исследованиями, отвлекался от бумаг и приборов, когда юркая Людочка обдавала его ароматом тонких духов или, как бы ненароком, задевала краем одежды.

Однажды Вербицкий застал их в кафе после работы. Парочка сидела за стойкой бара. Людмила пила коктейль, хохотала, называла коллегу Антошей и время от времени опускала ладонь на его колено. Что и говорить, пьянела девушка очаровательно.

Вербицкий унял извечную ревность и отступил в тень. Он знал, кому позвонить, чтобы приукрашенная сплетня быстро дошла до жены Шувалова.

Но одними семейными неприятностями конкурента Борис не ограничился. Для самоутверждения ему требовалась громкая победа. Завоевание красивой женщины было как раз тем поприщем, где неженатый Вербицкий мог блеснуть.

Недолго думая, он организовал командировку в Питер вместе с Людмилой Токаревой. Там, в первый же вечер, произошло их стремительное сближение, закончившееся общей постелью. Спустя два месяца он сделал девушке предложение, и прелестная лаборантка Людочка превратилась в замужнюю женщину Людмилу Вербицкую. Теперь, приходя на работу, Борис мог позволить себе легкие намеки на усталость после сладких ночей. Мужчины внимали ему с вожделением.

— Я хочу купаться! — игриво топнула Людмила и, что-то напевая, стала снимать одежду.

— Люда, вода холодная, — заметил Борис.

Но капризная девушка его не слушала. Томно раскачиваясь в такт песенке, она разделась, перекинула длинные волосы на одно плечо, выпятила грудь и из-под опущенных ресниц взглянула на Антона.

— Кто со мной?

— Крошка, ты много выпила. Зачем лезть в реку? Дома примем ванну, — взывал к разуму подвыпившей жены Борис. Он картинно шлепнулся на траву, чтобы дотянуться до тонких лодыжек.

Девушка элегантно подцепила ножкой сброшенную одежду. Невесомая блузка накрыла лицо фыркающего мужа. Людмила захохотала и побежала к воде. Двигалась она зигзагами, с природной грацией, давая возможность полюбоваться ее гибким телом.

На шатких мостках она остановилась, брызнула водой и крикнула:

— Мужчины, за мной! — Солнце просвечивало золотом сквозь ее взметнувшиеся волосы.

— Вот с какой чертовкой живу, — с плохо скрываемым тщеславием заявил Борис и шумно втянул запах смятой в кулаке блузки. — Иногда она вытворяет такое…

— Ее лучше остановить, — сказал Антон. Он знал, что в этой реке вода и в разгар лета не балует теплом, а уж в конце сентябре она просто ледяная.

От Ольги не укрылась смесь тревоги и восхищения в глазах мужа.

— Пусть охладится, ей не помешает. А Саша хочет с тобой поиграть. Правда, сынок?

С веселым криком Людмила прыгнула в воду. Ольга пнула мяч Антону. У Бориса мелькнула причудливая идея, которой он захотел похвастаться.

— Знаешь, кто соответствует нам, исследователям мозга, в обществе? Спецслужбы! Они должны выявлять вредоносных особей, как мы плохие нейроны, и исправлять их. Изолируя или ликвидируя. И мы, и они жертвуем частью, во имя здоровья целого!

Антон отправил мяч сыну. Мальчик неловко ударил по нему.

— П-папа, л-лови!

Антон поспешил за скатывающимся в реку мячом. Он отвечал на реплики жены, следил за беседой с коллегой, подбадривал сына, но часть его сознания наблюдала за чем-то еще. Неприятное ощущение раздвоенности наполняло сердце растущей тревогой.

Шувалов догнал мяч у кромки воды, взял его в руки и замер. Чувства обострились до предела.

За спиной требовательные голоса. Перед ним мертвая тишина. Холодные струи прибили к берегу реки сломанную ветку. Раскрашенные осенью листья были похожи на утонувших бабочек.

И вдруг он понял: что его тревожило.

С момента прыжка девушки в воду не последовало ни единого всплеска!

— Люда, — позвал Антон. В груди защемило. Не услышав отклика, он выкрикнул: — Люда!

Мяч выпал из его рук.

Ольга метнула на мужа гневный взгляд. «Опять забыл о ребенке!»

Антон не заметил ее недовольства и крикнул громче:

— Люда!

— Она прикалывается. С нее станет, — усмехнулся Борис, отправляя в рот кусок остывшего шашлыка.

Шувалов вбежал на мостки, скинул джинсы. Беспокойный взгляд ощупывал гладкую поверхность воды. «Это не шутка. Здесь спрятаться совершенно негде!»

Река-воровка уносила беззаботно крутящийся мяч.

И тут под водой показалось светлое пятно. Оно приближалось. И каждый миг смывал сомнения с ужасной догадки.