«Сдохни, Борзов!». Федеральная программа «Свободный выбор»

Сергей Валерьевич Мельников, 2021

Полугосударственная-полукриминальная мафия открывает подпольный гипермаркет органов. Доноры – суицидники, участники федеральной программы "Свободный выбор". Со временем аппетиты преступной организации растут и оказывается, есть множество способов сделать человека участником программы без его желания. На базе реабилитационного центра одной из федеральных служб запускают настоящий конвейер, перерабатывающий живых людей в донорские органы для толстосумов. Главный герой, Макс Борзов, жить не хочет. Он входит в ворота реабилитационного центра добровольно, а снаружи остаётся девушка, влюблённая с него со школы. Сможет ли она спасти любимого от смерти?Роман-победитель "Битвы жанров 2023" в номинации "Социальная фантастика"

17

Колышутся занавески. Прохладный воздух с запахом озона сдувает пыль со старой мебели, с нового кожаного дивана, с укутанной пледом женщины. В старых хрущёвках много пыли.

Медленно, как во сне, она тянет руку к столику времён последнего Ильича. Пальцы нащупывают бокал. Так же медленно она подносит его к губам.

Херес чуть обжёг горло, разогнал тёплую волну по телу. На чуть-чуть. Тепло завязло в замороженных нервах. Бокал встал на столик. Рука легла на диван. На женщину падает пыль. Пыль везде.

Раньше её не было, пыли. Она так быстро жила, что пыль сносило встречным ветром. А потом забрали Рыбина и двигаться расхотелось.

Некоторое время она катилась по инерции, как паровоз, из которого на ходу выкинули кочегара. Давление в котле ещё есть, колёса крутятся, а скорость падает. Если новый кочегар не закинет угля в топку… А ей не нужен новый кочегар. Всё. Конечная. Отстойник. Кладбище ненужных паровозов.

Рука потянулась к бокалу и повисла. Она закрыла глаза. Рыбин в проёме входной двери подмигивает ей на фоне бело-голубой побелки. Рыбин с потным лбом, с бешенными глазами нависает над ней, сзади потолок в трещинах побелки, старая люстра “под хрусталь”. Рыбин беззаботно улыбается, одна рука крутит руль, другая, горячая, на её бедре, за его профилем залитое солнцем Садовое.

Не выходит. Черты лица расплылись, не узнать. Краска есть, трещинки есть, человека нет. Какой-то собирательный образ тысячи мужчин. Она не может представить себе лицо самого любимого человека. Рыбина больше нет нигде, даже в её голове.

Она зажмуривается. В краешке глаза, выступает слеза. Пробегает горячей струйкой по щеке, собирая пылинки. Капает на подушку. Женщина лежит на диване, вытянувшись в струнку. Левая рука нависает над краем, пальцы едва касаются недопитого бокала. Спит без снов и движения, тихо припадая пылью.

Утром солнце без толку шевелило ветвями старой яблони, гоняя пятна тени по кожаному дивану. На столике стоял бокал, в вине плавали мушки. В ванной лежала мокрая щётка. На тумбе в прихожей — мобильный телефон с кучей пропущенных звонков. Не было женщины и ноутбука. Остальное на месте.

…

Четверо приговорённых к высшей мере трусили по плексигласовому тоннелю. Перечёркнутое параллельными полосами зеленоватое солнце плыло чуть впереди, показывая путь. Перед входом в широкие ворота с поднятыми воротами оно оставило их, солнцу туда ещё не надо. Хаммер нырнул дальше, в открывшийся туннель подземного гаража. Закрылись за ним роллеты. Опустились ворота входа. Охранники в чёрных костюмах споро выстроили заключённых вдоль стены.

Люминесцентные лампы под потолком заливали холодом пустое бетонное помещение. Одна лампа свистела дросселем и моргала с одной и той же частотой. В такт ей всхлипывал Сутеев. Рядом с ним тяжело дышал грузный Лыжник. Справа скрипнула дверь, вышел пожилой мужик в камуфляже. Он осмотрел четверых приговорённых.

— Куда я их дену? У меня все камеры заняты, — спросил он конвоиров.

Один пожал плечами:

— Да хрен его знает. Запри в клетке пока.

— Пока что? — раздражённо переспросил пожилой.

— Алексеич, ну чё ты кипятишься? Я тут при чём? Моя задача поставить подпись и передать с рук на руки. Передаю. Начальству жалуйся, что камер мало построили.

Конец ознакомительного фрагмента.