Мы будем на этой войне. Диверсанты

Сергей Владимирович Лобанов, 2014

Россия, 2017 год. В стране полыхает гражданская война – кровавая, бессмысленная, беспощадная. Ненавистью наполнены сердца людей. Диверсанты Янычар, Куба, Мамба, Негатив и Бек воюют на стороне Объединённой Оппозиции против федеральных войск. Каждый из офицеров по своей причине оказался в оппозиционных войсках, но все убеждены, что дерутся за Россию, за народ, за правду. Их непримиримые враги федералы тоже уверены, что сражаются за страну, за справедливость, за мирных людей. Чью сторону выберешь ты, когда сбудется библейское пророчество: «Меч каждого человека будет против брата его»?

Пролог

Алексей Туркалёв сидел за старым, давно рассохшимся покачивающимся на ненадёжных ножках столом с круглой потёртой столешницей. Не менее древний стул меланхолично скрипел от каждого движения капитана.

Четверо товарищей офицера — такие же молодые и крепкие телосложением, дрыхли в этой же комнате.

Лейтенант Виктор Седых, носивший позывной — «Негатив», и старший лейтенант Юрий Шахов с позывным — «Бек», спали на разложенном продавленном диване. Они были не разлей вода ещё с Новосибирского высшего военного командного училища.

Лейтенант Рустам Мамбеталиев с позывным — «Мамба» уютно свернулся калачиком на кровати. Он единственный из группы не был кадровым военным, но в своё время его заметило командование и направило на специальные курсы, где Рустам освоил профессию снайпера и получил офицерское звание. Спецов не хватало, поэтому командование оппозиционных войск выходило из ситуации разными путями, в том числе и организацией курсов, куда направляли наиболее перспективных бойцов.

Старший лейтенант Ринат Кубаев с позывным — «Куба», спал на обычном матрасе, расстелив прямо на полу. Он незадолго до войны окончил элитное учебное заведение, единственное в стране имеющее почётное право проводить выпуск молодых офицеров на Красной площади, — Московский общевойсковой Военный институт Военного учебно-научного центра Сухопутных войск.

Алексей Туркалёв носил позывной — «Янычар». Он окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище, и на этой войне успел дослужиться до звания капитана, получив его, командуя группой диверсантов, созданной по личному распоряжению большого офицерского чина.

Парни меж собой называли его Большой Папа или Астроном — за большие, уставного размера четырёхсантиметровые звёзды на беспросветных погонах.

Янычар вяло перелистывал лежащую перед ним нетолстую подшивку прошлогодних газет.

Собиравший её человек явно занимался тематической подборкой для какой-то своей цели.

Алексей не задавался вопросом, зачем неизвестный собирал эти газеты и принтерные распечатки. Он бегло и невнимательно просматривал заголовки и статьи, потому что не любил читать газеты. Ему нужно было чем-то занять оставшееся до встречи с Астрономом время.

На глаза Туркалёву то и дело попадались заметки, небрежно выделенные маркером жёлтого цвета:

«…Продолжая проводить подобную линию, человечество попадёт в тяжёлый исторический период, когда финансовый ступор, экономический коллапс, массовый голод и безработица, уничтожение природы, отвечающей на это катаклизмами, катастрофами и эпидемиями, вызовут неизбежные в этом случае волнения и недовольства народа.

Результатом подавления недовольства масс станет появление тоталитарных режимов с неизбежной оппозицией. Их противостояние может вылиться в новую мировую войну».

«День Победы, уже несколько лет проводимый практически без участников Великой Отечественной войны, продолжает оставаться для народа светлым праздником, памятью о подвиге советского солдата, избавившего мир от фашизма. Вместе с тем празднование Дня Победы начинает приобретать для режима негативную энергетику. К такому выводу пришли эксперты, анализируя выступления народных масс волной прокатившиеся по регионам России, состоявшиеся в канун великого праздника.

Организаторами выступлений стали представители независимых профсоюзов, различные партии оппозиционных сил. Ничем новым требования митингующих не отличались: «Правительство — в отставку!» «Военная реформа — развал армии!», — вот лишь некоторые лозунги, чаще других звучавшие на митингах, где много говорилось о росте цен на тарифы и услуги, о грабительских реформах ЖКХ.

Доминирующим среди оппозиционеров уже давно стало утверждение: реформа Вооружённых Сил — есть ничто иное, как развал силовых структур страны, это приведёт к ослаблению позиций России на мировой арене и даже к утрате ею суверенитета. Оппозиция стремится представить дело так, будто бы внеочередные выборы всех уровней власти, и даже её смена насильственным путём — назревшая необходимость».

«Принятие правительством решения о выделении коммерческим банкам кредита в размере 150 млрд. руб. можно расценивать, как косвенное свидетельство неуверенности кабинета по поводу начала выхода из экономического кризиса…»

«Значительное повышение цен на услуги ЖКХ стало главной причиной подтолкнувшей население страны к митингам и забастовкам. Подобный скачок стал возможным из-за роста стоимости топлива.

Предвидя недовольство граждан, премьер потребовал, чтобы рост цен на электроэнергию в 2016 году не превысил для населения десять процентов. Но подобное требование осталось популистским, право на окончательное утверждение тарифов потихоньку без лишней огласки передали регионам, нашедших, по мнению самих регионов, более чем убедительные причины для превышения предельных показателей, установленных Центром.

Результат не заставил себя ждать.

Народ пошёл митинговать, чем тут же воспользовались все оппозиционеры, выдвинувшие к правящей партии требования по защите граждан от монополизма коммунальщиков. В результате лозунг «Правительство и Президента — в отставку!» получил у митингующих большую популярность».

«На этой неделе правительство страны впервые за долгое время вообще не соберётся на регулярное совещание, несмотря об объявлении премьера о создании антикризисного штаба.

Эксперты сходятся во мнении, что появление подобного органа нужно расценивать как ситуацию, при которой государство вынуждено балансировать на краю экономической пропасти. Кроме того, специалисты утверждают, что большинство россиян относится к институту государственной власти довольно негативно. По результатам проведённого опроса респонденты заявили, что не верят в возможность своего влияния на принятие решений и при этом не желают иметь с государством никаких дел. Вполне резонен вопрос: как долго в такой ситуации возможно сохранение пусть минимально приемлемой социальной стабильности?»

«Очередной виток экономического кризиса маловероятен, по крайней мере, в ближайшую пару лет. Такое заявление сделал министр финансов РФ в ходе беседы с журналистами после заседания министров финансов и глав центробанков состоявшегося в Берне.

В то же время министр не смог не признать, что по этому поводу экономисты высказывают разное, порой полярное мнение, в этом сложном неоднозначном вопросе у них нет единой позиции."Этот кризис очень серьёзный, — сказал министр финансов. — Такого не было даже в 2008–2012 годах, поэтому нельзя сказать точно, что может случиться в ближайшее время"».

«Министр финансов РФ выступил с докладом в Высшей школе экономики в четверг. Министр, как и месяц назад заявил, что этот кризис очень серьёзный, по-прежнему возможно самое непредвиденное развитие ситуации».

Янычар с досадой отодвинул подшивку.

«Все такие умные, — подумал он, — всё понимают, так какого хрена страну в чан с дерьмом окунули? Не могли финансовые потоки поделить? Хапали безмерно, суки, никак нахапать не могли вдосталь, хотя там уже и правнукам на безбедную жизнь хватило бы. Нет, всё мало! А теперь простые люди глотки друг другу режут. И опять за чужие интересы…»

За окном по гравийной дорожке зашуршали шины автомобиля, остановившегося сразу перед домиком, где спецназовцы отдыхали после очередного задания и ждали постановки новой задачи.

Даже от столь незначительного шума парни проснулись разом, готовые к немедленным действиям. Сказывалось постоянное и привычное пребывание в чрезвычайных ситуациях. Подчинённые настороженно и выжидающе глядели на командира.

А тот поднялся и сказал:

— Мамба, давай на пост, газетки почитай. Дальше со сменой сами разберётесь, а я поехал. Пора предстать пред светлы очи Большого Папы. Чем он на этот раз обрадует?

Янычар вышел из домика, глянув на наручные часы. Ровно шесть утра. Машина подъехала как всегда чётко в назначенное время. Как человек военный, он знал цену такой точности, поэтому испытал чувство удовлетворения.

Утро выдалось пасмурным. Затяжной дождь накрапывал с вечера всю ночь и, похоже, собирался идти неопределённо долго.

В нескольких метрах от крыльца стоял УАЗ-3159 «Барс». На нём Янычара всякий раз возили к Большому Папе, когда у того появлялась необходимость в группе.

Туркалёв подозревал, что у Астронома таких групп несколько и наверняка никто без дела не прохлаждается.

Задняя левая дверца приоткрылась, из салона легко выбрался крепкий высокий молодой мужчина в кепи, камуфляже без знаков различия, и замер изваянием у автомобиля. Поза свидетельствовала об абсолютной уверенности мужчины в своей силе и превосходстве. Впрочем, на Туркалёва это не произвело никакого эффекта. Люди проверяются в деле. Он давным-давно понял столь простую истину, поэтому не обращал внимания на позёров. Этот человек вполне мог быть как трусом, так и храбрым солдатом. Ну а что позирует слегка — так это у него должность такая.

Алексей уверено пошёл к машине и забрался в салон, где на заднем сидении находился ещё один человек в камуфляже. Мужчина забрался следом, поэтому Янычар оказался зажатым слева и справа крепкими телами. Водитель и пассажир с переднего сиденья даже не обернулись.

Тот, что выходил из салона, молча протянул Туркалёву плотную чёрную спортивную шапочку. Алексей привычно натянул её на голову и лицо, ниже глаз.

Автомобиль тронулся с места.

Янычар мысленно настроился на долгую езду в неизвестном ему направлении.

Большой Папа прятал драгоценное тело в глубоком бункере где-то в лесу, неподалёку от военного городка, куда обычно прибывала группа Янычара для получения очередного задания.

Неподалёку — это по сибирским меркам: не более двух часов езды по таёжным дорогам.

Наверняка бункер был гораздо ближе, а Алексея возили кругами. Понять этого из-за шапочки на глазах он не мог.

Так они и ездили молча, то ли кругами, то ли нет. Потом автомобиль останавливался у ничем не приметных, обычных ворот из листового металла, выкрашенных тёмно-зелёной краской. Казалось, ворота вросли в небольшой холм, укрытый травой и кустарником.

Здесь Туркалёву разрешали снять шапочку.

У небольшой двери в створке ворот всегда стоял часовой с карабином и примкнутым штык-ножом. Он давил на кнопку звонка — самого обычного, какие ставят на квартирные двери многим и многим гражданам. Из ворот появлялся офицер, проверял документы у прибывших и вёл их внутрь холма, где метров через десять от внешних ворот стояли другие, одним своим видом говорящие о способности выдержать серьёзную ударную волну.

За этой преградой тоже светили фонари под невысоким сводчатым потолком, обшитым всё тем же листовым железом, проваренным на стыках электросваркой. Новичкам с непривычки всегда становилось тягостно, им казалось, они попали в глухой металлический склеп.

Но настоящий склеп — тот самый бункер находился гораздо глубже, куда прибывших доставлял ровно и уверенно гудящий лифт.

Здесь Туркалёва передавали другому офицеру, он вёл Алексея коридорами к кабинету Большого Папы.

И всякий раз Янычар подавлял раздражение: в то время как миллионы людей страдают от войны, кучка избранных, решающих быть войне или миру, сидит глубоко под землёй, в безопасности.

Впрочем, не было здесь чего-то из ряда вон выходящего типа баров-ресторанов, ночных клубов, девочек в бикини. Бункер жил по армейскому распорядку. Это и примиряло Алексея с ощущением несправедливости, до краёв заполнившей не самый лучший из миров.

Астроном принял Янычара как всегда — сидя за обширным столом, втиснутым в не очень просторное помещение, где под сводчатым невысоким потолком тянулась жилы разномастных кабелей со всякими распределительными коробочками, проходила система мерно гудящей вентиляции, крепились энергосберегающие лампы освещения.

Туркалёв представился, как того требовал Устав, после чего получил разрешение присесть. На этот раз беседа началась с того, что Большой Папа вышел из-за стола, чего ранее никогда не делал.

Янычар с тщательно скрываемым удивлением увидел, что Астроном хоть и широк в плечах и грозен лицом с грубыми резкими чертами, оказывается, невысок ростом, имеет животик, вероятно положенный по статусу. Китель на животике едва сходится, видимо, форма пошита несколько раньше и по другим меркам, а в условиях военного времени даже столь высокий чин не может позволить мундир по размеру. Это очень удивило Туркалёва, никак не предполагавшего, что военачальник такого уровня в чём-то нуждается. Однако поди ж ты!

Алексей даже невольно подумал, что у Большого Папы, наверное, не застёгивается брюшная пуговица на брюках, и только китель не позволяет разглядеть сей казус. Янычар мог и ошибаться, но форменные брюки с шикарными красными лампасами сидели в обтяжку на коротких ногах-столбиках, обутых в чёрные лакированные туфли со слабо отражающимися на них бликами бледного освещения.

Астроном опустился на соседний стул, стоически выдержавший его вес, поёрзал, устраиваясь поудобнее, положил на животик недлинные руки с большими одутловатыми ладонями, сцепив короткие пухлые пальцы замком.

— Задание, которое вы получите, капитан, ничем особенным от других не отличается, — сказал он, привычно подавляя властным взглядом собеседника. — Но всё же оно имеет чрезвычайную важность.

«Кто бы сомневался, — подумал Алексей спокойно. — Давай, выкладывай своё задание, нам, сиволапым, не привыкать к чрезвычайной важности».

— Вашей группе предстоит проникнуть в город и вывести за его пределы генерал-майора Тарасевича. Он является источником очень ценой информации, кроме того, как нам стало известно, у генерала при себе есть диск. Если Тарасевич погибнет, тогда доставите диск. Но генерал мне нужен живым. Вы поняли меня, капитан? Живым.

— Так точно, генерал-майора Тарасевича необходимо доставить живым, — отчеканил Туркалёв, вставая со стула.

Большой Папа удовлетворённо кивнул, одновременно подавая небрежный знак рукой — садись, мол, чего подскочил.

— По нашим сведениям Тарасевич находится здесь.

Астроном встал и подошёл к развёрнутой на столе, специально изготовленной карте города Красноярска, ткнул пальцем.

Янычар, подошедший следом, кивнул.

— На подготовку сутки, — добавил Астроном. — Всю необходимую дополнительную информацию и техническое оснащение обеспечит генерал-полковник Скворцов.

«Ого! — невольно мысленно воскликнул Алексей. — Да ведь он начальник штаба Северо-восточного фронта! Если уж такая шишка курирует операцию, знать, дело и впрямь серьёзное. Что же это за птица такая, генерал-майор Тарасевич, и что за диск у него такой?»

— Есть вопросы, капитан?

— Никак нет, товарищ генерал армии!

— Свободны. И постарайтесь вернуться живыми. Ваша группа мне ещё понадобится.

«Умеет Большой Папа подсластить горькую пилюлю», — мысленно хмыкнул Алексей, покидая кабинет.

Обратный путь из бункера в гарнизон был проделан с теми же предосторожностями в прежнем молчании.

Янычара высадили из УАЗа у домика, который всегда выделяли группе, как имеющей особый статус. Хлопнула дверца и машина укатила восвояси, а капитан отправился к парням.

Его встретили четыре пары вопросительных глаз самых близких ему людей, которые не бросят, не предадут. На душе стало немного спокойнее.

— Есть чё в клюв кинуть? — спросил он, присев на шконку. — Со вчерашнего вечера не жравши.

Бек достал из РД — рюкзака десантника банку говяжьей тушёнки, двумя точными движениями ножа вскрыл её, подал командиру.

Янычар ел с ножа жёсткие мясные волокна вместе с жиром, привычный и к менее вкусной еде. Расправившись с содержимым, отставил банку в сторону, вытер лезвие о белое вафельное полотенце, висящее на спинке кровати, рукояткой вперёд протянул нож Беку и, глянув на терпеливо ожидавших парней, сказал:

— Есть задание. На подготовку сутки. Обсудим.