43 сюжета для Антона Павловича. Эпистолярный материал, рассказывающий о некоторых сторонах жизни народов Советского Союза

Сергей Волков

Во все времена и в любые эпохи проживают маленькие незаметные личности со своими скромными жизненными притязаниями. Имя им легион. Вот таких маленьких Героев и объединил автор в книге с необычным названием. Сюжеты незамысловаты, бесхитростны, лаконичны и почти документальны. Не исключено, что в одном из персонажей читатель увидит себя или знакомого.

Сюжет седьмой

Здравствуй, мой дорогой Георгий!

Получила твое письмо.

Сегодня седьмое июня. У нас получка. Получила я семь рублей. Даже и не знаю, куда и на что их потратить. От твоих родственничков ничего нет. А четвертого я ездила к маме. У нее ведь в эти дни пенсия. Приехала, а они как раз перед моим приездом последнюю копейку допивали. За день пропили 57 рублей. Ты себе представить не можешь. Мамка спьяну плачет и причитает — запировались и тебя, мол, позабыли. А кто же обо мне помнить будет? Ребятишки маленькие, еще ничего в жизни не понимают. Они играют, бегают. Им ни до чего дела нет. А я с ума схожу. К тебе приеду не свидание 25 сентября. Как раз буду с ночной смены. И впереди свободные три дня. Ребят с собой не возьму. Ведь сколько надо еды на всех брать. А где ее взять? А сами как-нибудь перебьемся помаленьку.

Ну, что еще писать? Вроде бы все, что у меня накипело на душе, рассказала.

Ну, а как ты сам поживаешь? Со здоровьем как-то? Ребята по тебе соскучились, все спрашивают, когда ты вернешься из командировки. Я отвечаю, что скоро. Я тоже соскучилась, но знаю, что твоя командировка не скоро кончится.

Приду с работы усталая и не знаю, за что браться. Сяду и сижу. Вот в этом мы с тобой сейчас похожи. Какой же ты все-таки ненормальный. Не смог прожить по-человечески две недельки.

На какие группы вы делите людей?

Ну, если просто, то людей делят на сов и жаворонков. Разделить такую людскую массу, пусть усвоят, кто есть кто, и раздать одним проса, а другим мышей. И того и другого хватит всем, и никому не обидно. А откуда же тогда берутся орлы, вороны, зяблики? С ними-то как быть? А с певчей братией — соловьи, кенари, чижики? А говорящие волнистые попугайчики? Нет, птичье деление не подойдет. Разве что по темпераментам: холерик, сангвиник, флегматик, меланхолик. Но ведь каждый с точностью не знает, кто он. И сангвинику кажется, что он холерик, а флегматику ужасно хочется быть меланхоликом, а еще с большим желанием он бы выдал себя за сангвиника. Отсюда и дисгармония, которая на производственной сфере дает сбои.

Еще люди делятся по принципу занимаемого места на иерархической производственной лестнице. Рабочий, крестьянин, интеллигент. Ну, а там, в свою очередь, как удалось взять эту лестницу, хватило или не хватило масла в голове, был ли трамплин, или там еще какая-нибудь мохнатая рука. Или там на всякий случай способность или родительская добрая или недобрая наследственность. И тут уже может быть классный рабочий, колхозник-орденоносец, писатель, деятель государственный, ученый, академик.

Нет, все это не то. Люди просто делятся по принципу даты рождения, как машины: даты выпуска и все. Дата выпуска, допустим, год рождения царствования Ивана Грозного — и все ясно, этому человеку, будь он сова, жаворонок или там глухарь какой, в нашу систему не вписаться ни за что. Ну, во-первых, материальная часть уже пришла в негодность, и нечего рассуждать. А вот взять нынешних существующих субъектов, тут разделение в настоящее время такое: те, кто помнит еще дом Романовых — это ярые монархисты, но таких уже теоретически и практически нет, есть, может, где-то, но у них уже большой износ компьютерной части. Затем идут дети октября, эти родились под залп «Авроры», интересная категория. Третьи — это дети коллективизации. Эти родились в тридцатые годы и всегда готовы рассказывать, как они собирали колоски на колхозных полях и как они сусликов ловили. Четвертые — это довоенный выпуск. Родились за день до войны. Это заманчиво, но выжить трудно. Этот тип увидел развалины и сразу же блеск салютов. И этим приходится жить в эдаком раздвоенном мире. Пятые — сытые дети послевоенного восстановления народного хозяйства. Эти делают вид, что сыты, но наесться никогда не могут.

Но все это весьма относительно.

Со временем, как первая группа уходит в небытие, ее место занимает вторая группа. В общем, все передвигаются. И вот, как-то мне один из группы 111 и говорит (эдакий философ):

— У меня такое представление, что нас в мире никто не любит. У нас все хорошее и все самое лучшее, и вообще, никто на свете не умеет так смеяться и любить. У нас лучшая в мире конституция, и не одна. У нас все лучшее, лучшее. А вот чувствую, что не любят, а почему, не пойму.

Да, придется оставить его вопрос без ответа, а самим перейти к следующему сюжету.