По прозвищу Демон

Сергей Горбатых

Штабс-ротмистр Владимир Головинский 1 сентября 1919 года был выписан из госпиталя, где он лежал после ранения в ногу во время штурма войсками генерала Деникина Екатеринодара. Головинский, боевой офицер, прошедший всю Великую войну и принявший участие в Первом Кубанском походе, уже понял, что Белое Движение обречено. После долгих и тяжёлых раздумий, он принимает очень тяжёлое для себя решение: эмигрировать. Из Новороссийска Головинский уезжает в Лондон, а после недолгого пребывания там, переезжает в Буэнос-Айрес. Владимиру понравилась столица Аргентины. Он спокойно живёт и старается сделать всё, чтобы избавиться от последствий ранения в ногу. Совершенно случайно, на одном из дипломатических приёмов военный министр Парагвая полковник Адольфо Чирифе предлагает ему поступить на военную службу офицером кавалерии этой страны. Владимир соглашается. После сдачи экзаменов на чин старшего лейтенанта, Головинского направляют служить на Северо-Восток Парагвая командиром форта «Маршал Лопес». Ядовитые насекомые и змеи, тропические болезни, сложные климатические условия сильно осложняют его жизнь. Национальные особенности подчинённых Владимира часто приводят выполнение его обязанностей командира форта в тупик. В первые же дни своей службы Головинский с одним солдатом уничтожает банду работорговцев, которые похитили нескольких юных девушек для продажи в публичные дома Бразилии. За этот подвиг жители окрестных поселений и подчинённые Владимира дали ему почётное прозвище Демон. За очень короткий период Головинский производит полную модернизацию форта «Маршал Лопес», организовывает патрулирование вверенного ему участка рубежа и улучшает условия службы для личного состава гарнизона. Через полтора года о его подвигах и заслугах знают даже простые жители парагвайской столицы. В марте 1922 года Головинского производят в чин капитана и назначают заместителем командира гвардейского эскадрона Личного Конвоя президента Парагвая. Престижная служба очень нравится Владимиру. Но в мае 1922 года в Парагвае начинается гражданская война. Амбициозный полковник Чирифе организовал мятеж с целью свергнуть законную власть в стране, чтобы стать её президентом. Верный своему слову офицера Головинский сражается на стороне правительственных войск и становится национальным героем Республики Парагвай. Роман «По прозвищу Демон» написана на основе реальных событий и фактов, происшедших в Парагвае в 1920–1922 годах. Роман «По прозвищу Демон» – самостоятельное произведение, но логически продолжает эпопею «Гусарская сага», главным героем которой является офицер Владимир Головинский: «Детство и юность гусара», «За веру, царя и отечество!», «Кровавый раскол». Для написание романа «По прозвищу Демон» автор использовал документальные источники.

Глава третья

Вкус хорошей жизни

На четвёртый день своего пребывания в Аргентине Головинский определился: «Я остаюсь! Не знаю ещё на сколько, но остаюсь. Я чувствую себя очень комфортно. Надо начинать новую жизнь».

Владимир сел в такси и поехал в Посольство Российской империи в Аргентине. Почему-то он думал, что будет сложно добиться аудиенции у кого — либо из чиновников. Но Головинского сразу же принял сам Посол — Евгений Фёдорович Штейн.

— Здравствуйте, ваше превосходительство! Разрешите представиться бывший поручик Ингерманладского гусарского полка, бывший штабс-ротмистр Корниловского конного полка Головинский Владимир Юрьевич. — Чётко доложил он вытянувшись по стойке смирно.

— Дорогой вы мой, проходите! Проходите! — Штейн, грузный мужчина лет шестидесяти, с густыми седыми волосами и бакенбардами на пол-лица вышел из-за стола и пошёл ему на встречу.

Протянул руку: «Штейн. Вы, Владимир Юрьевич что предпочитаете кофе, чай или мате косидо?»

— Кофе! Если можно? — попросил Владимир.

— Конечно можно! Иван Петрович, сделайте нам два кофе! — крикнул Посол. — Проходите, Владимир Юрьевич, располагайтесь в любом из кресел.

— Благодарю вас! — Головинский, опираясь на трость и сильно хромая, подошёл к маленьком столику, стоящему о окна.

Сел в кресло, которое стояло там. Напротив устроился Штейн.

— Вы меня, Владимир Юрьевич, великодушно простите за любопытство, но что у вас с ногой? — участливо поинтересовался он.

— Я был ранен в ногу во время взятия Екатеринодара в августе прошлого года, кроме того, при падении с коня случился открытый перелом. Кость не сраслась как положено, — коротко объяснил Головинский.

— Боже мой! Какой ужас! — закрыл на мгновенье глаза Евгений Фёдорович. — Вам нужен очень хороший хирург. Если пожелаете, то я вам могу порекомендовать. В Буэнос-Айресе, кстати, есть очень много хороших врачей различных профилей.

— Спасибо, ваше превосходительство! На пароходе, по пути в Аргентину, я познакомился с одним английским военным хирургом. Он пообещал восстановить мою ногу.

— Очень хорошо! Очень хорошо… Но имейте ввиду, что моё предложений остаётся в силе. Я также вас, Владимир Юрьевич, хотел бы попросить не величать меня «превосходительством»! Обращайтесь ко мне по имени и отчеству: Евгений Фёдорович. Пожалуйста!

— Хорошо! — согласился Головинский, прошу прощения за беспокойство, Евгений Фёдорович, но я пришёл просить у вас совета. — Владимир сделал длительную пауза и посмотрел в глаза Послу.

— Я вам могу обещать любую помощь с мой стороны, за исключением финансовой. — Ответил тот, не отводя глаз, и продолжил:

— Вы же понимаете, Владимир Юрьевич, что я — Посол уже несуществующей страны. Мне это очень горько осознавать, но это так. Посольство не финансируется с апреля 1917 года. Я не мог платить сотрудникам, и они ушли на «свои хлеба». Вместе со мной служат ещё два чиновника и всё.

— Евгений Фёдорович, моё финансовое положение довольно неплохое. Вам могу сообщить почему. Дело в том, что моя тётушка Анастасия Михайловна, перед смертью, отдала мне все свои сбережения и драгоценности. Мне удалось сохранить их большую часть в трудные годы гражданской войны. За четыре дня пребывания в Буэнос-Айресе пришлось узнать цены на питание и одежду. К моему собственному удивлению, я сделал вывод, что являюсь состоятельным человеком…

— Разрешите! — послышался хриплый голос, и дверь открылась.

Головинский прервался.

— Вот, Евгений Фёдорович, как вы и просили, — в кабинет вошёл маленький, совершенно лысый старичок, с подносом в руках.

Он поставил на стол две чашечки с кофе, сахарницу и немедленно вышел.

— Прошу вас, Владимир Юрьевич! — Штейн сделал широкий жест руками. — А семья у вас есть? — спросил он после того, как сделал глоток кофе.

— Нет! Я остался совершенно один. Родители и две сестры погибли в декабре 1917 года, когда на наше имение в Орловской губернии напала воружённая банда. Мой отец с конюхами отбивались от этих подонков до последнего патрона. Но тех было больше… Бандиты подожгли дом, конюшни… Кстати, мой отец имел известный в России конный завод… Сгорели заживо и люди, и кони… Я же находился в то время Питере с умирающей тетушкой. Получив телеграмму, сразу выехал, но увы… Чем я мог им помочь? А потом скончалась Анастасия Михайловна… — Владимир уже не мог говорить…

— Прошу прощения! Прошу прощения! — Штейн встал из кресла, — мне неловко, я…

— Это я прошу прощения! — Головинский справился со своими эмоциями и продолжил:

— Мне удалось пробраться в Ростов на Дону и записаться в Добровольческую армию. С ней я проделал почти весь путь Первого Кубанского похода, который потом, почему-то, стали называть Ледяным. Недалеко от Екатеринодара мне не повезло: заболел крупозным воспалением лёгких. Однополчане оставили меня на каком-то хуторе в семье кубанских казаков. Эти люди меня спасли и выходили. После выздоровления я вернулся в строй. В составе Первого Кубанского конного полка принял участие в боях за Екатеринодар. Был ранен… Я остался в госпитале, а полк, получивший наименование Корниловского конного, продолжил борьбу с большевиками. Вот пожалуй и всё. — Владимир замолчал. — Могу добавить, что там же, в Екатеринодаре, меня произвели в подъесаулы. Но я гусар, поэтому предпочитаю представляться, как «штабс-ротмистр».

Конец ознакомительного фрагмента.