Майор Русо Бланко. Русские хроники парагвайской войны

Сергей Гордиенко, 2020

Четвёртая книга о российском контрразведчике. 1932 г. Южная Америка. Станислав Истомин (Валерий Проскурин) возвращается в Парагвай, чтобы с 40 белогвардейскими офицерами принять участие в войне с Боливией за Чако, где американцы нашли нефть. От генерала Беляева получает задание найти шпиона и уничтожить отряд диверсантов. Книга основана на реальных исторических событиях, исследованиях и воспоминаниях участников.

1 августа 1932 г. Асунсьон

Я вышел из вагона на грязный перрон вокзала. Осмотрелся. За девять лет ничего не изменилось, даже здание вокзала не освежили краской.

— Видимо и в остальном Парагвай не стал хуже, — саркастически подумал я.

— Господин Истомин! — раздался голос за спиной.

Я повернулся и увидел перед собой молодого мужчину лет двадцати пяти, в офицерской форме, подтянутого, с короткой стрижкой изящно уложенных волос.

— Разрешите представиться — Борис Эрн, бывший вахмистр 1-го эскадрона 3-го выпуска Николаевского кавалерийского училища. Добро пожаловать в Асунсьон! — во всех подробностях представился молодой человек.

— Рад знакомству, Борис! — мы пожали руки. — Но позвольте, я тоже учился в Николаевском и определённо раньше Вас. Так что Ваш выпуск не может быть третьим.

— В 1920-м училище эвакуировали в Сербию. Выпуски начали отсчитывать заново. Мне поручено Вас встретить и проводить на квартиру. Министерство обороны сняло отличную комнату с мебелью, почти в центре. Позвольте помогу с багажом.

Мы пересекли привокзальную площадь и направились в центр города. Прошли мимо Президентского дворца с жёлтыми арками и колоннами. Прямо перед мраморной лестницей в тени пальм паслись коровы и козы. На углу улиц Чили и Пальма возвышалось до сих пор недостроенное здание Пантеона национальных героев. На улице Пальма располагались здания банков: двухэтажный ‘Английский’ с медной аркой и разбитыми мраморными ступеньками, ‘Лондонский’ с давно немытыми окнами и покрытыми пылью решётками и ‘Банк Меркантиль’ с двумя колоннами и сломанными часами. Мы повернули на улицу Перу, прошли мимо Национальной библиотеки. Здесь со скрипом ползли два стареньких деревянных трамвая. Далее наш путь лежал через парк, заросший сорняком.

— Скучно и уныло, — пронеслось в голове. — Не вернуться ли в Рио?

— Вы голодны? Отобедаем? — голос Бориса прервал мои печальные размышления.

Он глазами показал на вывеску ‘Ресторан Парагвайский мачо’. На чёрном панно широкой кистью были нарисованы дымящиеся тарелки, булки и грилль. В тёмном помещении с низким потолком и грязным полом за длинными некрашеными столами сидели босые мужчины, медленно поглощавшие какую-то похлёбку. Из двери пахло кислым тестом.

— Давайте выберем что-то иное, — предложил я.

— Согласен! — понимающе улыбнулся Борис.

Пройдя ещё квартал, мы увидели намного более опрятную вывеску ‘Ресторан Новый Париж’. Без слов поняли друг друга и зашли в пустой зал со столами, покрытыми белоснежными скатертями, и стенами, увешанными фотографиями французской столицы. Сели за столик у окна с прекрасным видом на реку Парагвай. К нам подошёл господин лет пятидесяти, с густой седой шевелюрой и бородой, в белоснежных брюках и рубашке. Общий вид элегантного европейца дополняла миниатюрная чёрная бабочка.

— Настоящий художник с Монмартра, — подумал я.

— Приветствую господ в моём ресторане, — поздоровался он по-испански с сильным французским акцентом. — Позвольте представиться. Жан-Пьер Шартран, владелец сего заведения.

— Очень приятно, месье Шартран, — ответил я по-французски. — По-моему, Ваш ресторан лучший в городе!

— О! Господа говорят на моём родном языке! Весьма польщён! Очевидно, господа из Европы.

— Из Европы, — ответил Борис.

— Господа желают отобедать? Распоряжусь принести меню.

— Не стоит, — ответил я. — Полагаемся на Ваш отменный парижский вкус.

— Благодарю! Обед будет подан через двадцать минут. А пока господам принесут кофе и булочки со сливочным маслом.

— Вы давно в Парагвае? — спросил я Бориса.

— Всего лишь месяц. Переехал с супругой к родителям. Они здесь уже семь лет. Отец — генерал, преподаёт в училище. Мой дядя — военный инженер. Говорят, Вы здесь участвовали в гражданской войне, стали командиром эскольты.

— Участвовал, стал, но затем перебрался в Бразилию.

— Значит Вы и есть тот самый Русо Бланко!

— Есть или был… Не знаю! — меня по-прежнему терзали сомнения насчёт возвращения в Парагвай.

Нам подали луковый суп с хлебцами и филе миньон с картофелем и салатом. На десерт принесли полусладкое ‘Мерло’ с нарезкой из шести сортов сыра.

Я достал портмоне.

— Увольте, — остановил меня Борис. — Генерал Беляев выдал некоторую сумму, чтобы встретить Вас достойно. Так сказать, бьен вёню о Парагвай.

Моё жилище располагалось на тихой узкой улочке в доме из красных кирпичей. Оба окна выходили на глухую стену двухэтажного здания. Солнечный свет здесь был определённо редким гостем. Зато окна остеклены, а по углам со вкусом расставлены шкаф, кровать и старинное кресло в колониальном стиле. У окна стоял маленький столик с изящно изогнутыми ножками и потёртой столешницей. Картину уюта и уединения дополняли массивный стул с высокой спинкой и огромное зеркало у стены напротив.

Конец ознакомительного фрагмента.