На Север!

Сергей Гришин, 2022

Со времени путешествия Ивана-царевича в поисках Василисы прошло не так уж много времени. И вот в небесах появляется корабль с драконом на носу. К чему бы это?А к тому, что предстоит ему путешествие на север, мир скандинавских и карело-финских сказаний.

2

Скорость нашего перемещения, судя по всему, была не слишком велика. Пожалуй, Шляпник на своей Ямахе успел бы раз десять слетать от Москвы до Тридевятого царства и обратно, пока мы выплыли за пределы Московского ареала. То есть, зоны, над которой летает этот небесный город.

Проснувшись утром в своей комфортабельной каюте, я принял душ. А потом часа три наблюдал сверху за наземной жизнью, пристроившись недалеко от Липунюшки.

Хотя, какая уж там жизнь? Среди зарослей лесов было невозможно различить, что там, под пологом ветвей, творится. На реках и озёрах я тоже мало что интересного увидел. Ну, утки. Ну, лодка с рыбаком. Ну и что?

Правда, в одном месте я заметил остов какой-то огромной машины, торчащий из воды. Вот только далековато было.

Один раз миновали небольшое селение. Судя по муравьиной активности нервно снующих внизу жителей, появление над их головами летающего корабля произвело впечатление. Кто-то особо смелый пытался кинуть в нас что-то мелкое. Что именно — я не разглядел. Но это что-то упало на макушку пробегавшему мимо мужику с мешком. К сожалению, остановки здесь не было предусмотрено. Поэтому последовавший боксёрский поединок я не видел.

Наконец проснулись Аркадий Петрович и Антуан Пустопорожний. Вялеными рыбами выбрались на палубу, щурясь от яркого солнечного света. Немного поругались по поводу очерёдности похода в душ. Потом скрылись внизу.

Через некоторое время был готов завтрак. Мы подкрепились. А потом я снова скучал на палубе. Глядел на резвящихся Липу и Че. И снова скучал.

Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда ко мне с торжественным видом подошёл Антуан Пустопорожний.

— Поздравляю, Иван! — протодиакон с улыбкой похлопал меня по плечу. — Ты впервые пересекаешь границу Московского ареала! И по древней воздушной традиции мы с Аркадием Петровичем имеем честь провести обряд посвящения!

— Какого ещё посвящения вам от меня надо? — я с недоверием отстранился, глядя на странно одетого Ароза Азорина, появившегося за спиной Антуана. Поэт был замотан в длинную простыню, голову венчал венок. Судя по характерному навязчивому аромату, напомнившему уху, приготовленную Жанной, он был сплетён из лавровых листьев.

— Это древняя традиция, называется день Зефира, — пояснил протодиакон.

— Зефирки? — обрадовано воскликнул Ницше, выскочивший из-за спины Аркадия Петровича. — Я тоже впервые пересекаю границу и требую полагающихся мне зефирок!

Антуан опешил. Он явно имел в виду что-то другое.

— Зефир — это западный ветер, — стараясь сохранять торжественный и надменный вид, пояснил Аркадий Петрович.

— Что вы меня путаете? — возмутился ослик. — Западный ветер — это западный ветер. Ну, в крайнем случае, вест. А зефир — это сладкая вкусняшка.

Аркадий Петрович и Антуан Пустопорожний растерянно переглянулись. Кажется, посвящение пошло не по сценарию.

А ослик принялся вертеться вокруг, пытаясь мордой залезть им в карманы.

— Зефир — это из древнегреческой мифологии, — попытался образумить осла-сладкоежку Ароз Азорин, — сын Астрея и Эос и…

— А при чём тут древнегреки с их мифологией? — возмутился Ницше. — И вообще, кто такие древнегреки? Это они придумали зефирки?

Аркадий Петрович вздохнул и приготовился к долгой лекции, из которой мы с моим длинноухим приятелем почерпнули, что древнегреческая культура является праматерью всей европейской культуры. Что её влияние на европейские народы невозможно переоценить, а мифы Древней Греции легли в основу большинства сюжетов мировой литературы.

— Ну что, поняли? — поэт упёр руки в бока и посмотрел на нас с негодованием и укором.

Точно так же Жанна глядела на меня, когда я пытался что-нибудь утащить у неё с кухни во время готовки. Да ещё и немытыми руками!

— Зефирок не будет? — сделал заключение Ницше.

Ослик громко фыркнул и с обиженным, но гордым видом удалился на корму, к Липунюшке и фиолетовому котёнку. А Ароз Азорин хлопнул себя по лбу и застонал. Потом отошёл к борту, привалился к нему и сполз на пол.

— Что он так расстроился? — спросил я Антуана.

Протодиакон сложил руки на груди.

— Вообще-то, это Аркадий Петрович придумал посвящение, — тихо сообщил он.

— Он что, такой древний, как эти греки? — удивился я. — Если это древняя традиция, а он её придумал, значит, он ещё древнее?

— Ты не так понял, — скривил губы Антуан. — Нет никакой традиции.

— Как так? А ради чего тогда надо было лаврушку портить? — я кивнул на приунывшего поэта. — Она в умелых руках чудеса творит!

— Откровенно говоря, — Антуан подошёл к Аркадию Петровичу и отщипнул листик от венка, венчавшего седую голову приятеля, — есть похожая традиция, только морская. При первом пересечении экватора бывалые мореходы, ещё их величают морскими волками, устраивают посвящение новичкам. Это так называемый день Нептуна.

— А это ещё кто? — нахмурился я.

— Это бог моря в древнегреческой мифологии, — буркнул Ароз Азорин.

— Чтобы развеселить тебя и внести разнообразие в наше длинное путешествие, Аркадий придумал что-то аналогичное морскому дню Нептуна, — пояснил протодиакон. — Разумеется, его надо было назвать как-то по воздушному.

— А тут Ницше со своими зефирками влез! — раздражённо вставил поэт и пятернёй взъерошил свою седую шевелюру.

Я хмыкнул.

— Спасибо, конечно, за попытку, — сказал я, повернувшись к Аркадию Петровичу. — Но я, признаться, уже в скандинавской мифологии успел запутаться. А тут ещё, видите ли, древнегреческая! — Я всплеснул руками. — Вы мне сначала про этих ваших Одинов с Мимирами расскажите, раз уж мы на север собрались. А про Нептуна давайте потом, когда в Грецию полетим.

Антуан и Аркадий Петрович переглянулись.

— А Иван прав, — кивнул поэт. — Надо ему ликбез по скандинавскому эпосу устроить.

— Вот ты и устраивай. Всё равно ты больше меня вопрос изучал, — протодиакон хмыкнул и пошёл на корму, где сидели Липа и Че.

По его виду было ясно, что у него в голове родился новый проект. И следующее его документальное путешествие будет как раз в Грецию.

Поэт же поманил меня за собой. Мы устроились на носу, вблизи так поразившей меня своей реалистичностью головы дракона.

— Ну, слушай, — начал Аркадий Петрович. — В начале была чёрная бездна Гиннунгагап.