Юстиниан

Сергей Дашков, 2018

Очередной том серии посвящен императору Юстиниану I, правившему Византийской державой в середине VI века. Автор в увлекательной, отчасти беллетризованной форме повествует о трудах и свершениях одного из самых замечательных правителей в истории раннего Средневековья. Строитель Святой Софии, создатель свода законов, заложившего основы всего европейского законодательства, он ценой невероятного напряжения сил сумел восстановить былое могущество Римской империи, поставив под власть Константинополя Италию, часть Испании, Северную Африку. Как показывает автор, жизнь Юстиниана – яркий пример того, как энергичный, работоспособный и одаренный человек творит историю мира. В книге представлен сжатый очерк истории Византийской империи до Юстиниана, показаны многие черты быта византийцев, даны яркие портреты современников императора – его супруги Феодоры, сумевшей подняться к вершинам власти с самых низов общества; блестящего полководца Велисария; историка Прокопия Кесарийского, исполненного тайной ненависти к императорской чете, а также многих других.

Восточная Римская империя

Как экономически, так и политически Восток оказался значительно более жизнеспособной частью государства. Там по-прежнему процветали ремесла и торговля, на высоком уровне оставалось сельское хозяйство, более или менее стабильно работала государственная машина. Да, общество менялось: рабов в деревнях становилось все меньше, а колонов — все больше, сами деревни укрупнялись. Исследователи отмечают одновременный упадок городского хозяйства, но по сравнению с разгромленным варварами Западом это была мелочь. На землях Востока империи по-прежнему располагалось около тысячи городов, население крупнейших из которых — Константинополя, Антиохии, Александрии — насчитывало по нескольку сотен тысяч человек. В каждом городе, даже маленьком, обязательно были площадь-агора, церкви, портики, цистерны, общественные бани, иные общественные сооружения. Города связывались дорогами: несмотря на все неурядицы, транспортные пути содержались более или менее в порядке, исправно функционировала государственная почта, сетью станций покрывавшая всю страну. Но путешествовали не только государственные курьеры: любой свободный гражданин мог при необходимости проехать из конца в конец державы по своей надобности, будь то торговое дело, паломничество, визит к родственникам или судебная тяжба. Поскольку расстояние между городами в обычных районах не превышало 20–30 (а в очень малонаселенных — 50) километров⁴⁸, добраться от одного до другого получалось даже пешком. Нормальным явлением считалось переселение в поисках работы. Кроме дорог сухопутных веками существовали морские пути. С эллинистических и римских, а то и с более ранних времен во множестве городов функционировали порты с прекрасно оборудованными гаванями. На Средиземном море — Диррахий, Салона, Фессалоника, Пирей, Александрия, Тир, Сидон, Кесария, на Черном — Синоп, Трапезунд, Херсонес, Боспор. Ну и, конечно же, Константинополь — средоточие морских путей.

Азиатскую часть варвары тревожили не слишком. Правда, там периодически возникала другая страшная угроза — персидская, — поскольку по Евфрату и в Армении империя граничила с сасанидским Ираном — цивилизацией, равновеликой и в культурном, и в военно-экономическом отношении⁴⁹.

После 395 года под властью Константинополя оказался собственно Восток (провинции в Малой Азии, Месопотамии, Аравии, Армении, Сирии, Палестине, Южный Крым, Абхазия, частично — Лазика), а также Балканы (кроме западной части) и лучшие области Северной Африки: Египет и Киренаика. С начала V века восточные императоры владели также Западной Грецией и территориями по восточному побережью Адриатического моря (Иллирик и Далмация), чему не смог противостоять двор Гонория, даже привлекая на помощь варваров. Это очень большая территория, более 750 тысяч квадратных километров. Сегодня на ней разместились не менее двух десятков государств! Империя была обеспечена любыми видами природных ресурсов (ввозили разве что олово, шелк и некоторые виды драгоценных камней).

Восток еще в большей степени, нежели Запад, был многоэтническим: здесь жили сирийцы, копты, арабы, персы, армяне, евреи, грузины (ивиры), готы и десятки других племен. Но основное население Византии составляли греки: народ древней культуры и устойчивых государственных традиций. Греческий был lingua franca и в этом качестве преобладал почти везде, кроме Иллирика (где эти функции выполняла латынь) и глухой провинции. Впрочем, жители многих местностей, даже зная греческий, дома или с соплеменниками предпочитали общаться на родном языке: сирийском, армянском, арабском, еврейском. Латынь еще долго использовалась в армии, среди чиновников, юристов, в придворном церемониале⁵⁰.

Обособленной не национальной, но, если так можно выразиться, «социальной» группой было монашество, вбиравшее в себя людей любого происхождения. Начавшись в первой половине IV века, движение христиан-отшельников распространилось по всей стране. Однако не столь многочисленные и жестко подчиненные местным епископам монахи Запада никогда не имели такого влияния, как их собратья на Востоке. В Египте, Сирии, Палестине или даже Константинополе монастыри оказывались вполне способными вести за собой народ, а порой и диктовать условия как церковным, так и светским властям. История Византии знает массу примеров такого рода.

Первый восточный император Аркадий умер 1 мая 408 года. Его правление было примечательно тремя вещами: ухудшением отношений с Западом по причине территориального спора из-за Иллирика (о чем рассказано выше), преследованием столичного архиепископа Иоанна Златоуста (одного из самых знаменитых проповедников христианства, ныне почитаемого святым) и тем, что опекуном своему сыну Феодосию II август назначил персидского шаха Йездигерда I.

Царствование Феодосия II (408–450) во многом было формальным: сначала за императора страной управлял префект претория Анфимий, затем определяющее влияние оказывали сестра, набожная августа Пульхерия, супруга августа Евдокия и временщик евнух Хрисафий. Но длилось оно более сорока лет и оказалось насыщенным разного рода событиями.

Как в западной, так и в восточной части страны постоянно приходилось укреплять оборону и воевать. Поскольку варвары оказались вполне способны угрожать уже и Константинополю, при Феодосии II (в два этапа — в 412 и 447 годах) построили мощную, с глубоким рвом перед ней, двойную стену. Шла она от Мраморного моря в сторону бухты Золотой Рог, немного не достигая района Влахерн, прикрытого болотами самой природой. Тогда же начали возводить и Морские стены по берегу Мраморного моря. Большая часть этих оборонительных сооружений сохранилась и в наши дни является одной из достопримечательностей Стамбула.

Восток при Феодосии Младшем отразил два масштабных натиска персов. Первый случился в 421–422 годах, когда армии шаха Варахрана V (сменившего Йездигерда I) напали на Месопотамию. Иран и Византия заключили мир, причем за персидскими христианами было закреплено право беспрепятственно исповедовать свою веру. Кроме того, одним из условий мирного договора стал пункт о денежном вкладе Византии в содержание укреплений в кавказских проходах⁵¹, которыми Иран, получалось, защищал от северных варваров не только себя, но и империю. Вторую попытку потеснить византийцев спустя 20 лет предпринял преемник Варахрана V Йездигерд II. В итоге снова был заключен мирный договор, примерно на тех же условиях, что и в 422 году.

В деле внутренней политики всё более важным фактором становились религиозные течения. В период с начала 430-х годов в Византии возникли и распространились два толка христианства — несторианство и монофиситство. В 431 году состоялся III Вселенский собор в Эфесе, осудивший несторианство, а в 449 году в том же Эфесе прошел «разбойничий собор» (названный так из-за насилия над его православными делегатами со стороны оппонентов), поддержавший монофиситов. К моменту неожиданной смерти Феодосия (император оказался жертвой несчастного случая — упал с коня) проблема внутрихристианской распри стояла весьма остро.

Время Феодосия запомнилось и двумя событиями, не имевшими отношения к религии. Во-первых, в 425 году в Константинополе был основан Аудиториум — учебное заведение, которое считается первым средневековым университетом. Там учили латинской и греческой грамматике, риторике, а также юриспруденции и философии. Несмотря на подчеркнутую религиозность константинопольского двора и лично императора, Аудиториум был светским заведением (впрочем, язычники не могли быть его профессорами). Во-вторых, в 438 году от имени двух императоров вышел кодифицированный сборник римского права — так называемый «Кодекс Феодосия», продолживший более ранние документы аналогичного рода.

В Европе римлянам пришлось отбиваться от гуннов, но, как было упомянуто выше, история с ними завершилась в царствование преемника Феодосия II, Маркиана (450–457). При нем же (точнее, при Маркиане и соправительствовавшей ему Пульхерии) состоялся IV Вселенский собор в Халкидоне, отменивший результаты «разбойничьего» Эфесского собора.

На смену Маркиану пришел Лев I, человек незнатного происхождения, возведенный на трон по настоянию варвара патрикия Аспара, самого могущественного восточноримского полководца того времени. Воочию наблюдая последствия всевластия германцев на Западе, Лев решил опереться на варваров значительно менее влиятельных и удаленных от обеих столиц — жителей малоазийской горной местности Исаврии. Сначала исавр Тарасикодисса, нареченный благозвучным именем Зинон, стал мужем императорской дочери Ариадны. Затем в 471 году Аспара и двух его сыновей казнили, а многие готы были изгнаны из армии и государственного аппарата.

Но готская проблема по-прежнему оставалась одним из источников неустройства в государстве, на сей раз — из-за остготов. Здесь стоит ненадолго задержаться, так как эта проблема будет иметь самое непосредственное отношение к правлению Юстиниана.

Итак, в своем движении на Запад гунны не только заставили сняться с мест вестготов, но и подчинили остготов, обитавших в Крыму и прилегающих областях. После смерти Аттилы между гуннами и подвластными им племенами произошла так называемая «битва на реке Недао», в результате которой последние (главным образом гепиды и остготы) сбросили гуннское ярмо.

После обращения остготов в христианство император Маркиан разрешил им поселиться в Паннонии и большая их часть перебралась туда и на соседние земли. Но вели они себя неспокойно. Подчинив племена, жившие к северу (свевов и остатки гуннов), остготы оказались сильнейшим варварским племенем римской Европы. Их столица располагалась в крепости Новы (ныне — болгарский Свиштов) на Дунае. Недовольные прекращением выплат в начале правления Льва I, они «…взялись за оружие и, пройдя почти по всему Иллирику, разграбили и разорили его. Тогда император сразу изменил свое настроение и вернулся к прежней дружбе; он послал (к трем одновременно правившим остготским королям из рода Амалов: Валамеру, Тиудимеру и Видимеру. — С. Д.) посольство и не только принес с последним и пропущенные дары, но и обещал в будущем выплачивать их без всякого пререкания; как заложника мирных отношений он получил от них сына Тиудимера Теодориха… он достиг тогда уже полных семи лет и входил в восьмой год жизни»⁵². Лев же прекратил выплаты остготам паннонским в ущерб остготам фракийским, которых возглавлял Теодорих, сын Триария, по кличке «Страбон» — «косоглазый». К тому времени именно последние составляли значительную часть восточноримской армии.

Около 471 года на историческую сцену вышел юный Теодорих, сын Тиудимера. Первое его «выступление» оказалось не вполне приятным для римлян: отбив у сарматского племени язигов бывший римский Сингидун (нынешний Белград), Теодорих не вернул его Льву, но закрепился там сам.

Меньшая часть паннонских остготов вторглась во владения Запада, которым правил тогда Глицерий. Этот император перенацелил их с Италии на Галлию. В итоге пришлецы не захотели биться с родственными им вестготами и объединились с ними. Другая, большая, часть во главе с Тиудимером двинулась до Ниша. Взяв город, остготы продолжили свой путь на юг и вдоль рек Южной Моравы и Вардара дошли до Фессалии. Таким образом, родители Юстиниана, будь они местного происхождения (а это наверняка так), не понаслышке узнали о тяготах, связанных с нашествием варваров.

После казни Аспара в 471 году Теодорих Страбон восстал (использовав в качестве повода то, что он был племянником жены Аспара), но мятеж был подавлен. Затем, не позднее 474 года, Тиудимер скончался и власть над остготами получил его сын, знаменитый Теодорих Великий. В империи по-прежнему имелось два могущественных остготских вождя, и константинопольскому правительству следовало учитывать интересы обоих. Пока же Теодорих Страбон числился военным магистром конницы и пехоты и «автократором», то есть самодержцем готов.

18 января 474 года в Константинополе умер император Лев. Его преемником оказался стопроцентный варвар — тот самый Зино^н53, достигший при Льве самых высоких армейских постов — магистра войск Востока и магистра войск Фракии. Зинон заключил мирный договор с вандалами (и до кампаний Юстиниана конфликтов с ними более не было). Но не унимались остготы: Теодорих Страбон, выплаты которому Зинон то ли уменьшил, то ли прекратил вообще, требовал золота и должностей.

Правление Зинона было достаточно бурным: военные мятежи и религиозные раздоры потрясали Восток.

С января 475 года по август 476-го Зинон пребывал вне столицы, которую захватил брат его тещи Верины Василиск. Теодорих Страбон поступил недальновидно, оказав поддержку узурпатору, который в конечном итоге проиграл. Зинон лишил его сана магистра и выплат, передав всё Теодориху Амалу. В 477 году «косоглазый» в очередной раз подступил с армией к столице. Император пытался противопоставить ему сына Тиудимера, но оба Теодориха сговорились, объединились и принялись шантажировать центральное правительство вместе. Союз этот, впрочем, не продлился долго: Зинон в очередной раз (и опять — временно) купил лояльность Теодориха Страбона богатыми дарами и назначением на очередную должность, отняв ее на этот раз у Теодориха Амала. Теперь уже тот начал грабить Дарданию (и, между прочим, взял Скупы). Таким образом регион, где жили родители Юстиниана, вновь стал ареной варварского вторжения. Затем готы Теодориха Амала дошли до Эпира и овладели его крупнейшим городом, Диррахием. Тут подоспел римский военачальник Савиниан и запер их в прибрежной долине, перекрыв дороги на запад, шедшие по горным перевалам и ущельям.

Тем временем неугомонный Страбон в очередной раз пошел на Константинополь, использовав в качестве предлога мятеж против власти исавров в столице⁵⁴. Мятеж этот был подавлен, но Зинону пришлось платить Теодориху за попытку оказать «помощь». Взяв деньги, Страбон не выдал бежавших к нему мятежников, за что был вновь лишен звания магистра. Он опять осадил Константинополь, но исаврийские войска отбросили неугомонного варвара от городских укреплений. Теодорих Страбон начал отход на запад и где-то по дороге, упав с коня, напоролся на торчащее из повозки готское копье, успокоившись таким образом навеки (481 год). Его люди пополнили отряды Теодориха Амала, тот вырвался из Эпира, разорил Македонию и Фессалию, дойдя до Лариссы, и снова начал угрожать столице империи. Зинон был вынужден дать готам для поселения земли в Прибрежной Дакии и Нижней Мезии (то есть по соседству с родиной Юстиниана), восстановил Теодориха в должности презентального военного магистра и пообещал ему консулат на 484 год.

С 482 года в Сирии и Киликии полыхала гражданская война: против законного императора восстал его могущественный земляк-варвар исавр Илл, облеченный властью магистра оффиций и консул 478 года. Провозгласив императором некоего Леонтия, восставшие заручились поддержкой императрицы Верины (вдовы Льва I) и к 484 году захватили Антиохию-на-Оронте. Зинон послал в Сирию армию под началом Иоанна Скифа и магистра Теодориха Амала. Мятеж был подавлен, и в награду за помощь в борьбе против варвара-исавра Илла варвар-исавр Зинон установил в Константинополе конную статую варвара-гота Теодориха и усыновил его «по оружию», то есть опять же по варварскому обычаю⁵⁵.

ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ К НАЧАЛУ V В.

Тем временем далеко на Западе завершилось варварское завоевание Галлии: в 486 году Сиагрий погиб, и его землями стал править вождь приморских франков Хлодвиг.

При Зиноне двор и столицу заполонили земляки императора, исавры, постепенно тесня германцев: готов, свевов или герулов. К моменту рождения Петра Савватия этим горцам жилось в столице и восточных провинциях вполне вольготно. Василевс положил своим соплеменникам выплаты из бюджета, составлявшие, по разным данным⁵⁶, от полутора до пяти тысяч либр золота ежегодно — то есть от 490 до 1635 килограммов! Понятно, что такое не нравилось не только терявшим привилегии германцам, но и самим римлянам.

Нараставшее напряжение Зинон решил снять «маленькой победоносной войной»: присоединить Италию. Впрочем, такое объяснение дальнейших действий восточных римлян чересчур решительно и является упрощением. На самом деле для того, чтобы начать италийскую кампанию, у императора могло быть множество причин. Во-первых, вопрос престижа: Константинополь не имел права мириться с тем, что колыбелью римской государственности, Римом и Италией, правил, причем официально, не просто варвар (Зинон сам был таким), но какой-то пришлый. Во-вторых, Зинон и его советники могли связывать со свержением Одоакра самые радужные надежды. Например, поставить на Западе очередного императора и даже (а вдруг!) восстановить власть над Галлией. В-третьих, восточноримский двор мог элементарно попробовать сэкономить на содержании готского воинства, предоставив ему право несколько лет кормиться с военной добычи. Наконец, готов просто было слишком много, и, случись крупная военная операция, сила этих воинственных и неудобных союзников была бы ослаблена при любом исходе. Нуждался в походе и Теодорих: его варвары привели в расстройство хозяйственную жизнь Паннонии и Дакии. Говоря образно, они, подобно саранче, объели одни земли и отчаянно нуждались в новых. Вот как вкратце излагал канву событий Иордан: «…Теодорих, состоя в союзе с империей Зинона и наслаждаясь всеми благами в столице, прослышал, что племя его, сидевшее, как мы сказали, в Иллирике, живет не совсем благополучно и не в полном достатке. Тогда он избрал, по испытанному обычаю своего племени: лучше трудом снискивать пропитание, чем самому в бездействии пользоваться благами от Римской империи, а людям — прозябать в жалком состоянии. Рассудив сам с собою таким образом, он сказал императору: “Хотя нам, состоящим на службе империи вашей, ни в чем нет недостатка, однако, если благочестие ваше удостоит [меня], да выслушает оно благосклонно о желании сердца моего”. Когда ему с обычным дружелюбием была предоставлена возможность говорить, [он сказал]: “Гесперийская сторона («Hesperia plaga» — Италия. — Прим. пер.), которая недавно управлялась властью предшественников ваших, и город тот — глава и владыка мира — почему носятся они, как по волнам, подчиняясь тирании короля торкилингов и рогов (тираном Иордан называет в данном месте «короля торкилингов и рогов» Одоакра, полновластно распоряжавшегося Италией с 476 года. — Прим. пер.)? Пошли меня с племенем моим, и если повелишь, — и здесь освободишь себя от тяжести издержек, и там, буде с помощью господней я одержу победу, слава благочестия твоего воссияет. Полезно же, — если останусь победителем, — чтобы королевством этим, по вашему дарению, владел я, слуга ваш и сын, а не тот, неведомый вам, который готов утеснить сенат ваш тираническим игом, а часть государства [вашего] — рабством пленения. Если смогу победить, буду владеть вашим даянием, вашей благостынею; если окажусь побежденным, благочестие ваше ничего не потеряет, но даже, как мы говорили, выиграет расходы”. Хотя император с горечью отнесся к его уходу, тем не менее, услышав эти слова и не желая опечалить его, подтвердил то, чего он добивался, и отпустил, обогащенного многими дарами, поручая ему сенат и народ римский»⁵⁷. Зинон пообещал Теодориху в случае победы даровать сан патриция и оставить управлять Италией.

Так или иначе, осенью 488 года большая часть восточноримских остготов во главе с Теодорихом, сыном Тиудимера, по велению императора отправилась в Италию.

Варвары двинулись почти всем народом: воины, их семьи, слуги и рабы. Люди вели с собой скот и везли на повозках имущество. Эта многочисленная рать начала свой путь в остготской столице Новах и пошла старой римской дорогой: вдоль правого берега Дуная, затем через Сингидун, Сирмий, Сисцию и Аквилею⁵⁸.

После нескольких кровопролитных сражений готы одержали верх над силами Одоакра и осадили его в Равенне. 27 февраля 493 года город сдался. Одоакр оговорил себе жизнь, но он не знал, что имеет дело с человеком, для которого нарушение клятв является обыкновением. Через несколько дней Теодорих отдал приказ перебить значительную часть сановников, да и просто воинов Одоакра, его же зарубил собственноручно.

Еще до низложения Одоакра римский сенат отправил посольство в Константинополь, прося дать Теодориху «знаки царского достоинства». Не дождавшись ответа, готы, взяв Равенну, провозгласили его конунгом Италии. Восточный двор признал Теодориха владыкой завоеванных территорий, но лишь спустя несколько лет правления преемника Зинона, Анастасия.

Помимо войн царствование Зинона было отмечено обострением религиозного противостояния. Важнейший из конфликтов разгорелся между монофиситами и православными. Это неоднократно приводило к кровавым столкновениям в египетской Александрии, являвшейся оплотом монофиситства. Попыткой примирить враждующие стороны стал «Декрет о единстве», или «Энотикон», изданный от имени императора в 482 году⁵⁹. Документ требовал, чтобы христиане признавали решения трех первых Вселенских соборов, а дальнейшие споры запрещал. Получалось, что император исподволь объявил несущественными решения Эфесского II и Халкидонского соборов. Вместо примирения документ вызвал сильнейший раскол. Крайних монофиситов «Энотикон» не устраивал, поскольку прямо не осуждал Халкидонского собора. Православные же такое «замалчивание» восприняли как скрытую анафему, смелости высказать которую открыто у императора и константинопольского патриарха Акакия не хватило. Таким образом, они выглядели не миротворцами, а жуликами. Против «Энотикона» выступил папа Симплиций (ум. 483), а его преемник Феликс III обострил конфликт и, разойдясь вдобавок с патриархом Акакием по вопросам полномочий, отлучил последнего от церкви (тот же, в свою очередь, отлучил папу)⁶⁰. Разбираться с этой проблемой как раз и пришлось Юстиниану.

На правление Зинона также пришлись убийство взбунтовавшейся толпой антиохийского патриарха Стефана III (479) и восстания самаритян в Иудее (484).

Но главным событием тех лет для нас с вами, уважаемые читатели, будет то, которое современники оставили совершенно незамеченным: рождение мальчика Петра Савватия.