Хроника миров Багрониума. Книга 2. Колыбель магии. Возмездие

Сергей Жихарев

Началось! Словно гром среди ясного неба на Землю обрушилась вселенская магия. Она, неистово бушуя, сотворила Великое Сошествие. И вот, по воле Творца, все семеро вечных скитальцев снова вернулись обратно.Гнев и желание отомстить демонам Тенигорна терзали души и разум отважных героев. Но тут возникают вопросы: а смогут ли они одолеть орду злобных чудовищ? Кто же будет победителем в этой кровавой схватке? И кому, интересно, достанется истинная власть над земным миром?

Глава 8.

История Когана.

От отчаяния к смирению

Прежде чем поведать Туру свою историю, Коган предложил ему присесть рядом, и когда тот уселся, он спросил:

— Ты точно хочешь это услышать?

— Несомненно. Начинай.

— Хорошо. Будь, по-твоему. Итак, после того как нас изгнали, мы долго не могли прийти в себя. Всех одолевал страх неизвестности. Постоянно были споры о том, стоит ли нам остаться в долине или уйти в чужие земли. И вот однажды, блуждая по «Бархатному» лесу в поисках надёжного укрытия, Малаг случайно наткнулся на пещеру, в которой раньше обитали наши предки. Об этом убежище уже давно все позабыли, и никто из живущих ныне не ведал, где оно находится. Поначалу мы обрадовались такой удаче, но, поселившись там, вскоре стали слышать вой зверюг из племени «Скалозубов». Они подходили всё ближе и ближе в поисках пропитания. Оставаться здесь было смертельно опасно.

Однажды, возвращаясь с охоты, до меня долетели звуки, от которых стало страшно. Бросив добычу, я помчался к пещере в надежде, что мне показалось. Подобравшись к ней, мой нюх уловил запах свежей крови, и тогда стало ясно — мои опасения подтвердились. Дождавшись темноты, я незаметно прокрался в наше пристанище, думая, что упыри, нажравшись, ушли. Но это было не так. Затаившись на склоне, эти хитрожопые черти пристально наблюдали за мной, решая, напасть ли им сейчас или устроить на меня дикую охоту.

И вот, выйдя из укрытия, моему взору предстало жуткое месиво. Обглоданные трупы старейшин валялись в лужах крови, но Малага среди них не было. Только потом, идя по следам отца, я увидел его останки, лежащие в овраге. Стоя над ними, меня одолевала безумная ярость вперемешку с глубокой печалью. Хотелось найти гадёнышей и выпустить им кишки, но инстинкт выживания взял верх. Мне ничего не оставалось делать, как только уйти к «Яростному» морю, чтобы там на время затаится, оплакивая смерть единственного родного существа.

Идя по тропе, я вдруг услышал скрежет когтей о камни и, оглянувшись, увидел бегущую следом за мной свору «Скалозубых». Их было слишком много. Они преследовали меня, загоняя, словно дикого зверя. Эта кровожадная орда была голодна, и в планы упырей явно не входило упускать свою добычу. Понимая, что в одиночку я с ними не справлюсь, мне пришлось отступать, надеясь укрыться в пещере, о которой ты когда-то говорил. Да Тур, о той самой, где находилась гробница моей матери. Бежал быстро, стараясь запутать следы, хотя точно знал, что вскоре они меня найдут. Так и получилось.

Оказавшись возле пещеры, я почуял дыхание смерти, но быть съеденным заживо мне совсем не хотелось. И знаешь, Тур, лучшего места для последнего боя просто не придумать. Повернувшись лицом к врагам, я вытащил секиру, решив отдать свою жизнь как можно дороже. Эти мордовороты, окружив меня со всех сторон разом, кинулись в атаку, желая быстренько покончить со мной. Трусливое отребье! Но тупые черти просчитались, поскольку воины племени «Староборов» не боятся умереть. Для нас великая честь погибнуть в бою. И я бился до тех пор, пока совсем не обессилил.

Вдруг один зверюга изловчился и нанёс лапой сильный удар. От резкой боли в груди у меня потемнело в глазах. Пятясь назад, я споткнулся о валявшийся труп и, потеряв равновесие, сорвался со скалы. Но до этого в моей башке прозвучал голос, который запретил мне умирать. Так вот. Помню, как холодные воды сомкнулись над головой, и первое, о чём я подумал — «Не смей утонуть, крепыш!». Всплыв на поверхность, моё тело тут же подхватила огромная волна и, швырнув меня на отвесную скалу, едва не размазала по ней. Было жутко больно, но сдаваться я не собирался. Когда добрался до берега, то сразу отрубился. Сколько пролежал там, не знаю, но, когда очнулся, солнце только показалось над горизонтом. Тело сильно болело, а из разодранной груди сочилась кровь. Поднявшись, я осмотрелся и решил поскорей убраться отсюда, чтобы отыскать глухую дыру, в которой смог бы провести остаток своей никчёмной жизни.

Мне пришлось долго скитаться по миру в поисках дома, но однажды я забрёл в эту деревню, да так и остался тут. Поначалу живущий здесь люд силился выгнать меня, строя разные козни. Я пытался и по-хорошему, и по-плохому, но они настолько упёртый народец, прям спасу от них не было. А чтобы заслужить их доверие, мне пришлось постараться хоть в чём-то быть полезным. Подлатал крыши ветхих хибар, построил забор вокруг деревни. Только тогда они успокоились, приняв меня как члена своего клана. Некоторые даже пытались накормить, но я вежливо отказывался, поскольку знал, что еды у них и так мало. Потом стал ходить на охоту. Поймав добычу, делил её со всеми. Каждый год помогал пахать землю да собирать урожай. С недавних пор стал охранять деревню от набегов разных грабителей, но не это помогло мне обрести душевное спокойствие, а странная встреча.

Как-то раз, возвращаясь с охоты, я шёл вдоль кромки леса и заприметил чудного деда, сидящего на берегу речки. Тот, мурлыкая весёлую песенку, стирал своё бельишко. Увидев меня, он пригласил подойти. Присев рядом с ним, мы долго болтали, рассказывая друг другу интересные истории из своей жизни. Шутили, смеялись, словно давние друзья. Потом дедок предложил разделить с ним кров, сказав, что скоро зима и негоже мне ночевать в шалаше, а у него в землянке место много, да и тепло. Убедил, что вдвоём будет куда веселей коротать унылые вечера, предаваясь приятным беседам. Пообещал научить меня кузнечному ремеслу, поскольку сам стал уже старый, силушка в руках поубавилось, а ему очень важно кому-то передать своё дело, ведь детей у него нет. Я согласился и стал прилежным учеником.

Время шло, и мы крепко подружились, но вскоре он сильно захворал. Совсем перестал вставать со своей лежанки, жалуясь мне на то, что ноги не держат, а в груди всё горит огнём. Видя его страдания, мне приходилось заботиться о нём. Кормил, поил, помогал выйти на улицу справить нужду. Но с каждым днём старику становилось всё хуже и хуже, а я не знал, чем ему помочь. И вот одним ранним утром мне пришла в голову мысль отнести его к лекарю в соседнюю деревню, но, к сожалению, мой единственный друг ночью умер. Похоронив деда на склоне горы среди вековых дубов, меня одолела такая печаль, что захотелось сбежать из этого места как можно дальше.

Вернувшись к землянке, я стал собирать свои пожитки, как вдруг на меня нахлынули тёплые воспоминания об этом удивительном человеке. О его наставлениях всегда совершать добрые дела, приходить на помощь тем, кто нуждается. Защищать тех, кого обижают. И тут я подумал: «Если уйду, то предам его. Оскорблю память о нём. Нет! Не бывать этому! Надо остаться. Буду приносить пользу жителям этой деревни». Но знаешь, Тур, порой мне очень не хватает своего племени. Много раз я порывался вернуться, хотя точно знал, что мой народ меня не примет, и это разрывало моё сердце.

— История твоя печальна. Мне искренне жаль. Послушай, я всё равно направляюсь к Ставру и когда с ним встречусь, обязательно замолвлю за тебя словечко. Думаю, после моего рассказа ты вернёшься в своё племя.

— Не вздумай, Тур. Я не нуждаюсь в их жалости и снисхождении. Тем более, что по нашим законам, изгнанный с позором может вернуться только в том случае, если проявит доблесть в битве за свой народ, спасая его от смерти.

— А разве ты этого не делал?

— Тур. Мои битвы и подвиги давно забыты.

— Ладно, не грусти, Коган. Возможно, я устрою тебе достойное возвращение.

— О чём толкуешь, дружище?

— Давай об этом чуток позже, а сейчас расскажи о сундуке, который ты нашёл. Тот удивлённо глянул на Тура и спросил:

— Откуда знаешь о моей находке?

— Один занудный старец подсказал.

— Случайно ни тот ли с корявой палкой и в рваных лохмотьях? Он анадысь появился у меня в землянке. Ни тебе здрасте, ни до свиданья. Возник, словно призрак, спросил про ларец и исчез.

— Он самый. Так, Коган. Давай, не отвлекайся.

— Ладненько. Было это так. Уйдя на охоту, я долго бродил по окрестным лесам в поисках жирного кабанчика. Мяса на нём много и хватило бы на всю деревню, хотя с десятка два зайцев тоже пришлись бы кстати. Но, как назло, вся живность куда-то пропала. Смирившись с тем, что с поимкой ужина вышел облом, пришлось бросить эту затею да пёхать домой в полном огорчении. И вот, проходя мимо двух старых дубов, растущих возле гнилого болота, мне стало как-то не по себе. Казалось, что за мной следят, причём довольно пристально. На всякий случай я огляделся, но, ничего не заметив, подумал: «Да вроде нет никого. Кругом тишь и благодать. Видимо, померещилось с усталости. Так, надо передохнуть, а заодно немного подкрепиться».

Достав из мешка кусок сушёного мяса, я уже собрался насладится этой вкуснятиной, как вдруг над головой раздался противный скрип и посыпались листья. Мне стало интересно, чё там происходит. Задрав башку, моему взору открылось такая жуть, от которой шерсть встала дыбом. Одно из деревьев наклонилось и, протянув корявую ветку, постаралось меня схватить. Вскочив, я сделал отчаянную попытку сбежать, но не тут-то было. Корни, словно гигантские лапы, вылезли наружу и, соорудив передо мной непроходимую стену, преградили путь.

Вытащив секиру, мне ничего не оставалось делать, как только прорубать дорогу к своей свободе, но то, что случилось дальше, испугало меня до усрачки. Кто-то невидимый подхватил моё тело и, подняв его вверх, так сильно сжал, что казалось, сломает мне кости. Внезапно земля подомной разверзлась, и я увидел глубокую яму. Ты спросишь, а что потом. Да всё очевидно. Меня просто швырнули туда.

Упав на дно, я быстро поднялся и осмотрелся. В этом подземелье было темно, однако солнечный свет всё же проникал сюда из дыры в потолке. Приглядевшись, я заметил плоский камень, на котором были намалёваны непонятные картинки, а в середине стоял тот самый сундук. Подойдя к нему, мне страсть как захотелось заглянуть под крышку, чтобы узнать, какое сокровище в нём заныкано. Смахнув слой пыли, я попытался взломать его, и это стало большой ошибкой. Последствие моего любопытства не заставили себя долго ждать.

Сначала появился гул, потом яркий свет, и тут меня шарахнуло молнией. Что было дальше, не помню. Очнувшись, мне сразу перехотелось испытывать судьбу и рисковать своей шкурой, хотя в башке всё же появилась одна безумная мыслишка. Раскрыв мешок, я осторожно засунул в него этот бесовский ларец и, цепляясь за древесные корни, стал карабкаться вверх. Когда выполз наружу, то удивился тому, как всё вокруг спокойно. Дубы мирно стоят, лягушки в болоте квакают, словно никакой чертовщины и в помине не было. Отряхнувшись, я решил поскорей убраться из этого проклятого места. Сам понимаешь, Тур, после той хренатени, которая со мной произошла, желание найти врага и отомстить ему мне точно не хотелось.

Так вот. Можешь поверить, бежал я так быстро, как никогда раньше, а пока мчался, то подумал: «Надо поскорей добраться до кузни. Там будет сподручней открыть сундук. Вообразил, сколько монет там может лежать. Мечтал раздать это богатство всем жителям деревни. Пусть радуются. Мне-то оно ни к чему». Ты даже не представляешь, Тур, сколько раз я пытался с ним справиться, но эта дрянь ни в какую не поддавалась. А больше всего бесило то, что с каждой попыткой меня шандарахала эта проклятущая молния, будь она неладна! А чего ты лыбишся? Тебе смешно, а вот мне нисколечко. Вон, глянь, шерсти почти не осталось. Одни проплешины!

— Извини, Коган. Мне и впрямь смешно. Походу первая молния напрочь отшибла тебе мозг, раз ты продолжал свои попытки. А ты не подумал о том, что этот сундук может открыть только тот, кто его запер?

— Мыслишка была. Но раз ты такой умный, ответь. Тогда зачем кто-то позволил мне найти его и стащить? Тур, услышав вопрос Когана, вдруг задумался.

— Молчишь? Не знаешь, что ответить? Да ладно, не ломай башку. И вообще, ты меня отвлёк. Дай закончу. Так на чём я остановился? Ах да! В конце концов, меня это достало. Решив бросить эту затею, я закопал сундук возле сарая и там же поклялся больше никогда его не трогать. Ну, пожалуй, на этом всё. А зачем он тебе понадобился?

— Послушай, Коган. Это не моя тайна. Прости. Скажу одно. То, что ты нашёл, очень важно для спасения земного мира от безжалостных монстров, которые пришли сюда только с одной целью — убить всех существ, обитающих здесь.

— Ты хочешь сказать, что они истребят и моё племя?

— Мне жаль, но это так. И если мы не остановим их, то все умрём.

— Тогда чё сидим? Пошли копать. Нет, постой, Тур!

— Да что ещё стряслось?

— Совсем из башки вылетело. Может, позовёшь своих воинов? Негоже им таится на задворках, словно они бандюжные злыдни. Поди, устали сидеть в засаде, ожидая твоего зова прийти на помощь.

— А с чего ты взял, что я не один?

— Насмехаешься? Мой нос учуял вас, когда вы только запёрлись в деревню. А особенно приглянулся запах твоих девок.

— Эй! Потише, здоровяк! Это мои любимые сестрички! Коган засмеялся и воскликнул:

— Да брось! Не собираюсь я брать их в супружницы! Мне вообще людские бабы не по душе. Помнишь наших девок из племени? Вот это самки!

— Конечно, помню. Шустрые девахи. А кухарки из них выше всех похвал! Позавидуешь.

— Рад это слышать. Теперь зови друзей.

— Ладно, пойду схожу за ними, а ты пока начинай копать.

— Нет уж, с меня хватит. Пусть эта проклятущая молния тебя шарахает. Я лучше пойду готовить жрачку. Покормить-то вас надо. Наверняка голодные.

— Хорошая мысль. Давай, топай. Мы сами разберёмся с твоим сокровищем.

— Постой, Коган. А мясо у тебя есть?

— Извини, Тур, мяса нет, не успел сходить на охоту. Зато есть рыба. Только вчера наловил. Тур засмеялся и, обойдя сарай, стал спускаться по тропе.