Знайте русских!

Сергей Зверев, 2010

Сомалийские пираты коварны и хитры, как акулы. Если они не могут взять силой, то берут обманным маневром. Для захвата российского малого десантного судна «Резвый», который дежурил в районе Африканского Рога, они применили наживку – переодели своего главаря в рясу православного священника, а сами выдали себя за дружелюбных крестьян… В результате корабль был захвачен практически без единого выстрела. Но пираты не знали одной существенной детали: в момент абордажа на судне отсутствовали два члена экипажа. Причем не простые матросы, а морские пехотинцы. Бойцы ненадолго отлучились на рыбалку и в число пленных не попали. А два морпеха – это уже серьезно…

Глава 7

Старший сержант оказался прав. Не успели морские пехотинцы протащить пленных и несколько сотен шагов, как позади них громко зазвучала непонятная речь, заклацали затворы автоматов и меж деревьев замельтешил с добрый десяток огоньков.

— Да не трясись ты так, — негромко произнес Максаков, тяжело отдуваясь, — до нас им не добраться.

— А следы? Могут же по следам нас найти, — возразил Курочкин, которого, несмотря на жаркую африканскую ночь, то ли от страха, то ли от нервов бил крупный озноб.

— Ночью даже хорошему следопыту тяжело разглядеть хоть что-то, — успокоил своего подчиненного Пантелей, — а за нами гонятся обычные головорезы, а не следопыты. Так что если ты перестанешь на все джунгли клацать зубами, то через десяток минут мы доберемся до нашего транспортера. Море уже рядом, — он кивнул в сторону шума недалекого прибоя. — Давай, салага, поднажми.

Слава богу, что тащить до ПТСа пленников не пришлось. Морская водичка быстро привела «языков» в чувство, и под прицелом автомата конвоируемые быстро и безропотно добрались до скрытого за скалой плавсредства.

— Утром до нас доберутся, — сообщил старший сержант, когда все четверо поднялись на борт ПТС. — При солнышке только слепой не увидит наших следов. Так что надо отсюда убираться, — констатировал Максаков, доставая весла, — и подальше.

— Опять грести, — жалобно простонал Гриша. Он вытянул вперед ладони с сорванными в кровь мозолями, словно преступник, ожидающий, когда на него наденут наручники.

— Зачем нам? — озорно откликнулся Пантелей. — Рабы для нашей галеры у нас теперь есть. — Он протянул пленникам по веслу, сел у дальнего борта и направил на них автомат. — Арбайтен! Бистро! Бистро! Гребите, вашу в печень мать! — прошипел он на международно-понятном языке, сделав несколько характерных движений прикладом, словно работал веслом, но пленники только испуганно сверкали в темноте белками глаз. Видимо, максаковское познание иностранных языков было им незнакомо.

— Берите весла и гребите, — раздалась за спиной у Пантелея довольно чистая английская речь. — В какую сторону грести, товарищ старший сержант? — Курочкин перешел на русский.

— На север, — оторопело скомандовал Максаков, подчиненный тут же повторил приказ по-английски, и оба бандита, согласно закивав, с готовностью принялись плескать веслами о воду.

— И хорошо ты балакаешь на языке нашего вероятного противника? — поинтересовался Пантелей с долей зависти.

— Прилично, — скромно отозвался подчиненный.

— Ага. Ну и ладненько. Сейчас мы быстренько проведем дознание. Давай-ка, карась, на мое место, а я у пулемета стану. — Он встал, уступая свою позицию Григорию. — Щас мы этих упырей пытать будем. Спроси-ка у них, что они ночью делали в джунглях?

Курочкин перевел вопрос, выслушал ответ, снова спросил, еще раз выслушал, опять чем-то поинтересовался.

— Эй-эй, карасяра, — грозно перебил беседу Пантелей, — ты о чем это с ними балакаешь? Советуешь им, как драпануть? Я хоть по-английски ни бельмеса не понимаю, но кумекаю так, что на мой короткий вопрос должен быть такой же короткий ответ.

— Так точно, товарищ старший сержант, — с готовностью отозвался Курочкин, — я просто экономлю ваше время. Они сказали, что охраняли поселок. Это, вероятно, те самые огни, которые мы видели в джунглях.

— Что за поселок? Пиратский?

— Никак нет, — ответил за пленных Григорий. — Они — контрабандисты. И поселок, соответственно, их, контрабандистов, пристанище. Или, как вы выразились, «малина».

— Ты, давай, не умничай, — сурово предупредил подчиненного Пантелей. — Спроси, может, они чего-нибудь слыхали о нашем корабле и ребятах.

— Вряд ли, — с сомнением произнес Курочкин, — контрабандисты и пираты — профессии разные.

— Хрен редьки не слаще. По мне, так они одним дерьмом извазюканы, — вынес свой приговор Максаков. — Гляди, чтобы эти птахи пиратам, которые наших братков повязали, оружьице втихаря не подкидывали. Контрабандой. Ты поинтересуйся. Да не стесняйся, — посоветовал Пантелей, — пни там которого в лодыжку, чтоб поразговорчивее были.

Бить по голени Курочкин никого не стал. По всему было видно, что пленникам скрывать было нечего, поэтому тараторили они с удовольствием, перебивая друг друга.

— Ну, и чего они там начирикали? — снова поинтересовался Максаков, в очередной раз перебивая затянувшийся симпозиум.

— Говорят, что знают не только о том, что наш корабль захватили пираты, но также и кто это сделал. Говорят, банда под предводительством некоего Нгомбо. По местным меркам — предводитель всех здешних корсаров или что-то вроде того.

— Пахан, значится, — задумчиво произнес Пантелей. — Место указать могут?

— Могут, — после короткого вопроса подтвердил Курочкин.

— Вот что мы сейчас с тобой сделаем, — заговорил Максаков после непродолжительных размышлений. — Сейчас мы наших стукачей свяжем и ляжем поспать. Надо нам с тобой отдохнуть хоть малость. Ночи здесь короткие, а утром их приятели-контрабандисты по нашим следам выйдут на берег, поймут, что у нас есть вельбот или что-то вроде того, начнут рыскать по морю и нас рано или поздно вычислят. Поэтому от нашего транспортера придется избавиться. Этих, — Пантелей небрежно указал головой на пленников, — возьмем в проводники и до места стоянки «Резвого» пойдем пешком.

— Товарищ старший сержант, — попытался робко возразить Григорий, — их же там человек двадцать — двадцать пять, не меньше.

— Ну, двадцать пять — это не двадцать шесть, правильно? — резонно возразил Максаков. — Оружие у нас теперь тоже есть, так что на месте разберемся. Нам братков по-любому выручать надо, — невесело добавил Пантелей. — Получится или нет — это уже другой вопрос. А без корабля нашего мы тут точно пропадем. Ты спроси, может, они чего слыхали про российское посольство?

— No, — коротко пролепетали пленники.

— Вот и я говорю, что «no», — вздохнул Максаков, — а партизанить по джунглям мы с тобой можем до скончания века. Так что давай-ка спать. Через два часа меня разбудишь, — и, улегшись прямо возле пулемета, Пантелей моментально уснул.

Ровно через положенный промежуток времени Курочкин разбудил своего командира, но спать сразу не лег.

— Товарищ старший сержант, — обратился он к Пантелею, сонно моргая тяжелыми веками, — пока вы спали, я с нашими пленными побеседовал. Они нам помощь предлагают.

— Какую еще помощь? — Максаков сладко потянулся. — И так до корабля доведут. А иначе я их быстро отправлю крабов кормить.

— Они предлагают помочь освободить «Резвый», — пояснил Григорий.

— С чего бы это, — Пантелей недоверчиво посмотрел сначала на подчиненного, потом на связанных «языков».

— Они этого местного пиратского главаря, — поправился Курочкин, — ненавидят лютой ненавистью. Говорят, весь их бизнес из-за этого Нгомбо псу под хвост. Мол, пираты свой барыш имеют, а из-за них сюда понагнали конвоев, и заниматься контрабандой стало почти невозможно.

— И по этой причине предлагают свои услуги? — саркастически поинтересовался Максаков.

— Так точно, — подтвердил подчиненный.

— Бизнес накрывается медным тазом, — усмехнулся Пантелей. — Самим разобраться с этим Нгомбой — кишка тонка, поэтому решили дождаться, пока вблизи их лагеря появятся двое российских морпехов, чтобы окончательно и бесповоротно склонить чашу весов в свою пользу?

— Ну, они так не говорили, — Курочкин растерянно пожал плечами, — но, очевидно, что-то вроде того.

— Ладно, боец, спасибо за информацию, — поблагодарил подчиненного Пантелей, — и давай-ка спи. До рассвета пара часов осталась. А я пока покумекаю над твоими словами.

Два часа на сон — это, конечно, мало, а вот чтобы подумать — на это времени вполне достаточно. А поразмыслить старшему сержанту Максакову было над чем.

Бегать без соответствующего снаряжения по джунглям — занятие само по себе малоприятное. А уж когда у тебя на хвосте висит полтора десятка контрабандистов — и подавно. Они ведь не успокоятся до тех пор, пока не найдут тех, кто обнаружил их лежбище. И им абсолютно по барабану, кто это: пираты, местная армия, полиция или российские моряки. Они будут упорно искать соглядатая, потому как если упустят его, то через пару часов в лагерь контрабандистов могут целой толпой пожаловать непрошеные гости. Это как пить дать. Поэтому при всех хитрых маневрах Максаков не сбрасывал со счетов упорную погоню. Это — раз.

Во-вторых, все местное население, скорее всего, стучит либо контрабандистам, либо морским разбойникам, либо и тем, и другим. А встречи с ними в мытарствах по джунглям вряд ли удастся избежать.

В-третьих — пленники. Это два лишних нахлебника. Можно, конечно, их и шлепнуть, но убивать вот так вот — за здорово живешь — Пантелей не мог. Значит, придется их таскать с собой, что малоприятно, особенно если у узников будет одна мысль — кокнуть конвоиров и сбежать или хотя бы подать сигнал дружкам.

Было еще и в-четвертых, и в-пятых, но все сводилось к тому, что единственный разумный выход на данный момент состоял в том, чтобы довериться пленникам. Естественно, предприняв все необходимые меры предосторожности. Сколько Максаков больше ни ломал голову, но другой альтернативы не находил. Поэтому, едва забрезжил рассвет, он поднял Курочкина и, указав на пленников, сказал:

— Так, Жора, скажи им, чтобы вели нас к своим. Только без глупостей. Растолкуй браткам, только четко растолкуй, что если случится какая заварушка, то первые две пули — для них, — и Пантелей красноречиво помахал стволом автомата перед лицами контрабандистов.

Спустя несколько минут транспортер причалил к поросшему кустарником берегу, и Пантелей умело замаскировал ПТС ветками. Плавсредство могло еще и пригодиться, да и за утерянную матчасть могли спросить, когда своих освободят. При мысли о предстоящей атаке на пиратов старший сержант тяжело вздохнул, поправил на плече оружие и неторопливо двинулся в заросли зонтичной акации.