Минный дрейф

Сергей Зверев, 2008

В Питере должен пройти всемирный саммит, на котором определится долгосрочная стратегия развития энергетики всех стран. Ожидается, что приоритет будет отдан углеводородному направлению, и потому президент крупной атомной компании «Вестингауз» Стэнсон крайне заинтересован в срыве мероприятия. Он организовывает серию взрывов на Неве в черте города. Население в панике, саммит под угрозой, а вместе с ним и проект строительства трубопровода по дну Балтийского моря. ФСБ обращается за помощью к боевым пловцам. Офицеру морского спецназа Павлову по прозвищу Полундра поставлена задача срочно найти логово террористов и обезвредить их…

Глава 10

— Ну, товарищ начальник? — Владелец бобровой звероводческой фермы Дмитрий Анатольевич Глазычев с надеждой заглядывал в глаза следователя местной районной прокуратуры. — Неужто никаких следов?

Молчаливый представитель закона отрицательно качнул головой, с аппетитом поедая сытный обед, предложенный хозяином фермы.

— Что, так-таки никаких зацепок?

Следователь снова покачал головой.

— Да не может такого быть, — не унимался пострадавший фермер, — почти сорок бобров сгинули в одночасье — и нет даже подозрений?

— Подозрения-то есть, — неторопливо ответствовал представитель прокуратуры, обсасывая мясную косточку, — но не более того. А подозрения — не факты, — наставительно продолжал он. — Их к делу не подошьешь.

— Так скажите хотя бы, кого подозреваете, — обрадовался Дмитрий Анатольевич, — я, конечно, понимаю, что вы не имеете права вести дознание с применением… ну, так скажем, средств насилия. Зато я — могу.

— И вы не можете, — усмехнулся представитель закона. — Можно ведь и загреметь…

— Загреметь?! — Возмущенный владелец фермы вскочил со своего места и истерически заметался по своему кабинету. — Сорок бобров! Почти четверть фермы! А знаете, какие я понесу убытки?

Следователь пожал плечами и спокойно принялся за второе.

— Так вот, я вам скажу, — Дмитрий Анатольевич схватил калькулятор, быстро перемножил какие-то цифры и сунул экранчик под нос следователю: — Почти двести тысяч! И это может означать только одно, что если я потеряю в деньгах, то и все мои работники — тоже. И очень сильно. Заводов здесь, вы сами знаете, нет, так что моя ферма — это их единственный заработок. Поувольняю всех к едрене фене, и пусть подыхают с голоду! На одной рыбалке долго не протянешь, хлебушек тоже ведь надо кушать. — Фермер возбужденно уселся на место и продолжал: — Так что, товарищ следователь, я, и в особенности мужички мои, очень сильно хотят узнать о ваших подозрениях. Вы нам только намекните, а уж бобров мы отыщем.

— Ну, раз вы так настаиваете… — Законопослушник наконец расправился с обедом и с благодушным видом откинулся на мягкую спинку дивана: — Извольте. Никаких фактов взлома, постороннего проникновения, похищения или иных противоправных действий следственной группой не установлено, — начал он, стараясь избегать витиеватой юридической лексики. — Это может означать одно: или кто-то, или группа лиц, находящихся в сговоре, попросту вынесла ваших питомцев с фермы…

— Исключено, — решительно мотнул головой Дмитрий Анатольевич.

— Либо в связи с жарой и значительным понижением уровня воды, — спокойно продолжал следователь, — бобры попросту стали углублять свои жилища и в каком-то месте смогли выбраться на волю.

— Погодите-погодите, — наморщил лоб незадачливый фермер, — вы хотите сказать, что бобры сделали подкоп и смылись? — предположил он.

— Непреднамеренно, конечно, но вполне вероятно, что так, — представитель прокуратуры подтвердил догадку Дмитрия Анатольевича. — До катакомб от вашего хозяйства, конечно, далековато, но ведь никто не знает, куда могут вести подземные ходы. Вполне возможно, что между бобровыми хатками и катакомбами была небольшая перемычка, которая могла обрушиться либо вследствие действий бобров, либо попросту ее размыло.

— Но ведь бобров-то не нашли! — резонно возразил владелец фермы.

— Пока не нашли, Дмитрий Анатольевич, — парировал возражение представитель закона, — пока. У меня нет столько людей, чтобы обыскивать водоем, а тем более катакомбы или бобровые хатки. Да и не в моей это компетенции, — следователь развел руки в стороны и встал.

— Так а мне-то что делать? — разочарованно произнес хозяин звериного промысла. — Какое-то заявление писать? Бумаги?

— Что касается оперативной работы, то я и моя группа работаем в этом направлении. — Следователь на минуту задержался в дверях. — Опросим ваших работников, свидетелей и так далее. Принесет ли это результаты — не знаю, — искренне признался представитель прокуратуры. — А с вашей стороны… Я бы посоветовал вам снарядить ваших людей на обследование хотя бы ближайших запруд, берегов и прочая. И не просто так, а положил бы им вознаграждение за каждого отловленного бобра. Прямо сейчас. И уверяю вас, что завтра все жители ближайших деревень выйдут на охоту и обязательно найдут вашу пропажу. Так и вам спокойнее, и мне легче, — с этими словами следователь вышел из кабинета Глазычева.

С минуту поразмышляв, пощелкав клавишами калькулятора и что-то прикинув в уме, Дмитрий Анатольевич нажал кнопку допотопного селектора и распорядился:

— Зиночка, соберите-ка сюда через десять минут всех работников фермы. У меня есть несколько объявлений.

Когда спустя некоторое время пропахшие бобрами работники набились в небольшой кабинет, Дмитрий Анатольевич взял слово:

— Я тут поговорил с представителем прокуратуры… — из глубокомысленного далека начал он. — Есть у него кое-какие мысли. Но это его, так сказать, дело. Убытки я потерпел большие, так что придется мне половину персонала уволить…

Раздался недовольный ропот.

— А что делать? — повысил голос владелец зверофермы. — У себя же и воруете.

— Да не крали мы! — выкрикнул кто-то с места.

— Хочу в это верить, — добродушно согласился Дмитрий Анатольевич. — И чтобы в этом убедиться, даже готов пойти еще дальше, на еще большие убытки. Одним словом, так: каждому, не обязательно даже работнику фермы, кто принесет мне отловленного бобра, — выплачиваю премию в размере четырехсот рублей и бутылку водки сверху.

— Живого али как? — поинтересовался все тот же голос.

— Живого, — подтвердил хозяин. — За мертвого выдам по двести. Ну и пол-литра.

Рабочие несколько секунд пошушукались, обсуждая новую директиву начальства, и в ожидании замолчали.

— Ну, чего сидите-то? — несколько удивленно произнес Дмитрий Анатольевич. — Или деньги больше никому не нужны? Разбивайтесь по парам, поделите местность на участки, и — вперед! Двигайтесь, двигайтесь!

Рабочие, возбужденно балагуря, стали расходиться, столпившись в проходе.

— Свиристелкин, — остановил одного из подчиненных владелец фермы, — подожди меня в пристройке. Я пойду вместе с тобой.

Через четверть часа, вооруженные сетями, бахилами и подсаками, рабочие парами потянулись из ворот фермы в разные стороны.

— Маловато людей, Анатольевич, — с сомнением покачал головой мужичок, которого выбрал себе в пару хозяин зверофермы.

— Ничего, — с уверенностью ответил Глазычев, — завтра тут со всех деревень охотники будут, каждый кустик обшарят. И если эти бобры здесь — обязательно найдут.

— А если нет? — засомневался подчиненный.

— Где ж им еще быть? — удивленно глянул на мужичка хозяин. — Здесь они, голубчики.

— Хорошо бы, Анатольевич, чтобы сегодня хоть одного найти, — высказал свои мысли подчиненный. — Ежели бобры здесь, да сегодня кому-то четыре сотни целковых перепадет, да пузырь водки в придачу — завтра точно все вверх дном перевернут.

— Мыслишь верно. — Дмитрий Анатольевич радостно хлопнул мужичка по спине. — В нужном направлении. Ты вот что сделай. Кто там у нас на кормежке остался за дежурного?

— Клавдия, — четко отрапортовал Свиристелкин.

— Ага, Клавдия. Так ты вот что сделай. — Владелец фермы слегка понизил голос и глянул на часы. — Долго мы с тобой шататься по берегу не будем. Недосуг мне. Пойди сейчас к Клавдии и скажи, чтобы через два часа вынесла нам с тобой одного бобра вон к тем мосткам, — Дмитрий Анатольевич указал пальцем направление. — А мы этого бобра там и примем у нее.

— Мол, вроде как вы поймали? — догадался работник.

— Не я, а ты, — Глазычев подмигнул подчиненному. — Денег я тебе за такую уловку, конечно, не дам — если, конечно, за два часа мы с тобой ничего не найдем. А пол-литра сегодня с ребятами и разопьешь. Надо, так сказать, создать рекламу.

— Дык как я создам рекламу с одной бутылки-то? — искренне удивился Свиристелкин. — Енто только одно неудовольствие трудящихся масс.

Дмитрий Анатольевич со вздохом полез в карман, извлек из него портмоне, достал и протянул подчиненному сто пятьдесят рублей:

— На. И чтоб реклама была по полной программе! Пошли.

— Сделаем, Анатольевич! — расплылся в улыбке Свиристелкин. — Я сейчас вас догоню, только Клавке про бобра скажу.

— И держи язык за зубами, — напутствовал раздухарившегося мужичка хозяин зверофермы и зашагал к реке.

— Во, Анатольевич, я еще биноклю взял, — радостно сообщил рабочий, спустя пять минут нагнав начальника. — Аванс ведь отрабатывать надо, верно?

— Верно, — безрадостно буркнул Дмитрий Анатольевич, которого не очень прельщала перспектива два часа жариться на солнцепеке. Однако что поделать? Корпоративная дисциплина… — Только бинокль-то тебе зачем?

— Как зачем? — весело удивился Свиристелкин, бойкость которого легко можно было понять. — Бобры ведь не только на этом берегу могут быть, правильно? Им не слабо и через речку сигануть. Плавают-то они — не нам чета. Не беспокойся, Анатольевич, все обсмотрим, — уверенно заверил хозяина зверовод. — Уж кто-кто, а я их повадки знаю дословно.

— Досконально, — поправил Дмитрий Анатольевич.

— Во-во, — согласился Свиристелкин. — Клавке я уже сказал, чтоб, значит, все втихаря сделала. Она, значит, вынесет, а потом сразу за рекламой побежит. А то магазин до шести, может не успеть.

Слушая непрерывные излияния свинячьего восторга подчиненного, Глазычев мерно вышагивал по крутому берегу Тосны, стараясь держаться у самой кромки воды.

— Анатольевич, погоди-ка, — вдруг замолчал мужичок и поднес указательный палец к губам, велев Глазычеву, который и так не произнес ни слова, замолчать. — Тута для бобров хорошее место, — прошептал Свиристелкин, — я сейчас гляну.

Он повертел головой по сторонам, поднял с земли длинную суковатую палку и осторожно двинулся к отвесному берегу, густо заросшему можжевельником. Добравшись до обрывистой кромки, зверовод лег на живот и осторожно раздвинул ветки кустарника.

— Видал, Анатольевич, а? Ты видал? — радостно заверещал работник фермы, едва не сорвавшись вниз с высокого и почти отвесного берега. — Я кусты раздвигаю, а он сидит себе, как фон-барон, палочкой в зубах ковыряет!

— Кто сидит-то? — Дмитрий Анатольевич немного растерялся от внезапного крика.

— Да бобр же! — сообщил Свиристелкин. — Здоровый такой! Должно быть — бобриха. Увидала меня и — шасть! — в пещеру, — тараторил рабочий, натягивая на ноги просторные бахилы. — Тут как раз один из входов в катакомбы. Не так чтоб очень широкий, но — ничего, я до нее доберусь! Так что, Анатольевич, готовь четыре сотни! — С этими словами возбужденный зверовод, вооружившись подсадком, стал осторожно спускаться к воде, цепляясь за колючие можжевеловые ветки.

Дмитрий Анатольевич подошел к краю обрыва и стал наблюдать за спуском. Верткий мужичок быстро одолел крутой спуск, буквально продрав телом дорогу в кустарнике, осторожно двинулся к невысокому входу в пещеру и спустя всего несколько минут скрылся под кварцевым сводом, почти по самую грудь погрузившись в воду.

Дмитрий Анатольевич нетерпеливо потоптался по береговой кромке, присел на корточки и возбужденно потер руки. Еще бы! Если бобров не украли, а они просто сбежали, как и предполагал представитель местной прокуратуры, то вряд ли они расползлись по всему течению Тосны. Скорее всего — километра на два-три вверх и вниз по течению. А раз так, то за пару дней местные аборигены их тут живо повыловят. Может, конечно, не всех, но, поскольку живут бобры колониями, то отлавливать их поодиночке не придется. И коль скоро они за час нашли такую колонию, то за пару дней…

Внизу, у самого входа в пещеру, снова что-то негромко плюхнуло по воде, и хозяин зверофермы напряженно стал вглядываться в проторенный рабочим коридор: еще один бобер, или, может, это уже Свиристелкин возвращается?

— Гоп-гоп-гоп! — громко крикнул хозяин зверофермы, схватил ком земли и швырнул вниз, пытаясь спугнуть затаившегося около входа в катакомбы бобра. — А ну-ка, зараза, покажись!

Ком земли громко ударился о воду, но вместо бобра из пещеры головой вперед медленно выплыло тело его работника.

Дмитрий Анатольевич истошно завопил, вскочил на ноги и бросился прочь от этого страшного места. Вместо пойманного бобра рука мертвого Свиристелкина сжимала небольшой металлический стержень, который торчал из окровавленной глазницы зверовода…