Минный дрейф

Сергей Зверев, 2008

В Питере должен пройти всемирный саммит, на котором определится долгосрочная стратегия развития энергетики всех стран. Ожидается, что приоритет будет отдан углеводородному направлению, и потому президент крупной атомной компании «Вестингауз» Стэнсон крайне заинтересован в срыве мероприятия. Он организовывает серию взрывов на Неве в черте города. Население в панике, саммит под угрозой, а вместе с ним и проект строительства трубопровода по дну Балтийского моря. ФСБ обращается за помощью к боевым пловцам. Офицеру морского спецназа Павлову по прозвищу Полундра поставлена задача срочно найти логово террористов и обезвредить их…

Глава 5

Почти в то же самое время, когда боевой пловец старший лейтенант Сергей Павлов, по прозвищу Полундра, и его командир-инструктор капитан третьего ранга Геннадий Малиновский вели задушевные и поучительные беседы, беззаботно наслаждаясь деревенским воздухом, в испуганном и притихшем Санкт-Петербурге кипели нешуточные страсти.

Как и во всяком крупном городе нашей необъятной страны, в городе на Неве существует множество имущественных сословий, и недавние события в той или иной мере коснулись всех. И если богатые и зажиточные люди могли себе позволить запросто съехать из ставшего опасным города на лазурные пляжи манящих солнцем туристических островов, то другие могли лишь увезти из города детей, а самим приходилось исправно ходить на работу, а по вечерам прятаться в свои квартиры да слушать невеселые новости местных средств массовой информации.

Но есть в Питере и такой класс людей, которым некуда ходить на работу и некуда возвращаться после нее. Горожане презрительно называли их «нищие», «оборванцы», «бомжи», «тунеядцы», власти предержащие — более демократично: «люди с доходом ниже черты бедности», сами себя они никак не называли. Просто жили, как получалось, как могли. И если светящиеся неоновыми огнями рекламы разного рода рестораны, боулинги, казино и супермаркеты за последние три дня из-за всеобщей паники сильно потеряли в доходах, то милые сердцу каждого истинного россиянина «рюмочные» и «котлетные» своей постоянной клиентуры не лишились. Отнюдь. Даже наоборот. Сюда стали заглядывать те, кому были интересны новости из уст людей, кровно связанных с жизнью города, а не та информационная жвачка, которую остервенело преподносили СМИ.

В одну из таких знаменитых рюмочных, что расположилась на Васильевском острове неподалеку от Смоленского кладбища, несмотря на террористические угрозы, набилось народу так, что, как говорится, яблоку негде было упасть.

Здесь собрались представители самых разных сословий. В основном, конечно, беднейшие люди города на Неве — «вшивая интеллигенция», «старорежимные старушки» с их непременным атрибутом — папиросой «Беломорканал», простые работяги, которые из последних сил цеплялись за мимолетные надежды на земной рай, были и представители класса, который называется — «питерское дно». Присутствовали, однако же, и те, кому полагалось посещать такие места по роду службы — забитый рутинной работой участковый милиционер, парочка стукачей, которые время от времени переходили от одного столика к другому, и еще один-два типа подозрительного вида.

Людям, собравшимся в этот вечер в рюмочной, бояться, однако, было нечего, терять, кроме своих кандалов — тоже, поэтому разговоры шли откровенные, в воздухе висели клубы табачного дыма и крепкие пролетарские словечки.

Рюмочная эта пользовалась успехом у местных обитателей дна еще и потому, что с некоторых пор над стойкой бара установили телевизор. А что может быть приятнее для простого человека, чем посидеть вечером с кружечкой пива среди таких же, как ты, людей, узнать от первых лиц и свидетелей о событиях, которые произошли за день, и посмеяться над чушью, которую журналисты с умным видом преподносят каждые полчаса?

— Слышишь! — не обращаясь ни к кому, орал мужчина с мозолистыми руками и лицом, в которое навсегда въелась серая чугунная пыль. — Чего они там про Парголово сказали-то?

— Дом сгорел. Каменный, — бросил кто-то.

— От взрыва, что ли?

— От жары. Или от искры. Я не расслышал, — откликнулся невидимый собеседник.

— Врут, поди, — пробормотал мужчина, отхлебывая из бокала. — Захапать хотят. Приватизаторы хреновы… Жильцов выселят, заплатят компенсацию — и домик тю-тю!

В переполненное заведение вошла еще довольно молодая женщина из «бомжовской» братии. Судя по возрасту, одежде и отсутствию характерного запаха, в эту категорию несчастных особа попала совсем недавно. Она неторопливо подошла к стойке бара, заказала пива с корюшкой и уставилась в экран телевизора.

«Как сообщил наш специальный корреспондент, сегодня утром в одном из зверопитомников в районе Тосны произошел массовый побег бобров, — декларировал вышколенный диктор, не отводя от публики гипнотического взгляда, — по словам директора этого учреждения, несколько десятков особей неизвестным образом смогли покинуть территорию зверопитомника.

Ни сотрудники предприятия, ни прибывшие на место сотрудники правоохранительных органов не смогли обнаружить никаких следов побега или умышленного похищения. Все попытки отловить беглых питомцев пока никаких результатов не дали. По факту исчезновения бобров местной прокуратурой возбуждено уголовное дело».

Женщина внимательно выслушала телесообщение, подхватила недопитое пиво, рыбешку и двинулась к угловому столику, за которым виднелись свободные места.

— Ты видала этот цирк? — обратился к бомжихе пожилой мужчина еще более запущенного вида, едва женщина пристроилась на жестком сиденье. — Бобров они ищут. Тут такое творится, а они вместо диверсантов сейчас по всей области бобров искать будут! Нонсенс!

— Держи, — женщина бескорыстно протянула собрату по несчастью небольшую рыбку. Тот принял и в благодарность за добрый жест счел нужным поведать пропущенные женщиной новости:

— Я тут уже минут двадцать сижу, смотрю новости. — Он ловко стал обсасывать рыбку. — Рассказали про театральные премьеры, про юбилей какого-то ученого, даже про гигантских размеров скульптуру Петра I.

— Где-то устанавливают, что ли? — вяло поинтересовалась женщина. — От Церетели?

— Да нет, какие-то наши скульпторы на пляже из песка изваяли. Где-то под городом.

— Зачем?

— Ну ты, мать, и вопросы задаешь, — пожал плечами мужчина, доедая небольшую рыбку, — спроси у дураков. Жизнь — она такая, пока одни по помойкам пропитание добывают, другие из песка скульптуры ваяют. Одна голова, говорят, метров двадцать пять в диаметре. Церетели тут и не валялся.

Женщина, между тем, достала из небольшой сумочки обшарпанный мобильный телефон, чем вызвала нескрываемый восторг своего соседа по столику, и несколькими нажатиями активировала функцию «Bluetooth» — поиск устройств. На экранчике высветилось несколько идентификаторов мобильников из числа присутствующих в рюмочной.

— Отвали, — бомжиха довольно грубо отшила приставания своего соседа, который пытался ухаживать, вспомнив несколько словосочетаний из глупой молодости, вроде: «Можно ли узнать номер вашего телефона?» и тому подобных.

Женщина нашла то, что искала, сбросила невидимому абоненту звуковой рингтон и стала ждать. Ответ пришел спустя всего минуту: «Через пятнадцать минут. Третья урна слева от входа на кладбище».

— Держи. — Женщина сунула своему неудачливому ухажеру остаток корюшки, кинула мобильник в сумочку и спокойно направилась к выходу.

Отойдя от рюмочной метров на пятьдесят, она остановилась, закурила папиросу и внимательно огляделась. Докурив и не заметив ничего подозрительного, двинулась в сторону входа на Смоленское кладбище.

Подойдя к указанной в сообщении урне, бомжиха, ни у кого не вызывая подозрения, спокойно, профессионально и деловито обшарила ее содержимое, что-то отбросила, а небольшой сверток положила в сумочку и, сунув в полиэтиленовый пакет несколько бутылок, двинулась в сторону Смоленки.

Никто, кроме женщины, не обратил внимания на припаркованную невдалеке скромную «Тойоту». Едва женщина сунула сверток в сумку, машина как бы невзначай просигналила габаритами и умчалась.

Бомжиха же снова закурила, остановившись у обочины дороги, еще раз внимательно осмотрела местность, раскрыла сумочку и надорвала пакет. Вид нескольких пачек стодолларовых купюр ее, очевидно, успокоил. Женщина закрыла сумочку, резким взмахом руки остановила проезжавшее мимо такси, проворно села, настороженно поглядывая в заднее стекло, назвала адрес, и спустя несколько секунд желтая машина влилась в густую ленту городского транспорта.