Присяга десантника

Сергей Зверев

В зоне грузино-абхазского конфликта группа вооруженных людей в форме российского спецназа напала на миротворческий контингент Французского Легиона, а затем вырезала целое грузинское село. Очевидно, что это чудовищная провокация, однако мировая общественность взволнована и бурно нагнетает антироссийскую истерию! Найти и ликвидировать банду провокаторов поручается отряду спецназа ВДВ майора Лаврова по прозвищу Батяня. Одновременно с той же целью Грузия направляет свое вооруженное подразделение, которое возглавляет майор Джабелия, когда-то вместе с Батяней окончивший Рязанское училище ВДВ. Два старых товарища решают действовать скоординированно и выдвигаются вместе с отрядами к предполагаемому месту проведения следующего теракта. Но бандиты оказались хитрее и коварнее, чем можно было ожидать, и пустили спецназ по ложному следу, приготовив десантуре жестокий сюрприз...

Глава 8

По пыльной дороге быстро ехал «УАЗ» типа «буханка». Где-то далеко на горизонте маячил город Зугдиди, а машина стремительно удалялась от него в противоположную сторону. Автомобиль был разрисован маскировочным камуфляжем, что давало все основания предположить, что «УАЗ» принадлежал какому-то военному ведомству.

За рулем сидел Давид Джабелия. В салоне помимо него находилось еще пятеро в камуфляже и француженка, о которой ему говорил Георгадзе. Бойцы были в прекрасном расположении духа. Еще бы! Не каждый день с ними на задание выезжает очень миловидная молодая особа, ко всему прочему еще и француженка. Препятствием бурной коммуникации служило только одно — никто не знал, как с ней общаться. Грузинского она почти не знала, а грузины не владели французским. Вернее сказать, никто, кроме Джабелия. Однако тот был погружен в раздумья совсем иного рода.

До села оставалось совсем немного, и с каждым километром Давида охватывало все усиливающееся чувство волнения. Когда он в прошлый раз посещал Зугдиди, ему сказали, что в селе никого не осталось. Не поверив на слово, Давид все-таки добрался туда. Но поговорить там действительно оказалось не с кем. Все жители села разбежались кто куда, опасаясь повторения кровавой резни. Страхи, конечно, совершенно необоснованные, но их ужас легко можно было объяснить… И вот сейчас у него появилась надежда на то, что он сможет узнать, что случилось с его матерью. Давид подсознательно верил, что она осталась жива, и хотел как можно скорее получить хоть сколько-нибудь достоверное сообщение о судьбе самого дорогого для него человека.

Однако вместе с тем он не спешил забывать и о госзадании. На этот раз он работал в полной, можно сказать, «шпионской» засекреченности. Легендирование их поездки в село было следующим. Французскому корреспонденту Бенуа, для гарантирования ее безопасности, был придан отряд охраны из числа бойцов спецназа. Легенда выглядела настолько реальной, что и сама Элен не подозревала от том, что эти люди имели несколько иные задачи, чем охрана ее персоны. Проще говоря, по замыслу высшего командования журналистку использовали «втемную».

В свою очередь, международный статус Элен и волшебная аккредитация одного из крупнейших французских национальных телеканалов «Антенн-2» открывали перед ней практически безграничные возможности. Что, собственно, и было нужно Джабелия. Первым пунктом плана значился сбор максимального количества информации по «нужному» вопросу. Заявись они в военной форме, вряд ли бы кто-нибудь стал с ними разговаривать. А миловидная журналистка, вызывавшая доверие уже из-за своего французского шарма, была вполне подходящим инструментом для пополнения пока что весьма небогатой информационной базы.

Внезапно на горизонте появились первые руины жилых домов. Элен тут же попыталась достать камеру, но учтивые камуфляжники не позволили потратить девушке лишние силы и быстро помогли извлечь «аппарат». Она только мило улыбнулась в ответ, настроила фокус и начала снимать развалины. Между обгоревших стен и каменных печей уже сновали люди — это значило, что жители начали возвращаться в село. Бенуа этот факт очень порадовал — еще в Тбилиси ее предупреждали, что там может вовсе не быть людей и поездка пройдет впустую. Но она настояла на своем — и не ошиблась.

Вскоре Давид остановил машину. Местные жители с недоверием смотрели на «УАЗ», а когда из него вышел человек в военной форме, чуть было вновь не попрятались за близлежащими кустами. К счастью для Джабелия, один из них узнал своего старого односельчанина и бросился к нему с возгласом радости. Элен, не теряя времени, тщательно снимала все происходившее. Она уже предвкушала, какой материал может получиться из серии ее репортажей об этом конфликте.

Вслед за Джабелия из машины начали вылезать и спецназовцы. Они были одеты в стандартный камуфляж — никаких масок или опознавательных знаков России. Автоматы они специально держали стволами вверх — мол, мы пришли с миром. Последней из салона вышла Элен. Один из спецназовцев, оставшийся на всякий случай в автомобиле, передал ей камеру, и она попросила одного из сопровождавших ее немного побыть оператором. Сделала она это на русском языке, что несказанно порадовало солдат.

Тем временем Джабелия подошел к одному из полуразрушенных домов. Это был его родной дом — в этих местах он рос и воспитывался. Воспоминания на несколько мгновений волной нахлынули на Давида. Он оперся на обгоревший камень и тяжело вздохнул. Однако предаваться таким мыслям было не время — стоило выяснить, что здесь произошло, и особенно — что произошло с его матерью. Среди мертвых ее не было, трупа в доме тоже не обнаружили… Все это являлось для Давида первоочередной задачей. Пока Бенуа настраивала камеру и «раскручивала» нескольких местных на интервью, он направился к старику Зурабу. Джабелия помнил его еще с детства — казалось, и тридцать лет назад он был таким же старым и молчаливым, как и сейчас.

— Пойду я со стариком поговорю, — кивнул Давид своему заместителю. — Сосед все-таки. С детства его помню, добрейшей души дед…

— Но сначала нам нужно узнать, в какую сторону ушли русские! — заартачился тот.

Джабелия скептично хмыкнул — Нико был его заместителем, довольно амбициозным молодым человеком, лезшим во все «щели».

— А с чего ты вообще взял, что это были русские?

Тот немного опешил от такого странного вопроса:

— Но вы же сами видели видеозапись и говорили с генералом. Сомнений же никаких нет — это российские мерзавцы!

Давид начинал терять терпение:

— Да с какого рожна ты взял, что это правда? А вдруг это подстава? У тебя что, совсем мозги не работают?

— Я верю только своим глазам, — гордо заявил Нико.

Несмотря на свой молодой возраст, он был резким человеком и всегда настаивал на своем мнении. Даже в спорах с высшим командованием.

— А твои глаза не говорят тебе о том, что во всей этой истории слишком много нестыковок? Например, касаемо вот этой, — Давид кивнул в сторону француженки. — У меня есть масса вопросов по поводу ее роли в этой истории.

— Товарищ командир, вы только усложняете все, — не прекращал гнуть свою линию заместитель. — Ведь весь мир уверен в том, что это русские. Даже если существует вероятность того, что это ложь, — нас это не касается. Мы должны найти и…

— Да тише ты, — шикнул Давид. — Еще возьми в руки рупор и труби по всем окрестностям.

Бенуа ни о чем не знала, и раскрываться перед ней было вовсе не обязательно. Однако Элен не обратила никакого внимания на их разговор. Она была слишком увлечена беседой с местными жителями, которые с большой охотой давали комментарии произошедшим событиям.

Джабелия устало посмотрел на Нико. «Молодой ты еще, резвый! — подумал он. — Копытом землю хочется бить…»

Хотя винить этих бойцов было не в чем — они просто выполняли свое задание, и думать над тем, кто тут прав, а кто виноват, не входило в их компетенцию. Все строго по-военному — принцип единоначалия. Кто-то приказы отдает, кто-то их выполняет. Полный порядок.

Но вот Джабелия этот порядок сейчас как-то не устраивал. Зачем русским такая явная, грубая и глупая провокация? Зачем им раздувать только-только утихший конфликт, и так унесший жизни большого количества невинных людей? Зачем вырезать целое село, вырезать миротворцев, да еще допускать столь серьезную утечку информации? Давид давно думал об этом и понимал, что такие поступки противоречат всякой логике… с российской стороны. Но ведь в это может вполне быть замешана и «третья» сила — некто, обладающий властью и желающий продолжить и усилить эскалацию конфликта. Конечно, это могут быть и грузины, и американцы, и вообще черт знает кто. Но к мысли, что это были не «официальные» русские, Давид склонялся все больше.

Да и в судьбе Бенуа был целый ряд моментов, который вызывал весьма резонные вопросы. Убежать она бы не смогла, если бы ей этого не позволили. Значит, утечка информации был запланирована. Она смогла быстро и без потерь добраться из этой глуши до Тбилиси — если бы даже ее упустили из лагеря миротворцев, то после бы точно нашли. У Давида оставалось слишком много вопросов, а вот ответов не хватало…

Однако один вопрос он мог разрешить прямо сейчас. Просто отодвинув своего заместителя в сторону, он подошел к старику и почтительно поздоровался:

— Скажи мне, Зураб, видел ли ты мою маму? Я был после того в селе, но никого не застал. А сейчас, смотрю, люди стали возвращаться.

— Да, сынок, — кивнул седой как лунь старик. — Твоей матери очень повезло — она ушла в горы собирать травы как раз перед тем, как началась эта резня…

— Что ты говоришь? — разволновался Давид. — И что, после этого ее никто не видел?

— Нет, сынок, никто. Но я чувствую, что она жива, — старик откашлялся, а затем пронзительным взглядом уперся в лицо Джабелия: — Скажи, а зачем ты здесь?

— Я сопровождаю эту репортершу. Не подумай дурного. Тем более я хочу отыскать маму, а ты мне очень в этом помог. Ты вселил в меня надежду. Спасибо.

Старик улыбнулся, снова закашлявшись. Давид легонько похлопал его по спине:

— Береги себя, Зураб! Спасибо, что не забываешь своих! Может, какая помощь нужна?

— Нет, спасибо, сынок, — отрицательно покачал тот головой. — Сейчас нам помогают все. И наши, и вот из-за границы гуманитарки навезли — на год хватит.

Джабелия тепло попрощался со старым грузином и подошел к Элен.

— Ну, как тут дела? Слышал, вы уже научились говорить по-русски? — В его голосе слышалась ирония.

Та немного замялась, но все-таки ответила:

— Я просто не хотела привлекать внимание.

— Понятно, — Давид улыбнулся. — Ну, тогда не буду вам мешать, работайте.

Его настроение значительно улучшилось. Теперь у него была надежда на то, что мама жива. И не просто призрачные иллюзии, а реальные факты — она была в горах. Конечно, и там могло приключиться что угодно, но все-таки хоть как-то успокоить себя ему удалось.

Вдруг спецназовец, оставшийся в машине, открыл дверь и позвал командира:

— Есть новости. Только что сообщили, что на вершине одной из гор видели дым. Скорее всего, костер.

— Кто сообщил? — прищурился офицер.

— Полковник Георгадзе.

Джабелия сразу смекнул, что к чему.

— Отлично! Одного человека оставляем здесь, остальные — в машину. Журналистка тоже останется в деревне.

Однако девушка, услышав, что за ее спиной буквально решается судьба ее материала, тут же запротестовала:

— Нет! Я тоже поеду! Я журналист, и мое место там, где что-то происходит.

Джабелия не любил спорить с женщинами, но сейчас проявил жесткость:

— Я не хочу неприятностей. Здесь вам будет безопасней.

Элен скорчила саркастичную гримасу и уточнила:

— Вы уверены? С одним-то солдатом? Вот если что-то случится, то уж точно проблем будет больше именно здесь.

Джабелия был настолько взволнован новостями, что решил больше не препятствовать француженке.

— Хорошо, вы поедете с нами. Только никакой самодеятельности — ваша безопасность полностью зависит от меня, и, следовательно, вы подчиняетесь моим приказам. Это понятно?

Элен кивнула кудрявой головой, однако в ее глазах плясал огонек, не суливший Давиду спокойной жизни. Впрочем, тот и сам здраво понимал, во что ввязался…