Скорая десантная помощь

Сергей Зверев, 2012

Из города Светлореченска бесследно исчез гений конструкторской мысли Александр Борисов. Не так давно он сумел сделать открытие, с помощью которого можно создать узконаправленный луч, имеющий колоссальную разрушительную мощь. Пока в Министерстве обороны думали, что со всем этим делать, информация об изобретении просочилась за рубеж. Запад понял, что обзаведись Россия подобным оружием, и натовская ПРО в Европе гарантированно выливается в пустую трату денег. Агенты ЦРУ пытались уговорить изобретателя уехать в США. Но он не клюнул на их уговоры – и вскоре исчез без следа… Розыск пропавшего ученого поручают майору спецназа ВДВ Андрею Лаврову. Это и понятно – ведь знаменитый Батяня еще никогда не проваливал задание…

Глава 1

Андрей Лавров, майор спецназа ВДВ, командир учебной Средневолжской базы батальона специального назначения, сидел в купе поезда международного класса «Москва — Берлин» и молча смотрел в окно на пролетающие мимо иноземные пейзажи. Белоруссия осталась позади, и теперь поезд катил по территории Польши. И хотя здешняя природа ничем особенным от белорусской не отличалась, все равно имелось какое-то внутреннее ощущение того, что это совсем иной, какой-то чужой мир, со своими, не совсем понятными порядками и законами бытия.

Вообще-то, в Польше Лавров уже бывал. Знал нравы и обычаи ее обитателей, знал, с какими заморочками того или иного рода здесь можно столкнуться и как «разрулить» ту или иную ситуацию. Но все равно, как только он оказывался за пределами России, в нем словно срабатывало некое реле, включавшее особый режим жизнедеятельности всего его существа — физиологии тела, которое моментально становилось более энергичным, менее чувствительным к боли и каким-то иным негативам, физиологии мозга, начинавшего работать в экстремальном режиме. С этого момента, при внешней безмятежности и невозмутимости, Андрей на автопилоте скрупулезно отслеживал все происходящее вокруг, самым тщательным образом анализировал увиденное и услышанное, на основании чего тут же принимал конкретные решения.

Не была исключением и теперешняя поездка, которая оказалась далеко не простой. Точнее сказать, она заранее предполагалась как одна из самых непростых и трудных. Этот «тур» можно было сравнить разве что с былым вояжем в Сомали, где Лаврову предстояло в дикой воюющей стране найти без вести пропавших людей. И если на африканском континенте приходилось иметь дело с социальным и политическим хаосом, одинаково враждебным как к европейцам, так и к своим собственным аборигенам, то во внешне прилизанной, респектабельной Европе угроз было ничуть не меньше, если не больше. Особенно в отношении индивидуума, прибывшего с непонятными целями из «варварской» России.

Здесь Андрею, как и в Сомали, тоже предстояло разыскать человека. Тот тоже пропал, но только у себя дома, на территории России, подобно пресловутой иголке, нырнувшей в огромный стог сена. И найти пропавшего Лавров должен был во что бы то ни стало. Как явствовало из пояснений генерала Федина, начальника учебного центра, подчиненного ГРУ, бесследно исчез настоящий гений — крупнейший изобретатель, предложивший идею супероружия, способного в один миг изменить международную расстановку сил.

Свое задание Андрей получил буквально вчера. Он, как всегда, вел осеннюю подготовку молодого пополнения, съехавшегося в их часть со всех концов России. Исходя из требований, предъявляемых к бойцам этого спецподразделения, отбор в батальон был запредельно жестким. Из сотни человек кандидатов на базу отбирали не более двух-трех. А то и вовсе ни одного.

Но и эти, лучшие из лучших — и по физическим, и по нравственным, и по интеллектуальным характеристикам, должны были не менее двух лет напряженно учиться, чтобы наконец-то получить право зваться спецназовцами. А пока что это были всего лишь самонадеянные, горластые «чижики», еще не нюхавшие настоящего пороху, еще не познавшие всех тягот спецназовского житья-бытья. И Батяне-Лаврову предстояло терпеливо, настойчиво, постепенно вводить их в чрезвычайно напряженный, насыщенный учебой и физической подготовкой ритм жизни базы. Однако все намеченные им планы опрокинулись в один момент, когда запиликал сотовый.

О том, что это звонит генерал Федин, Андрей понял по мотивчику старой шуточной песенки «Строгий капрал», донесшемуся из кармана. «…Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом, лучше работы я вам, сеньоры, не назову…» — бойко выводил зуммер. Но почему-то в этой жизнерадостной мелодии его ухо вдруг уловило какой-то беспокоящий момент, наподобие сигнала полковой трубы, подающей команду «подъем».

Его предчувствие оказалось верным — генерал и впрямь собирался поручить Лаврову очередное ДД — «дохлое дело», наподобие того что сказочный царь поручал своему Федоту-стрельцу, удалому молодцу: пойти туда, не знаю куда, чтобы найти то, не знаю что.

— Андрей, ты по дальним командировкам еще не соскучился? — с ноткой хитроватой подначки поинтересовался Федин. — Дело есть, понимаешь, от исхода которого, можно сказать, зависят судьбы всего мира. Нет-нет, я не преувеличиваю. Именно — всего мира. Ты ко мне сегодня приезжай, вместе обсудим. Жду!

Передав дела своим замам, Андрей ненадолго завернул к себе домой. Со вздохом сожаления окинув взглядом почти по-холостяцки пустующую квартиру — недели две назад Галине пришлось срочно ехать в Нижний, поскольку тяжело занемогла ее мать и за больной требовался постоянный уход, — он начал собираться в дорогу. То, что ему ехать придется куда-то очень далеко, Лавров знал заранее. Но отказываться от предполагаемого поручения он не собирался. Ведь армия — это не то место, где допустимы всякие «не хочу» и «не могу». Позвонив Галине и сообщив о своем отъезде, пока еще и самому неведомо куда, Андрей собрал дорожную сумку и вышел из дому. У крыльца его уже поджидала штабная машина.

Генерал Федин встретил его чуть ли не по-отечески доброжелательно и приветливо. Расспросив за чашкой чая о ходе работы с молодым составом и даже поинтересовавшись домашними делами, он, наконец, перешел к самому главному.

— Представь себя главой иностранной спецслужбы, — пройдясь по кабинету, неспешно заговорил Федин, — узнавшим, что в России есть некий изобретатель, создавший супероружие, против которого пока что нет никакой защиты. И, понятное дело, подобное оружие, появись оно на свет, в момент превратит страну, обладающую им, в самую мощную в военном отношении, непобедимую державу. Твои действия?

Отставив чашку, Лавров после короткого раздумья пожал плечами и задумчиво проронил:

— Ответ лежит на поверхности. Поскольку в связи с появлением супероружия возникают суперпроблемы, соответствующего рода должны быть и шаги. Самый оптимальный — любыми путями заполучить этого изобретателя. Похуже — раздобыть документацию при одновременном физическом его устранении. Если не удалось раздобыть ни создателя оружия, ни документов, остается самый дорогостоящий и нежелательный — купить чинов Минобороны из числа тех, кто ими располагает, чтобы получить дубликаты. Но тут легко нарваться на дезу. А получив пустышку, претензии едва ли кому предъявишь.

— Вот и наши, так сказать, оппоненты, скорее всего, рассуждали в подобном русле, — снова опустившись в кресло, резюмировал генерал. — Они задействовали первый из названных тобой вариантов, и, надо сказать, весьма успешно. На днях в Светлореченске бесследно исчез настоящий, без преувеличения, гений конструкторской мысли. Зовут его Борисов Александр Трофимович.

— А этот гений был под охраной или жил как слесарь соседнего ЖЭКа — обретался сам по себе, перебивался с копейки на копейку, ездил на трамвае и так далее? — едко прищурился Андрей.

— Вот именно, что — «или»… — тягостно вздохнув, буркнул Федин. — У нас про выдающихся людей вспоминают только или после их смерти, или тогда, когда их знания и опыт могут стать причиной больших проблем.

Вновь заходив по кабинету, генерал вкратце рассказал об исчезнувшем конструкторе, который в 90-е годы работал в закрытом НИИ, специализировавшемся на разработках, предназначенных для ведения боевых действий в стратосфере и космическом пространстве.

— Теперь от этого НИИ не осталось и воспоминания, — саркастично повествовал Федин. — Людей разогнали, оборудование разворовали. Допускаю, что самые секретные образцы уже давно за границей. Даже здание ушло с молотка — теперь там какой-то швейный цех, где китайцы-нелегалы шьют наряды «от Версаче», да еще есть стоянка для дальнобойщиков на огороженной территории. Все! Был институт, и нет института. Говорят, когда наши с американцами шибко задружились в 90-е, то одним из первых пунктов нашего «взаимовыгодного сотрудничества» те поставили условие о закрытии этого НИИ.

— Ну, а наши, понятное дело, таким большим «друзьям» в этом отказать никак не смогли, — горько рассмеялся Лавров.

— Слава богу, не все тогда оказались кончеными кретинами или заведомыми предателями и самую секретную документацию или спрятали в архивах, или уничтожили, — устало отметил генерал. — А то сегодня, возможно, спалось бы нам гораздо беспокойнее.

По его словам, Борисов, даже оставшись без своей законной, оплачиваемой работы, продолжал конструировать дома, что называется «на колене». И однажды он сумел создать нечто такое, что заставило содрогнуться многие западные правительства и их спецслужбы. Исследуя свойства особым образом ионизированного воздуха, изобретатель обнаружил, что определенные частоты сверхвысоких колебаний способны формировать нечто наподобие узконаправленного луча, имеющего колоссальную разрушительную мощь. Причем подобному «лучу», вернее, узконаправленному участку ионизированной атмосферы не были страшны, в отличие капризного лазерного луча, ни тучи пыли, ни дымовая завеса. Бессильны перед ним были и отражающие зеркальные поверхности.

Оформив чертежи, расчеты и описательную часть, Борисов направил документы в Минобороны. Пока в чиновничьих кабинетах «тугие на соображалку ревнители государственных интересов» пытались решить — сразу «дать отлуп» непрошеному таланту, мешающему большим людям думать о великом, или немного погодя, совершенно неведомым образом информация об изобретении просочилась за рубеж. Скорее всего, в оборонном ведомстве работает засланный казачок западных спецслужб, который и проинформировал своих хозяев о Борисове. Впрочем, вполне уверенно можно было предположить, что шпионила не покладая рук целая шайка предателей, поскольку помимо информации о самом Борисове за рубеж были переправлены некоторые конкретные фрагменты расчетов, сделанных им.

Эти-то расчеты и всполошили Запад, поскольку красноречивее всяких слов дали понять, что, обзаведись Россия подобным оружием, натовская ПРО в Европе гарантированно выливается в пустую трату денег. А это означало, что все надежды сохранить мировую гегемонию обращаются в пыль. Поэтому-то, скорее всего, там и решили принять меры особого характера — или похитить создателя плазменного луча, или уничтожить и его самого, и созданное им оружие.

— Знакомый из ФСБ сообщил, что у дома Борисова их сотрудники несколько раз замечали резидентов ЦРУ и «Моссада», — неспешно рассказывал Федин, и одни лишь желваки на скулах выдавали его настроение. — Скорее всего, пытались уговорить уехать в США, но он, как видно, на их уговоры не клюнул. И тогда — я в этом просто уверен — они его похитили.

— Ну и ну! — недоуменно покрутил головой Андрей. — Дела-а-а!.. А этот ваш знакомый не сказал, как они умудрились прошляпить похищение? Ведь эта голова стоит всего ядерного арсенала России! Надо же! Какую-нибудь ничего не значащую хреновину у нас охраняют — муха не пролетит, а к человеку, совершившему настоящий переворот в военной технике, даже завалященького охранника не приставили. Я уже не говорю о том, что он должен был быть полностью засекречен.

— Го-о-споди! О чем ты говоришь? — укоризненно посмотрел на Лаврова генерал. — С нашей дуровщиной, с нашим тупым высокомерием и массовой погоней за баблом — до изобретателя ли? Пусть даже и особо гениального. Ага! Будет кто-то из бездельников с нашего «олимпа» о нем беспокоиться! А что касается спецслужбистов, парни тут ни в чем не виноваты. Они и присматривать-то за домом Борисова начали чуть ли не в частном порядке. Около недели дежурили. И что бы ты думал? Когда где-то там наверху об этом узнали, поступила команда наблюдение снять — мол, нечего шпиономанию разводить. Ну, сняли. И вот результат.

— Башку за это кому-то надо оторвать! — тягостно вздохнув, проворчал Андрей. — Я и секунды не сомневаюсь, что это было не какое-то там дурошлепство и головотяпство, а прямая измена. В общем, теперь понятно, в чем суть этого спешного вызова: я должен найти Борисова?

— Да, — коротко кивнул Федин. — И чем скорее, тем лучше.

— Хм… Веселенькое дельце! — сердито рассмеялся Лавров. — Зона поиска — вся европейская часть России и прилегающие к ней территории, вплоть до западного побережья Англии. Да тут никакой жизни не хватит, чтобы отработать все возможные варианты.

— Ну, на то ты и наш штатный рейнджер, чтобы выполнять невыполнимые поручения, — развел руками генерал. — Кстати, это не только мое мнение. Тебя у нас очень многие считают эдаким суперменом. Ну, а репутация, согласись, обязывает! А что касается зоны поиска, есть кое-какие зацепки, позволяющие ее существенно сузить.

— Например? — Андрей выжидающе посмотрел на Федина.

— Когда Борисов бесследно исчез, ребята из ФСБ, опять-таки на свой страх и риск, организовали засаду в его квартире. И, надо сказать, кое-кого там взяли с поличным. Какой-то тип, проходящий по полицейской картотеке как профессиональный вор-домушник, пытался взломать потайной сейф. Его тут же и сцапали. На допросе он признался, что его нанял некий иностранец, который отвалил за взлом сейфа пять тысяч баксов и пообещал, что заплатит втрое больше, если вор сумеет добыть из сейфа хранящиеся там бумаги. Взяли и заказчика. Из того удалось вытряхнуть только то, что Борисова уже перебросили через финскую границу и теперь он находится, предположительно, на территории Польши.

— Негусто… — иронично резюмировал Лавров. — Польша тоже имеет территорию немаленькую. И мест, где могут содержать изобретателя, там предостаточно. Кстати, есть ли гарантия, что он осядет там надолго? Какой смысл тем же американцам держать его в Польше? Что, если он уже на пути в США?

— На наше счастье, в НАТО не все так гладко обстоит, как американцы силятся это показать, — хитро усмехнулся генерал. — Европейцы тоже ведь не в восторге от того, что их «большой брат» может получить необычайно мощное средство разрушения, что окончательно сведет их роль внутри альянса до полного нуля. Ведь если верить расчетам Борисова, даже небольшой сторожевой катер вполне будет в состоянии потопить любой авианосец. А если такой установкой оснастить самолет-невидимку? Представляешь? Такая концентрация военной мощи в одних руках кого угодно напугает, вплоть до самых близких союзников. Поэтому, пока идет внутринатовский торг, у нас есть шанс найти изобретателя и вернуть его домой.

— Кроме меня кто-то еще будет вести поиски? — Андрей испытующе посмотрел на Федина.

— Разумеется, — пожал тот плечами. — И ГРУ, и ФСБ, и СВР. Кто персонально из этих «контор» будет работать — мне неизвестно. Тебе, наверное, объяснять не надо, что у каждой «конторы» — свой куратор. Вот у нас — Минобороны. Тут ведь как получается? Все в точности по Козьме Пруткову: что имеем — не храним, потерявши — плачем. Когда Борисов обивал пороги тамошних кабинетов, его в упор никто и видеть не желал. А когда исчез, все вдруг опомнились. Дело-то из уголовного о похищении человека начало перерастать в политическое, с учетом того, какого именно человека похитили. Теперь все на ушах, все скачут и мечутся, все ищут виноватых. Ну, и чтобы выкрутиться без лишних потерь и избежать пинков из Кремля и Белого дома, министерские сидельцы в бой начали бросать все резервы, какие оказались под рукой. Вот и тебя решили задействовать как опытного спеца по операциям особого рода за рубежом.

— Когда ехать? — посмотрев на часы, невозмутимым тоном поинтересовался Лавров.

Генерал понял — внутренне тот на поездку уже настроился и готов отправиться немедленно. Ноль эмоций в голосе Андрея был безошибочным индикатором того, что мыслями он уже где-то там, в работе, где-то очень-очень далеко. Повертев в руках авторучку, Федин невесело усмехнулся:

— Как говорят в таких случаях — вчера…

— Широта моих возможностей, полномочий, максимальный срок поиска? — голос Лаврова звучал сдержанно и как будто даже приглушенно. Лишь искорки, временами поблескивавшие в его глазах, говорили об обратном.

— Широту полномочий и возможностей будешь определять сам исходя из обстоятельств, — ответил генерал. — Видишь ли… Штука тут такая, что тебе придется работать абсолютно автономно. То есть в данном случае ты — как бы исключительно частное лицо, представляющее лишь самого себя. А это хреново. Ведь если даже своих нелегалов наши «конторы» обменивают на задержанных ими западных и всяких иных агентов, то ты вообще ни в каких «святцах» не значишься. Поэтому в случае провала тебя как бы никто не будет знать. Ну-у, разумеется, кроме меня. Поэтому, по совести говоря, ты имеешь право отказаться от этого задания…

— Но вы-то твердо знаете, что я все равно не откажусь… — с чуть заметной ноткой иронии продолжил за него Андрей.

— Можно сказать и так… — угрюмо вздохнул Федин. — Если вещи называть своими именами, то тебе предлагается совершить подвиг, за который, если все пройдет успешно, награду получит кто-то другой. А если неудачно, то весь груз ответственности ляжет на тебя одного. Заранее согласен, что условия более чем скверные и, я бы даже сказал, подлые. Но… Что есть, то есть.

— Бывали хуже времена, но не было подлей… — негромко рассмеялся Лавров. — По-моему, кто-то из великих так сказал? Ну, с подлостью сталкиваться мне, как говорится, не впервой, этим меня никак не удивишь. Хорошо, я еду. В конце концов, свою работу я делаю не ради распрекрасных физиомордий наших минобороновских чинов. Значит, сегодня я должен отправиться в Польшу?

Генерал в ответ лишь чуть заметно кивнул, сопроводив кивок тягостным вздохом. Сцепив пальцы рук, лежащих на столе, он пояснил:

— Едешь на поезде. По легенде, ты — бывший школьный учитель, который стал вольным путешественником, искателем приключений. Документы, деньги и билет тебе сейчас выдадут. Ну, удачи!