Триумф воли

Сергей Зверев, 2007

В конце войны Мурманск стал головной болью Вермахта. Ведь через морские ворота города страны-союзники поставляли СССР сырье для производства вооружения. Гитлер лично приказал использовать для уничтожения порта новейшее оружие «ФАУ-2». Для проведения сверхсекретной операции привлекли лучших людей Германии – штандартенфюрера СС Курта Меера, изобретателя «ФАУ-2» Вернера фон Брауна и даже знаменитого кинорежиссера Лени Рифеншталь, ведь подготовку операции проводили под видом съемок нового фильма «Триумф воли-2». В день проведения операции самонаводящиеся на расставленные лазутчиками радиомаяки ракеты поднялись в небо и… полетели совсем не туда, куда рассчитывали немцы…

Глава 5

— Я неоднократно просил не мешать мне, когда я работаю! Меня отвлекает все! И ваше присутствие, и шорох ваших идиотских меховых тапочек! Кто из вас решил, что это будет бесшумно?! Они просто грохочут по коврам! Запомните: когда я работаю, вам лучше забиться в дальний угол дома и не дышать! Пошли вон!

Отчитав слуг, министр-президент Норвегии Видкун Квислинг со злобным видом плюхнулся на роскошный диван. Он был раздражен. В последние месяцы министр-президент редко был в хорошем настроении. Казалось бы, у него есть все для беззаботной жизни: роскошный особняк с двенадцатью вышколенными молчаливыми слугами, пост министра-президента Норвегии и, значит, власть, собственная верная и многочисленная партия, главой которой он был. Казалось, целая страна лежала у его ног! В свое время он мечтал о великой, независимой и процветающей Норвегии. Он жаждал действий. Он создал правительство, в которое сумел собрать лучших сынов нации. Уже одно то, что пост министра культуры в его правительстве занимал лауреат Нобелевской премии, всемирно известный писатель Кнут Гамсун, говорило о том, что Видкун Квислинг был решительно настроен на серьезные и кардинальные шаги при проведении своей политики.

Шагов, однако, было ровно пять — по количеству дней, пока была независимость в действиях. В действительности оказалось, что у него нет ничего. Квислинг перестал быть деятельным идеалистом с того памятного дня — 14 апреля 1940 года, когда Германия объявила его страну оккупированной и назначила рейхскомиссара Норвегии — Йозефа Тербофена. С этого момента ни он, Видкун Квислинг, ни его правительство не имели ни реальной власти, ни партии, ни экономики, ни народа. Он стал марионеткой. Понимал это и злился, выплескивая злость на единственное, что у него не отняли, — обслугу особняка. Хотя и она, Квислинг в этом не сомневался, работала на немцев. Он был один, плюшевый медвежонок, подставная надувная игрушка Германии, и в надвигающейся военной катастрофе ему была отведена одна роль: ответить за все преступления национал-социалистов в Норвегии. Квислинг приветствовал приход в его страну германских войск. Он встал во главе нового пронацистского правительства, для своей страны он хотел блага и процветания, но его жестоко обманули, лишив почти всех реалий власти, и отвели ему только одну роль — мальчика для битья.

— Не на того напали! — зло прорычал с дивана Квислинг невидимому оппоненту. — За ваши делишки сами и отвечайте! А у меня для вас припрятан сюрприз. Маленькая такая подводненькая лодочка бывшего Королевского флотика Норвегии. Вот она стоит себе, подальше от ваших глаз, всегда готовая отчалить, колышется на волнах… — Квислинг зажмурился и замурлыкал себе под нос, как сытый кот: — А когда вас поприжмут все равно кто: русские или англичане, — я тихо-тихо, чтобы вас не беспокоить, спущусь в нее и плюну и на эту дурацкую страну, и на этот тупой народишко, и на вас, безголовых идиотов! Мы на лодочке спустимся под воду, осторожно, по самому дну переберемся через океан и очутимся в далекой Латинской Америке, на моей запасной базе… Что еще!!! — злобно рявкнул министр-президент Норвегии на бесшумно вошедшего лакея. — Я же приказал не беспокоить меня, когда я работаю!!!

— Но это ваш капитан подводного флота, — бесцветным голосом произнес слуга. — Вы сами давали распоряжение докладывать о его прибытии в любое время суток.

— Так что ты стоишь, болван?! Впусти немедленно!

Лакей бесшумно исчез, и вместо него в апартаменты вошел высокий белокурый капитан — командир той единственной, укрытой от посторонних глаз в надежном гроте одного из многочисленных фьордов подводной лодки, подчиненной лично Квислингу.

— Господин министр-президент, вы слышали новость? — взволнованно начал капитан прямо с порога.

— Какие я могу слышать новости? — раздосадованно махнул рукой Квислинг. — Полиции у меня нет. Разведки — нет. Министра внутренних дел — нет. Министра иностранных дел — нет. А на базары и в булочные я, увы, не хожу, к сплетням отношусь отрицательно. Ну, выкладывайте свою новость. Хорошая она хоть или плохая?

— Да так сразу и не скажешь, — капитан задумчиво поскреб широченной ладонью затылок. — Немцы вчера при обстреле Лондона применили новое оружие. Они называют его «Vergeltung-swaffe» — оружие возмездия. Говорят, что британская столица очень сильно пострадала.

— Кто говорит? — поинтересовался Квислинг.

— Немцы и говорят… — капитан снова поднес руку к макушке.

— А что еще они говорят? — в голосе министра-президента прозвучали саркастические нотки. Он хорошо был знаком с понятием «геббельсовская пропаганда» и не очень доверял этому немецкому министерству.

— Да разное говорят. Об огромном ущербе, причиненном англичанам, и о новых модификациях этого оружия, которое будет способно взорвать всю планету!

— Так и говорят?

— Именно так.

— Я смею предположить, что это слова доктора Геббельса? — уточнил Квислинг.

— Его, — кивнул капитан и достал из внутреннего кармана кителя норвежский вариант нацистской газеты «Сигнал».

— Ну, так давайте лучше мы с вами послушаем новости, так сказать, — из первых рук. Узнаем, что по этому поводу думают сами англичане. — Министр-президент направился к огромному радиоприемнику в углу комнаты и настроился на волну Би-би-си.

За непринужденной беседой они дождались выхода в эфир новостей, и из динамика полилась английская речь, которую Квислинг тут же переводил для капитана:

— Это новости из палаты лордов. Это о победах англичан на море, русских на суше и скором конце фашистов вообще. А вот это, очевидно, то, о чем вы мне говорили. Я так понимаю, это высказывания Черчилля: «Применение „самолетов-снарядов“ или „оружия возмездия“, как называют их нацисты, не обусловлено никакими стратегическими соображениями. С военной точки зрения бомбардировки этим оружием Лондона бессмысленны, ибо не приносят британской армии никакого ущерба. В применении этих слепых „самолетов-роботов“ можно увидеть только одно: тупой средневековый вандализм. Эта форма атаки Великобритании, несомненно, сопряжена с новыми испытаниями, выпавшими на долю нашего народа, потому что бомбардировки проводятся в течение круглых суток. Население должно свыкнуться с ними. Мы выстоим и победим!» Ага! А дальше уже о приспешниках нацистов и обо мне. Говорят, что, мол, таким, как я, не будет пощады. — Квислинг обернулся к капитану и хитро подмигнул ему. — А что вы думаете по этому поводу?

— Субмарина в порядке! — рявкнул тот, по-своему поняв жест босса.

— Т-с-с-с! — министр-президент Норвегии прижал к губам указательный палец. — В этом доме о лодке могу говорить только я! — прошептал он, увеличил звук радиоприемника и переключил его на местную радиостанцию.

«Бандиты из местной террористической группировки так называемого „Сопротивления“, — заверещал диктор, — повредили взрывом плотину на электростанции в Трокхаузене!»

Квислинг выключил приемник и снова направился к дивану. Капитан преданно следовал за его спиной.

— Да-а-а, — мрачно протянул министр-президент. — Похоже, в то, что Германия проиграла войну, не верит только один человек — Адольф Гитлер. Что ты на это скажешь, капитан?

— Сдается мне, что так оно и есть, — подтвердил предположение своего шефа подводник. — Немцы войну проиграют, это как пить дать.

— Весь вопрос только — как и когда? Вермахт еще силен, и сломать ему хребет будет не так уж и просто. Германия могла бы подписать мирный договор прямо сейчас! Отдали бы русским их разграбленные земли, вывели войска из Франции и, скажем, Чехословакии. Англичане и американцы бы на это пошли! И все осталось бы по-прежнему, только без войны! Но Гитлер!

— Так и Сталин не согласится, — с сомнением покачал головой подводник.

— Да кинули бы ему Болгарию и Польшу в придачу — отступился бы. Да что о том говорить! — Квислинг разочарованно махнул рукой. — А вот то, что партизаны взорвали плотину в Трокхаузене, — это скверно.

— Да, — согласился капитан. — От нее зависело почти все электроснабжение немецкой армии и флота. Сейчас им туго придется. Ни аэродром осветить, ни казармы, ни, пардон, даже солдатский ватерклозет.

— Вот-вот. Как бы лодочка наша не пригодилась прямо сейчас. А ну как в Берлине посчитают, что я плохой лидер страны? Лидер! — министр-президент горестно вздохнул и мрачно продолжил: — Как бы такому лидеру в ближайшие дни не угодить в гестапо…

— Ну не-е-ет, — подводник с сомнением покачал головой. — Охрана на электростанции не в вашем подчинении, так что, я думаю, до гестапо дело не дойдет.

— Поживем — увидим, — мрачно произнес Квислинг.