Ударный рефлекс

Сергей Зверев, 2012

В Ялте объявился маньяк-потрошитель, наводящий ужас на все Южное побережье Крыма. Цель его страшной охоты исключительно молодые красивые девушки. Следов маньяк не оставляет, и украинская милиция никак не может выйти на него. Никто знает, сколько бы еще длился этот кошмар.…Но тут в Ялту на отдых приехала компания молодых людей из России. Это двое бывших десантников Илья и Дмитрий и красавица Оксана. Именно ее маньяк выбрал в качестве очередной жертвы. Знал бы убийца, с кем связался, – бежал бы от Оксаны со всех ног. Но пришлось ему познакомиться с крутым нравом российской десантуры...

Глава 2

Нет путешествия лучше, чем поездка весной в поезде, идущем на юг! Бежит, плавно качается купейный вагон на рессорах, за стеклами проносятся зеленые поля, радуют взгляд цветущие пристанционные сады, добрая толстая тетя-проводница в отглаженной форме разносит по вагону чай…

Приблизительно так думали пассажиры купейного вагона, идущего в Симферополь, когда сам поезд шел по цветущей равнине. Илья Корнилов, сидевший у окна, чему-то задумчиво улыбался. Безногий Дима Ковалев, примостившись на полке в углу, жадно рассматривал железнодорожные пейзажи. Сидевшая напротив брата Оксана, казалось, прекрасно понимала чувства безногого; ему так хотелось оказаться во время остановки на перроне!

— Потерпи, Димочка, через сутки Крым, — со вздохом напомнила она. — Там и погуляем…

— Гулять — понятие емкое, — улыбнулся Илья, извлекая из целлофанового пакета две поллитровки водки, несколько бутылок пива и огромную воблу. — Можно и тут погулять… Пока в Крым не приехали.

— Илюша, а без этого никак нельзя было обойтись? — с укоризной проговорила девушка.

— Да ладно тебе, Оксана! — отмахнулся бывший сержант ВДВ. — Сама говоришь, что до Крыма почти сутки езды. Что еще в пути делать-то? — подмигнул он товарищу. — Ну-ка, повлияй на сестру!

— Оксана, мы с Илюхой мужики или нет? — с напускной строгостью спросил Дима.

— Ну, мужики… Кто же спорит!

— А коли так — можем мы с ним, как мужик с мужиком, выпить? Да и почти родственники, как ни крути, — высказал главный аргумент парень.

— Почему это почти? — искренне удивился Илья и, усевшись рядом с Оксаной, погладил ее по округлому, чуть заметно выпирающему животу. — Через шесть месяцев она мне сына родит… а тебе племянника. Так что давай, кем ты там мне приходишься, шурином, что ли… Наливай!

— А если у меня все-таки дочь родится? — спросила девушка, видимо, с явной надеждой, что так оно и произойдет.

— Я тебе дам дочь! Я все-таки сына заказывал…

Пока Дима открывал поллитровку, Илья полез в дорожную сумку, извлек газетный сверток с колбасой и консервами, несколько огурцов и надрезанную буханку хлеба. Сунув руку в боковой карман, достал большой нож с длинным листовидным клинком и небольшой гардой.

— Ого, — удивился Дима, ставя открытую бутыль на столик, — боевой нож… Такие только офицерам выдавали.

— От покойного ротного остался, — бросил Илья, нарезая колбасу.

— Не боишься такой с собой таскать? Все-таки холодное оружие, срок могут впаять.

— Ну, сейчас за что угодно и кому угодно срок могут впаять, — резонно заметил Корнилов. — Время такое. Хоть у нас, хоть тут, в Украине… Ладно, посидите, а я сейчас к проводнице сбегаю, за стаканами.

Атмосфера весеннего благодушия, калейдоскоп апрельских пейзажей за окнами, предвкушение беззаботного отдыха в Крыму — все это пьянило не меньше спиртного. И захмелевший Илья, развалившись на нижней полке со стаканом в правой руке и бутербродом в левой, размечтался:

— Как приедем — сразу на набережную, в тот же день, не откладывая. И гулять, гулять, гулять до утра, на волны смотреть, морским воздухом дышать! Представляете — до двадцати четырех лет дожил, а Черного моря ни разу не видел!

— А я вообще моря в своей жизни не видела… Никакого, — призналась Оксана. — Какое уж в нашем Новокузнецке-то море? Народ у нас и по Турциям катается, и по Египтам, а мы сидим, как кроты, света Божьего не видим. Послушайте, а мы ведь до сих пор еще не решили, куда отправляемся: в Гурзуф, в Евпаторию, в Алушту…

— Да в Ялту, куда же еще! — безапелляционно заявил Илья. — Все говорят: если уж проводить время в Крыму, то только в Ялте. Правда, до купального сезона далековато, да ничего, найдем, как время провести. Да и денег должно хватить…

* * *

Вряд ли даже самый искушенный психолог смог бы найти в облике Ильи Корнилова что-нибудь выдающееся. Обыкновенный молодой человек, каких в любом городе — сотни: простодушное лицо, волевой подбородок, коротко стриженные русые волосы, открытый взгляд стальных глаз…

Уроженец небольшого подмосковного городка, ничего выделяющегося в биографии: школа, «бурса», армия. Правда, в отличие от многих сверстников, Илья попал служить в десантуру, на Северный Кавказ, где было всякое…

Корнилов не любил вспоминать свое участие в антитеррористических операциях. Призвали в армию, отправили в учебку, затем — в школу сержантского состава. Дали в руки автомат и отправили на Кавказ. А там выбора не было: не выстрелишь во врага первым — выстрелят в тебя, не убьешь ты — убьют не только тебя, но и, возможно, твоих друзей и близких.

Такая жизнь, как правило, ожесточает. Люди, побывавшие в таком горниле, часто или черствеют, или сходят с ума, или замыкаются в себе. С Корниловым же не произошло ни того, ни другого, ни третьего. Наоборот — по возвращению с Северного Кавказа у Ильи донельзя обострилось чувство справедливости. Люди, хорошо знавшие Корнилова, не сомневались: если он что-то решил, то будет идти до конца, чего бы это ему ни стоило. И в противостоянии со злом, каким бы сильным оно ни казалось, Илья всегда выходил победителем…

И теперь, после всех злоключений, Илья вместе с Димой и его сестрой Оксаной, ставшей невестой Корнилова, ехали отдыхать в Крым. Бежал, качался купейный вагон, мерно стучали колеса на стыках, поскрипывали на поворотах рессоры, и с каждой минутой полуостров Крым становился все ближе и ближе…

* * *

Ялта в тот апрельский день была прекрасной, как никогда. Крутые каменистые склоны песчаника, залитые щедрым солнцем, ослепляли своей белизной. Ряды стройных платанов, сбегавшие вниз, к синеющему морю, благородная зелень пиний и кипарисов, сквозь которую белели прибрежные домики, величественные горы со снеговыми вершинами — все это радовало глаз и душу.

Морской простор наливался васильковой синью. Радостно струился, пронизывая набережную, ветерок. Весеннее солнце как никогда было щедрым на затейливую игру полутонов на поверхности моря, и Илья, подкатив Димину инвалидную коляску к пирсу, не мог удержаться от восклицания:

— Хорошо-то как! А мы сидим по своим берлогам и ничего не видим!

Илья, Оксана и Митя приехали в Ялту всего полтора часа назад. Попросив девушку постоять с братом, Корнилов за каких-то четверть часа снял в квартирном бюро меблированную двухкомнатную квартиру в самом центре. Местожительство было выбрано удачно — и от набережной недалеко, и овощной рынок рядом.

Оставив вещи на новом месте, молодые люди поспешили на набережную. И теперь, переводя восхищенные взгляды с моря на горы, неторопливо прогуливались, наслаждаясь свежим морским ветерком.

— И жизнь хороша, и жить хорошо, — улыбался беззаботно Корнилов.

— Так ведь в Ялте только про маньяка и говорят, — напомнила Оксана; она уже успела прочитать местные газеты, и информация о душегубе не на шутку напугала ее.

— Видишь, Ксюша, сколько отдыхающих уже понаехало, — беспечно проговорил Дима, указывая взглядом на людской водоворот на набережной, — и никто этого маньяка не боится.

— Это на тебя беременность так повлияла, — подхватил Илья. — Нет на свете такого места, где бы когда-нибудь кого-нибудь не убили. А потом, знаешь, Оксана: все страшное, что могло в нашей жизни случиться, уже случилось. Что с нами еще может произойти?